Грязная чистая кровь

— Тебя вообще драться учили? Удар, рывок, взрыв взлохмаченных рыжих волос. Рука вниз, под колено, другая на шею, снова резкий рывок. Джордж свалился под ноги брата кулем и прикрыл глаза, запрокидывая голову. Гладкое белое горло сверкнуло тоненькой золотой цепочкой. Фред усмехнулся и вывернулся из собственного захвата, удерживая ноги брата под собой.  — Конечно учили, придурок ты эдакий! Я бы посмотрел на тебя, если бы тебе вывернули плечо, а потом заставили драться! — Джордж воспользовался возникшим замешательством, вырвал руку, хватая Фреда поперек туловища и перебросил того через колено, выставляя скрещенные руки вперед. Голова Фреда мелькнула из-под переплетения рук и ног огненным всполохом. Послышалась отборная ругань и приглушенный смех.  — Вывих плеча, говоришь? Серьезно? Засранец, — Фред простонал еще что-то невразумительное и вывернул корпус в другую сторону так резко, что шея страшно хрустнула, и перед глазами поплыли звезды. — Твою маать…  — Ты там еще жив? — Джордж обеспокоенно просунул лицо под собственные руки и взглянул на брата. — Хрустишь ты как-то нездорово. Старость? — он наигранно нахмурил брови и выдвинул нижнюю губу.  — Не дождешься, ушлепок. — Фред переместил вес на левую руку и взбрыкнулся всем телом, как бешеная овца, скидывая тело брата. Джордж отлетел на пару метров, основательно приложившись затылком об землю, но тут же вскочил на ноги и обратил горящий взгляд на Фреда. Тяжелое бронзовое солнце играло смазанными бликами в их огненных шевелюрах, медленно и лениво стекало по телам, обнаженным по пояс, и скатывалось вниз, обнимая каждую мышцу и впадинку, играющую под золотистой загорелой кожей. Красота в самом расцвете молодости. Фред вдруг прищурился, и левый уголок его губ тронула небрежная усмешка. Он выпрямился, засунул руки в карманы темных тренировочных брюк и вальяжно зашагал к брату, лениво переставляя ноги. При каждом шаге тугие мышцы по бокам его живота внушительно перекатывались, растягивая сверкающий чернильный рисунок. Изумрудно-черный кончик чешуйчатого хвоста, выходивший из-под правого подреберья, спускался к самому пупку и уходил за резинку штанов.  — Джордж, как у тебя дела… ну, там? — Фред издевательски медленно пробежался взглядом по земле под ногами и только потом посмотрел брату в глаза. Он отлично знал, что Джордж ненавидит, когда он начинает трепаться о его личной жизни. — Как поживает дражайшая Анджелина? — коротко молвил он, шутливо растягивая букву «и». Джордж, как и следовало ожидать, весь вскинулся, метнув в брата обжигающий взгляд, его верхняя губа приподнялась, приоткрывая полосу белых зубов, но он тут же справился с собой и вскинул брови:  — А как там не менее дражайшая, мм… как же ее? — Джорджина. — Фред закатил глаза.  — Ах да! У вас все в порядке? Кажется, два месяца назад она кричала на весь Хогвартс, какое ты животное и что таких как ты нужно держать в зверинце. Фред уже откровенно ржал, упираясь руками в согнутые колени. Ну да, было такое. Джорджина, когтевранка с пухлыми губами, отлично игравшая в квиддич, вдруг ни с того ни с сего начала подбивать клинья к Фреду, едва только сошел снег с крыш теплиц. Тот день не задался с самого начала. Фред проспал завтрак и Зельеварение с профессором Снейпом, за что получил двадцать штрафных баллов, на тренировке по квиддичу бладжер заехал ему прямо по носу, и взбешенный постоянными неудачами и сорванными тренировками Вуд наорал на него, харкаясь золотыми снитчами, а на ужине какая-то вконец зажравшая мстительница подсунула в его апельсиновый сок взрывных перечных чертиков, на которых у Фреда была жуткая аллергия, и он, распугав всех отменной пеной изо рта, выблевал эту дрянь прямо на мантию профессора Макгонаггл. После, причесанный и застегнутый на все пуговицы, Фред сидел на широком каменном подоконнике, медленно жевал сигарету, думая о том, как поглаже запилить этот конфликт, когда на его плечи легли чьи-то мягкие руки и обвили его шею, подобно змее. Сам он весь напрягся, но тут перед его глазами замаячила вполне себе симпатичная мордашка в окружении тугих каштановых завитков и пара расстегнутых пуговиц на белоснежной блузке. Джорджина ласково назвала его Джорджем и позвала прогуляться в Хогсмиде в следующий четверг, и Фред сначала остолбенел, а потом начал активно подыгрывать красотке. Джорджу он ничего не сказал, только с того момента все рубашки Фреда вдруг стали убираться в школьные брюки, а гриффиндорский галстук неизменно душил его шею. Притворяться Джорджем было относительно не сложно, учитывая, что он все чаще пропадал в больничном крыле, пытаясь вылечить неправильно сросшуюся руку, приходилось лишь вовремя отваживать братца от мест их с Джорджиной свиданий, Карта Мародеров, которую близнецы на время одолжили у Гарри, тут была как нельзя кстати. Как только хорошенькая головка когтевранки исчезала за поворотом, Фред немедля вытаскивал полы рубашки, максимально расслаблял узел галстука, одновременно лохматя волосы всей пятерней, и как ни в чем не бывало уходил похмеляться в Три Метлы, прихватив за шкирку Ли Джордана, их общего с Джорджем друга, смешного малого, по совместительству являющегося радиокомментатором. В Метлах парни любили упиваться до зеленых дементоров, а потом неизменно шли к Хагриду, полюбоваться на волшебную скотинку и узнать всякие внешкольные сплетни. Как им удавалось ночью пройти через весь замок, остаться незамеченными и не попасться кошке Филча, знал один лишь Мерлин. Сам Хагрид всегда был рад нежданным визитерам, хотя и не поощрял такое явное нарушение школьных правил. Он щедро наливал парням прозрачный цветочный чай, скармливал им свои любимые задубевшие шоколадные зефирки, а сам нет-нет да поглядывал за цветную занавеску. Казалось, будто большой и страшный Хагрид прятался за ней, и на виду оставались лишь живые, блестящие, как черные жуки глаза. На пьяную голову информация воспринималась легко и так же легко забывалась, почему-то меняя сознание друзей в другую сторону. Наверное, все дело было в густом травяном духе, стоявшем в хижине Хагрида. А как еще было объяснить то, что после таких ночных визитов Фреда неизменно тянуло в Запретный лес? Ли часто говорил, что Фред когда-нибудь спляшет с единорогами, и однозначно сиреневыми. Лес всегда встречал их распростертыми объятьями дьявольских силков, топотом копыт всяких волшебных зверушек, а иногда и чем-то посерьезнее. Например, кентаврами, которые чаще всего пристально следили за ними, но никогда не нападали. Слишком хорошо помнили то, что сделал для них этот пьяный и вечно растрепанный рыжеволосый мальчишка, от которого пахло дождем, опасностью, раскаленным металлом и чужими женскими духами. Пьяная чушь прекращалась, когда об их похождениях узнавал Джордж. Вытаскивать братца и лучшего друга из лапищ акромантулов уже стало для него обычным делом. На следующее утро он так же терпеливо отпаивал двоих оболтусов собственноручно приготовленными настойками и силком тащил их на завтрак, а потом на уроки, недоумевая, когда это он успел превратиться в того самого старшего-брата-я-зануда-хватит-пить. Так и раскрылся обман. В один такой загул, когда Джордж вытряхнул помятого и сонного Фреда с лестницы, и огромные дубовые двери выплюнули его в Большой Зал, случилось непоправимое. Кое-как усевшись за стол, Фред заметил, что серебряные тарелки перед его глазами начали расплываться и выстраиваться в звездный хоровод, а потом услышал рядом с собой тихие восторженные возгласы и медленно повернул голову. Слева от него чинно восседал вконец охреневший Джордж, а над ним лианой вилась Джорджина, разливаясь соловьем на весь гриффиндорский стол о том, как мило они погуляли в Сладком Королевстве и о том, что было дальше. Что же было дальше всем тоже было интересно узнать. Многие бросили есть и болтать, девчонки все как одна развернулись, разом вытянули шеи и навострили уши, надеясь услышать очередную волнующую новость. Так уж получилось, что все сплетни про знаменитых близнецов разлетались по Хогвартсу быстрее порошка высушенной тентакулы. Каждая первокурсница или просто ценительница мужской красоты, имела при себе хотя бы одну фотографию братьев. Джордж считал, что это уже чересчур, а Фред лишь довольно улыбался и складывал в сувенирный пакет кружевные лифчики, которые девчонки щедро оставляли на ручке их комнаты, надеясь хоть так заарканить голубоглазых сердцеедов. Его самого нисколько не смущала такая слава. Джорджина уже начала рассказывать, как офигительно они провели оставшийся вечер, игриво и совсем бесстыдно стреляя глазками, как вдруг на другом конце стола кто-то громко хрюкнул. Джорджина резко заткнулась, и все обратили недовольные взгляды в ту сторону. Чуть в стороне от них сидела Анджелина Джонсон и тихо подвывала, скрутившись от смеха в немыслимый крендель. Джордж шумно сглотнул, прострелив девушку взглядом, сбросил руки Джорджины со своих плеч, и, обведя всех заинтересованных тяжелым взглядом, убийственно тихо спросил:  — Фред, а ты ничего не хочешь мне рассказать? Фред подавился пирогом с почками и отчаянно захлопал ресницами. Анджелина залилась пуще прежнего. Ли лежал у нее на плече, все еще зеленый с похмелья, и тихо стонал, смеясь еще сильнее чем она, и разбрасывал по скатерти крошки тыквенного печенья. Через недолгие полминуты на лицах учеников стало разливаться понимание. Послышались робкие смешки, девочки прятали улыбки в ладошках. Смех прорвался как вода из трубы, и скоро весь гриффиндрский стол дико ржал. Джорджина неверяще обернулась к Фреду, зло сощурив глаза, и ее ротик сложился в гневную «о». Лихорадочный румянец наконец залил ее щеки, и она подлетела к Фреду, как разъяренная фурия, отвесила ему смачную пощечину, прокричав что-то о животном и зверинцах, и вылетела из зала, гневно стуча каблуками. Ли уже сполз под стол, и Анджелина, явно развеселившись, подливала ему тыквенный сок. Джордж пытался не смеяться, хмурил брови и сжимал губы, но и он не выдержал. Фред все так же сидел, ошарашенно ощупывая щеку с отпечатком миниатюрной ладошки, и пытался выковырять свой мозг из утреннего омлета. И все бы ничего, только Анджелина с того дня стала звать Джорджа исключительно героем-любовником. При этом она начинала так сильно смеяться, что однажды Ли пришлось вести ее в больничное крыло. Тогда они долго не могли объяснить мадам Помфри, что Анджелина поперхнулась мятной лягушкой, а не пыталась задушить кого-то подушкой. А Фред почему–то начал чувствовать вину, слабую, но все же. Анджелина просто не видела, как на нее смотрел Джордж. Так, словно она была его личным раем, а ему, законченному грешнику, входа не было. Фреду заколебалось каждую ночь наблюдать, как брат пялится на ее фотки, щедро отданные ему Джорданом. На фото Анджелина, обмотанная с ног до головы в алое гриффиндорское знамя, скакала по квиддичному полю, и ветер разбрасывал ее прямые черные волосы. Она заразительно улыбалась, и едва заметные ямочки на ее щеках каждый раз заставляли сердце Фреда екать. Не от любви конечно. Она была ему как сестра. Да и Джордж убил бы его, узнай он что-нибудь такое. — Ты еще здесь? — Джордж пощелкал пальцами перед лицом Фреда, и тот отмер, разом возвращаясь в душный августовский вечер. Воспоминания ударили ему в голову так неожиданно, что он вдруг даже забыл, где находится. Но терять время было непозволительной роскошью, поэтому уже через секунду Фред внезапно упал к ногам брата, обернулся вокруг них ужом, сбивая Джорджа вниз, и закинул ногу ему на шею, выворачивая правую руку до характерного щелчка в ключице. Джордж гневно взвыл и пару раз дернулся, но, поняв, что все это бесполезно, похлопал брата по ноге свободной рукой. — Я-то здесь, — Фред довольно ухмыльнулся, — а тебе не помешало бы вылезть из ее глаз. Джордж фыркнул, скидывая Фреда с себя, и сел на влажную землю, уставившись немигающим взглядом на полукруг красного солнца, исчезающего в густом мареве розовых облаков. Фред размял спину, выгибаясь как большой ленивый кот, и опустился на землю рядом с братом. Они сидели молча, позволяя мыслям скользить как им захочется. Когда небо над окраиной деревни Оттери-Сент-Кэчпоул наконец захлестнула сиреневая тьма, Джордж повернулся к брату лицом и принялся выдергивать из земли тонкие редкие травинки. Фред посмотрел на него сквозь длинную, взъерошенную ветром челку и нахмурился. Джордж глубоко вдохнул теплый густой воздух и вскинул подбородок.  — Сегодня? Фред догадливо прищурился, читая вызов в глазах брата. Вызов не ему, вызов обстоятельствам. И медленно кивнул, хищно втягивая носом острый запах перемен. — Сегодня. Стрелка тихо заворчала, когда Джордж опустил руку на ее голову и почесал перья на широкой короткой шее. Сова довольно заухала и еще крепче вцепилась в его ладонь длинными когтями в приступе нежности. Джордж зашипел от боли и вскинул руку, вынуждая птицу вытащить когти. Стрелка недовольно встряхнулась, взлетела под потолок с ужасно обиженным и гордым видом и вылетела в окно, сбив с подоконника подсвечник с оплывшей свечой. Джордж, потрясая в воздухе травмированной рукой, бухнулся на подушку и уставился в потолок. Комната Фреда, испытав на себе все возможные заклятья трансфигурации, приняла вид довольно просторной мансарды сравнительно недавно. Покатый, повторяющий форму крыши потолок был девственно чист, и лишь огромные глаза окон пропускали в комнату мягкие голубоватые сумерки. У него самого стены были сплошь покрыты различными плакатами квиддичных команд и их лидеров, а у Фреда… ничего. Обычные голые стены. Можно было подумать, что комната принадлежит какому-то перфекционисту-заучке, но Джордж отлично знал, что скрывается за этой напускной пустотой. Дверь пронзительно скрипнула, и в комнату завалился смуглый мальчишка с путаницей смоляных косичек на голове, широко улыбаясь развалившемуся на кровати Джорджу. Джордж радостно вскочил на пол, протягивая руку давнему другу. — Ли! Старик, я боялся, что ты уже передумал! — их руки с громким хлопком соединились в извечном дружеском жесте. Ли, все так же улыбаясь, фыркнул и тряхнул косичками, поднимая глаза в потолок.  — С вами передумаешь! Фред мне плешь в мозгу проел, каждый день сов присылал, мама уже заволновалась, думала, что я с какой-то бандой связался! — он рассмеялся, довольно щуря глаза, и сел на пол, скидывая с плеча увесистый рюкзак. — Знала бы она, что вы двое опаснее любой банды, так и не пустила бы! А так, я вроде как помогаю вам с эссе на каникулах, поэтому — тсс! Молчок! Джордж клятвенно сомкнул губы и прихлопнул их ладонью. — Так–то оно так, но где ты Фреда потерял? — Ли выжидающе уставился на Джорджа. Джордж только открыл рот, чтобы ответить ему, как дверь вновь хлопнула, пропуская растрепанного Фреда. Он с ходу махнул рукой, снимая с комнаты рябь пустоты, и сжал Ли в сокрушительных объятиях. Вот тогда-то и началось. Пустота быстро сползала со стен и потолка, будто кто-то смывал скипидаром чистую, свежую краску, являя всем ее настоящий облик. Стопки книг, упирающиеся в потолок, свернутые газетные вырезки из «Ежедневного Пророка», одежда, кучками валяющаяся в углах комнаты, фантики, квиддичные награды и кубки, сверкающие золотом с широкой тонкой полки в центре стены, огромная карта с указанием всем магических достопримечательностей и других интересных мест, сплошь утыканная маггловскими железными кнопками и иглами, которые связывала между собой длинная красная нить, прокладывая путь, известный только им. И фотографии, много колдоснимков. Парни и девушки, маленькие дети, зверушки и просто природа. Тонкие картонки были засунуты между страницами книг, как закладки, мостились в промежутках между разбросанными мантиями, под кроватью, на подушках и на подоконнике. Никто не знал об этой тайной страсти Фреда, кроме брата и лучшего друга. Чары на комнату втайне от мамы навешал по настоятельной просьбе братьев их отец, Артур Уизли. Не сразу, конечно, а лишь после того, как близнецы пригрозили рассказать маме о заколдованном сарайчике с неисправными, напичканными магией маггловскими железяками, которые папа отчаянно любил, а мама отчаянно ненавидела, считая их опасными для жизни. И теперь Фред, на чьей крови были завязаны чары, мог в любую минуту скрывать все, что хотел. — Джордан, обрадуй нас и скажи, что все получилось. — Фред умоляюще взглянул на друга и украдкой подмигнул Джорджу. — Мы на тебя надеемся. Ли сосредоточенно моргнул и расстегнул рюкзак, доставая из него тонкую трубочку свернутого пергамента.  — Да. Все получилось. Отец ничего не заметил, и я быстро переписал всю инфу, — он пружинисто встал и подошел к карте, тыча указательным пальцем в пустое место на бумаге. — Согласно этому свитку, именно тут раньше располагалась маггловская деревня. Но сейчас там ничего нет, совсем ничего. Пустота. Наверное, поле какое-нибудь или овраг. Я не понимаю, зачем оно вам. Там же ничего нет. — Ли обернулся к близнецам и скептически поджал губы.  — А мы… просто хотели исследовать ту местность. — Да, отец часто говорил, что там, где жили магглы можно найти множество интересных. — … и полезных. — … вещей, — братья переглянулись и посмотрели на друга честными-пречестными глазами. Джордан фыркнул: — Мне-то можете не врать, я же вижу, что вы что-то задумали. А мне не хотите говорить. Дело конечно ваше, только потом не обращайтесь больше, если попадете в очередную задницу. Все это было обиженным бредом. Ли никогда бы не отказал друзьям в помощи, и все же его иногда задевала такая таинственность. Будто они что-то скрывали. Но каждый раз, когда братья приходили с очередной «прогулки», подранные и уставшие, Ли Джордан мысленно благодарил Мерлина и никогда не лез на рожон. Не потому, что был трусом, а потому, что всегда нужен был человек на стороне, который в случае неприятностей сможет вызвать подмогу. И этим человеком был он. Ли по очереди посмотрел на близнецов и обреченно выдохнул. — Хорошо, хорошо. Что нужно делать? Фред улыбнулся и удовлетворенно хлопнул в ладоши, забираясь подальше на кровать. — С тобой всегда приятно иметь дело, Ли Джордан! — он нагнулся к изголовью кровати, вытащил из-под него два рюкзака и бросил один Джорджу. Джордж словил его в воздухе четким, натренированным движением и ухмыльнулся. — Итак, мой верный друг, тебе нужно будет всего лишь отвлечь нашу маму, пока мы, — он указал пальцем сначала на себя, а потом на Джорджа, — будем сбегать. Дело в том, что папа нам разрешил, а вот мама… — Фред замялся и опустил глаза, почесывая волосы на затылке. — Ну, Ли, ты же знаешь ее! — Отвлечь?! Мне? Отвлечь миссис Уизли?! — Джордан ошарашенно округлил глаза и схватился за косички на висках, будто собираясь выдернуть их. — Да ты смерти моей хочешь! Она порубит меня на куски, сделает из меня подставку для чайника или новые бусы для Джинни! Джордж согласно поморщился, а Фред деловито протянул ему руку: — Десять упаковок с Кислотными шипучками, пятнадцать упаковок Длинноязычных леденцов, иии… — он вскинул брови, глядя парню в глаза, — две упаковки Взрывного пороха. Ли все так же смотрел на Фреда безо всякого выражения на лице. — Да ладно, Ли! — Фред состроил плачущую мину. — Ты же знаешь, Кровопролитные батончики еще на доработке! Ли, видимо проникшись ситуацией, сощурился и медленно протянул руку Фреду. — Ладно, — он потряс его крепкую ладонь, с трудом выдернул свою и сложил руки на груди, незаметно разминая пальцы. — Как мне ее отвлечь? — Импровизируй! — Джордж подошел к другу и хлопнул его по плечу, сдергивая с вешалки черную замшевую куртку Фреда. Фред обернулся к подоконнику, подхватил с него какие-то бумажки и посмотрел на часы на запястье. — У тебя три… две… одна… секунда. И, пошел! — он открыл дверь и вытолкал в нее охреневшего от такого поворота Джордана. — Ну что, Джордж, ты уверен, что там мы найдем то, что нам нужно? — Более чем, — Джордж обернулся к Фреду, засовывая руки в рукава куртки. — Эй, это моя куртка! — Возьми мою, — Джордж подхватил рюкзак и подошел к окну. Фред фыркнул и нырнул под кровать. — И кстати, мне она больше идет. — Джордж торжествующе улыбнулся в темноту и поднял раму вверх, перекидывая ноги через хлипкий подоконник.  — Она не может тебе идти больше, — Фред вылез из-под кровати, держа в руках теплую черную толстовку с капюшоном, и возмущенно посмотрел на Джорджа. — Мы же одинаковые! Близнецы! Б-Л-И-З-Н-Е-Ц-Ы, — Фред досадливо смахнул с волос паутину и вновь взлохматил их. — Слышишь, близнец, давай двигай оглоблями, если не хочешь попасть на завтрак, — Джордж перевернулся в воздухе, лег грудью на раму и многозначительно прищелкнул языком. — Клыкастые не любят нежданных гостей! — он шутливо отсалютовал Фреду и сиганул вниз. Фред в который раз закатил глаза и подошел к окну. Ночь легко обняла его фиолетовым запахом сухих цветов и громким стрекотанием цикад в сонных кустах. Он длинно втянул в себя душистый густой букет ароматов и свесил ноги, цепляясь руками за тонкий столбик водосточной трубы. Безумие, совершенное, форменное безумие. То, что они собирались сделать, было поистине ужасающим риском. Компоненты их новых Кровопролитных батончиков были гениальными, восхитительно гениальными. Они мгновенно вызывали неконтролируемое кровотечение из носа и работали, стоило только откусить крохотный кусочек. Все шло по плану, пока братья не столкнулись с одной проблемкой. Кровь, вызванная магическим путем, никак не желала останавливаться. Что бы они не добавляли в Антикровные леденцы, ничего не получалось. Однажды, когда один из учеников в Хогвартсе посоветовал добавить в состав слюну странных мокрых червяков с не менее странным названием «пиявки», братья тут же закупились целым террариумом с жирняками, смахивающими на волшебных флоббер-червей. Согласно инструкции, их слюна должна было мгновенно заставить кровь свернуться, и Джордж тщательно прорабатывал все пропорции. На этот раз пробовать сие творение выпало Фреду. Вот тут-то и случилось ужасное. Кровь немагического существа, добавленная к волшебной сути других компонентов, не только не сработала, но и дала обратный эффект. Фред хорошо помнил тот момент, когда довольно улыбающийся Джордж вдруг резко побледнел, глядя на него, а сам он почувствовал удушающий медный запах крови. Она хлынула разом, отовсюду, заливая его глаза, ноздри, уши, стекая по подбородку и дальше за воротник. Дальше Фред слышал только шум и, как бы широко он не открывал глаза, темнота все же поглотила его. Резко, будто кто-то выкрутил лампочку. Джордж рассказывал, как на его крики сбежались все домочадцы, включая крысу Рона Коросту, и мама, едва не упав в обморок от увиденной картины, отчаянно замахала палочкой так, будто это было лассо ковбоя. Все обошлось и уже через неделю, когда у Фреда наконец выровнялось кровяное давление, мама долго и громко отчитывала их. Дрожали стекла, визжала Короста, лопались лампочки и гномы в саду зарывались поглубже в землю, не рискуя попадаться под горячую руку миссис Уизли. Джордж рассказывал все это легко, шутливо и беспечно, но Фред помнил его истошный крик «ФРЕД!» прямо перед тем, как провалиться в небытие. И чувствовал, как внутренности согревает большая и мягкая кошачья лапа, всякий раз когда смотрел на брата. Фред не представлял себе жизнь без Джорджа, как и Джордж не представлял себе жизнь без Фреда. Они были единым целым, такие разные и такие одинаковые. Фред встряхнул головой и спрыгнул в зияющую манящими тенями пустоту. Там, на пустом, незакрашенном кусочке бумаге, который наконец отыскал Ли, жили они. Бледные, сосущие кровь, мертвые. Не в открытую, конечно. Существовала некая община обычных людей, магглов, которые по странному стечению обстоятельств верили в магию, хоть и ни разу в жизни не видели ее. Магия в их понимании было чем-то вроде волшебного меча или золотой рыбки, вот только Фред никак не понимал, как можно считать магией какой-то кусок железки или красивую чешую. Магия была неотъемлемой частью его жизнью, его вторым Я, и не только его — любого волшебника. А эти несчастные магглы не понимали, что нарисованные на земле непонятные символы никак не повлияют на магический фон, а лишь расшевелят их нервишки. Но, как и все представители семейства Уизли, Фред находил магглов забавными и интересными. Особенно ему нравились их мотоциклы. Красивые, хромированные монстры всегда заставляли его сердце биться в истерическом припадке белой зависти. Магглы в той забытой Мерлином точке торговали различными амулетами, украшениями и сувенирами, якобы дарившими покупателю счастье, богатство, привлечение удачи. Там и жили вампиры. Тихо, спокойно, незаметно, никого не убивая, лишь с завидной периодичностью пополняя свои опустошенные резервы. Как было известно, слюна вампира прекрасно взаимодействует с кровью, не позволяя ни одной драгоценной капле пропасть зря. Она-то и была нужна братьям. Это было ужасно рискованно, безответственно и опасно, ведь к вампирам, если таковые находились, никогда не шли с пустыми руками. Что же нравится кровососам, было не совсем понятно, потому что Фред не нашел ни одного человека, встречавшего настоящего вампира и вышедшего из его дома живым, и сказки профессора Квирелла и профессора Локонса были не в счет. Но на такой уникальный случай у близнецов был припасен особый подарок. Они долго, очень долго рылись в запретных секция библиотеки Хогвартса, рискуя быть найденными Филчем и его противной кошкой, и наконец нашли то, что искали. Оказывается, древних вампиров всегда привлекали старинные украшения с драгоценными камнями, золото, серебро и, в особенности, чистая медь. Конечно, купленное ими в Косом переулке старое кольцо с изумрудом было не лучшим выходом из ситуации, когда однажды, отбывая наказание на третьем этаже в каморке у Филча, Джордж наткнулся на почерневший от старости, запыленный кулон на длинной цепочке, лежавший на самом дне деревянного ящичка со ломанным замком. Когда братья почистили его и обновили с помощью различных чар, то сначала не поняли, когда им привалила удача. Вытянутый кроваво-красный рубин в ромбовидной серебряной оправе сверкал не хуже солнца. Внутри него вспыхивали едва заметные золотые и черные искорки, и плавала странная белесая субстанция, похожая на жидкий туман. Пришлось вновь шерстить книги в поисках информации, трясти Ли и других сведущих в этих делах людей. Удача улыбнулась или, вернее сказать, ощерилась им в безумной улыбке дважды, когда белый туман внутри рубина оказался вытяжкой из крови вейлы, сильнейшего наркотика для вампиров. Как будто сам Мерлин подкинул им это сокровище. Окрыленные успехом, братья поняли — сейчас или никогда. И вот сегодня они отправляются туда, совершенно не зная, как разруливать ситуацию в случае поражения. Примерный рисунок местности был наброшен на свитке, и все же Джорджа дергали смутные сомнения. Но отступать было уже поздно, поэтому он схватил подоспевшего Фреда в охапку и перемахнул через низкий забор, ведущий в закрытый сарайчик, где Артур Уизли прятал старенькую летающую машину. На ней братьям и предстояло совершить побег. Фред осторожно распахнул трухлявые двери и зажег светильник под потолком, который тут же окрасил маленькое пространство шафранно-желтым светом. Помятая и поскребанная Гремучей ивой, грязно-голубая «Англия» стояла в самом углу, заботливо укрытая длинным пыльным покрывалом цвета песка. Джордж, морщась от поднявшихся клубов пыли, быстро сдернул покрывало, выхватил из кармана связку потемневших ржавых ключей и дернул дверцу на себя, плюхаясь на водительское сиденье. Фред заскочил следом.  — Вот и все, Фред, — Джордж проказливо поиграл бровями и тихо рассмеялся. — В случае чего я оставлю тебя там, а Джорджине скажу, что ты гордо пал в бою, и, так уж и быть, разрешу ей притаранить на твою могилку красный лифчик. Фред широко улыбнулся и стукнул брата по плечу. — Не дождешься, упырь. Ночь была долгой. Томительной, бесконечной, тягучей. Они спали попеременно, останавливаясь на заброшенных свалках, ели еще не успевшие остыть мясные сэндвичи и пили холодный лимонный чай, сладкий до такой степени, что сводило зубы. На очередной остановке Фред еле смог открыть покрасневшие глаза, и Джордж, видя состояние брата, сел за руль. Слабые рассветные лучи подсвечивали его веки розовым и щекотали веснушки на носу. Фред, все еще пребывая в сладкой дремоте, сморщился и оглушительно чихнул, окончательно стряхивая остатки липкого сна. Джордж вздрогнул, машинально выворачивая руль, машину ощутимо тряхнуло и бешено закрутило. Старый мотор подозрительно фыркнул и рассерженно затрещал, наполняя кабину противной вибрацией. — Блять, только этого не хватало, — простонал Джордж, нажимая на все кнопки и педали подряд. Ничего не помогало, машина зависла и отказывалась что-либо делать, она просто парила в воздухе, и из-под капота валил густой белый дым, охватывая машину, скользя по лобовому стеклу толстыми туманными лентами. — Бля, бля, бля… — Чего? — Фред сел прямо и широко распахнул тяжелые ото сна веки, пытаясь сфокусироваться хоть на чем-нибудь. — Чего, чего, машину заело! — Джордж ударил кулаком по приборной панели и забористо выругался. Фред сорвал висящую на панели карту и принялся вертеть ее в руках, высунувшись из окна. — Джордж, мы же уже приехали! Смотри, вон там дорога поднимается и … — Фред! Фред! Я знаю! — Джордж прикрыл глаза и махнул ладонью в воздухе. — Посмотри вниз. Фред непонимающе нахмурился, вновь высунул голову и опустил взгляд вниз. Затем так же медленно засунул ее обратно, сосредоточенно прикусил губу и взглянул на Джорджа. — Скажи, что нам крышка, — Фред покачал головой и вытащил палочку. — Нам крышка, — Джордж легко с ним согласился. Не согласишься тут, когда внизу метров сто свободного падения. — Вот только нафига ты палочку достал-то? Из Хогвартса вылететь хочешь? — Нет, я хочу не умереть сегодня! — Фред подумал и все-таки спрятал палочку в карман. — Что ты предлагаешь делать? — Во-первых, не шевелись, не дыши и не моргай. Во-вторых надо подумать, как посадить эту калымагу и не расшибиться об землю, ну, а в-третьих… — А в-третьих, если мы умрем, мама нас откопает и снова закопает. Сначала меня, потом тебя, а после снова меня. — Не все так плохо, Фредди… На этих словах мотор оглушительно заревел, будто в последний день, и вдруг резко замолк. Секунда — и они падают вниз, разрывая пронзительное утро сумасшедшими криками.