Затмение

Музыкальная тема: Secret Love Рики Пальцы скользят по блестящей цепочке из неонита, ты сказал, этот металл... что меня больше не будут мучить кошмары, если я буду носить цепочку на шее постоянно. Украшение... чтобы украшать... и избавлять от страха... а не наоборот... из твоих рук... Cуббота... никак не могу надышаться воспоминанием об этом дне... Твои спрятанные под париком волосы, простая одежда. Мы сидели в кафе на набережной, как обычные люди, как любовники, у всех на виду я мог брать твою руку... без перчаток, такую теплую... и я не боялся... тебя... или боли от стимулятора... или времени... или вдруг пустоты... Ты рассказывал про песочные пляжи, чистые моря, в которых можно купаться, на планете... как же название, никогда не могу запомнить сразу... Водные мотоциклы... звучит классно, интересно было бы попробовать разницу. Если бы... если бы можно было совсем избавиться от... Вместе с этим уродливым удушливым городом... Мне не стоит думать такие штуки, я хочу оставаться неприлично счастливым. Я улыбаюсь своим мыслям в ожидании, оно затянулось, впервые за все эти недели, как я сюда перебрался, ты не смог прийти два дня подряд. Хотя свет зажжен во всех трех комнатах, ужинать без тебя тускло, холодно ворочаться одному среди подушек, не знаешь, куда себя деть. Уже вторник, как же я ненавижу твою работу, когда она отнимает тебя у меня, смертельно. Но сегодня ты мой до утра. Я накидываю точно, как твое, кимоно - тебе нравится одевать меня, кто бы мог подумать. C растрепанными после душа волосами, босой, я иду на звонок, по тебе часы можно сверять. Наконец. Не спрашивая, кто, я улыбаюсь распахивающейся двери, мне хочется тебя задушить за то, что мне пришлось ждать, и просто в объятиях... Ясон Как это все странно. Прав был господин Советник тысячу раз, когда сказал. "Ясон. Это твоя ахиллесова пята. Подумай, что может быть, если..." Я знаю Рауль, знаю. Я пожал плечами на твои слова, на твои предупреждения. Конечно, Юпитер недовольна. Но ведь это не наносит ущерба моим обязанностям, а до тех пор... Я не хочу думать, что уже подхожу к черте блонди, за которой... Я надеюсь успеть все. Разговор с Катце, он понял и поможет. Он и сейчас помогает. Возит меня к тебе. Достал мне одежду и этот смешной парик стандартного грин. Я прячу лицо, чтобы навещать тебя как можно чаще. Я даже позволяю себе прогулки с тобой. И машина Катце, всегда едущая за нами. Наша призрачная охрана. Это и правда похоже на болезнь привязки. Но... это удивительно приятная болезнь. И мне совсем не хочется слушать советов Рауля и лечить ее. Разве можно вылечить меня от тебя, Рики? А наоборот? Ночные улицы сменяют друг друга за стеклом машины. Я опять еду к тебе. Было много дел. Я смог освободиться только сейчас. Интересно, ждешь ли ты меня? Лифт несет меня на твой этаж, и я прикладываю ладонь к входной пластине. Рики Улыбка сползает с моего лица, уступая место злой растерянности. - Что, не рад старым друзьям, Рики? Интонация, с которой Гай говорит о старых друзьях, протяжная, ему также неуютно стоять на пороге этой дорогой квартиры, как и мне - видеть его, незваную расплату за свободные прогулки. - Ты очень мило устроился в роскоши Апатии. Гай, Рики действительно настолько хорош? Люк ставит ногу в щель двери, предугадывая мое возможное желание захлопнуть дверь перед ненужным мне больше прошлым, перед которым я не собираюсь отчитываться. - Рики, почему ты не пригласишь своих друзей войти? С тихим механическим вздохом съезжаются закрывающиеся двери лифта. Черт, ты, как всегда, вовремя, вернее, вообще не вовремя! - У твоих визитеров, очевидно, есть достойная уважения цель. Это было очередной глупостью - думать, что если хочешь забыть прошлое, значит, оно хочет забыть тебя. Парни отодвигаются, хотя ты не делаешь никакого движения, как будто невидимая сила расталкивает их по сторонам. Ты проходишь и спокойно снимаешь двубортный, какие в моде среди граждан, плащ с высоко поднятым воротником, темные очки и шляпу, весь маскарад, выпуская на свободу светлый поток волос. - Блонди... Я вижу на лицах своей бывшей команды восхищение и ненависть, - коктейль, знакомый до боли. Стена напротив полностью зеркальная, и поэтому всех этих чувств в два раза больше, я окружен ими слева и справа. В меня тоже влит коктейль неслабой крепости: стыд, раздражение и что-то еще, что я не могу определить. Страх, - вот что. Снова. Холодная струйка пота стекает по спине. Идиоты... Ясон Меня как будто током бьет. Он пригласил кого-то? Сюда ходит кто-то еще? Это и есть его банда? Вот этот браун со стянутыми в хвост волосами и есть хваленый Гай? Как он сверкает глазами. Видимо, еще не понял, что его партнер больше не принадлежит ему. И никогда не принадлежал. Мой Рики никогда бы не смог стать партнером этого... монгрела. Настоящим партнером. Ничего, я разберусь с этим. Спокойствие лица не меняется ни на йоту. Они никто, чтобы видеть что-то более, чем привычный им образ блонди, надо быть значительно больше, чем прах под ногами, - то, чем они и являются на самом деле. Или моим Рики, который, я вижу, весь сжимается, понимая. - Проходите, господа. Неприкрытая усмешка в моем тоне не дает им ни расслабиться, ни сопротивляться. Я знаю свой голос. Я разворачиваюсь к тебе и обнимаю, как привык. Тебя, моего Рики. Только моего. - Не стесняйтесь... в гостиную. А этой улыбки боится даже господин Советник. Но они об этом не знают. Вот и прекрасно. - Я так понимаю, у вас какие-то дела с Рики? Мы вполне можем это обсудить и договориться, не так ли? Я сжимаю твое плечо под тонкой тканью шелка кимоно. Я знаю, что под ним ты совсем обнажен и в положенной сбруе. Это наводит меня на мысли... Я вопросительно смотрю на жалкую банду монгрелов. По каждому лицу, с улыбкой, как скальпелем. Надеюсь, этой нашей встречи будет достаточно, чтобы они никогда больше не приближались к моему Рики. Рики Ты обнимаешь меня, твоя рука скользит по моей спине чуть ли не до самой задницы. Показательный жест, хозяйский, я знаю, кому он предназначен, первый раз, наверно, я по-настоящему хочу стряхнуть твою руку, я как будто снова на сцене. Зачем ты не даешь мне закончить все парой слов, коротким ни к чему не обязывающим обещанием поговорить в другом месте? Я облизываю пересохшие губы, ловя взгляд Гая, его глаза преследуют мое автоматическое движение, и оно становится частью представления, как и ты, он намерен его продолжать. Я чувствую острую ненависть Гая к этому месту, почти физически, как если бы он кричал мне об этом в лицо, а не молчал, угрюмо убегая глазами, не выдержав твоих, в сторону дивана, куда плюхнулся Люк. На этом велюровом диване, заставляя мои пальцы впиваться в подлокотник, на столе, прижимая мои локти к полированной поверхности, - да. Вся эта квартира пропитана запахом подчинения и власти. И я вижу, как этот запах раздражает презрительно и оскорблено дрожащие ноздри. Вонь дешевой сигареты, в которую Люк вцепился зубами, фальшиво изображая пижона, мол, и не такое видали, не перебьет его, наш запах. - Ничего так себе хата! Пиздатая. За словами и очками Люка тоже прячется страх, только он не знает, насколько сильным ему стоит быть, я знаю. - Сколько платишь, Дарк? Я вздрагиваю от звука своего ставшего чужим имени, произносимого не твоими губами, и никак не реагирую на откровенно глумливый вопрос. Брутальный уличный гонор - мне это неинтересно. Мне интересно, когда у них хватит ума убраться подальше от своего страха, если не хватило ума не приходить сюда. - Что ты здесь делаешь, Рики? Выдающий его с головой грубый и глупый вопрос. Глаза Гая кидаются в мои, как будто я должен ответить, что оказался здесь случайно. Я продолжаю молчать с горящим клеймом его взгляда на моих зрачках. Гай, мы всегда понимали друг друга с полуслова, но вряд ли ты сможешь понять меня теперь, и вряд ли я смогу объяснить, я не хочу. Ясон Я улыбаюсь и складываю руки на груди. Так же, как я складываю их на Совете Консулов прежде, чем сказать свое обычно идеальное решение вопроса. - А разве ты не знаешь, Гай? Я прибиваю его взглядом к полу, почти сгибаю, глядя на этого никчемного брауна со своей высоты блонди. - Рики был моим пэтом. Три года. И вернулся ко мне. И ты послужил для этого неплохо, так глупо подтолкнув его на авантюру со складами. Да, ты неплохо справился со своей ролью приманки. А сейчас Рики и сам уже понял, что принадлежит мне, как и положено пэту. И он делает все, что я захочу. Мне хочется добавить, а тебе он когда-нибудь так делал? Все, что ты захочешь? Но я просто улыбаюсь, давая понять. - Он будет лизать мои сапоги или онанировать или еще что-то просто потому, что я приказал ему это делать. Потому что я так хочу. Я делаю жест в твою сторону, отметая все твои жалкие попытки вмешаться. Я привык разбираться сам. - Надеюсь, у тебя больше нет вопросов ни по какому поводу, как и претензий? Он делает ко мне шаг и натыкается, налетает со всего размаха на стену моего взгляда, стального льда. Рики Ты смотришь, как хозяин, на них тоже, если бы ты захотел, ты бы стал им. - Он будет лизать мои сапоги или онанировать или еще что-то просто потому, что я приказал ему это делать. Потому что я так хочу. - Ясон! Пожалуйста! Не надо. Ты не хочешь меня слышать. От бессилия мне хочется заткнуть уши руками, чтобы самому не слышать то, с каким удовлетворением ты говоришь эту правду. И ложь! Гай здесь ни при чем!... В этой комнате великолепная акустика, как и в двух других, не останется незамеченным мой самый тихий стон... Болью. Каждое слово. Каждый слог. Каждая буква. Каждая фраза. Острая боль. Но я не могу определить, что болит. Эта боль, она повсюду. Как будто я оказался в мясорубке. Хочется биться головой о стену, чтобы заменить ее на привычную - тупую физическую. Зачем тебе это? Чтобы я знал свое место? Чтобы они знали? Вот чего я боялся: не за них, за себя. Одно дело - признавать, что твоя гордость сломлена, самому себе. И второе - когда это преподносят другим, тем, кто сроду не видел меня прогнувшимся. - Вранье! Все вранье! Рики никогда бы не стал делать такого по своей воле! Ни за что! Ты лживый ублюдок! Не надо. Я узнаю слова, точно такие, какими я бросался в твое лицо когда-то, потому что это было единственное, что я мог бросить, бесполезные слова. - Скажи, что это все не так, Рики! Почему ты молчишь? Мое лицо полыхает огнем стыда, сжатые вместе ладони влажные от пота, вместо дыхания хаос мелких глотков воздуха. Гай подходит ко мне совсем близко, я чувствую вкус жвачки, неуместно сладкий и наивный, между нами один шаг, он сомневается и не может сделать его. Мое молчание - даже если бы я хотел, я не могу справиться с дыханием - точит его веру в то, что он выкрикивает, но моя мертвенная бледность - я вижу себя в зеркальной стене - заставляет его продолжать надеяться, что я прежний. Ясон Усмешка. - Держись от него подальше, монгрел. Рики мой пэт, и я не потерплю кого бы то ни было рядом с ним. Он выкрикивает мне в лицо оскорбления. Он думает, это может что-то изменить? - Ты хочешь увидеть доказательство того, что я говорю правду? Мне забавно наблюдать за ним. Он пытается ставить под сомнения меня? Мои слова?... - Иди сюда, Рики. Я слегка хлопаю ладонью по бедру. - Иди сюда и вылижи мои сапоги. Покажи им, кто твой хозяин. Я усмехаюсь, глядя на всю эту сцену. Разве Гай мог бы когда-нибудь сказать тебе такое? И разве ты бы выполнил хоть что-либо похожее, если бы это исходило от него? Ты и сам знаешь, кто ты, Рики. Ты мой. Просто мой. И если им надо это объяснять таким способом, я готов. Чтобы потом не было никаких вопросов, визитов и недоразумений. Я не свожу взгляда с Гая. Я бы с удовольствием сломал и его, но мне нужен ты. Чтобы ты понял, кто он и кто я. Чтобы ты понял свое место. Чтобы он понял свое... и твое. Ты мой, Рики. Покажи мне это. И ему. Я жду, больше не отдавая приказов и не сомневаясь в том, что ты сделаешь все, как я хочу. Потому что так надо. И ты это тоже понимаешь. - Хватит притворяться, Рики. Скажи им правду. Я тоже хочу правды. Для себя. С кем ты, Рики?... - Ну же... Не заставляй меня ждать. Рики Твой жест собаковода заталкивает меня еще глубже в мясорубку. Круг за кругом меня проворачивает твоими словами, в голове вдруг взрывается боль, мне хочется поднести руку к лицу и выдавить глаза, чтобы вырвать причиняющую боль тяжесть, уничтожить все, что сейчас происходит. Ты несерьезно... сделай... чтобы ничего этого не было... ты ведь можешь. Твой нетерпеливый окрик заставляет меня содрогнуться всем телом. На нетвердых непослушных ногах я делаю шаг к тебе прочь от Гая. Пол уходит у меня из-под ног, в глазах темнеет, как бывает после продолжительной болезни, когда пытаешься встать. Гай подхватывает меня, но я выдираюсь из его рук, мгновенно пришедший в себя от этого наэлектризованного соприкосновения. Руки бывшего любовника просят меня, нет, они требуют остановиться, я отшатываюсь от него в сторону. В полной тишине его учащенное короткое дыхание звучит оглушающими барабанами публичной экзекуции... если бы они не заявились сюда, я бы и дальше мог думать, что я... больше не жертва. Избегая смотреть куда-то, кроме твоих глаз, но и их я тоже не вижу, я опускаюсь на колени у твоих ног. Я не вижу то, что делаю, и у моего оцепеневшего тела получается наклонить голову к твоим кожаным сапогам. Подаренная тобой цепочка провисает и мешает. Не поэтому, совсем по другой причине мне хочется сорвать ее, глупая безделушка. Я ничего не вижу, но чувствую на себя сверлящие взгляды, до костей скелета, насквозь, их несколько. И один твой, сверху, на затылке, пригибающий мою голову еще ниже, все равно, как если бы ты надавил пятерней. С этого момента бизонов действительно больше не существует. Ясон - Языком, Рики. Не отвлекайся. Я вижу, как покорно ты выполняешь все мои команды, как привычно. Я перевожу взгляд на твоих бизонов. Конечно, они в шоке. Они ведь еще на что-то надеялись, не так ли? Гай застыл, как столб. Впервые видишь, что такое мой Рики? - Теперь, надеюсь, вы понимаете, что вы пришли не по адресу? Здесь нет вашего Рики. Здесь есть мой пэт, моя вещь. Я слегка шевелю ногой, и ты замираешь, но все также не меняешь позы. Ты у моих ног подобен тонкому надломленному цветку. Моему цветку, который я никому не отдам. Я и только я имею право делать с тобой все, что захочу. Мой взгляд упирается в глаза Гая. - Что еще не понятно? Мне приказать ему онанировать перед вами, чтобы вы поняли, кто он на самом деле? Я еще раз слегка хлопаю ладонью. Ты разгибаешься, но остаешься на коленях, склонив голову в позе, приличествующей моему пэту. Колени раздвинуты, руки свободно лежат на полу. Я удерживаю себя от желания коснуться тебя, прижать к себе, целуя. Как бы я хотел, чтобы ты почувствовал меня сейчас. Твои щеки вспыхивают, и ты что-то шепчешь. Монгрелы начинают выходить из квартиры. Один за другим. Не оглядываясь. Очень хорошо. Я смотрю на Гая, но тот, похоже, и не думает уходить. Он смеет высказать мне какое-то свое пожелание? Мне? - Встань, Рики. Ты быстро поднимаешься, но пошатываешься, и я обнимаю тебя за талию. Эти слова монгрела-брауна... как он смеет... И ты, ты просишь за него? Ты тоже хочешь остаться с ним наедине? После всего того, что я с тобой сделал? И ты?... Твои умоляющие глаза. Мне всегда было невыносимо сложно сказать тебе "нет" по-настоящему. Я скрываю ресницами ярость и боль во взгляде. - Одну минуту. Я даю вам одну минуту. И не забывайте... Я выхожу из гостиной в спальню и плотно прикрываю дверь. Датчики слежения знают свою работу. Мои датчики. Рики Не думал, что снова буду вынужден показывать пэт-шоу. ... Достаточно чисто?... И оно еще не закончено. Гай дергается в мою сторону, кажется, он хочет меня обнять или встряхнуть, чтобы убедиться, что я не двойник самого себя. Я успеваю выбросить вперед руку и упереться ладонью в его легкую куртку. Только теперь я замечаю глубокие морщины между тонкими черными бровями и в уголках рта. - Стой! Ближе не подходи! Если не хочешь, чтобы минута не сократилась до секунды. Мой... хозяин не бросает слов на ветер. Мощный удар сердца под рукой, и я отступаю. Как назвать фобию на чужие прикосновения? Любовь? - Как это все могло произойти, Рики? Как? Я решил, что могу снять блонди. Бывший партнер вряд ли оценит историю с таким началом. - Это случилось не сегодня. Ты слышал. Все три года, что меня не было, я был... был с ним. Я согласен, чтобы его единственным чувством ко мне осталось презрение, только бы он не стоял здесь на крышке пороховой бочки рядом с искрами ревности в синих глазах. - И ты дрочил бы, если бы он приказал? - Да. И делал это сотни раз. Я буду делать все, что мне прикажет хозяин. Когда я говорю "все", это значит все. - Ты же всегда говорил, что никогда ни перед кем не станешь пресмыкаться! Пустые слова о том, что мы выберемся из трущоб... любой ценой, - ирония получилась слишком злой. Если бы можно было вернуться в тот день, когда Ясон снова надел на меня проклятое кольцо, я бы все равно не сумел признаться, избегая разговора до последней критической точки. - Люди меняются, Гай. Я пэт Ясона. И тебе... никому из вас не надо мараться о то, чем я стал. Что такое пэт, ты видел. У меня нет другого будущего. Тебе лучше уйти. Он пытается разглядеть во мне того, кого нет уже так давно. Я хочу отцепить от себя его чертов взгляд, я видел немало тяжелых взглядов, но в сравнении с этим все они просто воздух. Дерьмо... Это моя гордость, и если она растоптана, это никого, кроме меня, не касается! Гордость - то, за что хватаешься, когда это единственное, что у тебя есть. - Когда ты рвался к нам на помощь, рискуя разбиться, у тебя было лицо нашего Рики. Каким ты был до того, как исчез. - Сейчас вы не нуждаетесь в спасении. Но, задерживаясь здесь, Гай, ты действительно рискуешь. Перед моими глазами - лишенное всякого смысла, кроме как ублажать публику, накрашенное лицо Кириэ. - Он сам сказал, ты вернулся к нему насильно! Зачем ты поддался на шантаж, ведь между нами все давно кончено, разве нет? Я говорю, скупо и тщательно подбирая слова, сухо и размеренно произнося их вслух, чтобы не заорать. Да когда он уже уберется! Мне не нужна свобода... я не понимал этого... пока не получил... мне не нужна свобода быть без него... И это мое дело! Меня сейчас раздавит это неимоверное напряжение всех нервов. - Зачем вы пришли? Ты совершенно верно подметил, между нами все давно кончено. Не суйтесь сюда больше. Весь страх в удар, последнее средство. Гай отшатывается чуть назад, как будто я и в самом деле его ударил. Данная нам минута истекла. Минуты две назад. - Передай своему... приятелю, что наш с ним разговор еще не закончен. Я надеюсь, пустая бравада. Ты сломаешь ему хребет просто, чтобы Гай не отнимал наше время, просто потому, что он был со мной. Да? Нет? Темный хвост ответной пощечиной задевает мое лицо, и Гай буквально растворяется в воздухе, я слышу быстрый топот бегущих по ступеням ног. Заперев дверь, я опираюсь на нее, держа руки сцепленными за спиной, повернув голову вбок в стену прихожей. - Прости. Одними губами. Ясон Я не стал вмешиваться, хотя отлично умею считать время. Тем более, когда это мое время. Тем более, с тобой. Но я хочу, чтобы все стало наконец-то понятно. Всем им. Я забрал тебя из той жизни. И она не нужна мне здесь ни в каком виде. И уж тем более тебе. Закрылась дверь. Я видел спину Гая, мелькнувшую в пролете, и тебя, застывшего в непонятной прострации. Никто из вас не заметил, как я вышел. Ты что-то шепчешь. Перед кем ты извиняешься?... Я подхожу к тебе и, быстро распахнув твое кимоно, прижимаю тебя к двери, жадно гладя твое тело. На руках нет перчаток, я могу чувствовать всего тебя до малейшей дрожи. Не говоря ни слова, я впиваюсь в твои губы, прерывая дыхание. Ты пытаешься вырваться, но это всего лишь инстинкт. Ты же прекрасно знаешь мою силу и власть над тобой. Когда твои ресницы становятся влажными, и ты перестаешь дергаться, я отпускаю тебя. Даю тебе вдохнуть воздух. - Какие глупые у тебя друзья. Это ты их пригласил, или они сами?... Я иду через гостиную в спальню, но... - В чем дело, Рики? Угрозы монгрела меня не сильно волнуют. Моя охрана достаточно надежна, а Рики будет благоразумен. Я оборачиваюсь. Рики Я слышу, как стучат мои зубы. - Ясон... Пусти... Дай мне умыться... Пожалуйста.... Смыть... Твои губы ловят меня в капкан. Если меня сейчас понесет, ты заломишь мои руки и оттрахаешь, и все кончится знакомым горьким оргазмом, а я не хочу так. Больше не хочу! Два месяца назад я бы сам тебя спровоцировал. А теперь, когда я знаю, как это - общаться с тобой без страха, как со своим любовником - я не хочу! - Какие глупые у тебя друзья. Это ты их пригласил, или они сами? Ты расстегиваешь верхние застежки своей одежды. Такие любимые, такие сильные, такие опасные пальцы. Обхватив себя руками, я продолжаю вжиматься в обивку закрытой двери. - В чем дело, Рики? Зачем... Черт... Зачем ты показал мне эту разницу: быть твоим, просто твоим и... Если для тебя я как собака, которой ты подаешь команды... все так же. Молекула за молекулой мое тело захватывает истерика. При бывших друганах я крепился, но тебе я больше не могу врать. Теперь это такое же проклятие, как раньше моя неспособность говорить тебе, что я чувствую. - Могу я пойти прополоскать рот? Или будут еще приказы? Больше всего сейчас мне хочется запереться в ванной - только там нет замков - и включить воду на полную мощность - чтобы заглушить все звуки. И те, что внутри в памяти, и те, что навязли в моей глотке. Тебе нравится, что я твой раб, а ты мой хозяин... со всем, что полагается. Наверно, да, мне надо напоминать, что я такое... Я хочу пойти в ванную и разбить там все к чертовой матери - проверенный метод - и ничего тебе не сказать... Осыпать тебя оскорблениями и проклинать - только лишнее унижение. До этого я сказал достаточно тебе и сейчас - при тебе, чтобы не рыпаться... Мне надо успокоиться, иначе я не ручаюсь за себя, совсем. Ясон Я возвращаюсь. Беру тебя за подбородок и заглядываю в глаза. - Что с тобой, Рики? Ты пытаешься вырваться, я вижу, что сейчас надо делать, что будет лучше. Я отвешиваю тебе пару легких пощечин. Ты замираешь. - Ты что-то не понял и хочешь моих объяснений? Я смотрю тебе в глаза холодно и жестко. Когда ты в истерике, лучшее, что можно сделать, это - так. - В позапрошлый раз тебе понравилась моя новая плеть. Принеси мне ее. Я разворачиваюсь и иду в гостиную. Как же иногда тяжело с твоими непонятливыми нервами. Почему, чтобы заставить работать твои мозги, надо сначала причинить боль телу? Наверное, это типично монгрельское отклонение. Я бы с удовольствием просмотрел это сквозь тесты, но сейчас у меня нет такой возможности. Я располагаюсь на диване полулежа. Сняв почти всю одежду и оставшись только в брюках. Я знаю, как ты реагируешь на такой мой вид. Ты выходишь из спальни, держа в руках плеть, облизывая пересохшие губы. В какой-то степени эти монгрелы помогли нам сегодня. Ты просто кипишь возбуждением. И хоть оно не очень верное по своей направленности, я знаю, как сделать из этого смешения чистую страсть. - Сделай все, как положено, Рики. На тебе уже никакой одежды, только кольцо сжимает основание напряженного члена. - Какой же ты лжец. Тебе же было приятно то, что ты сегодня сделал. Ты испытал облегчение. Это же видно. На что ты злишься?... Я принимаю из твоих рук новую плеть. Чем-то она похожа на мои старые, только троехвостье из другого материала. Мягкая синтекожа с легкой афродизиачной пропиткой, заменяемая капсула которой помещена в рукоять в форме фаллоса примерно моего размера. Когда я только принес ее, ты сначала запаниковал, а потом получилась прекрасная ночь. Я специально оставил ее тебе в мое отсутствие. С одним условием... Я проверяю скрытый индикатор. - Тебе не очень понравилось использовать его в одиночку? Что ж, теперь... Я хочу выслушать тебя. Рики Невозможные дни, когда обманываться было проще, чем когда-либо, закончились. Я снимаю кимоно, волосы на висках взмокли, ноги отказываются служить. Присев на постель, я стискиваю пальцами прохладную рукоятку ненавистной плети, мне надо... просто перешагнуть через себя, у меня полно опыта в этом деле. Твой поцелуй у двери был настоящим насилием, когда, закрыв глаза, ждешь, что рот освободится от чужого языка, но твои безжалостно прошедшиеся по самым чувствительным точкам моего тела руки сделали свое дело, от прилившей к члену крови вены на нем раздулись, кольцо не даст спасть возбуждению, становящемуся все более и более мучительным. ... Какие глупые у тебя друзья. Это ты их пригласил, или они сами?... Меня не отпускает мысль, что ты сам все подстроил, чересчур складно для случайного совпадения. Как когда-то я не знал степень силы, которую ты можешь применить ко мне, как до сегодняшнего дня не знал степень унижения, которому ты способен меня подвергнуть, так же я не знаю, как далеко ты можешь зайти в отношении других. Я ничего не ломаю, никаких выдающих меня бессмысленных движений, только пропускаю хвосты плетки между ладонями снова и снова, пока кожу не начинает жечь. Наконец я достаточно собираюсь с духом, чтобы подняться и выйти из спальни. Избегая смотреть на тебя полуобнаженного, опустив ресницы, я становлюсь перед тобой на колени, протягивая кнут. Ты берешь его и перехватываешь мою руку, больно сжимая запястье. - Какой же ты лжец. Тебе же было приятно то, что ты сегодня сделал. Ты испытал облегчение. Это же видно. На что ты злишься? Если ты промоешь Гаю мозги, связывающая меня с тобой нить... она не оборвется... я не смогу... но навсегда она окрасится в черный цвет. Я буду смотреть на тебя и видеть то, что ты сделал с моим бывшим партнером. Я буду чувствовать тебя и думать, что он теперь не чувствует ничего, не больше, чем предмет. Я не уверен, что смогу жить с этим, со знанием, что для тебя подобные вещи, как раз плюнуть. - Тебе не очень понравилось использовать его в одиночку? Что ж, теперь я хочу выслушать тебя. Для тебя я всегда буду зверушкой... Но я сам так выбрал... перешагнул... - Со мной можешь поступать, как хочешь. Но обещай, что ты никогда не тронешь моих друзей. Кто ты и кто они. Ясон, я прошу тебя. Я вскидываю голову в ответ на твою молчаливую улыбку-усмешку. - Я вернулся в Эос, я выполняю все твои условия. Пообещай мне. Иначе я... Свой ультиматум я ставлю полушепотом. - ... я перестану тебе... подчиняться. Сильный удар по лицу отбрасывает меня в сторону стола, я налетаю на него, не удерживаю равновесия и падаю на пол. Ясон Я говорю негромко, но мне кажется, что я кричу. - Какая глупость, Рики. Неужели ты не понимаешь, что и зачем мы сделали? Я подхожу к тебе, бессильно лежащему и боящемуся даже свернуться в комок. Мое терпение и выдержка могут предать меня только с тобой, с твоим участием. Но ты даже не понимаешь, чем и как ты рискуешь. Побелевшие костяшки на руке, вцепившейся в плеть. - Тебе не кажется, что ты уже выбрал для себя, с кем ты хочешь быть? Откуда такая забота? Это Гай, все Гай. Надо будет приказать... - Или ты все еще влюблен в него? Или хочешь вернуться? Или... что?... Я смотрю на тебя сверху вниз, сжимая плеть, чтобы успокоиться. - Они бы никогда не поняли того, что есть между нами. По-настоящему. Им нужно было увидеть то, что они увидели, чтобы больше никогда не думать о тебе или о чем-то в этом плане. Разве они могут еще как-то понять нас? Любовь блонди для них пустой звук. Я устало швыряю плеть, почти тебе в лицо. Отворачиваюсь, с тоской разглядывая свою одежду на кресле. Почему, почему ты не понимаешь элементарного? Почему я для тебя все еще вещь, которая тебя бьет и занимается с тобой сексом? Неужели никогда?... Я отхожу от тебя и подцепляю пальцами свой нижний облегающий сьют. Я не могу остаться так и не могу быть без тебя. Как мне объяснить?... Мне нужно нечто большее, чем твое подчинение... Мне нужно... Рики Между нами? А что между нами? Что там непонятного? Ты содержишь меня, чтобы ебать с прибабахами! Когда ты склоняешься надо мной, я думаю, что сейчас ты размахнешься, и второй удар по лицу будет ударом рукояткой, я зажмуриваю глаза и задерживаю дыхание. Но ты не бьешь меня кнутом, только словами. Хвосты отброшенной плетки ложатся на пол рядом со мной, ты подходишь к креслу, берешь свою одежду. Мысль о том, что ты сейчас уйдешь, поднимает меня на ноги. - Ты никуда не пойдешь! Слушай меня! Повернись!!! Я с усилием тяну на себя твою одежду, ты держишь слишком крепко. - Я люблю тебя! И, наверно, это больнее всего из того, что ты со мной делаешь! Самая большая непрекращающаяся боль! Хуже, чем твой кнут, превращающий эту квартиру в Эос, только мой! Персональный! Значит, пэт не должен стыдиться? Да у них его нет! Стыда! У пэтов твоих. Не заложено же. Поэтому ты хочешь меня, да? Есть, что ломать? Вот это вот во мне? Ты знаешь, когда я лежу и прислушиваюсь к боли от твоей плети на моих бедрах, спине, плечах, я тоже думаю, что для меня твои слова о любви всего лишь пустые звуки!!! И... даже если так... Я ждал этого вечера, думал, мы поужинаем и займемся любовью, и кошмаров правда не будет. - Даже если так... Не уходи... Твоя одежда выскальзывает из твоих и моих пальцев и ложится к нашим ногам, в горле першит. Ясон Каменная маска лица позволяет мне не выказать ни капли удивления тем, что ты сейчас сказал. Выработанная привычка. Но слов от удивления я не могу выпустить еще минуты три. Я просто смотрю на тебя. Поникшего, как будто скомканного. Ты зажимаешь рот рукой, чтобы не дать вырваться рыданиям. - Тебе перестала нравиться боль? Тогда зачем тебе было нужно... все это?... Я обвожу глазами комнату и натыкаюсь в глубине спальни на крепежные штыри станка. - Зачем?... Мне нельзя быть растерянным, мне нужно срочно собраться с мыслями. Я должен. - Почему ты провоцировал меня делать все это с тобой, если любишь меня и не хочешь боли? Мне становится пусто. Я не хочу тебя видеть, я не могу тебя видеть, я... привлекаю тебя к себе, ты как раз утыкаешься в мою грудь. Я обнимаю тебя, скрещивая свои руки у тебя на спине. Прижимаю ближе, глажу твои волосы, вдыхаю твой запах, и тебя прорывает рыданиями. Я забираю тебя с собой на диван и, не желая отпускать, устраиваю на коленях. Ты вцепляешься в меня, как помешанный, что-то бормоча. Слишком сильный стресс. Конечно. Никто не успел предупредить, иначе бы я увез тебя в другое место и разобрался со всем один. Надо будет отдать распоряжение Катце, чтобы он нашел новую квартиру. Пока. А потом... - Скажи мне, чего ты хочешь Рики? Рики У меня голова кружится от облегчения, когда ты меня обнимаешь, в своих апартаментах, по крайней мере, ты не мог хлопнуть перед моим носом собственной дверью, мог отправить меня в мою комнату, но все равно меня бы рано или поздно привели к тебе, а так я не буду знать, увижу тебя еще или нет, я умом тронусь. Я цепляюсь руками за твои плечи, и, оказавшись у тебя на коленях, совсем раскисаю от перенапряжения. - Ты же не уйдешь? Рыдания сдавливают горло, дергающиеся губы отказываются повиноваться, в голове тяжелый свинцовый осадок, мысли перебивают одна другую, такие разные и об одном и том же. Ты перебираешь мои волосы, ожидая, пока я смогу говорить. Когда уже кончится этот жуткий бывший таким долгожданным вечер, страшно хочется перемотать время вперед, убежать от истерики и того, чем может кончиться этот незапланированный разговор, который, я чувствую, в одинаковой мере может избавить меня от пыток и от жизни. - Ты не спрашивал меня, что мне нравится, когда четыре года назад меня приволокли и бросили тебе в ноги. Помнишь, что ты сказал? Что у меня больше не должно быть своих желаний, только твои, я запомнил. Только мне не повезло, никогда не замечал за собой желания быть изнасилованным. Особенно после встречи с пятью подонками, прошло несколько месяцев прежде, чем я смог малость прийти в себя и снова думать о сексе как об удовольствии, подпустил к себе своего партнера, уверен, сегодня Гай тоже вспомнил тот случай, и он знает меня чересчур долго и хорошо, чтобы не разглядеть надлом, это не дает мне покоя, я паршиво сыграл. - Когда я жду тебя, как сегодня, я никогда не представляю себя в положении жертвы. Я представляю нас... вместе. Фантазирую, что мы вообще не здесь, в совсем другом месте, там ты не хозяин и не первая шишка, и я не раб и не трущобный изгой, между нами нет всей этой гнусной дряни, не дающей вздохнуть. Обнаженным телом я ощущаю тепло твоей кожи, ты притягиваешь меня еще ближе к себе, рука замирает в моих волосах, как будто ты не хочешь упустить ни единого слова, ты слушаешь очень внимательно, и паника внутри меня нарастает, потому что я уже не остановлюсь и скажу все, мой голос больше не срывается, меня переполняет отчаянная решимость, как бывает, когда ставка самая крупная: все или ничего. - Я сто раз выкрикивал тебе в лицо, что меня воротит от ваших штучек S&M клубов, я бесился без толку и начал сдаваться, а потом услыхал, как, разговаривая с Раулем о пэтах, ты сказал, что больше хорошей родословной тебя интересует ярость, естественность, эмоции. Ты, может, не думал, что, сидя у твоих ног, я могу принять твои слова к сведению и начать сопротивляться круче прежнего, чтобы... не надоесть тебе, это было немногим позже моего совершеннолетия. По шее, по ребрам, по животу, из моих волос твоя рука продвигается к паху, к моему возбужденному члену, мне ясно, о чем ты спрашиваешь этим движением. Требующий удовлетворения не смотря ни на что, член стоит капитально, как всегда, когда ты дотрагиваешься до меня, если я вконец не изможден. - Мысль, что это ты прикасаешься ко мне, перебарывает то, как ты это делаешь, даже если это хлыст. Я же думал, все это дерьмо - сбруя, кнуты - закончится вместе с Эос. И когда я сбежал тогда, я сбежал не от тебя! Я не хочу всего этого! Не хочу! Я хочу... тебя! Никогда я не возился с предварительными ласками и не давал Гаю особо тянуть со мной в погоне за быстрым кайфом, меня раздражала его манера обниматься, я постоянно скидывал его руки. Тебя я хочу всего, потому что мне это запрещено, или потому, что хочу. Какая разница, мне не дано такого простого права! Влажными от слез пальцами я касаюсь твоего соска. - Я хочу делать вот так... без страха, что ты швырнешь меня на пол. Как же я все это ненавижу! Блеск, появляющийся в твоих глазах, когда в твоей руке появляется кнут. Ты бы себя видел, но в такие моменты ты обычно смотришь, как меня корчит! Ты говорил, это неотъемлемая часть вашей жизни блонди. Не хочу такую жизнь!... Я обнимаю тебя за шею, уткнувшись подбородком в твое плечо, чтобы мне не было видно твой... я не знаю... не знаю... какой ответ. Ясон Я рассеяно и привычно глажу твое тело. Слова, как потоки ароматических запахов, проникают в мое сознание. Ты учишься говорить со мной. Сам. О своих желаниях, мыслях, о своих чувствах. Как странно и понятно то, что ты молчал так долго. И как тяжело и... Тебе страшно, Консул, не так ли?... Говорить то, что должен. - Рики... Мне хочется сказать еще что-то. Но... - Иногда... мне необходимо именно так. Это плата за напряжение, за высокую эффективность работы, за... то, чтобы быть блонди. Наверное, тебе это будет трудно понять, а мне объяснить, но я попробую. Я вздыхаю и прижимаю тебя к себе, не давая отстраниться. - Пэты из Академии, блестящая мишура, не всегда бывают достаточной базой для разрядки. Нервы есть у всех. Даже у таких высококлассных машин, как мы. И повышенные перегрузки - не лучший способ жить нормально. Кому-то удается, кто-то идет под психокоррекцию. Кто-то вот так. Я кладу свою руку поверх твоей. - Пэты из Академии слишком, да, ты прав, покорны. Слишком наигранно выдрессированы. Слишком... такие же, как мы. Ненастоящие. Говорить не хочется. Объяснять дальше тем более. Но если я хочу сохранить тебя... - Ты видел, эти два месяца не были особым напряжением для нас. Если так будет и дальше, если ты поймешь... Мои брови сшибаются на переносице, им тесно, как и моим мыслям и чувствам. - То, что было сегодня. Любому следует объяснять на его языке. Я уже сказал. Иначе бы они не поняли. А теперь ты свободен от них. Но не от меня. Улыбка на моих губах, когда я касаюсь твоего влажного виска. Под губами бьется жилка, ты напряжен, как лазер на высокой мощности. - Я хочу, чтобы ты остался. Если сможешь. На моих условиях. Рики Теперь ты знаешь... Я смотрю в твои глаза, как, наверно, не смотрел никогда, - спокойно. Я сказал тебе всего себя, и меня не осталось. Я выиграл ничего. С одним серьезным совершенно ненужным бонусом. Как это всегда бывает в крупных играх: ты проигрываешь все, чтобы в награду получить нелепый брелок с символикой заведения, в качестве приятного воспоминания. Мой бонус: ты даешь мне выбор. Без фальши выбор. Я могу сказать тебе, чтобы ты закрыл за собой дверь и никогда больше не появлялся, как сказал это Гаю полчаса назад. Конечно, мне тоже придется уйти, я не смогу оставаться здесь, и если смогу... это не займет много времени... Когда много думаешь о чем-то, оно само идет в руки. Что. Как. Сколько. Я не воспользовался... не пытался.... Думаю.... я чувствовал... ждал... когда ты придешь и вернешь мне дыхание. Оно затрудненное... Ну. И. Что. - Я рад, что мы выяснили, кто есть кто и для чего. Я поднимаюсь с твоих колен, твои ладони соскальзывают и ложатся на сиденье дивана, твоя бледность сравни недавней моей, сейчас я имею над тобой власть, которой у меня не было никогда и которая ничто. Обреченность вернула мне силы, наверно, потому что теперь бояться нечего, я знаю, что будет, наперед на годы. Я больше никогда не буду мечтать. Я отворачиваюсь от тебя, делаю пару шагов и поднимаю плеть с пола. - Мое внутреннее сопротивление всегда будет настоящим. Не сомневайся. Я отвожу руку с хлыстом, размахиваюсь и бью по твоей руке, которой ты со своей хорошо известной мне реакцией совершенной машины перехватываешь шипящие хвосты. - Знаешь, в чем наше отличие? Я не хочу, чтобы ты знал эту боль. Чтобы ты ее чувствовал, Ясон. Я отпускаю рукоятку кнута, плеть повисает между нами. Я никогда не прикоснусь к тебе ни кнутом, как я не хочу, ни языком, как мне хочется. - Теперь можешь наказать меня и что пожелаешь. Я. Твой. Ясон Улыбка невольно растягивает губы. Глупый монгрел. Все также не понимающий ничего. Но теперь. Теперь... Что теперь? Я встаю. Плеть с глухим стуком падает на пол, на мягкое покрытие. Я надвигаюсь на тебя, оттесняя от дивана, сквозь раздвижные двери в спальню. Ты покорно отступаешь, еще не зная, не видя моих глаз. Ты ведь дал согласие, которого не хочешь, так?... Я тесню тебя к постели, обнимая за талию, не даю упасть и долго смотрю на твои закрытые глаза с подрагивающими ресницами. Конечно. Ты ждешь, что все будет так, как раньше. Ты еще не знаешь, как можно получить наслаждение и разрядку для нас обоих. Я провожу ладонью по твоему лицу, ты непонимающе отшатываешься. У тебя прекрасное чутье, никакой опасности, и ты касаешься, целуешь мою ладонь. - Не страшно, так ведь, Рики? Не больно?... Я лишаю тебя опоры, и ты вскрикиваешь раньше, чем понимаешь, чувствуешь, как надежны мои руки, укладывающие тебя на постель. Я слышу, как колотился в ребра твое сердце. - Доверяй мне. Я закрываю твои глаза, давая понять, что я не хочу, чтобы ты их открывал. Ласки волос и губ на твоем теле смешиваются в одуряющий, почти болезненный коктейль желания. Твои пальцы вцепляются в шелк. Губы выстанывают слова... - Не торопись, Рики. Будь терпелив. Я увлеченно ласкаю твой член руками, ртом. Облизываю и посасываю, доводя тебя почти до крика. Поднимаюсь, прижимаясь к тебе всем телом. Нависаю над тобой и, глядя тебе в лицо, произношу. - Поцелуй меня, Рики. Как ты хочешь. Рики С мягким стуком, совсем не таким, как при соприкосновении с кожей, кнут падает на пол. Чему ты улыбаешься? Я опускаю голову, уходя от твоей мучительной для меня улыбки, предназначенной любимой игрушке. В моей любви к тебе всегда будут частицы ненависти, если взболтать грубым движением, чувства мутнеют, если не трогать, муть оседает и почти незаметна, но она есть. Валяющаяся на полу плетка, ты, конечно, не станешь действовать по моей подаче, и все равно я вне безопасности, в твоих руках даже шелковый платок может стать орудием пытки, я буду метаться и стонать ничуть не слабее и тише. Твои руки замком сцеплены на моей талии, прижатый к тебе, я отступаю назад, от тебя, не поднимая головы, пока мои ноги не упираются в кровать. Ты бережно гладишь мое лицо, я ловлю твою ладонь губами, твои игры... не хочу... - Не страшно, так ведь, Рики? Не больно? Пока не больно... пожалуйста... Ты толкаешь меня на постель, не давая упасть навзничь, прохладная простыня встречает разгоряченную кожу. - Доверяй мне. Пальцы мягко давят на мои веки, ослепляя. Ты придумал что-то новое... нет... Но ты просто ласкаешь меня, превращая в безумца, я со стонами извиваюсь в твоих руках, в расцвеченной огненными кругами темноте, согласный уже на все добровольно, лишь бы ты... - Ясон... Черт... Снимай уже с себя тряпки свои... Ты не спешишь исполнять мое нетерпеливое требование, мою хриплую просьбу и наконец - прерывающуюся всхлипами мольбу, умело мучая моей на тебя реакцией, она как будто врожденная у меня. Вдруг ты убираешь ладонь с моих век, и я снова могу видеть, что-то в твоем лице неуловимо изменилось. - Поцелуй меня, Рики. Как ты хочешь. Воздух врывается в мои легкие с таким напором, что я не могу его проглотить и почти давлюсь. Ты откидываешься на подушку, согнув руку в локте, подперев голову рукой. Мое лицо пылает огнем, зрачки дрожат в смятении, пальцы скованы неуверенностью. Твой взгляд проходится по моей шее, груди, паху. Я ложусь на тебя - такую ласку, тело к телу, ты мне разрешаешь. Я не трогаю твои губы, ведь ты говоришь не о губах? - Ты хочешь, чтобы я показал тебе, что я чувствую... Кроме... боли? Что я хочу чувствовать с тобой, что я хочу, чтобы ты чувствовал со мной. Я поднимаюсь на колени, убираю назад твои длинные волосы и касаюсь кончиком языка тонкой мочки уха, оставляю влажный след на твоей шее, вылизываю впадинку между ключицами, розовый сосок твердеет под моим языком. Твое тело напряжено, мускулы рельефно выделяются под кожей, рука зарывается в мои волосы, в любой момент ты можешь оторвать меня от себя, и тогда я закроюсь от тебя окончательно. Я обхватываю и поглаживаю твое запястье, сползая ниже, до ямки пупка, мой язык доходит до линии пояса твоих облегающих черных брюк. До меня внезапно доходит, что никто никогда не трогал тебя вот так, когда ты полностью передаешь контроль над собой другому человеку. Тебе приятно...? Я... тоже... я сам никогда не делал этого... с желанием... Чтобы это была... не рутина... не благодарность, а... желание. Я вдруг ощущаю себя жутко, непростительно, отвратительно неопытным, мы оба лишаемся девственности сейчас. Только не останавливай меня... Ясон Я вскидываю руку, касаясь твоего плеча, и чуть отодвигаю от себя. Ты немедленно сжимаешься, как от удара. - Подожди... Я быстро избавляюсь от брюк и снова возвращаюсь на кровать. Почти в ту же позу, лежа на боку, подпирая голову рукой. Вторая рука вновь ложится на твой затылок и привлекает ближе. - Так будет лучше, я думаю. Я стараюсь, чтобы в моем голосе не было слышна усмешка. Это время, когда тебя не было рядом, я просмотрел столько материалов по тому, в чем не смыслил ни капли, что Рауль начал думать, не собираюсь ли я стать серьезным заводчиком пэтов. С одной стороны его радовало, что я нашел себе какое-то занятие, с другой, он не понимал, зачем мне это надо. Знать то, что и так знают фурнитуры и генетики со спецпсихологами-воспитателями. Если бы Рауль узнал, зачем... он бы сошел с ума. Я много раз приказывал своим пэтам воспроизводить особо интересующие меня планы, чтобы понять... тебя. И себя, наверное. Поняв, что и как я хочу, я не люблю действовать наобум, все-таки административное образование и практика дают себя знать. Я отличная работа, я идеал, я могу просчитать любую ситуацию и найти решение. Не бывает глупых и не предусмотрительных Первых. Это не то амплуа, в котором могут быть случайности. Поэтому сейчас я смотрел, что ты делаешь, и четко отслеживал свои и твои реакции. Я вовсе не собираюсь пускать такое серьезное дело, как наши отношения с тобой, на самотек. Ты очень ласковый, очень осторожный, и это... верно. Мои пальцы в твоих волосах ласкают твой затылок, шею... Ты прижимаешься ко мне, всем телом прося дать тебе возможность... Я откидываюсь на спину, полулежа на высоких подушках. И чуть раздвигаю ноги, чтобы тебе было удобнее. Но не более. Чтобы не провоцировать. Сценарий сегодняшней ночи уже прописан у меня в голове. А ты прекрасно умеешь чувствовать. Пока от тебя больше не требуется. Остальное потом. Я расслабляюсь и чуть прикрываю глаза, когда ты первым поцелуем, губами берешь мой член в рот. Рики Ты за плечи отcтраняешь меня от себя, и меня отшвыривает чуть ли на другую сторону спальни, мое тело при этом, конечно, остается в постели, удерживаемое твоей рукой. - Подожди. Ты снимаешь последнюю одежду, и я возвращаюсь на место, ругая тебя последними словами, рук у меня что ли нет любовника своего раздеть, фурнитурам это можно сколько угодно, это просто смешно. Это... это... это... Ты ложишься обратно поверх одеяла и, когда я придвигаюсь к тебе, сам привлекаешь мою голову к своим бедрам, твои пальцы тянут и перебирают мои волосы. Это же не может происходить на самом деле... Но происходит... Осторожно я касаюсь языком влажную красную головку, слизывая прозрачную каплю смазки, ты пряный и солоноватый, и мне хочется большего. Я хочу узнать твой самый глубокий, самый насыщенный, самый интимный вкус. Я вбираю твой член так далеко в глотку, как только могу, чувствуя, как чуть приподнимаются и еще свободнее расходятся твои бедра. Я беру основание твоего члена рукой, двигая, пока медленно, продолжая посасывать головку, снова заглатывая горячую возбужденную плоть до сжатого вокруг твоего пульсирующего члена моего кулака, свободными пальцами по очереди теребя твои соски, неуверенность и робость отпускают меня. Почему ты не разрешал мне этого раньше, ты, садист гребаный, до одурения вкусная сволочь. Вот какое шоу не потребовало бы никаких объяснений и не оставило сомнений, я фыркаю в ответ на свою дурную мысль, мешая смешок с твоим тягучим вкусом, не в состоянии не представлять ошарашенное перекошенное лицо Гая, который мне сегодня так удружил... Я нарочно отрываюсь от тебя, глажу языком внутреннюю сторону твоих бедер, не задевая член. А ведь и правда удружил... Интересно, с тобой пройдет такой номер? Как насчет того, чтобы попросить меня дать тебе кончить, блонди? Черт... ох черт... потом топчи меня сколько угодно... хоть до больницы... я же буду продолжать улыбаться... я чокнутый... все... окончательно... крыши больше нет... Я всасываю в рот одно яичко, другое, игнорируя член, и, изображая тебя, снова ложусь сверху, трусь своим членом о твой. Я и сам заведен до упора, мне не надо себя касаться, я мог бы кончить от одного твоего вида, подо мной, без единого движения, если бы не кольцо. - Нравится, как я отсасываю? Да? Мне... продолжить? Ты обеими руками сжимаешь мою голову и опускаешь меня назад, такой разговорчивый в постели, значит, сейчас ты предпочитаешь молчать... я тоже, мой рот становится жадным, настойчивым, грубоватым. Таким, чтобы ты почувствовал мое желание остро, сладко, целиком. Я превращаю тебя... ты, мать твою, перестанешь быть... Ясон Сердце бешено колотится где-то у горла. Я не выпускаю твоего загривка из пальцев. Я держу тебя. Я вцепился в собственный самоконтроль. Все будет так... как я... хочу. - Я хочу тебя. Я заставляю тебя оторваться от моего члена и тяну наверх, к себе. Прижимая всем телом и подхватывая под бедра, чтобы ты понял, как я хочу. Ты нарочно садишься верхом, упираясь ягодицами в мой прижатый к животу член. Твои лучащиеся лукавыми искрами и безумно счастливые глаза напротив моего лица. Я притягиваю тебя ближе, касаюсь твоих губ, смешиваю наши запахи, вкусы. Никогда не знал, какой я... Мой вкус, смешанный с твоими губами, я жадно пью его, кусая твои губы, сжимая тебя, прижимая как можно ближе, пальцы сходят с ума на твоей коже. Длинные полосы по позвоночнику, жестко по соскам, твой стон, твои почти животные движения. Ты трешься об меня всем телом, и я знаю, чего ты хочешь. Я подталкиваю тебя к этому. Удобно располагаю ноги и приподнимаю тебя, чтобы... - Осторожно, Рики... медленнее... Ты опускаешься на мой член, впуская его в себя. Я улыбаюсь, чувствуя, как ты открыт, как легко ты одеваешься на меня. Я кладу руки тебе на плечи, нажимаю. Ты сопротивляешься, видимо, что-то задумав. Тогда я беру твой член и, чуть отпустив кольцо, начинаю, не сводя глаз с твоего лица, дразнить тебя. Почти болезненное движение пальцев на головке. Твои ноги дрожат. - Ну же, Рики. Я хочу тебя... Ты тоже хочешь... Горячий шепот срывается с моих губ и затмевает твое сознание окончательно. Твои слова... - Рики... у нас целая ночь. Мы успеем... Рики Ты выскальзываешь из моего рта, подтягиваешь меня за волосы к себе, заставляя чуть ли не заорать от боли и инстинктивно схватиться рукой за затылок в попытке отодрать твои пальцы. Я не хочу выпускать свою над тобой настоящую власть и упрямо вырываюсь, какого черта ты делаешь... - Я хочу тебя. Твои слова взрываются у меня в голове, рассыпаются огромными буквами, и каждая объята дрожащим багровым пламенем. Мощный сладостный разряд проходит по телу, от слов я тоже могу кончить, похоже. Ты налетаешь на меня, на мое тело, сшибающей с ног раскаленной волной, твой рот горячее полуденного зноя, ты ранишь мои ноющие после ожесточенных ласк губы, грубо терзая их, вырывая у меня назад вкус твоего возбуждения, запах твоей одержимости. Я отвечаю на твои поцелуи, шаря рукой по твоему телу, сжимая твои плечи, стискивая ногами твои бедра, зарываясь руками в твои волосы. Ты выкручиваешь мои соски, твои ногти полосуют мою спину, ты выдергиваешь из меня крики... боли, которую я хочу, которую я люблю, которой я не сопротивляюсь. Но когда ты опускаешь меня на свой член, вдавливая в оглушительно яркое чувство, погружая в мир за границей сознания, я упираюсь руками в постель, стараясь удержаться на поверхности, я хочу вернуться к твоему вкусу и запаху, к моей власти над тобой, толкнуть в этот мир тебя, со всей силы. Подло ты дергаешь меня на себя, присоединяя еще и руку, запираешь меня в удовольствии сразу двумя замками. - Ну же, Рики. Я хочу тебя. Ты тоже хочешь. Ты ослабляешь кольцо, закусив саднящие кровоточащие губы, я зависаю на неимоверно тонкой грани блаженства, она тоньше воздуха. Тогда... - Быстрее! Я хочу кончить с тобой! Не жалей меня! Ясон Я усмехаюсь. Я знаю, что твое удовольствие и боль всегда ходят рядом. И я умею дать тебе и то и другое. Всегда. Я заставляю тебя быстро двигаться на моем члене и не отпускаю тебя, только, как я хочу. Почти не выходя, резко и на полную насаживая, заставляя тебя раздвигать ноги и выстанывать свои мольбы. Ты вцепляешься руками в мои плечи, стараясь удержаться во время бешеной скачки к пламени. Твоя кожа, липкая от пота, скользит у меня под руками. Я почти совсем ослабляю кольцо, ты упрямо мотаешь головой, даже на грани оставаясь упрямым моим монгрелом. Я шлепаю тебя по заду, и еще сильнее, и еще, и ты понимаешь и помогаешь мне. Своими криками, вздохами, стонами, словами... ты идешь ко мне. Сам. - Ты ведь хочешь кончить, Рики? Так постарайся... Ты стараешься. О, как ты стараешься. Такой влажный и растянутый изнутри, ты выгибаешься похотливой кошкой, чтобы дать мне как можно сильнее почувствовать твой зад, сливаясь с моим телом, с моим желанием. Короткие и безумно длинные мгновения удовольствия, и ты не выдерживаешь, с криком кончая мне в ладонь, горячо и долго, я дразню тебя, чуть придерживая излияние твоей спермы пальцем, ты стонешь, кричишь... - Рики. Я резко усаживаю тебя на свой член полностью, и сам падаю в водоворот твоих зрачков и желания. Я прижимаю тебя к себе, впиваясь в твои губы и заставляя тебя кончать как можно ярче, заставляя дать мне это же чувство. Ты не учел одного, Рики. У нас могут быть разные желания, но некоторые из них все-таки могут совпасть. А остальное... моя забота. Рики Я кончаю снова, без остановки, как будто один оргазм накрывает следующий, все горячее и горячее, твоя сперма толчками выплескивается в меня. Разве бывает так... до такой степени вместе, когда не можешь понять, где заканчиваешься ты сам, и начинается другой. Когда наши тела перестают биться друг в друга, ты прерываешь поцелуй, я тянусь за твоими губами, не хочу разрывать, по влажной терпко пахнущей потом коже моя рука едет вниз к твоему животу, ты тормозишь мои пальцы почти у самой цели. - Успокойся, Рики. Куда ты все время торопишься? Мой голодный желудок вдруг подает знать, что ужина ему так и не досталось. - Ты, конечно, еще не ел? - А ты типа ел, да? Это, интересно мне, с кем, а? С кем? С Раулем? А вчера? А весь год, когда меня не было? Я бы тебя сейчас съел с огромным аппетитом, сволочь, я еще доберусь до тебя. После такого припадочного дыхания, какое я слышал, когда я тебя обслуживал ртом, ты же захочешь распробовать, нет, или ты в самом деле железный. - Глупый монгрел. Я огрызаюсь. - Блонди. Даже прибавлять ничего не надо. Блонди и все. И этим все сказано. В тартарары твою заботу. Ты хватаешь меня в охапку, безразличный к моим воплям и ударам по твоим плечам, тащишь на кухню и опрокидываешь на стул. - Я сам умею ходить!!! Когда ты это прекратишь? Ты кидаешь мне салфетки. Я бросаю ищущий сочувствия взгляд на голограмму, которую в воскресенье купил, не люблю фальшивки, а мимо этой пройти не смог, если совсем честно, я что-то такое специально искал. На ней море, сейчас ночное, лунная дорожка по черному стеклу тихой воды, две неясные фигуры идут по песку, пейзаж остается одним и тем же, только меняется освещение. Ты ничего не замечаешь, я сюда ее повесил, в других комнатах она мне своей несбыточностью могла настроение испопортить, еще она мне напоминает то прошлое, которое можно оставить, когда я в обход запрета сбегал на реку за чем-то необъятным и непостижимым. Я кладу подбородок на стол. - Есть у тебя мечта, м? Ясон? Или только работа твоя? И ты о ней только думаешь? Ясон - Мечта?... Быстро разогревающиеся контейнеры уже вскрыты и тихо шипят, проводя процесс подогрева. Я думаю, как сказать тебе это, - то, что я хочу. Я не мечтаю, я делаю. Я, наверно, совсем не умею мечтать так, как ты это понимаешь. Я стою к тебе спиной и размышляю. Шелк кимоно немного холодит кожу. Наконец я решаюсь. Все равно рано или поздно мне надо будет тебе сказать. Ты замер за спиной, даже дыхания твоего не слышно, ты ждешь. Я решаюсь. - Уехать. С тобой. И как можно дальше отсюда. С подносом в руках я поворачиваюсь к тебе. Как ты иногда выражаешься, "твоя челюсть лежала на полу". Я вопросительно выгибаю бровь и ставлю поднос на стол. Усаживаюсь напротив и берусь за приборы. - Почему ты не ешь? Ты говорил, тебе это нравится. Конечно, это не кухня Эос, но вполне сносно. Я подхватываю еще один рисовый колобок. Мои мысли витают где-то рядом с продолжением сегодняшней ночи. Но для ее продолжения, если я хочу, чтобы ты не свалился под утро трупом, тебе надо поесть. Я замечаю новое голопанно. Дешево, но очень романтично. Оказывается, вот как ты хотел бы. Что ж... - Красиво. Я киваю в сторону панно. - Это ведь Терра?... Я подношу к губам уже немного остывший кофе, и пушистое облачко сливок щекочет губы. Ты все еще молчишь. - Что-то не так, Рики? Рики Ты ставишь керамические тарелки и чашки на поднос. Ты так долго молчишь, что я уже не думаю, что ты снизойдешь до ответа, и если его нет, то оно и к лучшему... что ты не скажешь мне об этом прямо. Я смотрю на твою гладкую кожу, голубоватую в свете огромной во весь потолок пластины светильника. На твои длинные сияющие волосы, спутанные после секса и в своем беспорядке особенно красивые... На твои все еще затуманенные первым для тебя опытом доверять мне глаза. - Уехать. С тобой. И как можно дальше отсюда. Ты подвигаешь ко мне тарелку, я не могу расцепить свой шокированный взгляд с твоим. Уехать? Со мной? Отсюда? Наши желания... совпадают? Или...? Я понимаю, что никогда не думал, что это такое на самом деле. Уехать. Просто бьющаяся о стенки черепной коробки навязчивая мысль и несколько картинок. Если мы уедем, буду ли я по-прежнему твоим рабом, как бы это не называлось на другом языке? Будешь ли ты по-прежнему хозяином, который может делать со мной, что захочет? Здесь или нет, у меня все так же не будет ничего, кроме тебя. Но... из всего, что есть сейчас у тебя, тоже останусь... только я. - Красиво. Это ведь Терра? Вот как называется та планета, о которой ты говорил. Терра. Больше я не забуду. Так и не притронувшись к еде, я медленно встаю и осторожно сажусь на твое колено, обхватив тебя левой рукой за шею, чтобы удержаться. - А что тебе мешает, Ясон? Я подношу правую руку ко рту, она все еще пахнет тобой, салфетки остались невостребованными. - Ты знаешь, что ты больше не машина? Ясон - Я хочу, чтобы ты поел, Рики. Я останавливаюсь и смотрю на тебя, пока ты не делаешь так, как я хочу. Ты со вздохом возвращаешься на свое место и принимаешься за еду. Не сводя с меня блестящего любопытного взгляда. - Мне ничего не мешает, за исключением моего долга. Ты должен понимать, что обязанности Первого Консула не та вещь, которую можно, как плащ, снять и надеть другой. К тому же... Я вновь принимаюсь за еду, и паузы между словами становятся длиннее. - К тому же, блонди сложнее затеряться, даже в такой толпе, как Федерация, мы будем выделяться. Это значит, что надо все хорошо продумать. Торопиться в таком деле опасно. Я сделаю все, чтобы было именно так, как я хочу. Я аккуратно принимаюсь за десерт. - Какая интересная мысль, Рики. Мне было бы любопытно узнать, с чего ты к ней вообще пришел. Начать с того, что я машина, и прийти к тому, что уже не... Я усмехаюсь своим мыслям. Машина не может перестать ей быть. Совершенство можно только разрушить, не больше. Моя психология никуда от меня не денется. Единственный сбой, заключенный в тебе, еще не повод для форматирования всей моей программы. Но я хочу уехать. Сбежать. Вот только куда? Катце еще не подобрал необходимую территорию. Финансовая сторона в порядке. Мои счета на черном рынке абсолютно защищены. У нас не будет проблем с обеспечением. Я ободряюще улыбаюсь тебе. - Я хочу послушать. Только не забывай есть. Рики Ты не трогаешь меня, но смотришь таким несгибаемым взглядом, что противиться тебе дальше - значит напороться на крупные неприятности. Я встаю и начинаю гонять по тарелке кусочек рыбы и под твоим недовольным взглядом наконец отправляю его в рот. Да что такого, я бы до своей тарелки и с твоих колен прекрасно дотянулся! - Блонди сложнее затеряться, даже в такой толпе, как Федерация, мы будем выделяться. Это значит, что надо все хорошо продумать. Торопиться в таком деле опасно. Да уж, ты приметный, с таким лицом - я засматриваюсь на твои губы, они кривятся, и я снова хватаюсь за вилку - затеряться трудно. Выходит, все это время, два месяца и, может, раньше, ты думал о том же, о чем и я, как... сбежать из стен Эос... совсем. Я поставил на карту все, но вся моя собственность... я и больше ничего. Так мало. Ты ставишь свое положение, которое, понятно, нехилое. Твой опыт над Кириэ, твой опыт над Гаем сегодня, - ты хочешь гарантий. Хочешь быть уверен, что я не взбрыкну в последний момент. Ты говоришь, что уже начал подготовку к нашему переезду, и при этом дал мне выбор выставить тебя взашей... невыносимо хочется подойти и обнять тебя, но я стоически уничтожаю ужин, если для тебя так важен мой набитый живот... - Какая интересная мысль, монгрел. Мне было бы любопытно узнать, с чего ты к ней вообще пришел. Начать с того, что я машина и прийти к тому, что уже не... Вы не рождаетесь, и... я не знаю... умираете ли... - Машины, ублюдки Юпитер, так о вас говорят в трущобах. И, конечно, ненавидят, я единственный монгрел, который докатился до того, чтобы... влюбиться в блонди. Я сосредоточенно разглядываю рис, разбитый пляшущей в моей руке вилкой, с точки зрения моих друзей, думаю, я что-то вроде предателя, который продался за этот рис, за эту голограмму, за эту квартиру. Я никогда не слышал ни о чем похожем, ты единственный блонди, который докатился до того, чтобы... влюбиться в дворняжку из Кереса. Я слышал о тех, кто устроился на иждивении покровителей из граждан, но чтобы так круто... А теперь ты говоришь, что мы можем уехать куда-то, где мы не будем друг другу негласными врагами. Сколько бы ты не называл меня тупым, я не идиот, проблемы между нами не исчезнут, но это будут уже наши проблемы, а не проблемы этого сраного мира. - Ты не машина, потому что машины не любят. Я поднимаю голову от тарелки. Фраза слетает с моего языка прежде, чем я успеваю ее подумать. Ясон - О нас много говорят. Иногда слишком... много. Я заканчиваю с едой и жду тебя. Ты краснеешь под моим следящим за каждым твоим движением взглядом. В отличие от меня, ты так и остался не одет. Ты сжимаешь колени, чтобы скрыть свое возбуждение. Или не дать ему вообще проявиться. Но это также невозможно, как заставить меня отказаться от моих мыслей. Я встаю из-за стола и кладу руку тебе на плечо. Ты одним глотком вливаешь в себя кофе и встаешь. Конечно, ты ведь ждешь продолжения, как и я. - Пойдем. Я хочу... показать тебе кое-что. Легкая сталь напряжения и желания проскальзывает в моих интонациях. Ты немного напрягаешься, но послушно идешь за мной. Штыри в стене. Удобно расположенные свисающие с них цепочки. Я смотрю на тебя. В твоих глазах страх и мольба. - Я просто хочу, чтобы ты понял. Я хочу показать, как это, если... ты согласен сам. Я вопросительно и даже чуточку просительно ласкаю тебя взглядом. Ты стараешься выдохнуть страх, который засел в тебе как длинный нож. Я глажу тебя по плечам, рукам, груди и бедрам, ты дрожишь, но молчишь. - Рики. Сделай это для меня. Попробуй. И ты, закрыв глаза, делаешь шаг к станку. И опускаешься на колени. Спиной ко мне. Я застегиваю браслеты на твоих покорных руках и подтягиваю их цепочкой, чтобы сделать твою позицию совершенной. Потом ухожу, ненадолго. Вернувшись с плетью, я вижу, что ты все так же ждешь меня. Раздвинутые ноги. Закрытые глаза. Чуть закушенные губы. - Доверяй мне. Я шепчу тебе это на ухо, своим дыханием заставляя твой член дернуться к животу. Что бы ты ни говорил, тебя это заводит. Я оглаживаю твое тело свернутой плетью, как будто знакомлю вас заново. Потом отхожу и, развернув инструмент, легко бью тебя по спине, наискосок. Три замшевых языка начинают вылизывать твою кожу. Разогревать ее. Ласкать. На грани боли, на грани понимания, как я это делаю. Твой удивленный и возбужденный стон-вздох. Я варьирую движения так, чтобы возбуждение нарастало с каждый ударом. Мягкие щелчки, ты начинаешь стонать в такт, выгибаясь. Это тонкое искусство. Пальцы мягко сжимают рукоять плети и абсолютно четко кладут удары. Еще один небольшой экперимент. Я хочу как можно точнее узнать, как же ты любишь на самом деле. Плеть гуляет по тебе уже сильнее, но ты уже понял, как и что я хочу от тебя. И тебе понравилось. Я вижу. Ты выворачиваешь шею и смотришь на меня горящим взглядом, в нем написано все. Твой взгляд обжигает мой давно вставший член. Твой хриплый голос... ты умеешь просить... Рики Ты заканчиваешь раньше, я стараюсь быстрее разобраться с едой, тогда я смогу уже обнять тебя и зарыться лицом в твои волосы, бросаю на тебя взгляд, и мне кусок в горло не лезет, комок риса соскальзывает назад в тарелку. Желание в твоих синих глазах почти такое же черное, как шевелящийся во мне страх, какой бы выбор я ни сделал, такие моменты, сжавшись, я тупо терплю. Я с трудом проглатываю недожеванный кусок, во рту становится противно сухо, страх холодным безобразным слизнем ползает в районе живота, теплый кофе, который я в себя опрокидываю, не спасает. - Пойдем. Я хочу показать тебе кое-что. Следом за такими твоими обещаниями всегда следует какой-нибудь закидон, в прошлый раз та чертова плетка, которой ты меня отделал и под конец заставил себя выебать в твоем присутствии и потом одному. После этих вынужденных через силу оргазмов мне хочется что-нибудь сломать, гребаная плетка чересчур прочная, даже не погнулась. Ты ведешь меня в спальню в железные цепи уродской конструкции, мои руки и ноги пока свободны, но я уже чувствую объятия металла, совсем не те, которые желаю. - Я просто хочу, чтобы ты понял. Я хочу показать, как это, если ты согласен сам. Мое согласие лишь внешнее, я не смею просить тебя дать мне передышку, невысказанная мольба больно покалывает глаза изнутри. Твои пальцы идут по карте моих эрогенных зон, избегая лишь самую главную. Я глубоко втягиваю воздух ноздрями, давая ему заполнить меня как можно сильнее, чтобы не оставить страху места, помогает, как обычно, не очень. - Рики. Сделай это для меня. Попробуй. Да напробовался уже столько, что временами назад лезет. С закрытыми глазами я становлюсь на колени в нужную позу и жду, пока ты покончишь с приготовлениями, оденешь меня в неспособность увернуться, паника захлестывает, поскорей бы ты уже начал, тогда и кончится все скорее. Плетка повторяет путь твоих пальцев, мое тело немеет в предчувствии боли... Но ее нет. Когда ты наносишь удар, боли нет. Ласка просто продолжается, только интенсивнее, дольше, острее. Я вскрикиваю от этого открытия. И тут же стон - второй удар оглаживает ягодицы, вороша погасшие угли возбуждения и раздувая его с новой силой. Мой пах превращается в пекло, я пытаюсь взглянуть на тебя через плечо, может, ты сменил плеть на что-то другое. В твоих руках кнут, тот самый. Смотря мне в глаза, засаживая в меня свой черный взгляд до самого основания, ты наносишь мне очередной удар... очередное удовольствие. Мой член, мой зад, мой рот. Весь я... - Хочу. Тебя. Пожалуйста. Ясон. Пожалуйста. Ясон Самыми краешками губ я усмехаюсь. Ты понял. Удар чуть жестче, чтобы дать тебе немного остыть, и я оставляю кнут, сбрасываю кимоно. Я подхожу ближе и заставляю тебя повернуться ко мне лицом. Я хочу еще раз... испытать эту ласку. Мои ладони ложатся на штыри. Твоя голова почти на уровне моего паха. Ты нервно облизываешь губы и поднимаешь на меня полный темного огня взгляд. - Да, Рики. Возьми его. И ты благодарно касаешься губами моего члена. Твои руки дергаются в цепях, но ты быстро приспосабливаешься. Я помогаю тебе рукой, бедрами. Ты жадно двигаешь языком, ртом одеваясь до самого горла. Твой член отчаянно стоит. Мне приходит в голову мысль. Я отстегиваю твои руки, и ты, не удержавшись, хватаешься за мои бедра. Я чуть расставляю ноги для устойчивости. - Приласкай себя, Рики. Ты же умеешь так... Я выдыхаю это с едва заметным хрипом, мне пока еще тяжело себя контролировать. Новые ощущения... Ты начинаешь ласкать себя и меня одновременно. Не выдерживая, ты скользишь глубже своего члена и начинаешь двигаться на своих пальцах. Ты очень темпераментный, очень. Наконец я останавливаю тебя и заставляю отпустить мой член, кажется, ты уже не очень-то соображаешь, что происходит, весь сосредоточенный на одном. Что ж, мне это только на руку. Я едва даю тебе посыл пальцами в плечо, как ты тут же с готовностью разворачиваешься ко мне спиной и, опустившись на колени, прогибаешься в пояснице, поднимая зад. Ты уже изрядно его растянул, красная звездочка ануса выглядит вполне открыто. Ты что-то шепчешь, вцепившись в ковер, и, когда я вхожу в тебя, вскрикиваешь так, что я останавливаюсь. Ты бьешь кулаком по полу и, подаваясь на меня, почти выкрикиваешь... Рики Последний удар оставляет ожог боли, напоминая, как... больше не будет? Ты поворачиваешь меня на себя, при полном отсутствии волос выглядящий огромным твой член прямо у моего лица. Я должен это получить! Широкая блестящая головка налита кровью, ты приказываешь мне взять у тебя в рот, и твой приказ скорее похож на просьбу... Сердце скачет в груди, сейчас пробьет кости и прорвет кожу. Я подаюсь вперед и погружаю твой член в свой рот до гортани, отклоняю голову назад и снова беру тебя до самой глотки. Совсем неплотно губами и жестко языком по уздечке и дальше по стволу. Чтобы эта и поверхностная и глубокая ласка вынуждала тебя хотеть много большего, и ты просил меня снова. Ты держишь меня за волосы, задавая лихорадочный темп, через пару минут я сам теряю ощущение реальности и сильнее сжимаю тебя губами, выворачивая скованные руки. - Приласкай себя, Рики. Ты освобождаешь меня, вместе с цепями снимая унизительность позиции, когда я не могу к тебе притронуться. Я и не надеялся, тут же я вцепляюсь в тебя, вминая подушечки пальцев в кожу твоих бедер, вцепляюсь в себя, обхватывая рукой свой набухший желанием член. После твоих укусов мои губы распухшие и чувствительные, внутри ноет от пустоты, я не в силах от тебя отцепиться, и, продолжая держать тебя, посасывая губами головку, перемещаю правую руку с члена ниже, к анусу, трахаю себя пальцами, проваливаясь в ощущения до отказа думать о чем-либо еще. Твои движения приобретают предоргазменную хаотичность, я, задыхаясь, усиливаю скорость и давление. Ты вдруг отрываешь меня от себя, я едва подавляю рассерженный возглас и, подчиняясь твоей руке, подставляюсь под твой член. Я не знаю, чего хочу больше, я не могу выбрать, я хочу тебя всюду! Ты входишь разом, подхватывая меня под живот. Почему ты остановился? Неудобное положение? Черт! Мой крик? Поэтому? - Не обращай внимания! Двигайся! Ради бога! Двигайся же! Ты вставляешь мне резко, уже без пощады, кажется, твое тело переполняет мое, как рука заполняет перчатку. Засаживая в меня свой член, ты раздвигаешь мои ягодицы, и я снова кричу, ты больше не замедляешься. Уткнувшись головой в пол, грубо правой рукой я тру свой вовсю торчащий член, просовываю левую руку назад и осторожно мну твои яички, рукой чувствуя, как ты двигаешься во мне, это как в рай попасть. - Поверни голову в бок, чтобы я мог слышать твои стоны. Твое учащенное дыхание колеблет слова, огонь возбуждения бежит по моей крови, как по фитилю, кольцо не держит. Вдвоем... одно... без цепей... совсем... - Ннннн... Сейчас... ннн... кончу... Ясон... Пожалуй... ааа... та... Щекой по полу, волосы прилипли ко лбу. Ясон Твой оргазм. Ярко и долго. Не смотря на растянутость, твой анус жестко пульсирует вокруг моего члена и сжимает его, ты ведь такой узкий, когда кончаешь. Я вжимаюсь в твои бедра, стараясь входить как можно жестче, задевая твою простату, ты опять кричишь, но теперь я знаю, что это крик удовольствия. Ты хорошо учишься быть моим. Ты принадлежишь мне. Я кончаю, выплескиваясь в тебя. Тебя трясет от напряжения, но ты даже не пытаешься закрыться от меня. Все так же раздвинув ноги, покорно подставляясь под мои резкие удары в тебя во время оргазма. Тебе уже больно, я это чувствую. Но ты только шире раскрываешься, зная, что так будет лучше и легче. Дать мне кончить. Потом ты распластываешься на полу, освобожденный от моего члена и наполненный моим возбуждением. Что-то шепчешь в сгиб руки. - Мне нравится слушать твой голос, Рики. Напоминаю я. Ты поворачиваешься ко мне, и я вижу блестящие глаза и искусанные губы, тонкий нос и трепещущие ноздри. Дикое животное, ставшее, наконец, моим. По своей воле. Я склоняюсь к тебе и провожу пальцами по груди, ты вздрагиваешь, и я тяну тебя к себе, опускаясь к тебе на ковер. Плечи задевают цепочки, и они тихо звякают. Ты вздрагиваешь сильнее. Я обнимаю тебя, устроив почти на своих коленях. Ты поднимаешь голову и, чуть отстраняясь, заглядываешь мне в глаза... Рики Я корчусь на полу от невыносимого наслаждения и такой же ошеломляющей боли. Твой член жестоко раздвигает сжавшиеся в судороге оргазма мышцы, мои ногти скребут ковер, укрытые шелком твоих волос. - Хватит! Прошу! Хватит!!! Сила, с которой я хочу быть с тобой одним целым, не дает мне разомкнуть губы, и вместо криков я подаюсь назад, упираясь дрожащими онемевшими коленями в покрытие, стараясь не упасть под напором твоего тела, все мои чувства одно за другим обрываются, оставляя только тебя. Твой оргазм вырывает из меня долгий рычащий глухой стон облегчения и ярости, твой член выскальзывает из скользкого от спермы ануса, ты убираешь придерживающую меня руку, мои пальцы тянутся за тобой, слабость побеждает, и я тяжело грудью вперед падаю на короткий ворс. - Я... люблю... тебя. Твоя рука скользит между полом и моей щекой, мягко выворачивая мою шею. - Мне нравится слушать твой голос, Рики. Мне требуется несколько минут, чтобы отойти от нашего бешеного полного слияния, когда, кроме тебя, меня больше ничего не держало, и кольцо на члене было не опаснее цепочки на моей шее. Я приподнимаюсь на локтях и переворачиваюсь на спину, руки трясутся, струйка пота стекает от виска, твой лоб тоже в испарине. Твое лицо приближается к моему, оно светится теплотой, никогда не видел его... таким сияющим... так сияющим. Случайное бряцанье металлических звеньев разбивает это сияние... может быть, мираж. Глазам становится холодно, я жмусь к тебе, забирающего меня к себе на колени. - Сделай, чтобы так было всегда. Я повторяю снова, едва слышный шепот разрастается до крика. - Сделай! Я высвобождаю свои руки из твоих и сжимаю твои плечи. - Сделай! Ясон Я смотрю в твои глаза, и мои руки автоматически, сняв твои ладони с моих плеч, сжимают их. Я тяну тебя к себе, только перед самым поцелуем шепча тебе в губы. - Я постараюсь. Я прижимаю тебя к себе, близко, как только возможно, чтобы не сломать, роняю нас в бездну полета... поцелуй. Я точно знаю, что делать. Теперь знаю. Рики.