Грязная чистая кровь

— А-А-А-АА! Господи, я хочу жить! — Джордж заткнись! Я тоже ж… ИТ… Ь хочу! — голос Фреда подпрыгнул, когда машина вильнула вправо, ведомая воздушными потоками, дернулась и наклонилась вперед, как разъяренный бык. Бешено вопящий Джордж впечатался лицом в лобовое стекло, чувствуя как ребро, резко встретившись с баранкой, опасно хрустнуло. — Доставай палочку, доставай эту чертову палочку! — Фред проигнорировал рухнувший вниз желудок, вытащил палочку из кармана и уже взмахнул ею, когда машина вдруг снова дернулась, и мотор громко затарахтел, отдаваясь в ушах спасительной дрожью. — Нет, стой, кажется, заработала! — Джордж оторвал от лица прилипший флаер какой-то рок-группы, выпавший из бардачка, и высунулся из окна. — Фред, до посадки метров двадцать! Если эта тарахтелка сейчас снова затормозит, мы разобьемся!  — Да может пронесет, — Фред поморщился, вытирая кровь, сочившуюся из разбитого носа. Мотор угрюмо кашлянул, застонал и вновь затих, срывая «Англию» в воздушную пропасть. Они больше не успели ничего сказать. Все, кто говорят, что последние минуты перед каким-то переломным моментом тянутся часами, днями, веками — врут. Врут, что они успевают увидеть всю свою жизнь до этого момента. Так вот, все это чушь собачья. Они ничего не вспомнили, ничего не увидели, ничего не успели. Жизнь не пролетела перед их глазами. Ни одного кадра. Лишь покрытая густой зеленью земля, которая приближалась к ним сквозь серые разводы на лобовом стекле. За секунду до удара Фред успел повернуть голову и увидеть, как ярко блеснул на руке Джорджа золотистый циферблат часов. Ровно в 5.44 утра грязно-голубая летающая «Англия» влетела в зеленую равнину, как ракета, перевернулась несколько раз и кувыркнулась на крышу, как беспомощный жук, погребая за разбившимися стеклами братьев-близнецов. И не было руки малыша, которая помогла бы жуку перевернуться. Кассиопея вздрогнула, просыпаясь, не понимая, что же вытащило ее из кошмара, наполненного запахом бензина, тарахтением явно неисправного мотора и звоном разбитых стекол. Она нехотя открыла глаза и перевернулась на спину. Приглушенные большой цветастой подушкой, звуки вдруг набросились на нее, как стая жужжащих пчел, отдаваясь в ее ушах отбойным молотком. Кассиопея села на… кровати? Ее лежбище состояло из большой кучи лежащих на дне огромной палатки-шатра длинных и толстых покрывал, гор маленьких и больших подушек, которые окружали ее со всех сторон. Касс показалось, что она сидит в огромном разноцветном облаке. На ближайшей к ней подушке виднелись темно-зеленые кисточки, и рука Касс против воли потянулась к ней. Плотный рельефный декоративный бархат был покрыт рисунком напоминающим змеиную чешую, и в этом плотном зеленом переплетении Кассиопея увидела пару парализующих, светло-зеленых глаз. Она отбросила подушку от себя, как если бы она была настоящей змеиной чешуей, и та, описав внушительную дугу, приземлилась на рюкзак Кассиопеи, сиротливо лежащий в углу. Касс медленно сползла с импровизированной кровати и поднялась на ноги, отмечая про себя, что с них исчезли ее черные высокие ботинки со шнуровкой, и руки, прикрытые тонкой тканью светлой рубашки, холодит легкий утренний ветерок, потому что ее большой толстовки с капюшоном на ней тоже не было. Рука Касс взметнулась к боковому карману и нащупала палочку. Кассиопея облегченно перевела дух и замерла посреди шатра, пытаясь найти взглядом пропавшие вещи и одновременно рассматривая внутренности палатки. Напротив нее у стены стоял маленький прямоугольный стол с пошкрябанной столешницей, два стула с высокими спинками, большая сумка в углу, наподобие тех, что используют для хранения квиддичной формы, и аккуратно сложенная одежда, стопкой лежащая на ней. Кассиопея подошла к сумке, присела на корточки и осторожно развернула первую вещь. Ею оказался светло-синий свитер крупной вязки такого огромного размера, что в нем поместилось бы две Кассиопеи. С половиной. Касс безрадостно ухмыльнулась безумной мысли и поднялась. Новый порыв прохладного ветра нахлынул на шатер, поднимая приоткрытые половинки ткани у входа. Кассиопея подошла к нему, раздвинула ткань обеими руками, просовывая голову наружу, и сразу же увидела его. Он сидел на маленьком стульчике спиной к ней, и огонь из костра прямо перед ним бросал матовые желтые блики на его спутанные волнистые волосы. Достаточно большой, насколько могла судить Касс, чтобы жить самостоятельно. Она осторожно ступила на влажную траву, которая приятно обожгла холодом ее босые ступни, и подкралась к незнакомцу. Все это сильно напомнило ей подземелья и ее бледную руку на плече Драко. Касс зажмурилась и тут же открыла глаза, заглядывая парню за плечо. Она сразу увидела его болезненно-бледные красивые руки с длинными пальцами, подсвеченные розовой краснотой с обратной стороны. Руки, которые он держал прямо в огне, и оно лизало его подрагивающие пальцы маленькими ярко-оранжевыми язычками со всполохами тягуче-синего на самых кончиках. Все произошло слишком быстро. Будто кто-то щелкнул пальцем по затвору фотоаппарата, и пленка в нем резко передвинулась вперед. Секунда — Касс хватает с земли странного вида железное ведро. Еще секунда — она выливает плещущуюся на самом донышке воду прямо в искрящийся пожар, на его голову, на его руки, на его пальцы. Третья секунда — и Кассиопея отпрыгивает назад, роняя ведро, спотыкается об него же и заваливается в траву, недоумевая откуда же взялось столько воды. Парень взвился с места как ужаленный, ругаясь и отряхиваясь от ледяной воды, которая теперь ручьями стекала по его волосам за воротник песочной футболки. Он несколько раз фыркнул, оттягивая мокрую ткань от тела, и наконец, посмотрел на Касс. Светло-зеленые глаза незнакомца быстро пробежались по ее лицу и нелепой позе, в которой она сидела на траве, не имея возможности отойти от шока. Когда их глаза наконец встретились, Кассиопея ничего не почувствовала, совсем ничего, ни мурашек, ни холода, ни жара. А парень вдруг улыбнулся и подошел к ней, протягивая руку. — Доброе утро! Спасибо за утренний душ… Ты извини, если я тебя напугал. Тебя как зовут-то? Даа, вчера ты так эффектно влетела в мой шатер, что я даже охренел! — он вновь хохотнул, и взяв Касс за руку, потянул на себя, подхватывая ее за талию. — Туристка? Кассиопея быстро освободилась из его стальных рук и отступила назад, разглядывая парня из-под ресниц. — Ты же, ты… ты держал руки в огне. Парень удивленно посмотрел на нее: — Это визуальный трюк. Работаю над ним уже давно, никак не получалось, — он отбросил волосы с глаз уверенным жестом, — а сейчас, видимо, получилось! Судя по твоей реакции, — улыбка вновь засияла на его лице. Кассиопея недоверчиво поморщилась, возвращаясь к недавним вопросам. — Доброе, — она чуть помедлила, не зная, стоит ли выдавать свое имя. — Меня зовут, — Кассиопея сглотнула невесть откуда взявшийся комок горечи, стараясь придать своему голосу как можно больше непринужденности, — меня зовут Жанет. А ты…? Парень наконец перестал лыбиться и вмиг посерьезнел, заметно приосаниваясь. — Ах, да. Забыл представится, я Рик. А у тебя очень красивое имя, Жанет, — он подмигнул Кассиопее и вновь обезоруживающе улыбнулся. Касс успела заметить, как на его левой щеке обозначилась ямочка. — Я так понимаю, Франция?  — Да, Франция, — Кассиопея мысленно дала себе подзатыльник, поняв, что уж слишком занялась рассматриванием красавца, и прокашлялась. — Франция, багеты, Эйфелева башня, — она попыталась улыбнуться, но мышцы будто сковало льдом, и ее улыбочка превратилась в непонятный по ощущениям оскал, — вино. Кажется, так называется эта багровая жижа. — Я думаю, про вино тебе можно пока забыть, — ее новый знакомый подозрительно нахмурился, — не думаю, что ты совершеннолетняя. — Рик сложил руки на груди и встряхнул головой, откидывая волосы с глаз. Кассиопея ощерилась, вмиг становясь на дыбы. Внутри. А снаружи лишь легко дернула бровью и тоже сложила руки, скрежеча зубами.  — Это не твое дело. — Еще как мое, — Рик сдвинул брови, все так же возвышаясь над Касс, как коршун над чайкой. — Ты живешь у меня.  — Ненадолго, — Кассиопея негодующе фыркнула и приложила ладонь ко лбу. Солнце, давно вывалившись из-за горизонта толстым лимонным пузом, нещадно палило сверху, заливая ей глаза прозрачными бликами. — Я пришла сюда потому что думала, что мне дадут немного воды, может быть еды или пригласят переночевать.  — Заметь. Одна из твоих негласных просьб исполнилась. — Да, спасибо, вот только я не уснула, а вырубилась. Вырубилась! И у меня все болит. — Кассиопея ненавидела жаловаться, а теперь лишь хотела, чтоб с лица придурка стерлось идиотское выражение превосходства. — И солнце это твое, — она взмахнула рукой, будто надеясь стереть его с облачного голубовато-серого неба. — Наше. Кассиопея замерла, не понимая, почему это простое слово вдруг вызвало противные мурашки, ощущение грязи и мерзости, которое тут же захотелось оттереть жесткой мочалкой. — Чего? — Наше солнце, не мое. Не я же его создал, — Рик подхватил валяющееся на земле ведро и направился к входу в шатер. Длинноногий, гибкий какой-то совершенно волчьей хищной грацией, он был так ошеломляюще красив, что Кассиопее, той, кто никогда не обращал внимание на людей в силу замкнутости, не хватало воздуха. — Мне не интересно, кто его создал, мне интересно, почему оно так сильно меня раздражает. Рик остановился на полпути и оглянулся на Кассиопею, сжимая в кулаке тонкую ручку ведра. — Многие здесь верят, что все в этом мире держится на концепции добра и зла, — он почесал кончик носа, — и думают, что этот самый мир, солнце, небо… создало добро, и я в общем-то еще не определился, что из этого важно или имеет хоть какое-то значение лично для меня. Но вот ты, это другое дело. Девчонка, появившаяся неизвестно откуда рано утром, с такими живыми и глубокими глазами. — Рик чуть запрокинул голову, ловя волосами алмазную пыль разливающегося солнца. — Так во что же веришь ты, Жанет? Кассиопея чуть помедлила, удивленная такой реакцией. Когда пауза затянулась, она наконец подняла на него глаза и упрямо выдвинула подбородок. — Я верю в себя. — Не худшая позиция, — Рик перевернул ведро в руках и щелкнул по донышку ногтями. — Для того, кто силен. — Уж поверь. — Охотно верю. Вот только подозреваю, что твоя нелюбовь к солнцу от весьма значительного перегрева, которое ты вчера словила. Тебе нужно поесть и поднабраться здоровья. — Он окинул Кассиопею задумчивым взглядом и отвернулся, раздвигая ткань палатки. — И мяса. Умей Касс краснеть, то уже давно бы вспыхнула как факел. — Тебя не спросили, — буркнула она, выбираясь из мокрой травы. — И вообще, что это за место? Она осторожно зашла в палатку за Риком и встала в центре, наблюдая, как он аккуратно переложил одежду с сумки на один из стульев и перевернул саму сумку вертикально. — Самое обычное место, с самыми обычными людьми. Но заметь. Интересными людьми. — Если все здесь такие же интересные как ты, то я повешусь на твоих шнурках до следующего утра. Рик будто не услышал иголок в ее голосе и продолжил говорить с бесячими оптимистичными нотками в голосе. — Да, интересными людьми, — он расстегнул замок на сумке и дернул конец на себя. Сумка открылась подобно маленькому шкафу, наполненная клубами холода и голубоватым льдом в промежутках между тщательно упакованными коробочками и бутылками. Кассиопее страшно хотелось спросить, что это за ящик, но сдержалась. Черт их знает, этих магглов. А Рик тем временем засунул руку вглубь белесого холода и принялся доставать из него коробочки, складывая их на столе пирамидой. Затем он закрыл сумку, застегнул ее и встал у стола. — Здесь можно найти много кого. Обычных людей, фриков, фанатиков, ловцов лучшей жизни, людей с гнильцой, но их всех объединяет одно — вера в магию и ее проводников. Кассиопея почувствовала, как напряглись и окаменели мышцы на шее. — В каком смысле магию? — В каком пожелаешь, — Рик ухмыльнулся и начал открывать коробки. — Я называю это блажью. Все здесь занимаются изготовлением и продажей различных атрибутов волшебства и высшей энергии. Амулеты, обереги, защитные знаки, что душа твоя пожелает. Хорошо еще хоть до жертвоприношений не додумались. — Рик хохотнул и подбросил в воздух ярко-красную крышку, тут же ловя ее двумя пальцами. — Добро пожаловать в общество шаманов! — Если ты так не любишь это место, зачем живешь здесь? — Кассиопея не понимала его. Совсем. — Любовь — это слишком сильная эмоция, — он уперся ладонями в столешницу и пробуравил Кассиопею нечитаемыми глазами. Касс показалось, что ее внутренности перемешали острыми вилами, как макаронины. — Сложно описать, что я чувствую находясь здесь. Покой, освобождение, — Рик опустил ресницы и погладил пальцами поскребанную деревянную поверхность. — Дом. Я нахожусь далеко от обычных для горожан вещей и в больше степени ощущаю себя человеком, чем там, окруженный телефонами, телевизорами и выхлопными газами, пусть только летом. Вот так, — он поджал губы и пододвинул к Касс парочку открытых контейнеров. — Что ты хочешь на завтрак? Тут у меня есть вафли, мясо, какие-то салаты, сосиски? — он вопрошающе взглянул на нее, опустился на стул и положил подбородок на ладони. Кассиопея не знала, что ей думать, что делать, как себя вести. Ее обычный мир рухнул, как карточный дом под дыханием младенца, погребая под собой привитое с детства понимание мира. Она будто попала на другую планету, в другую вселенную, где собаки мяукают, лошади мурлыкают, а земное притяжение не действует на людей. Этот странный красивый маггл, ничего не знающий о ней, о ее жизни, да и вообще о том, что, Мерлин ее дери, она делает тут, так легко открылся ей, рассказал то, что она никогда в жизни не рассказала бы даже хорошему другу, не говоря уже о том, кого знала от силы пару часов. Они долго разговаривали о жизни, небе, животных, деревьях и прочей чепухе, и Кассиопея впервые чувствовала легкость во всем теле. Впервые ей не хотелось помыть язык с мылом после таких разговоров, не было и противного чувства, которое она часто испытывала после того, как понимала, что рассказала человеку слишком много. Она чувствовала как будто наконец нашла свет. Свет после смерти Жанет. Когда наконец Кассиопея поняла, что ее веки наливаются свинцом и закрываются против ее воли, Рик начал собирать со стола пустые контейнеры. Кассиопея заподозрила неладное, когда он вышел из палатки за водой, но списала волнение на перенапряг и плохой сон. Рик зашел обратно какой-то странной, немного скованной походкой, и Касс успела заметить, как он засунул в карман брюк кусок чего-то тонкого и блестящего. — Рик, что-то случилось? Рик засунул руки в карманы и перекатился с носков на пятки, сильно закусив губу. — В общем-то пустяки. Просто, ко мне должен был зайти друг, на счет ярмарки равноденствия. Ты как, не против? Он не будет здесь долго, пару минут. — Рик, это твой дом, — Кассиопея вздернула бровь и нахмурилась. — И мне не пять лет, чтобы пугаться незнакомых дядечек. — В моих приоритетах интересоваться мнением моих гостей, — Рик облегченно улыбнулся. — Ярмарка? Ты ничего не говорил про нее. — Хотел сделать сюрприз. Как гостья сего пришибленного сборища, ты просто обязана посмотреть на это шоу. Огонь, фейерверки, танцы, — он поднял брови и широко улыбнулся. — Это будет круто. — Если только мне дадут потрогать этот огонь. — Кассиопея закатила глаза. — Ненавижу сюрпризы, но этот мне нравится. Рик хотел ей ответить, но тут ветер сильно хлопнул красно-желтой тканью и в самом пороге возник человек, в полумраке включенных Риком настольных фонарей Кассиопея не смогла разглядеть его лицо. Когда фигура подошла ближе, Касс почувствовала сильное головокружение, и ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Ей никак не удавалось словить его лицо, тени и блики мешались, смазывая окружающий мир. В какой-то момент Касс подумала, что действительно увидела его, как будто схватилась за кончик нитки из большого клубка, но никак не могла вспомнить. Вспомнить хоть что-нибудь. Мысли в голове путались и сплетались. К горлу подступила тошнота, и только чьи-то холодные тонкие пальцы, коснувшиеся ее щек с обеих сторон, удержали ее на плаву.  — Ты не вспомнишь ничего из этого вечера, меня здесь не было, а ты просто захотела спать, — мягкий голос обволакивал, растекаясь по вискам приятным холодком. Кассиопея почувствовала, как дрожащие колени превратились в неустойчивое желе. — Как тебя зовут? Странный вопрос. Такой странный, что Кассиопея пьяно улыбнулась и закрыла глаза, потому что темнота впереди немного нервировала ее. — Кассиопея. Кассиопея Малфой, — собственный голос показался ей слишком чужим. Даже под этой подавляющей дымкой и путаницей в мыслях, мозг Касс выдал заученную информацию. — Красивое имя, — голос вновь черной водой проник в уши Кассиопеи, и она уже ничего не смогла сказать. — Доброй ночи, волшебница. Холодные пальцы медленно погладили ее разгоряченную кожу и исчезли, а она наконец тихо скользнула в темно-зеленый дрожащий холод. На следующее утро Кассиопея не смогла вспомнить, как она так быстро уснула. Рик лишь загадочно улыбнулся и сказал, что она отключилась прямо на столе и даже пустила слюни на свою руку. Касс запустила в него маленькую оранжевую подушку, но Рик, смеясь как идиот, поймал ее у самого лица и пригладил волосы на макушке, наэлектризованные пластмассовой расческой. Жизнь продолжалась. Фреду снился странный сон. Руины, крики, вспышки, каменная крошка, запутавшаяся в волосах, и боль. Много боли, которая прошивала его тело от макушки до пяток. Казалось, болели даже волосы. Он лежал, придавленный чем-то очень тяжелым, влажно пахнущим мхом и опаленной резиной. Сердце колотилось в груди так сильно, и осознание того, что он умирает или возможно уже умер, отдавалось маленькими взрывами в области груди, и Фред чувствовал, как по виску течет что-то горячее и липкое.  — Фред! Фред, Фред! Да очнись же ты! — щеку обожгло болью и Фред дернулся, мигом выплывая из кошмара. Над ним висел белый как мел, испачканный кровью и землей, насмерть перепуганный Джордж, и методично набивал брату синяки, надеясь хоть так привести его в чувство. — Что… что происходит? — Фред едва смог пошевелить сухим деревянным языком и не совсем понимал, почему перед глазами вдруг выключили свет. — Почему так темно? — Мы попали в аварию, разбились и, кажется, угробили папину машину, — будничным тоном промолвил Джордж и махнул рукой куда-то в сторону, Фред проследил за его рукой взглядом, еле-еле поворачивая окаменевшую шею. Неподалеку от них в высокой темной траве лежала их старая добрая «Англия», перевернутая колесами вверх, вывернутая наизнанку распахнутыми, как крылья жука, смятыми в трубки дверцами. Машина жалобно поскрипывала переломанными дворниками и смотрела на лежащего в траве Фреда черными провалами разбитых окон. Фред со стоном потянулся и сел, наклоняя голову и вытряхивая из волос мелкое стеклянное крошево. — Но заметь, нам очень сильно повезло, — Джордж кинул в брата пучок вырванной травы вместе с землей, — мы прибыли прямо в место назначения, — он подпихнул Фреда плечом и вскинул подбородок, выразительно тараща глаза. Фред поднялся, кряхтя и цепляясь за голову Джорджа, и пошел к машине, понимая, что со своими заплетающимися ногами наверняка выглядит не лучше обычного пьяницы. Но ему было похер. Джордж и не такое видел. А они, твою мать, выжили, в прямом смысле. В голове гудело как после целой бутылки Огдена. Фред как сейчас помнил вкус той, самой первой, украденной из погреба у отца, старинной бутылки древнейшего огневиски, которую они распили на пару с Джорджем, а потом тихо блевали в Астрономической башне, спасибо Ли за прикрытие. Фред криво улыбнулся своим мыслям и остолбенел, поднимая взгляд с темной земли под ногами. Прямая широкая равнина резко вздымалась в гору, а потом плавно переходила в глубокий, отсюда плохо различимый из-за сгустившихся сумерек овраг. Фред вдруг резко вскинулся и полез во внутренний карман, сотрясаясь от непонятного липкого ужаса. Когда наконец его пальцы наткнулись на гладкий прохладный корпус палочки, Фред облегченно выдохнул и подставил ее к самым глазам, разглядывая на наличие повреждений. Взмахнул ею пару раз, высекая тусклые, приглушенные искры и вдруг резко стукнул кончиком палочки по указательному пальцу. — Люмос! Джордж подскочил как ужаленный, выхватывая из травы брошенные им рюкзаки, и побежал к брату. — Джордж, мне кажется или мы упали рано утром? — Тебе не кажется, — Джордж горестно вздохнул и перехватил лямки поудобнее. — Мы отключились, и, видимо, молодой организм решил взять свое и отоспаться в предкоматозной отключке. Класс. Сейчас, — Джордж долбанул кулаком по циферблату наручных часов, — где-то около шести часов вечера. Драконьи яйца, целый день на смарку. Фред пнул носком ботинка мелкий камешек и засунул руки в карманы джинс. Идиотская привычка. — Ладно, ничего уже не изменишь. Главное, что мы вообще остались живы, — он развернулся и выхватил свой рюкзак у Джорджа, усаживаясь обратно в траву. Их будто поглотил, всосал огромный небесный колпак, наполненный громким стрекотанием кузнечиков, влажным шуршанием ветра, переливами длинных облаков идеального сиреневого оттенка, искрящихся какой-то непонятной, тревожной грустью, осознанием утекающего сквозь полузакрытые веки времени. Они будто очутились в самом сердце осени, когда в Хогвартсе по утрам все чаще и чаще разливается вкусный оранжевый запах печеной тыквы, имбирных печений и горячего лимонного чая. То самое время, когда по утрам во дворе стайки учеников, замотанные в полосатые шарфы, сбиваются в кучки, весело щебечут, и в воздух то и дело летят тонкие полупрозрачные клочки пара, на тренировки по квиддичу ребята натягивают на поголубевшие от холода пальцы кожаные перчатки, а вечерами в душной алой гостиной Гриффиндора разливается сливочное пиво, поются песни под гитару и рассказываются славные истории, перемусоленные и избитые, но такие душевные и родные. Графитно-черное небо сомкнулось вокруг них огромной низкой коробкой. Братья уже давно вытряхнули все пожитки из рюкзаков на траву, рассмотрели их и остались весьма довольны, и теперь сидели вокруг маленького, умело разведенного Фредом костерка и молчали, оглушенные ночным молчанием здешней природы. — Завтра на рассвете, — Джордж вытащил из своего рюкзака недоеденный, смятый в кашу остаток сэндвича и с наслаждением впился в него зубами. — Нефево фянуть. — Прожевал бы сначала, — Фред вытащил изо рта длинную травинку и приподнялся на локтях, с веселой укоризной глядя на брата. — Ну, придем мы туда. И что дальше? Здравствуйте, мы волшебники, кто у вас тут сосет кровь? Так что ли? Они может быть и далеки от благ людских, но ближайшую дурку найдут сразу, с такими то экземплярами. Надо понаблюдать, разведать, что да как. Я блин даже не знаю, как вампира-то убить! Кол в сердце? Иди, поищи этот кол. — Не надо никаких убийств, — Джордж смахнул с подбородка листик зелени, — посмотрим, примеримся. Не забывай, главный козырь у нас, — он довольно похлопал себя по груди. Фред закатил глаза и откинулся назад, широко разводя руки в стороны. — И да, Джордж, — он сосредоточенно прикусил внутреннюю сторону щеки, — спасибо. Что вытащил меня из этой калымаги.  — Обращайся, — Джордж устало кивнул брату и улегся на раскрытый рюкзак, прикрывая глаза. Длинные языки пламени еще долго танцевали на их помятых огненных волосах и созвездиях веснушек на высоких скулах. За людьми в «яме», как ее условно окрестил Джордж, близнецы пристально следили целую неделю. Наблюдали за их мельтешением между палатками и шатрами, смотрели, как по утрам из черной палатки выходит высокий грузный мужчина и умывается из колодца, глядя на себя в треснутое зеркало в позолоченной раме, а из шатра в неровные желтые кружочки ровно в полдень вываливается жирный серый кот с обрубком вместо хвоста. Тогда-то Джордж и заметил ее. В стороне от всех, будто не желая попадаться никому на глаза, сидела она. Тонкая мелкая девчонка с невыносимо белыми длинными волосами. С такого расстояния он никак не мог разглядеть ее лицо, но почему-то его никак не покидало какое-то знакомое чувство. То, как она двигалась, ходила, сидела, сутулилась или просто стояла, было что-то… необъяснимое. Как снег в начале августа. Фред ежедневно разведывал обстановку и вечно притаскивал изъятую неизвестно каким путем еду. — Это мое природное обаяние, — так легко он объяснял свое постоянное везение. Ровно через семь дней он прибежал к Джорджу запыхавшийся, взъерошенный от быстрого бега и хлопнул ему на колени большой черный лист глянцевой бумаги, весь изрисованный яркими неоновыми надписями и рисунками. Джордж пригладил его ладонью и прочел первую ядовито-розовую строчку. Ярмарка равноденствия. — Нуу, понял? — Фреда распирало от эмоций. — Ярмарка — это открытие, открытие сезона! Приедут люди, просто туристы, покупатели, — он вскинул брови, улыбаясь так широко, что Джорджу на миг показалось, что еще секунда — и он лопнет. — Рай для кровососов! Халявная еда, свежая кровь, и главное, под всеобщий шумок. Это просто гениально. Джордж, — Фред внимательно посмотрел на него, — мы идем на ярмарку, — он схватил свой рюкзак и бросил его в Джорджа, приклеивая второй флаер ему на лоб. Это было странно, немного пугающе, немного неожиданно. Было странно и в то же время приятно встречать каждое утро, неаккуратно, но тихо вылазить из разноцветной палатки, вечно задевая локтем край треплющейся на ветру оторванной молнии. Наблюдать, как медленно светлеет черное звездное небо, наливаясь краснотой и розовой бронзой. Смотреть, как скатывается утренняя роса с маленького фиолетового цветка, внезапно выросшего по соседству с ржавым металлическим штырем палаточной конструкции, воткнутом во влажную землю. Странно было осторожно касаться ладонями тумана, скапливающегося вокруг их маленького дома, запускать слабые после сна руки в молодую мокрую зелень. Странно было слышать тихое позвякивание тонких серебряных амулетов-цепочек, висевших на больших тканевых петлях у самой кромки шатра. Рик говорил, что они отгоняют злых духов. Странно было каждый день возвращаться после утренней прогулки и наблюдать, как сквозь тонкую ткань на лицо спящего Рика сползают красные и желтые тени, задевают гладкую кожу на лбу и скулах, мягкие розоватые губы, длинные, дрожащие во сне ресницы того самого цвета, каким бывает солнечный перелив бликов на пузатых колбочках с Феликс Фелицис. Как тихонько вздымаются выступающие ключицы, на вдохе приподнимая золоченный блеск медальона. Кассиопея знала, что на нем нарисована птица, но спросить о ней у Рика не решалась. По вечерам они слушали древнее радио, которое долго, натужно скрипело, прежде чем неизменно настроиться на канал, по которому вечно крутили старые джазовые мелодии, иногда романтичные баллады или исторический фолк. Рик всегда смеялся в такие моменты, заставляя Касс вставать с мягких одеял, и кружил, запрокидывая ее себе на плечи так, что она визжала от страха, умоляла отпустить, а сама лишь крепче прижималась к нему. Необычно было после, вечером, ночью, идти за его высокой темной фигурой, петляя между палаток по протоптанным дорожкам, останавливаться на небольшом пятачке свободной земли, здесь сильнее поросшей высокой травой, ложиться в это густое облако зелени и часами рассматривать звезды, находить созвездия, следить за ними вытянутыми в небо пальцами. Называть их странными и смешными названиями, переплетаясь голосами, смехом, запахами. Рик часто начинал рассказывать об амулетах, камнях, об их тайном, якобы волшебном значении, говорил о красивых старинных легендах про магию, а однажды сказал, что не верит во все эти сказки. Больше всего он верил в себя, как и Кассиопея. В такие моменты она невольно соглашалась с ним, но когда ее взгляд падал на цепочки-амулеты, улыбалась, зная его милую суеверность. Кассиопея больше не видела на небе огромную «М». Больше не вспоминала о волшебной палочке, сиротливо валяющейся между складок ткани под ее толстовкой. Комок газеты, смятый и брошенный ею в рюкзак еще в Малфой-мэноре, так же был забыт, и Касс уже не слышала его предупреждающий хруст, всякий раз, когда доставала рюкзак. Она не могла вспомнить, зачем пришла сюда, откуда она пришла. Кричер в ее голове больше не сверкал своими огромными глазами, Драко больше не обвинял ее в своей смерти, Белатрисса не убивала ее лучшую подругу… Подругу? Разве у нее была подруга? Кассиопея фыркнула и подставила лицо утреннему солнцу. Не было у нее друзей. Не было брата. Есть только это место. Есть Рик. И ежедневные провалы в памяти кажутся мелочью в сравнении с ощущением дома, которое ей подарил этот невероятный маггл. Кассиопея будто попала в громадный, визжащий и плюющийся яркими красками фейерверк. Ярко-красные майки, толстовки, платья, платки на людях сбивали с толку, и вытягивали ее природное любопытство наружу так сильно, что Кассиопея едва могла удержаться на месте рядом с Риком, который шел чуть позади нее. Он весело улыбался, ловя зелеными глазами ее неподдельный восторг, и мягко направлял среди этого огромного людского потока. Чуть поодаль, внутри большого круга маленьких столиков со всевозможными украшениями, шкатулками, сувенирами и вещами, неизвестными Касс, отбивали ритм ногами рослые парни и девушки, изрыгающие огонь, жонглирующие зажженными фонарями и жезлами. Прозрачная алая ткань на их телах развевалась в воздухе, смазывая границы между пылающим огнем и человеческой плотью. Они танцевали, объятые древней стихией, поднимали руки в небо и извивались подобно ядовитым тропическим змеям. Кассиопее хотелось шагнуть в этот огненный кошмар, ощутить его жар, его суть, но рука Рика, легко коснувшись плеча, остановила ее, и Касс отвернулась, все еще дрожа от непередаваемых, сжигающих кожу эмоций. Она пошла вперед, омываемая бесконечной синевой ночи, вслушиваясь в многоголосый шум, вой, смех и ощущала, как разрывается сердце. Маленький мальчик в красном комбинезоне пробежал мимо, размахивая блестящей вертушкой на палочке, и громко пел тонким детским голоском, но глубокие, пробивающие небо басы будоражащей мелодии, вырывающейся из огромных, растопыренных во все стороны, металлических раструбов на высоких столбах, гасили его нежный голосок. Чьи-то длинные пальцы легли на предплечье Кассиопеи, женщина с иссиня-черными волосами и ярко подведенными золотой краской, бездонными голубыми глазами провела рукой по голове Касс, накручивая белоснежный локон на указательный палец, унизанный блестящими в свете огней перстнями, и наклонилась к самому ее лицу. В воздухе сверкнула длинная цепочка с огромным янтарно-желтым камнем на конце, заключенном в черную овальную оправу, и Касс, как зачарованная, потянула к нему руку. Но золотое наваждение исчезло, стоило Рику прошептать что-то Касс на ухо. Неразборчивый тихий голос привел ее в чувство и они двинулись дальше, рука об руку, как давние друзья. — Тебе нравится? — Рик наклонился ближе, стремясь перекричать гомон. — Это невероятно, — Касс не соврала, ни капли. — Лучшее, что со мной могло случиться. Рик довольно улыбнулся и взял ее запястья в свои руки. — Пойдем, покажу тебе самое интересное. Мгновение — и они оказались в маленьком черном шатре, укрытые от посторонних глаз высокими полками с хрустальными шариками величиной со страусиное яйцо. Из темного угла выступила непонятная высокая фигура, и Касс еле сдержала в себе завтрак. — Жанет, подожди здесь, пожалуйста, — обеспокоенный тон Рика заставил Касс внутренне подобраться. Она отошла за прилавки и вслушалась в темноту. — Что-то не так. Они пришли сюда. Кого-то ищут, я не понял до конца, — ботинки Рика тяжело прошлись по деревянному настилу, — никто ведь не мог им рассказать. — Позавчера я видел чужого. Рыжий наглец. Он рыскал неподалеку, что-то спрашивал у Кары. — Касс вздрогнула, до того угрожающим был тон незнакомца, но не пошевелилась, продолжая стоять столбом в темноте. — У Кары? — голос Рика взлетел на пару октав вверх. — И она отпустила мальчишку? — спросил он уже значительно тише. Молчание напрягло воздух вокруг и Касс пошевелилась, разминая затекшие пальцы на ногах. — Снимай морок, мы зайдем позже. Сейчас надо укрыться, — судя по звукам, Рик подошел ближе. Когда неразличимая фигура подошла к ней вновь, Касс не смогла воспротивиться. Процедура с полуобмороком повторилась, но на этот раз она не услышала, что именно сказал потусторонний шепот. Касс медленно открыла глаза и увидела бледного Рика, на лице которого огромными травяными пятнами выделялись глаза. — Жаль, что так получилось, но сюрприз откладывается, — Рик виновато опустил взгляд. — Если хочешь, можем посмотреть на огненное шоу. И еще, я хочу купить тебе что-нибудь на память, — он осторожно коснулся ее лица и улыбнулся. Новый провал в памяти, теперь ощущаемый намного сильнее, камнем осел где-то внутри, но Кассиопея улыбнулась ему в ответ. Протолкавшись сквозь человеческое месиво Фред наконец увидел ее, женщину с красивыми дымчатыми глазами, которая так любезно предложила ему помощь накануне. Схватив Джорджа за шкирку, он направился прямиком к ее прилавку. — Веселой тебе ночи, Кара! — Фред подмигнул девушке и доверительно наклонился вперед. — И тебе не горевать, красавчик, — глубокий грудной голос всколыхнул в груди Фреда что-то непонятное, но определенно приятное. — По какому делу здесь? Желаешь прикупить побрякушку для девушки? — глаза торговки лукаво блеснули. — Нет, дорогая, мы здесь вот зачем, — с этими словами Джордж, стоявший позади Фреда, вытащил из-под воротника кровавый рубин. Кара шарахнулась назад, оголяя крупные белые клыки, и зашипела, в глубине ее глаз мелькнул страх и подавляемое вожделение. — Откуда вы узнали? — она схватилась руками за горло, неотрывно следя за кулоном, шипя на братьев, как оборотень на серебро. — Вы не слишком аккуратны, — Джордж спрятал кулон обратно, — я думал, у вас с режимом инкогнито все в порядке, а нет. Нам нужен тот, кто сможет оказать нам услугу. Фред как бы невзначай почесал переносицу кончиком волшебной палочки. — Волшебники, — протянула она, ее глаза сверкнули в бессильной злобе. — За такое, — Кара вновь жадно оскалилась на скрытый футболкой кулон, — вам подарят весь мир. Идите за мной. Фред довольно хмыкнул и пошел за ней, насвистывая под нос веселую мелодию. Джордж оглянулся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, двинулся следом. Кара шла впереди, окутанная золотом, и толпа растекалась перед ней шуршащей кровавой рекой, а она тем временем остановилась перед большим алым шатром и повернулась к братьям. Фред удивленно присвистнул, Джордж взъерошил челку и оттянул ворот футболки. — Сюда, — Кара чуть улыбнулась уголками губ и провела длинным расписным когтем по щеке Фреда. — Скажите им, что вас послала я. Джордж тяжело сглотнул и подошел к Каре, сверкая стальными глазами. — Если что-то пойдет не так, учти, — он наклонился ближе, — я спрошу с тебя все потери. И ты не сможешь скрыться от Министерства. Кара заметно побледнела, но лишь вздернула подбородок и отошла в тень, провожая их горящим взглядом. Братья зашли в шатер, и небо, осознавая весь ужас надвигающейся бури, разразилось горестным плачем. На Джорджа внезапно накатила какая-то тревожная волна, но Фред сверкал такой решимостью и верой в победу, что он просто не смог ничего сказать. Внутри шатра было светло и тепло, на деревянных досках пола стояли длинные пустые столы, с высокого конусообразного купола потолка свисали какие-то безделушки, карнавальные маски и пестрые перья. Фред подцепил ногтем край одной, страшной, разрисованной черной и синей краской маски с неровными краями и нахмурился. Что-то здесь было не так. Слишком… чисто. Будто и не вампиры вовсе. Джордж рядом потянул за свисающий с рамы колокольчик, и тот пронзительно зазвенел. Фред пригнулся от неожиданности и отскочил подальше, чувствуя чье-то присутствие. Он обернулся рывком и увидел маленького мальчика в красном комбинезоне. Кончики его светлых волос были грязными, будто испачканными в краске, а сам он улыбался, являя Фреду ужасную клыкастую улыбку. Мальчик стер кулачком капающую с подбородка кровь и отвернулся, уходя в глубь шатра. Джордж посмотрел на Фреда и молча зажег палочку, упрямо сжимая губы. Мальчик вприпрыжку пробежал вперед и вдруг упал на коленки, хватаясь маленькими ручками за большое железное кольцо на полу. Фред даже пикнуть не успел, как тяжелый люк с глухим стуком откинулся, и мальчик сиганул вниз, нисколько не заботясь о том, следуют ли за ним чужаки. Джордж заглянул внутрь открывшегося прохода и сел на самый край, свешивая ноги вниз. — Да у них тут целая система, — в голосе Фреда не было ни капли смеха, но на его лице прорезалась какая-то неестественная улыбка. — Я первый, ты прыгаешь за мной через пять секунд. Если не подам голос, вали отсюда к чертям собачьим и не оглядывайся. Сегодня утром я дал знак Джордану, — Джордж внимательно посмотрел на Фреда и отпустил дрожащие от напряжения руки. Фред не произнес ни слова, просто не успел, и когда огненная макушка брата исчезла в пустоте, не подождал и секунды, прыгнул следом, скрипя зубами от гнева. Они упали друг на друга в темноту, чертыхаясь и выплевывая волосы друг друга. — Ты какого хрена прыгнул? Я же сказал, подожди! — Если в ад, то вместе, — Фред поправил рюкзак и шагнул вперед. Джордж что-то проскрипел сквозь зубы и пошел следом. Факелы на стенах освещали короткий коридор, прорезанный прямо в земле, и на парней сверху свешивались длинные корни растений, усеянные жухлыми черными листочками. В конце коридора проход расширялся, открываясь в округлую ложу. Тут и там стояли низкие багровые кресла, расшитые золотыми нитями, на маленьких столиках стояли высокие подсвечники с белыми свечами, и маленькие языки пламени танцевали на задрапированных бархатной тканью стенах. Светловолосый мальчик в комбинезоне возник из ниоткуда, дотрагиваясь до руки Фреда холодными пальцами, и потянул его к креслу, заставляя сесть. Фред настороженно следил за маленьким вампиром, не понимая, к чему весь этот маскарад. Пламя свечей внезапно взметнулось и зашипело, когда из перевернутых кресел у стены поднялись три высокие женские фигуры. Джордж вздрогнул и попятился, падая в кресло рядом с Фредом. Беловолосая девушка с сухими бледными губами выступила из тени, уставившись на братьев черными дырами глаз. — Что вам нужно? — хриплый каркающий голос прошил тело Джорджа, но он сдержался и не отвел взгляд. — Нам нужна услуга. Фигура слева шевельнулась в коконе темной одежды и метнулась к нему, вжимая его плечи в спинку кресла. — Как смеешь ты, щенок, просить что-то у нас?! — бледная женская рука сжала его горло, лишая кислорода, и Джордж, хрипя от боли, вытащил цепочку с кулоном, вытягивая его перед собой. Вампирша шарахнулась назад, вопя и прикрывая глаза руками. — Где ты достал это, щенок?! — три голоса шептали попеременно, рождая в голове Джорджа непонятный шум. — Не ваше дело где. Нас прислала Кара. Мы пришли за услугой и вы нам ее окажете, — он сел прямее, растирая красные отметины на шее. — А взамен я отдам вам это, — кулон в его руке качнулся как маятник. Три пары глаза метнулись за этим движением. — Что ты хочешь? — Нам нужна ваша слюна, яд, называйте как хотите. То, что заставляет кровь свернуться. Вампиры переглянулись, и светловолосая осклабилась в нежной улыбке. — Конечно. Я помогу тебе. Но только укус позволяет собрать то, что тебе нужно, — она подошла к креслу, в котором сидел Фред, и опустила руки на его плечи. — И я хочу вот этого, — она наклонилась вперед и оголила клыки. — Нет, стой! — крик Джорджа оборвался, когда Фред в кресле дернулся и вывернулся из костлявых лап белобрысой. Еще мгновение — вампирша ловит его за воротник и притягивает к себе, вонзаясь в шею острыми клыками. Еще секунда — и она отбрасывает Фреда в сторону с чудовищной силой, показывая Джорджу раскрытую ладонь с маленьким пузырьком. — Честный обмен, мой дорогой, — она вытерла губы тыльной стороной ладони и облизнула порозовевшие губы. Ее бледные щеки покрылись рваными красными пятнами. Джордж подскочил к ней в один прыжок, сорвал с шеи кулон и протянул ладонь. Пузырек пропал в кармане его брюк, а вампирша благоговейно вцепилась в кулон и поднесла его к самым глазам. Далеко вверху грянул взрыв. Дрожь земли прошлась по ним, как молния, потолок осел с жутким стоном, выворачивая комья земли и лоскуты ткани шатра, внутрь хлынул ливень. Джордж кричал что-то, Фред зажимал рукой огромный багровый укус на шее, небо над ними стонало и рвалось, охаживая низкие темные тучи хлыстами молний. Черные дымчатые фигуры прострелили вздувшуюся синеву и обрушились вниз, охваченные блеском серебряных масок. — Пожиратели… — прохрипел Фред сквозь ускользающее сознание. Кассиопея вышла под ливень, не вполне осознавая, что происходит. Ее внимание привлек крик со стороны. — Мдаа, видимо не получится погулять еще, — Рик взъерошил волосы на макушке. — Нам нужно укрыться где-нибудь, дождь льет как из ведра. Кассиопея обернулась и посмотрела на Рика сквозь заливающую глаза воду. — Ты не заметил ничего странного? Кажется, я что-то видела, — она задрала голову вверх, глядя в слепое небо, когда в правый бок неожиданно влетело что-то тяжелое. Кассиопея упала лицом в грязь, задыхаясь от боли, и попыталась подняться, но на шею легла чья-то тяжелая рука. — Ну здравствуй, малышка. Кассиопея захлебнулась дрожью и вскинулась всем телом, ударяясь затылком в чьей-то подбородок. Громкое ругательство прозвучало совсем рядом и Кассиопея вскочила на ноги и побежала вперед. Люди бросались врассыпную, палатки горели, огонь погас, музыка смолкла, прилавки переворачивались под напором толпы и мешали бежать. Кассиопея перепрыгивали через препятствия, ощущая ужасное давление спертого воздуха на легкие. Тут и там вспыхивали искры, крики, плач. Касс бежала среди этого кошмара, загнанная и испуганная. — Жанет! Кассиопея резко затормозила и чуть не врезалась в какого-то мужчину. Когда он повернулся к ней лицом, у Касс внутри все похолодело. Сквозь металлический блеск маски на нее смотрел Пожиратель Смерти. Кассиопея отступила назад и только сейчас увидела то, от чего голова вмиг стала пустой и звонкой. Перед Пожирателем на коленях в грязи стоял Рик и тот держал его за волосы одной рукой, и волшебная палочка была воткнута прямо в его запрокинутое горло. — Подружка твоя? — Пожиратель злобно хохотнул. — Ну так смотри! — Жанет, беги! Я сказал, беги! БЕГИ! — Рик дернулся в руках Пожирателя и оскалился, как раненый зверь, умоляюще глядя на Кассиопею пронзительными зелеными глазами. — Пожалуйста… Пожиратель заревел как бык и толкнул парня в грязь, припечатывая его шею тяжелым черным ботинком. — Заткнись, гнида! Никуда твоя подружка не сбежит! Нас слишком много, — он победно оскалился и вдруг вскинул палочку вверх. Желтовато-зеленая вспышка осветила все вокруг как вторая луна и отразилась в огромных испуганных глазах Рика. Далеко в небе ядовитым зеленым цветком распустилась Черная Метка. Пожиратель все так же безумно всматривался в зеленое небо, и Рик воспользовался моментом. Удар его кулака попал Пожирателю прямо в колено, и это дало ему несколько секунд свободы. Рывок, крик, звук ломающейся кости — Пожиратель, схватившись за ногу, схватил убегающего Рика за руку, подтянул к себе, сжал его голову обеими руками и резко повернул ее. Ужасающий хруст ломающихся позвонков, глаза Рика широко открываются… и застывают. Пожиратель отбрасывает его обмякшее тело в сторону, как мешок с тряпьем, и глубоко вдыхает. Кассиопее показалось, что мир сузился до пределов пустых, теперь похожих на зеленые стеклянные леденцы глаз Рика. Ее охватил шок и страх, показалось, что внутренности сжались, и мир обрушился на нее прямо сейчас, погребая ее кричащее в истерике нутро под лавиной невыносимой боли. Эта боль была сродни ее страданиям после смерти Жанет. Мир вновь остановился, вновь надавил, вновь убил ее. Кассиопея бросилась назад, дальше, далеко от этой разрывающей боли, от утраты, от того, кого не сумела спасти. Она бежала так быстро, как никогда до этого. Ноги горели огнем, легкие, казалось, сжались до размеров горошин и совсем не пропускали воздух. Кассиопея хрипела, широко открыв глаза, и бежала, бежала, бежала… Как будто сама смерть наступала ей на пятки. Кассиопея бежала туда, к дому Рика и молилась про себя, чтобы Пожиратели не добрались туда. Искрящиеся в темноте вспышки освещали ей дорогу, и наконец она увидела его. Шатер обвалился, длинная плотная ткань валялась на земле, смешанная с грязью, пустая и никому не нужная. Кассиопея принялась лихорадочно копаться в складках ткани. Наконец ее рука наткнулась на помятый рюкзак, и Кассиопея испустила вздох облегчения: накануне она сложила туда все свои вещи, думала взять его с собой на ярмарку, но Рик отговорил. Рик. Кассиопея вытерла слезящиеся глаза и заправила мешающие пряди волос за уши. Она не даст им поймать себя. Не сейчас. Не такой ценой. Ноги сами понесли ее в гору. В голове колоколом стучали две задачи. Выбраться и бежать. Она срывала ногти о камни, сдирала кожу на ладонях, но упрямо лезла вверх, взвинченная и напряженная до предела. — Эй! Подожди! Стой! Помоги мне, пожалуйста! Кассиопея обернулась так резко, что в глазах поплыли белые звезды. Рыжие всколоченные волосы парня горели в ночи не хуже огня, который метался у них за спиной, а голубые глаза смотрели на Касс так, что у нее екнуло сердце. — Помоги мне его дотащить! Без тебя нам не выбраться, — голос парня звучал надломленно, как треснутое стекло, и Кассиопея сдалась, запихивая тревогу поглубже. Ему нужно помочь. Только сейчас она заметила еще одного, окровавленного юношу, который цеплялся за друга как утопающий за соломину. На фоне измазанного кровью и грязью лица его глаза казались острыми осколками неба, такого пронзительного, что Касс сплюнула забившуюся в рот траву и подхватила раненого под руку. — Вот так, осторожно, — рыжеволосый шептал что-то утешительное ему на ухо и волоком тащил их куда-то в сторону. Кассиопея заметила болтающиеся у него за спиной рюкзаки и ощутила прилив сил. Она не одна. Она выберется из этого кошмара. Когда пылающий овраг остался далеко позади, он наконец остановился и бережно уложил пострадавшего на землю, склоняясь над ним. — Фред, — он принялся похлопывать его по щекам. Парень никак не реагировал на удары, он потерял сознание еще по пути и сейчас не шевелился, восковой куклой выделяясь на фоне темной травы. — Да вставай же ты! — рыжий не выдержал и отвесил ему такую пощечину, что Кассиопея невольно вскрикнула и закрыла рот руками. Парень в траве вздрогнул и застонал, хватаясь за шею рукой. — Какого Мерлина… Кассиопею ударило током. Так она ощутила эту волну, волну мурашек, заставившую ее пульс подскочить до максимальной отметки. Так говорят только… волшебники.  — Вставай, надо дойти до машины, — рыжий подтянул второго к себе, пытаясь поставить его в вертикальное положение. Кассиопея подхватила взметнувшуюся в воздух левую руку и закинула себе за плечо, но ноги подогнулись, и Касс рухнула вниз. — Я сказал Джордану, что, если не объявимся до полуночи, значит что-то не так. Понимаешь? Уже почти рассвет, он должен был подать знак сейчас, сказал, чтобы мы ждали у машины… Далекий свист разрезал воздух так внезапно, что рыжий резко замолчал, а Кассиопея пригнулась, физически ощущая застывший ужас. Они нашли их, нашли. — Джордж! — Кассиопея вскинула голову и посмотрела вверх. На мгновение ей показалось, что она сошла с ума, спятила, и все это не более, чем бред ее воспаленного сознания. Может, тот Пожиратель давно убил ее, а все это — игры разума? Над ее головой верхом на метлах висели мальчишка с мелкими черными косичками и девочка с большими темными глазами. Все произошло слишком быстро, как обычно в последнее время. Кассиопея перестала понимать, где реальность, где хоть какая-то крупица разумного. Осознание чего-то важного взметнулось в задворках сознания и обрушилось прямо на голову. Шармбатон, Жанет, лестница и кровь, похороны, кусок газеты, Кричер в ее комнате, узкая щель в гостиную Малфой-мэнора. Яркая зеленая вспышка, и снова смерть, огромные мокрые глаза домовика. Ужасное ощущение конца, беспросветного будущего. Подземелье… и Драко. А дальше пустота. Кассиопея вяло смотрела, как парни грузят пострадавшего на метлу, а девочка подозрительно косится на нее. — Она маггл? — Хрен его знает, — рыжий задумчиво оглянулся на притихшую Кассиопею, — она помогла нам выбраться. Возьмем ее с собой, а потом решим, что с ней делать. Оставлять ее здесь равносильно смерти. Девчонка согласно кивнула и подошла к Кассиопее, опускаясь перед ней на корточки. — Эй, — она пощелкала пальцами перед ее лицом и нахмурилась. — Нужно убираться отсюда. Полетишь со мной, — ее руки мягко, но твердо потянули Кассиопею с земли, — знаю, сейчас все кажется просто бредом, но поверь, так будет лучше. Садись позади меня и крепко держись, — с этими словами темноглазая закинула Касс на метлу и повернулась к парням. Они летели высоко, очень высоко, и Кассиопея плыла на волнах своего безумия, ослепленная внезапным потоком информации. Сколько она пробыла там? Почему ничего не помнила? Как можно было такое забыть? Забыть себя, забыть всю жизнь. Забыть эту боль, забыть решимость найти отца, найти свое место в жизни. Рыжий летел впереди на отдельной, непонятно откуда взявшейся метле и изредка оглядывался назад, подгоняя остальных. От одежды девчонки, в которую ослабевшая Кассиопея тыкалась носом, едва уловимо пахло лавандой и шоколадом. Этот запах быстро убаюкал ее, и вскоре Касс скользнула в полудрему, крепко сжимая руки. Кассиопея приоткрыла глаза. — Кажется, проснулась. Перед Касс на корточки опустилась уже знакомая ей девочка. — Ты как? Встать можешь? — она опустила прохладную руку ей на лоб, и Касс ощутила легкий озноб. — Да… наверное, — Кассиопея попыталась разлепить распухшие губы, получилось не очень, и она медленно пошевелилась. Веки поднимались с трудом, шею кололо и пекло. Когда зрение наконец прояснилось, Кассиопея словила две пары напряженно глядящих на нее глаз. — Что это… за место. — голову повело в сторону и Касс качнуло вбок. — Ли, у нее такие синяки на шее, посмотри. Надо приложить лед. Здесь есть лед? — Это же гостиница. Конечно, здесь есть лед, — мальчик с косичками сидел чуть подальше на кособоком стульчике и сосредоточенно хмурил густые черные брови. Он легко подскочил на ноги и скрылся за дверью. — Давай попробуем сесть нормально, — девчонка переключила внимание на нее и подтолкнула Касс под спину плоскую подушку. — Так уже лучше. Как тебя зовут? — Касс, я Касс. — Кассиопея потерла глаза рукой. — А я Анджелина. Рада знакомству, пусть и такому… неожиданному. — Анджелина грустно улыбнулась и качнула высоким черным хвостом. — Где мы? Анджелина прикусила губу и отвела взгляд. — Это место, в общем… обычная гостиница. «Дырявый котел». Дверь неожиданно хлопнула так сильно, что с желтоватого потолка посыпалась штукатурка. — Джонсон, ты в своем уме! — парень с косичками влетел в комнату, как рассерженный шмель. В его руках был зажат маленький шуршащий пакет. — Она же маггл, нам и так влетит за то, что принесли ее сюда, понимаешь? Стирать ей память мы не можем, нельзя! Мерлиновы носки, чем ты думаешь?! Анджелина поджала губы и уже было открыла рот, но Кассиопея устало взмахнула рукой. — Подождите, — язык страшно заплетался, и Касс попробовала еще раз. — Подождите. — Кассиопея глубоко вдохнула. — Не надо ничего стирать. Я тоже волшебница, в Шармбатоне училась. Лица ребят вытянулись, Анджелина обернулась к Кассиопее резко, хвост за ее спиной взметнулся как воронье крыло.  — Волшебница? — парень остановился и перебросил пакет в другую руку. — Как зовут-то? — Касс, — Анджелина ответила рывком, будто обрубила, а сама продолжила гипнотизировать Кассиопею. — Докажи, что не врешь. Кассиопея понимала причину такого недоверия. Любая утечка информации и разглашение тайны магглам была наказуема, серьезно наказуема. — Рюкзак, подай мне рюкзак, пожалуйста. — Джордан, тащи все сумки. Они в шкафу, спрятала на случай внезапной уборки. Джордан открыл низкий темный шкаф у стены и заглянул внутрь. — Мой черный, — Касс не терпелось получилось свою палочку. — Нашел, — Джордан бросил Анджелине черный, измазанный в грязи рюкзак. Та словила его в воздухе и на нее посыпались ошметки травы и засохшая земля. — Спасибо, Ли, — Анджелина кисло поджала губы, передала рюкзак Кассиопее и принялась смахивать с колен осыпавшееся месиво. Непослушные пальцы не желали сгибаться, но Касс невероятным усилием отстегнула замок и открыла рюкзак. Вжикнула молния, и Кассиопея вытряхнула содержимое прямо на кровать. Джордан и Анджелина склонились над ее вещами с озадаченными лицами. Касс наконец увидела свою палочку и, крепко зажав ее в руке, тихо прошептала: — Люмос Максима. Свет озарил небольшую комнатку и всех, кто в ней был. Кассиопея заметила пару веснушек на носу Анджелины и опустила палочку. — Нокс. Теперь верите? Первым очухался Ли. — Верим. Как ты там оказалась? Вспомнив то самое «там», Касс поежилась и обняла себя за плечи. — Забрела не в ту сторону, думала, что за оврагом будут волшебники, скажут как оттуда выбраться. — Сбежала от предков? — Ли недоверчиво пожевал нижнюю губу. — У меня нет родителей, — Кассиопея крепко сжала зубы, стараясь не сказать лишнего. Ей были ни к чему расспросы о семье. — Извини, — парень стушевался под въедливым взглядом Анджелины и сложил руки на груди. — Куда ты пойдешь? Кассиопея не знала, что ответить. Идти было некуда, и она прекрасно это понимала. В Шармбатон возвращаться было нельзя. Кроме нее и Дурмстранга Кассиопея больше не знала школ волшебства. Хотя нет, одно название вертелось на языке, но Касс никак не могла его вспомнить.  — Через пару дней начнется учебный год, мы уедем, — Анджелина прикусила ноготь на большом пальце. — В Хогвартсе учеб… — Хогвартс? — Кассиопея выгнула бровь. В голову неожиданно ударилась мысль о том, что Драко учится в школе с похожим названием.  — Школа волшебства и чародейства. Директор Альбус Дамблдор, удивительный человек, — Джордан присел на край кровати и передал Кассиопее ледяной пакет. — Это лед, приложи к шее. Кассиопея последовала его совету и положила пакет на шею, вздрагивая от попавших за шиворот холодных капель. Нет, не ошиблась. Нарцисса хотела отправить ее именно в Хогвартс. — Можно ли туда попасть, ну, поучиться? Хочу сменить место учебы. — Кассиопея пыталась говорить непринужденно, чтобы не вызвать подозрений. Ложь ложилась на язык горьким комом, Кассиопее было ужасно неприятно врать тем, кто помог ей, но уже ничего нельзя было сделать. Надо было выкручиваться из ситуации и новая школа была бы как нельзя кстати. Можно будет залечь на дно, спокойно отучиться, а потом свалить восвояси. — Можно написать письмо, да, Джордан? — Анджелина нравилась ей все больше и больше. — Наверное. Надо попробовать, — Джордан поднялся и вытащил из кучи коричневую сумку. Анджелина быстро нацарапала что-то на белом листке бумаги и дала почитать его Кассиопее. Половину из написанного она не поняла, но когда ребята отправились за совой, аккуратно приписала «Малфой» к своему имени. Письмо вскоре было отправлено совой, и Кассиопея, поблагодарив новых знакомых, тихо юркнула в ванную. Там из маленького треснутого зеркала на нее смотрела осунувшаяся растрепанная копия Кассиопеи Малфой. Белые волосы стали грязно-серого цвета, кое-где запеклась кровь, запыленное, измазанное лицо пересекали светлые дорожки засохших слез, а на шее и затылке багровыми пятнами расцветал отпечаток руки Пожирателя. — С-сукин сын. Касс влезла под шаткий душ и принялась с наслаждением отскребать грязь сломанными ногтями. Взяв с полки кусок цитрусового мыла, Касс взбила пену и осела под обжигающими струями воды. Глаза были запредельно сухими и она только всхлипывала, наблюдая как в сток смывает вырванные волосы и ошметки засохшей пополам с грязью крови. Вымывшись, Касс откинула скрученные в жгут мокрые волосы и вновь мельком глянула на себя в зеркало. Синяки, разбитая губа и загнанность в глазах никуда не делись, и она толкнула дверь, выбираясь из душного помещения. Ребята лишь удивленно взглянули на нее, но ничего не сказали. Анджелина пожелала Кассиопее спокойной ночи и уснула в кресле, подпирая голову кулаком. Джордан еще долго наблюдал за полной луной на небе, и когда Кассиопея наконец улеглась в кровать, укрыл спящую Анджелину покрывалом с какими-то непонятными узорами. — Поезд в Хогвартс придет сегодня в 11.00. Кассиопея пробыла в «Дырявом котле» уже три дня и успела сложить всё купленное на одолженные Анджелиной деньги. Ее рюкзак распирало от книг, как надутую лягушку, но Касс была неимоверно благодарна за такую помощь. С ними отпадало всякое желание быть вышколенной, всегда идеальной шармбатонкой, и Кассиопея легко вливалась в разговоры друзей, но никогда не покидала пределы номера. Однажды она спросила у Джордана о том рыжеволосом мальчике и его друге, но ли только покачал головой, сказав, что они сейчас с семьей. — На поезд обычно нужны билеты. — Кассиопея сунула в рот ложку с пудингом. — Вот эти? — Анджелина вытащила из кармана легкой куртки три серебристо-бежевых, пахнущих свежей печатью билета и широко улыбнулась. Кассиопея заинтересованно вгляделась в буквы и покачала головой.  — И как я буду отдавать тебе деньги?  — Отдашь когда-нибудь, — Анджелина легкомысленно отмахнулась и принялась за свой завтрак. Алый поезд, клубы дыма, веселый гомон и топот врезались в Кассиопею подобно мчащемуся на полной скорости грузовику. Когда вещи были погружены, а ученики расселись по местам, Касс рискнула выглянуть в окно. Кутерьма с той стороны усилилась, родители метались по платформе как ужаленные, кричали что-то своим отпрыскам и совали им в руки свертки с едой и прочей сентиментальной чепухой. Кассиопея невольно вспомнила Шармбатон и тихую площадку, на которую приходила каждый раз в дни посещения, надеясь увидеть там хоть кого-нибудь, но всегда уходила подавленная и смущенная тем, что как идиотка часами мялась на этой площади в дурацком голубом платье и прозрачных колготках. Когда-то она носила форму. Первый год, наверное. Мимо пронеслась полненькая рыженька женщина и с пронзительным криком «Р-ООН!» сунула в окошко соседнего купе тощую облезлую крысу. Кассиопея сглотнула горечь и отвернулась. Ничего уже не изменить. Эти слова Касс повторяла про себя как мантру и вскоре успокоилась. В купе с ней сидели Анджелина и Джордан, о чем-то тихо переговаривались и изредка бросали взгляды в окно. Кассиопея сама залипла на бегущие деревья, холмы, равнины, зелень за окном расплывалась с одну длинную смазанную полосу, и она поняла, что ее веки давно закрылись. Резкий толчок выкинул Касс с сиденья и бросил в обратную сторону. Сверху на нее свалилась сумка Джордана, а сам он завопил, когда Анджелина встала ему на ногу.  — Что случилось? — Анджелина шумно отодвинула дверь в купе и высунула голову. — Непонятно, может поезд сломался? — она залезла обратно и плюхнулась на сиденье. Ровно в этот самый момент свет в продолговатых лампах вдруг заискрился и погас, погружая поезд в полную темноту. Послышались крики и ругань, некоторые ученики вываливались в коридор, сталкивались друг с другом и отчаянно ругались. Топот ног пронесся совсем рядом с дверью, но тут же унесся дальше. Дверь в купе снова вжикнула, и в тусклом свете из окна Кассиопея различила три фигуры. Одна из фигур наступила ей на ногу, и Касс зло зашипела от боли. — Ой, извините пожалуйста, я не специально. Ничего не видно, — незнакомый хныкающий голос прозвучал уже с противоположной стороны. — Кэти, ты? — Анджелина пошевелилась на сиденье и махнула рукой в темноту, попав кому-то высокому прямо ниже пояса. Послышалось сдавленное «У-Уух», девочки завизжали. — Дамы, спокойно, это мы, — низкий приятный голос накрыл Кассиопею колпаком и она зашилась дальше в угол, забираясь на мягкое сиденье с ногами. Снова послышался толчок. — Фред? Джордж? — высокий голос Джордана прозвучал у самого окна. — Они самые, — парни ответили хором и засмеялись, девочки зашикали на них и замахали в темноте руками. Кассиопея видела только слабый отблеск от глаз, ладоней и чьих-то обнаженных в улыбке зубов. Темнота вскоре надоела ей, и она вытащила палочку. — Люмос! Свет вырвался так неожиданно, что девчонки снова разом взвизгнули и подскочили. Анджелина повторно наступила Джордану на ногу. Где-то за стенкой протяжно зашипел чей-то кот. — Тихо! — собственный голос показался Кассиопее слишком злым и незнакомым. — Кто-то идет, — она вздохнула, с ужасом наблюдая как изо рта вырвалось целое облако пара. Дверная ручка рядом с ней помутнела и покрылась ледяной корочкой. Гробовая тишина зашилась в каждый угол и щель поезда, все затихло, и Касс отчетливо слышала, как шумит в ушах бешено стучащая кровь. Послышалась возня, мужской голос и девчачий визг. Холод отступил, свет в лампах истерично моргнул и ярко загорелся. Кассиопея опустила палочку и жадно вдохнула воздух. Она и не подозревала, что задержала дыхание. Поезд мягко тронулся, и все в купе схватились за плечи соседей. Кассиопея пару раз моргнула, прогоняя белые пятна, и подняла голову.  — Вы тоже почувствовали? — девочка с каштановыми волосами, собранными в гладкую низкую косичку смотрела на всех по очереди округлившимися глазами. Кажется, Анджелина назвала ее Кэти. — Будто весь свет высосали, понимаете? Джордан согласно кивнул. — Это Дементоры, — Кассиопея только сейчас заметила, что рядом с ней сидит тот самый рыжий парень и смотрит на нее сквозь длинные ресницы, чуть прищурившись. — Отец сказал, что в этом году их поставят как охрану в Хогвартсе. Слова прорвались разом, налетая друг на друга, как рассерженные пчелы. — Дементоры? — Как в Хогвартс?! — Кто им разрешил? — В Министерстве совсем охренели… — Они искали Сириуса Блэка, — спокойный негромкий голос заставил всех мигом заткнуться. Кассиопея вытянула шею, пытаясь рассмотреть говорившего. — Преступник, сбежавший из Азкабана. Не читали что ли? — на маленький столик у окна громко шлепнулась свернутая газета. Анджелина вздрогнула.  — Мы читали. Но… но, я думала, это все не правда, никому ведь еще не удавалось сбежать из… из Азкабана. — «Азкабан» Кэти произнесла так тихо, что Кассиопея прочла это по ее побелевшим губам. — Это правда, — из-за спины соседа Кассиопеи вынырнул рыжеволосый парень в расстегнутой кожаной куртке. Он наклонился и вытащил из-под ног Джордана помятый синий рюкзак. Когда он развернулся и скользнул по Кассиопее взглядом, у нее внутри что-то дрогнуло. Они были слишком сильно, просто нереально похожи. Внешне. Но стоило ему посмотрел на Касс, как она сразу увидела это отличие. Будто одинаковые картины нарисовали разными красками, разными оттенками, и разница ощутимо бросалась в глаза. Красивый. До одури красивый. Кассиопея отвела взгляд и принялась ковырять ногти, не обращая внимание на настойчивый взгляд. Лишь заметила краем глаза, как взметнулся тонкой струйкой дым из сигареты в длинных пальцах. — Фред, здесь же нельзя курить, — Кэти посмотрела на рыжего обвиняющими светлыми глазами. — Ты же не расскажешь никому, Кэти? — парень окинул девчонку таким жарким взглядом, что она смолкла и порозовела, а он лишь подмигнул ей и откинулся на спинку, выпуская дым из носа и щуря красивые голубые глаза. Кассиопея зло просверлила его четкий профиль и надменно выдвинула подбородок, благодаря Мерлина, что все о ней забыли. Но не тут-то было. Парень докурил сигарету, выкинул ее в открытую форточку, предварительно потушив об раму, и развернулся к Кассиопее, нисколько не заботясь о том, что между ними сидит его брат. — А кто эта птичка? Я тебя раньше не видел. — Это Касс, она помогла вам выбраться тогда. — Это девчонка, которая помогла нам выбраться тогда. Джордж и Анджелина выпалили это одновременно, и Джордж сдался, улыбаясь ей краешком губ. Фред немного помолчал, а потом вновь вскинул на Касс горящие интересом глаза. — Как ты там оказалась? Это не место для маленьких девочек. Да и по рассказам Анджелины ты слишком много знаешь о магглах. — У меня была подруга, которая знала много о них, — Кассиопея пропустила колкость мимо ушей. Она не собиралась говорить кому-либо о Жанет, но острое чувство незащищенности слишком сильно напрягало, и слова сами сорвались с языка. Касс прикусила язык, кляня свою вспыльчивость. — Что же это за подруга, которая отпустила тебя в логово вампиров? — Вампиров? — Кассиопея вся вскинулась. — Я мало что помню, так, смутные образы. Частые провалы в памяти, думала, что это от усталости. Фред хмыкнул и положил голову на закинутые руки. — Самые сильные из них владеют принуждением. И ты, видимо испытала его на себе. Кассиопея замолчала, не в силах переварить информацию. — Так что там с подругой? — рыжий все никак не унимался, в его голос просочилась какая-то нетерпеливая злость. — Умерла, — Кассиопея выплюнула слово сквозь зубы, как яд, и забилась еще дальше в угол, сильнее натягивая капюшон на глаза. Девочки слаженно охнули, но промолчали. Анджелина скинула с ног оранжевые кроссовки и села на сиденье в позу лотоса.  — Как думаете, почему там оказались Пожиратели? Неужели они все еще верят в Того-Кого-Нельзя-Называть? — Видимо верят, — подал голос Джордан и взглянул на подругу темными глазами, — они пришли туда, чтобы предложить вампирам перейти на их сторону, но те отказались. И были уничтожены. Сириус Блэк ведь сбежал из Азкабана, а он был правой рукой Того-Кого-Нельзя-Называть. Гнетущая тишина вновь опустилась на купе, никто больше не посмел сказать ни слова. Фред у окна тихо всхрапнул. Невероятно, но он уснул. Кассиопея хмыкнула и засунула руки в сдвоенный карман толстовки. Через какое-то время Анджелина все же тихонько проговорила: — Джордж, я слышала, вы ездили в Египет? Как там, понравилось? — она наклонилась вперед, вглядываясь в парня с неподдельным интересом. — Даа, это была чума, — Джордж ответил сразу же, будто ждал вопроса. Кассиопея подозревала, что именно от Анджелины. — В первый же день Рон прищемил хвост Коросты крышкой саркофага… Дальнейший рассказ запестрил незнакомыми именами и действиями и Кассиопея закрыла глаза, уплывая на волнах тихо журчащего разговора.