***
Со смерти Роксаны прошло почти три года. И почти каждый день Люциус пропадал в различных штаб-квартирах Пожирателей смерти, пытаясь заглушить душевную боль работой. Но как бы сильно он не хотел сбежать от реальности, Люциус не забывал о жене. Дарил милые и приятные безделушки, цветы… и свое персональное внимание. Нарцисса никак не могла понять причину такого поведения всегда холодного и безразличного мужа. Но, что уж говорить, Люциус умел доставить женщине удовольствие. Нарцисса была так ошеломлена его напором, что не сразу заметила изменения в самочувствии. В середине осени, в том году особенно красивой и теплой, Малфои узнали о том, что скоро в их доме появится наследник. Мальчик, который примет все регалии их старинного чистокровного рода. А потом пришла беда. «Пророчество..., потеря силы..., ужасная ошибка, мальчик… » Нарцисса жадно глотала брошенные ей куски информации, но никак не могла собрать их в общую картину. Через неделю после особенно роскошного банкета в Малфой-мэноре, после которого Люциус выглядел усталым и помятым, Джеймса и Лили Поттер убили. Темный Лорд пал. Многолетняя магическая община Пожирателей распадалась на глазах, как кусок сахара в горячем чае. Черные метки блекли, навевая панику и бесконтрольное желание убежать, скрыться. Эта новость была сродни взрыву, всепоглощающему смерчу. Все самые ужасные события, которые сложно скопить даже за один год, произошли в один день. Через полчаса после трагедии в Годриковой Впадине, Сириус Блэк был осужден за массовое убийство. Гарри Поттер выжил, а Кассиопее Блэк еще предстояло выжить. Нарцисса же, узнав о таком стечении обстоятельств, рассказала мужу о своем желании забрать девочку. Люциус никак не отреагировал на такое заявление, но Нарцисса знала: Кассиопея — единственная ниточка, что будет связывать его с сестрой, и Люциус не разорвет эту нить ни под каким предлогом. Девочку, закутанную в стеганое одеяло, глубокой ночью принес косматый великан. Соглашение было заключено, и девочку в Малфой-мэнор тем же вечером занес домовой эльф: великана не стали пускать за ворота из собственных специфических соображений, основанных обычно на нездоровом почитании и вознесении чистой волшебной крови над остальной. Кассиопее было почти три года, и эльфу было достаточно тяжело нести ее: домовик не решился трансгрессировать с ребенком на руках. Маленькие ножки в черных ботиночках смешно свисали из-под одеяла, которое топорщилось высоко над головой эльфа. Кряхтя и осторожно переставляя ноги, он дошел до гостиной и остановился в дверях, застыв в почтительном поклоне. От этого движения край одеяла отогнулся, и голова девочки безвольно упала эльфу на плечо, закрывая его левое ухо копной невыносимо белых кудрей. Ночной прием только закончился, и Нарцисса еще не успела вернуть своему лицу, стянутому учтивой улыбкой, обычное выражение. Люциус Малфой вертел в руке кубок с огневиски, и темная жидкость все быстрей и быстрей крутилась в нем, выплескиваясь на манжет его черной рубашки. Эльф все так же стоял, опустив голову вниз, поэтому не увидел, как потемнели глаза Люциуса и под кожей на лице заиграли скулы. Он был так сильно напряжен, что воздух вокруг него стал тяжелым и густым. Нарцисса, не выдержав напряжения, отошла в сторону: ей казалось, что Люциус начинает искриться призрачными молниями. Мельком взглянув на мужа, застывшего явно в глубоком шоке, она размеренным шагом подошла к домовику, принимая девочку из его рук. Малышка смешно шлепнула губами во сне и обхватила Нарциссу за шею пухлыми ручонками, высовываясь из одеяла почти полностью. Теперь в свете легких газовых ламп можно было увидеть длинные ресницы и маленькую родинку над верхней губой. Нарцисса тяжело моргнула, прогоняя из головы старые, болезненные воспоминания, и спросила неестественно высоким голосом: — Тебе не передавали больше никаких вещей? Эльф почтительно колыхнул ушами и проскрипел: — Хозяйка, Кричеру не дали больше ничего, только маленькое отродье... — Замолчи! — Нарцисса подалась к домовику всем телом, гневно сверкая голубыми глазами. — Ты, старый поганец, как смеешь называть чистокровную Малфой отродьем?! Эльф вздрогнул, вновь опуская голову: — Но, хозяйка, Кричер думал, что девчонка Блэк... — Вон! Пошел вон!! — массивное ожерелье на шее Нарциссы тяжело задребезжало, опускаясь и поднимаясь в такт рваному дыханию. Эльф послушно засеменил сухими ножками, думая про себя, что девчонка еще принесет много бед в эту семью. Он медленно поднялся в свою каморку и долго не мог уснуть от странного желания обнять эту уже не любимую малышку. Люциус Малфой молча развернулся и вышел из гостиной, плотно сжав губы. Старая рана огнем полыхнула где-то глубоко, вырывая ставшие такими болезненными образы сестры. Никто не узнает, что той ночью она ему приснилась. Роксана тянула к нему руки, трогала его лицо невыносимо холодными пальцами, но не произносила ни слова, лишь смотрела ему в глаза с каким-то тяжелым упреком. «Прости, прости, пожалуйста, нет, нет, прости, я не хотел, не хотел!!!...» Люциус рыдал и захлебывался слезами, сжимая побелевшими пальцами шелковые простыни. Нарцисса Малфой наоборот не сомкнула глаз, перебирая волосы спящей у нее на руках девочки, и твердо решила, что воспитает ее в лучших традициях чистокровных семей. Кассиопея Блэк в одну ночь незаметно превратилась в Кассиопею Малфой. Нарцисса довольно улыбалась своим мыслям, и эта улыбка была страшней разразившейся за окном грозы. Такая улыбка предвещала беду.***
— Кричер, запри ворота, сегодня мы не принимаем гостей, — Нарцисса повела напряженными плечами и вдохнула чистый и свежий аромат роз. В глубине дома раздался рев пламени портального камина. Эльф почтительно прошелестел: — Кричер запрет ворота, хозяйка, можете не беспокоиться. Он был рад, что хозяйка доверяет ему важные дела. Слишком рад для того, кто раз в неделю терпит пытки болью за свою старческую медлительность и глуховатость. Нарцисса развернулась и зашла обратно в дом, на ходу поправляя длинные серебряные серьги. Двери веранды бесшумно захлопнулись за ее спиной, оставляя домовика наедине с прекрасными розами. Тот тихо вздохнул и, взяв охапку свежесрезанных цветов, поторопился исполнить желание любимой хозяйки. Уже у самых ворот, домовик заметил, как к нему летит огромная почтовая сова с красивым кремово-желтым оперением. Сова уселась на один из высоких шпилей ограды и принялась мягко ухать и пощелкивать клювом. К ее правой лапке был привязан маленький и почему-то розовый конверт. Домовик согнул одну руку в локте и коротко свистнул. Сова посмотрела на него своим черным глазом и незамедлительно подлетела к нему, усаживаясь на тонкую ручку домовика, старясь как можно меньше оцарапать ее когтями. Домовик погладил сову по клюву, отчего она блаженно зажмурилась и ласково заклекотала. Эльф поскорее отвязал письмо и отпустил сову, напоследок огладив ее перламутровые перышки. С громким хлопком домовик трансгрессировал в гостиную. Люциус и Нарцисса чинно пили чай, сидя в удобных черных креслах, и помешивали его серебряными ложечками с гравировкой герба Малфоев. Люциус, сегодня особенно красивый и посвежевший, заметив домовика и письмо, промокнул губы идеальной белой салфеткой, поставил чашку на расписное блюдце и протянул руку. Эльф подошел к хозяину и, передав ему письмо, застыл у стены, удачно сливаясь с интерьером. Люциус провел пальцами по шершавой поверхности конверта, достал письмо и, развернув его, принялся увлеченно читать. Нарцисса, все это время мало следившая за действиями мужа, больше увлеченная кружением чаинок в своем зеленом чае, поперхнулась вдохом: на обратной стороне пергамента мягко мерцал окруженный золотым тиснением герб Шармбатона. Нарцисса крепко зажмурилась, но рисунок как будто отпечатался на обратной стороне век: две сверкающие волшебные палочки, скрестившись, выпускали по три крупные золотые звезды. — Люциус, это письмо из Шармбатона? — голос Нарциссы стал чуточку выше и беспокойнее. — Да, — Люциус сложил письмо вчетверо и засунул его во внутренний карман мантии. — Тебя что-то смущает? — он вновь взял чашку и отпил из нее с совершенно невозмутимым видом. — Я принял решение отправить Кассиопею учиться во Францию, и мадам Максим любезно согласилась принять ее. Не думаю, что ты будешь против, — легко добавил он и вышел из-за стола, оставив жену в полном изумлении. Нарцисса быстро встала и последовала за мужем. — Но Люциус, а как же Хогвартс? Письмо с приглашением уже прислали, я собиралась пойти завтра в Косой переулок за всем необходимым! — Нарцисса глотала обиду, изо всех сил старясь не расплакаться от такой вопиющей несправедливости. — Значит, я напишу отказ от обучения в Хогвартсе. Думаю, Дамблдор не сильно огорчится, — Люциус презрительно усмехнулся и начал подниматься по лестнице. — Но мы все учились в Хогвартсе! — Нарцисса едва поспевала за мужем, одной рукой опираясь на перила, а другой придерживая тяжелый подол роскошного платья. Дыхание ее сбивалось и слова подпрыгивали на каждой новой ступеньке. — И я, и Меда, и Белла! Люциус, ты ведь сам там учился! И наши родители тоже! Традиции созданы не для того, чтобы ими пренебрегали!! Девочка поступит на Слизерин, как и все мы! — Нарциссу покоробила невозмутимость мужа и его издевательское молчание. Она решила пустить в ход тяжелый прием. — Роксана… — Заткнись, Нарцисса! Замолчи, не смей! — Люциус остановился так резко, что Нарциссе пришлось спуститься на две ступеньки ниже. Люциуса перекосило от едва сдерживаемого гнева. — Все это неубедительные доводы! Кассиопея не будет учится в Хогвартсе, я сегодня же отправлю отказ, — вспышка злости прошла так же быстро, как и началась. На Нарциссу вновь смотрели жестокие серые глаза. — Будет так, как я сказал, — Люциус, стоя на четыре ступеньки выше жены, казался ей великаном, грозным и всемогущим. Нарцисса поняла, что проиграла эту войну слишком быстро, и ничего не могла с этим поделать. — И да, дорогая, завтра мы все равно пойдем в Косой переулок, надо купить Кассиопее некоторые вещи. Возьмем с собой Драко, хочу купить ему метлу, — закончил он с улыбкой и повернулся к Нарциссе спиной. Нарцисса с трудом преодолела оставшиеся ступеньки, чувствуя, как ее придавливает к полу безысходность, унижение и осознание собственной незначительности. Она чувствовала себя безвольной куклой, которую облачили в бархат и усадили на каминную полку. И вот теперь она сидит там, глупо улыбается, сверкая стеклянными глазами и хлопая пластмассовыми ресницами. Пустая и бесполезная. Глупая и ненужная. Нарцисса добралась до своей спальни, и в глаза ей бросилось яркое пятно нового букета роз. Она подошла к окну, держа спину безупречно прямо, взяла одну в руки и крепко сжала стебель, наслаждаясь тем, как он хрустит и ломается, впиваясь в нежную кожу длинными острыми шипами. Нарцисса отбросила сломанный цветок, чувствуя, как по лицу катятся злые слезы, а затем схватила изящную вазу, тяжелую от обилия цветов, и бросила ее через всю комнату. Ваза разбилась об стену, взорвавшись восхитительным фейерверком хрустальных осколков и воды. Нежные лепестки, теперь израненные стеклом, осыпались на лежащие на полу истерзанные розы. Нарцисса прижала руки к лицу, заглушая горестный всхлип, сквозь пальцы наблюдая, как по нежно-сиреневым обоям стекают вниз безобразные потеки воды, капают на пол и бьют ее любимые розы тяжелыми каплями.