Pro bono publico I

      Альбус Дамблдор был не в настроении с самого утра.       Слишком уж много поводов для беспокойства скопилось за последние недели. И ведь, казалось бы, ничего особо существенного — так, досадные мелочи, ерунда, но чем больше набиралось этих «мелочей», тем сильнее они начинали давить своей общей массой.       И постепенно сформировались в три достаточно четкие темы, которые так или иначе, косвенно или прямо, касались Гарри Поттера.       К первой относились редкие и, надо заметить, малоинформативные доносы Северуса, основная суть которых сводилась к тому, что все пожирательские силы вновь брошены на поиски пропавшего ребенка.       Не то чтобы это было большой проблемой — в конце концов, печати оставались на месте, сам мальчик под присмотром, а поиски… ну так они и одиннадцать лет назад «бросали все силы», а толку-то? Едва ли только-только воскресший, еще не пришедший в себя Том сможет изобрести нечто, до чего его верные ПСы не додумались за все эти годы.       Во вторую тему постепенно сложились не слишком бурные, но зато регулярные похвалы профессоров в адрес Гарри. Оказывается, после зимних каникул они начали замечать, что он делает успехи в чарах, трансфигурации, ЗоТИ… в общем, по большей части в тех предметах, где требуется прямое использование магической силы, и в которых ранее его достижения были весьма скромны.       Вот это был уже более весомый аргумент в пользу того, чтобы насторожиться. Минерва сколько угодно могла настаивать на проснувшейся — наконец-то! — хорошей поттеровской наследственности, а Филиус отмечать упорство и труд мальчика, но Альбус-то совершенно точно знал, что ни первое, ни второе к случаю Гарри не имеют никакого отношения.       Внезапно рывком увеличившийся потенциал в данной ситуации мог означать лишь то, что какая-то часть ограничителей все же слетела в ту злополучную ночь. И хотя специалисты из Мунго заверили его, что почти всю мощь стихийного выброса, обернувшегося стеной Адского пламени, взяла на себя Анна, а брат лишь слегка «помог» ей, проверить состояние печатей становилось насущной необходимостью.       Ну, а третьей темой директора неожиданно озадачил Флитвик, не далее как вчера внезапно поднявший на педсовете вопрос о взаимоотношениях между детьми «проигравшей» и «выигравшей» сторон в недавней войне.       И ладно бы просто поднял, так он ведь выступил с конкретным предложением — провести серию лекций-бесед для всех курсов, акцентируя внимание на том, что необходимо объяснить ученикам разницу между черно-белыми сказками, на которых они воспитывались, и реальной жизнью, которая состоит из бесчисленного множества оттенков.       Альбус, разумеется, всецело одобрил и поддержал эту инициативу — а что еще он мог сделать под взглядами дружно кивающих коллег? — и тут же, не отходя от кассы, озадачил Минерву составлением расписания дополнительных лекций для учеников… с четвертого по седьмой курс.       В качестве эксперимента, так сказать. А вот если — точнее, когда! — со старшими все пройдет гладко, можно будет провести подобную акцию и на младших курсах.       Когда-нибудь потом. Возможно.       Флитвик, который, очевидно, рассчитывал на другое решение, выглядел заметно разочарованным, однако настаивать не стал.       И вот теперь Дамблдор, стоя у окна в своем кабинете со сцепленными за спиной руками и устремленным вдаль взглядом, сосредоточенно размышлял, что именно и каком порядке сейчас нужно предпринять, чтобы свести вновь возникшие потенциальные риски к минимуму.       Первое — и самое очевидное — необходимо пригласить в Хогвартс Джонатана, чтобы тот проверил состояние печатей. Нельзя сказать, что Альбуса сильно радовала эта перспектива — уж больно много лишних вопросов в последнее время стал задавать старый друг — но в этом случае у него банально не было выбора. Ритуал проводил Джон, и теперь только он может отслеживать изменения его результатов. Любой другой маг, будь он хоть лучшим ритуалистом мира, проверив Гарри Поттера, не увидит ровным счетом ничего. Одна из ценных особенностей ритуала семи печатей, делающая его почти уникальным — полное отсутствие возможности определить его наличие.       Второе — не менее важное — нужно поговорить с Сириусом и убедить его забрать к себе обоих детей хотя бы на ближайшие летние каникулы. Альбус отдавал себе отчет в том, что разговор будет не из простых, но когда, в конце концов, его останавливали трудности?       И третье — в целях профилактики — хорошо было бы провести беседу с Анной Поттер. Девочка должна понять, что ее брат не враг ей, а всего лишь немного запутался, и в ее силах вернуть его на путь истинный.       Ведь семья — превыше всего!

***

      — Что ж, — Северус Снейп брезгливо поморщился, опустив черпак в котел с неаппетитной светло-серой жижей, и обвел взглядом притихших семикурсников параллели Гриффиндор-Слизерин, — Хиггс, Мальсибер, Маклейн и Дэвис — приемлемо, остальным настоятельно советую больше времени уделять подготовке к экзаменам, в противном случае мой предмет вы не сдадите. Домашнее задание на доске, занятие окончено, все свободны. Мисс Мальсибер, задержитесь.       — Да, профессор? — Алекс дождалась, пока остальные студенты покинут класс, и подошла к учительскому столу.       Снейп жестом предложил ей присесть.       — Мисс Мальсибер, вопрос, который я хочу вам задать, не касается учебного процесса, но мне необходима та информация, которой вы, по словам профессора Бабблинг, располагаете. Я могу рассчитывать на вашу помощь?       — Конечно, сэр, — несколько растерянно отозвалась Алекс. — Разумеется, если речь не идет о благополучии моей семьи.       — Разумеется, — кивнул Снейп. — Скажите, вам ведь известно имя Джонатан Фоули?       Лицо Алекс неожиданно просветлело.       — Да, мы знакомы.       — Расскажите мне о нем, — попросил Северус, чуть прищурившись. — Что он за человек, где живет, чем занимается? Как давно вы знаете его?       — О, с самого детства, — Алекс улыбнулась и вкратце рассказала о добром соседе-французе, так близко к сердцу принявшем их с матерью судьбу и принимавшем активное участие в их жизни.       — Стало быть, он живет во Франции? — задумчиво спросил Снейп, когда она закончила.       — Да, в магическом квартале Парижа.       — До сих пор?       — Насколько я знаю, да, — Алекс пожала плечами, а затем добавила: — Хотя недавно он приезжал в Англию! Даже гостил у нас какое-то время, говорил, что соскучился по родине и решил позволить себе небольшой отпуск.       — Вот как, — Снейп слегка приподнял бровь. — А о своих отношениях с Альбусом Дамблдором он никогда не упоминал? Ведь они были знакомы, раз он когда-то преподавал в Хогвартсе?       — Да, — Алекс задумчиво потерла лоб, — кажется, он говорил, что они с семьей Дамблдоров были соседями… Очень давно, когда дядя Джон был еще ребенком. Но потом Дамблдоры переехали, и с тех пор его с директором связывали только служебные отношения. Но я могу ошибаться, — она покачала головой. — Много времени прошло…       — В любом случае, спасибо, — кивнул Северус, размышляя над ее словами. — И последнее… мистер Фоули никогда не упоминал о своем знакомстве с Поттерами или с кем-то из их окружения?       В глазах Алекс мелькнуло легкое удивление.       — Нет, сэр, никогда. Да и он ведь покинул Англию очень давно, еще в пятидесятых, и с тех пор не возвращался. Вряд ли его могло что-то связывать с Орденом Феникса…

***

      — Альбус, — Джонатан устало вздохнул и, сняв очки, начал медленно протирать их бархатной тряпочкой, — если ты помнишь, еще осенью я предупреждал тебя, что ты играешь с огнем, отказываясь от ритуала очищения. И ты тогда ответил, что безопасность мальчика важнее…       — И, как видишь, я оказался прав, — развел руками Дамблдор, пристально глядя на него поверх очков. — Лорд Волдеморт вернулся, и теперь поиски его сына ведутся еще активнее. Не думай, что я не осознаю всей серьезности ситуации, Джон. Я понимаю, что воздействие печатей может не лучшим образом сказаться на Гарри, но, увы, из двух зол я вынужден выбирать меньшее.       — Да не меньшее это зло, как ты не поймешь! — не выдержал Джонатан, страстно желая достучаться до сознания бывшего друга. — Не меньшее! Нельзя курить сигару, сидя на бочке с порохом, отобранной у противника, и радоваться, что он ее не достанет! А ты сейчас делаешь именно это! Честное слово, Альбус, меня поражает твоя беспечность…       Неужели ты думаешь, что лучше дать этому мальчику умереть во время очередного выброса, чем отдать его родному отцу? В конце концов, ничего смертельного не произойдет, если это случится.       Я понимаю, ты хотел вырастить Гарри в соответствии со своими идеалами, вполне понятная и даже благородная цель. Допустим, ты считаешь, что его приемные родители не справились с этой задачей, хотя, видит Мерлин, я не понимаю, почему. Допустим даже, что гены оказались сильнее воспитания — и что, ты будешь продолжать ломать этого ребенка, пока он не станет таким, как ты хочешь?       — Никто не собирается ломать его, Джон, — мягко возразил Дамблдор, но во взгляде его появился уже знакомый отстраненный холод. — Ты прекрасно знаешь, что все мои действия были направлены исключительно на его защиту.       — Я знаю, — искренне сказал Джонатан, приложив ладонь к груди и посмотрев на него почти с отчаянием. — И я верю, что ты стараешься ради его блага. Но, Альбус, услышь меня, своей защитой ты душишь его. Нельзя насаждать добро насильно, иначе оно ничем не будет отличаться от зла. Если ты действительно желаешь добра этому мальчику, если тебе небезразличны его жизнь и здоровье, ради всего святого, ну отпусти ты его!       — Я услышал тебя, Джон, — негромко сказал Дамблдор. — И я обещаю подумать над твоими словами.       Джонатан на мгновение замер, вглядываясь в его спокойные голубые глаза. Глаза человека, которым когда-то он искренне восхищался. Которому после был безмерно благодарен за помощь. Который всегда казался ему мудрым и благородным. Но сейчас, глядя в эти глаза, он видел только непробиваемую самоуверенность и легкую досаду кукловода, которому внезапно посмели перечить безмозглые марионетки.       И от этой мгновенно промелькнувшей картины Джону впервые за долгое время стало по-настоящему страшно.       — Я полагаю, — Альбус первым прервал затянувшуюся паузу, возвращая лицу привычно-благожелательное выражение, — теперь ты готов осмотреть мальчика?       — Конечно, — медленно произнес Джонатан, надевая очки.       Дамблдор удовлетворенно кивнул и вызвал домовика, который спустя несколько минут доставил в кабинет крепко спящего Гарри Поттера и осторожно уложил на узкий диван.       — Меня беспокоит, что после того случая с нападениями у него стали лучше получаться заклинания, — сообщил Альбус, наблюдая, как Джон достает палочку и делает ею несколько пассов над мальчиком. — Ведь это означает, что печати могли пострадать во время выброса?       — Не обязательно, — качнул головой Джонатан. — Увеличение резерва в этом возрасте — обычное дело. Если он достаточно активно тренируется, то его успехи могут быть полностью его заслугой.       Он сделал последнее движение палочкой и застыл, всматриваясь в проявившийся узор ауры. Нет, конечно, он предполагал, что мальчик силен, но это… Из шести, оставшихся после встречи с троллем, печатей — одна держалась буквально на честном слове, а еще три были значительно расшатаны — настолько, что при малейшем стрессе грозили рассыпаться в пыль.       И при таком раскладе все опасения Джона по поводу здоровья Гарри переставали иметь значение. Если раньше он боялся, что при сильном выбросе печати сдержат силу, направив ее вовнутрь, и выжгут мальчика изнутри, то теперь не было сомнений, что они просто слетят и даже ритуала очищения не потребуется. Все равно, что опутать ниткой слона — одно движение и свобода.       — Итак? — раздался рядом напряженный голос Альбуса. — Как наши дела?       Джон ощутил, как сердце пропустило удар. Он был почти уверен, что если скажет правду, Дамблдор потребует обновить защиту. А если он, Джон, откажется, ничто не помешает ему найти другого мастера-ритуалиста, и тогда…       С другой стороны, совершенно невозможно предсказать, как поведет себя магия Гарри в случае окончательного срыва печатей. Мальчик даже не представляет, насколько силен на самом деле, не говоря уже о том, чтобы уметь контролировать эту силу. И при неблагополучном стечении обстоятельств это может обернуться катастрофой…       Вот оно — пресловутое «из двух зол»…       Времени на размышления не оставалось. Лежащий на диване Гарри коротко вздохнул во сне. Джонатан медленно перевел взгляд на Дамблдора.       — Все в порядке, Альбус. Одна печать слегка расшаталась, отсюда незначительное увеличение способностей, но на защите это никак не отразится. Тебе не о чем беспокоиться.