Цена свободы

День был спокойным, тихим, но холодным и мрачным. В тюрьме будто все вымерли, никто не расхаживал туда-сюда, не было слышно ни отборного мата, ни раций, только лишь длинные лампы противно и монотонно гудели. Это было затишье перед бурей. Рихард сидел на грязном полу своей маленькой камеры, прижавшись исхудавшей спиной к облупленной стене, и смотрел в потолок, на котором растянулась еле заметная паутинка, раскачивавшаяся из стороны в сторону под легким ветерком, поступающим из вентиляционного отверстия. Она раздражала его, но в то же время и успокаивала своей легкостью и беспечностью. Оставив паутинку без внимания, Рихард взглянул на свои побелевшие от нервов руки, и его снова бросило в пот. После вчерашнего разговора с Джоном и тщательного разбора плана, названного ими, как Уилфэл*, Круспе посетили воспоминания, от которых он за все эти годы пытался всеми силами избавиться. Воспоминания мешали ему прогонять в тысячный раз четкие инструкции, которыми поделился Дровосек. Лужи темно-алой крови стояли у него перед глазами даже тогда, когда он сильно зажмуривал их и встряхивал головой, чтобы прогнать «видение». Рихарда трясло от осознания того, что он снова вернется к тому, от чего пытался избавиться. Кровавые ошметки, раздробленные черепа, неестественно скрючившиеся лежащие трупы то и дело мельтешили перед лицом мужчины, как будто он смотрит фильм ужасов. На минуту он услышал звук старого кинопроектора и вздрогнул от этого неприятного для него треска. Вмиг все прекратилось, кровавая мгла выпустила его из своих лап, давая передохнуть. Рихард не мог совладать собой, сильный стресс и был тому причиной. Он почему-то задумался о том, что давно не получал психологической помощи и тут же засмеялся. Хохот было приглушенно слышно даже за стальной дверью. Только это был совсем не смех, а звук порвавшихся нервов. Рихарду предстояло пойти на обед, но ему всей душой не хотелось идти на него. Он не желал видеть ни своих друзей, ни кого-то другого. Можно было бы и пропустить раздачу еды, но поставленная перед ним задача - своровать пару резиновых перчаток у уборщика, заставляла его пойти в столовую. Когда за ним пришли, он устало повесил голову и покорно шел рядом с охранником. Рихард был рад, что это был не Гэрри, а совсем другой неизвестный парень, который даже не пытался его толкнуть или вести под дулом автомата. Кажется, у него был даже сочувствующий взгляд. Увы, но все новички, которые закрепляются в тюрьме вскоре теряют сочувствие и приобретают одно лишь презрение. Рихард пожалел новичка, и не будь он тем, кем является, он бы отговорил этого человека здесь работать. Похоже, столовая была единственным ярко освещенным помещением, потому что войдя туда, свет тут же резанул по глазам Рихарда. Он потер их и посмотрел на охранника, как бы спрашивая разрешения на то, чтобы взять обед. Парень молча кивнул, и Рихарда ветром сдуло. Его ребят еще не привели, поэтому он сел за свободный стол, исподлобья глядя на всех приходящих и уходящих. Ему почему-то хотелось увидеть Тилля и он надеялся, что вот-вот, и он зайдет в столовую с гордо поднятой головой, но этого не происходило, и Рихард грустно опустил взгляд в тарелку. Сейчас ему нужно было изобразить плохое самочувствие, чтобы его отвели в туалет. В это время уборщик всегда драит унитазы. Опять гребаное представление, но людей пока не очень много, поэтому оно больше для охраны. Круспе зыркнул по сторонам, оценивая ситуацию, затем набрал воздуха в легкие и начал кашлять, при этом уронив ложку, чтобы на него обратили внимание. Его кашель действительно был похож на кашель задыхающегося человека, поэтому к нему тут же подоспел все тот же парень. На самом деле, Рихарду было на руку то, что этот охранник еще неопытный и не знает его, как остальные, хотя, наверное, ему уже про всех все рассказали, но такое понятие, как помощь заключенным никто еще не отменял. — Я сейчас блевану, отведи меня в туалет. Ваша еда - дерьмо собачье, у меня аллергия на рыбу. — Прохрипел Рихард, опираясь рукой на железный стол. Только сейчас он сумел разглядеть его имя на нашивке рубашки. Уоллес. Почему-то Рихард подумал о том, что ему больше подошла бы более стоящая карьера, чем ходить в толчок с заключенными. — Пошли. Только руки держи на виду, понял? — Рихард бы засмеялся, но сейчас он в образе больного. — Мне бы тут не подохнуть, а ты про руки… Все же нормально было, нет? — Рихард немного согнулся и придерживал рукой живот, пытаясь изобразить рвотные позывы. Охранник лишь покачал головой и поравнялся с Круспе. — Не умри, а то сегодня мой второй день работы. — Усмехнулся парень, пропуская Рихарда вперед, который ничего не ответил этому безмозглому доверчивому пацану и проскользнул вглубь туалета. Он покашлял для вида несколько раз, смыл воду в унитазе и осмотрелся. Как назло, в грязной кабинке кто-то восседал на толчке, и Круспе чуть ли не взбесился. — Фраер… — Процедил Рихард, вытирая слюну, которая повисла на подбородке. — Кто фраер? — Раздался совсем молодой голос, и дверь кабинки со скрипом открылась. Еще один молодой придурок в униформе, но он-то как раз был и нужен Рихарду. Надо быстрее все делать, иначе конвоир придет и что-нибудь сделает, хотя вряд ли, потому что он неопытная мямля, которого можно было с легкостью придушить в углу, но двойное убийство в планы не входило, только если будет чрезвычайная ситуация, да и то все нужно делать тихо и без лишнего шума. Глаза Рихарда забегали в поисках телеги с ведрами, моющими средствами и прочими принадлежностями. И куда эта тварь ее заныкала? — Кто-кто… Не твое дело, шнырь. Иди помой унитаз, я его заблевал. — Рихард с презрением глянул на парня, который явно драил эти унитазы за дело, а не просто так. Его взгляд тут же стал испуганным, и парень тут же убежал за угол. Там что-то загрохотало, видимо, упала швабра, и послышался мат. Теперь ясно, где он заныкал телегу. Как только это низшее звено приперлось, Рихард пробежался до телеги, и его взгляд тут же пал на всяко разные комплекты перчаток. — Думаю, ты не заметишь… Болван. — Прошептал он, прикусывая язык и тихо выуживая один пакетик с перчатками из ведра. Снова осмотревшись и убедившись, что этот любопытный не приперся, Рихард запихнул пакет в штаны и поспешил выйти из вонючего туалета. — Долго ты, однако. — Высказал свое недовольство Уолли, сложив руки на груди. Рихард пропустил замечание мимо ушей. — Отведи меня в камеру. — Конвоир молча кивнул головой, и они медленно пошли по серым унылым коридором в крыло, где находилась камера Круспе. — Не жри здесь рыбу. — Зачем-то сказал Рихард, а Уоллес благодарно улыбнулся. У Рихарда промелькнула мысль о том, что было бы не плохо закорешиться с этим парнем. Может быть, он будет помогать или хотя бы не гнобить, как остальные. Как только дверь громко захлопнулась, Рихард выдохнул и судорожно стал вытаскивать из своих штанов сворованные перчатки. Он испуганно швырнул их на койку и замер, уставившись на них. Мужчина заметил одну закономерность: когда он входит в камеру, его одолевает жуткое волнение, о котором хочется с кем-то поделиться, но вокруг него всего лишь стены. Он нервно провел рукой по грязным волосам, подошел к койке и запрятал перчатки под матрац на всякий случай, потому что могли снова нагрянуть какие-то люди и устроить допрос с промывкой мозга. Нахмурившись, Рихард лег и растянулся, еще раз прокрутив план в голове. Он боялся оплошать со временем, потому что часы, припрятанные под дряхлой тумбой, как назло остановились. После отбоя придется слушать только свои внутренние часы, чтобы как-то понять сколько времени. За пятнадцать минут до отбоя, Джон должен был засорить все туалеты в своем крыле и постараться устроить потоп, чтобы потом его повели в крыло, где находился Рихард. У Дровосека есть пара отвязных ребят, которые готовы на все, лишь бы он их крышевал. Вот он их и подключит. Выгода ему и им. Затем, после отбоя время Рихарда - в его руках судьба всей тюрьмы. Рассуждая и рассчитывая, как все он будет делать, Рихард незаметно для себя провалился в сон. На удивление, ему впервые за все это время приснился хороший яркий сон, в котором он был счастлив, нежась в объятиях полевых цветов. Рихард в детстве любил убегать в поле и гулять там, высматривая интересных бабочек, порхающих над ним. Во сне он также слышал приятный женский голос - голос его мамы, которая слишком рано умерла, и мальчик не успел насытиться материнской любовью. Она ласково звала его по имени, и он обернулся на голос. Красивая утонченная женщина стояла среди цветов и улыбалась ему, протягивая руку. Рихард быстро побежал к ней, вытянув свои руки, и упал в ее объятия. Казалось бы, он даже чувствовал ее нежный приятный запах. Ему захотелось не просыпаться никогда, чтобы остаться в том сне вместе с мамой. Постепенно картинка расплывалась, сменившись на черноту. Рихард проснулся вечером и удивился тому, что ему так спокойно, хотя утром его корежило, подобно агонии смерти. Спокойствие - это то, что сейчас ему было нужно, нет, не просто нужно, а необходимо. Он набрался сил перед деянием, решающим его судьбу и судьбу остальных многочисленных заключенных, хоть и проспал ужин. Есть ему сейчас совсем не хотелось. Круспе знал, что он не в ответе за свое тело и поведение, так как у него, похоже, хронический стресс, поэтому просто пытался не загружать свою голову вечными думами и самокопанием. Он вслушивался в шаги за дверью, потому что вечером, ровно в двадцать один пятьдесят происходит смена караула, смена конвоиров, и топот стоит неимоверный. Зато с помощью этого топота, Рихард и определит время. Время пролетело быстро, потому что он снова задремал, а когда проснулся, за дверью стоял гул. Ему нужно было приготовиться морально ко всему, что в ближайшем времени произойдет. В другом крыле наверняка уже заметались и пытаются устранить проблему. Рихард дрожал от нетерпения, по позвоночнику снова пробегал холод. Круспе сжал до боли свои колени. Он уже предвкушал то, как будет убивать Гэрри, как испытает сладкую истому после того, как тело этой крысы обмякнет. Рихард в забвении предался своему воображению, выбирая способ убийства. И остановился он на более мучительном, потому что Гэрри не достоин быстрой смерти. А еще Круспе был несказанно рад тому, что долго ждать его смены не пришлось, которая станет для него последней, а для Рихарда это будет последним убийством… Время пришло. Рихард достал перчатки и спрятал в карман, а в пакетик из-под них он положил какие-то бумажки, чтобы этот пакет не стал уликой в том случае, если все пойдет не так, как планировалось. Он медленно шагнул к двери и постучался, чтобы охранник услышал его зов. Гэрри всегда идет так медленно, что иной раз ему хочется засунуть в его поганый зад мотор, но ему он больше ни к чему. — Что тебе надо, Круспе? — Хриплый голос охранника раздался из-за двери. — Поссать хочу. — Хорошо, что Рихард не видел морды этого ублюдка, иначе убил бы его прям перед дверью. Недовольный Гэрри схватил Рихарда за шкирку и грубо толкнул вперед, забывая закрыть дверь. Бешеная сука. Но Рихард не сопротивлялся, потому что силы нужно оставить на потом. Зная, что Гэрри тот еще здоровый лоб, завалить его будет сложно, но реально, если сделать это неожиданно. У него есть привычка стоять прям над душой возле кабинки, и это было Рихарду на руку. У него появился шанс надеть перчатки. Идти до туалета было недолго, поэтому Рихард даже не успел понять, как оказался за закрытой дверью кабинки. Он просто надел перчатки и не знал, что дальше делать. Как выйти и как начать его дубасить. Время было также ограничено, потому что потом приведут Джона… У Рихарда не было выхода кроме того, как со всей дури долбануть ногой по двери, чтобы Гэрри либо упал, либо замешкался и не успел сообразить что к чему. Он, набравшись духа, так и сделал. Дверь с силой ударила Гэрри по спине, и он от внезапного удара и испуга отлетел в кабинку напротив. Глаза Рихарда почернели, он заулыбался самой зверской улыбкой и стал надвигаться на Гэрри, который попытался встать, но озверевший заключенный схватил его за шею и стал душить. Рихард душить его до конца не собирался, он делал это, чтобы его измучить. Охранник кряхтел, бил руками по телу Рихарда, но он будто бы не ощущал причиняемой боли. Слюни обильно текли с его синеющей морды, глаза залились кровью, но Рихард продолжал душить, а затем он отпустил его, и тот рухнул на кафель, тут же схватившись за шею и начав кашлять. — Ты такая сука, Гэрри. Я давно мечтал тебя убить… Желал тебя увидеть валяющимся на зассаном полу, и вот ты полудохлый корчишься здесь. Как думаешь, как мне тебя убить? — Рихард обошел его во круг и с издевкой погладил его по лицу. В глазах Гэрри отчетливо был виден страх и мольба о пощаде, только Рихард пришел сюда не щадить, как не щадил когда-то. — П-пожалуйста, н-не убивай… — Хрипел охранник, сплевывая слюни. — Я уволюсь, о-обещаю… — Круспе загоготал так, что голова Гэрри чуть не лопнула от его смеха. Он понимал, что это конец, Круспе взбесился, и даже если он сунется к кобуре с пистолетом, Рихард перехватит руки и все равно убьет. — Нет уж, тварь. Ты знаешь, что ты поганая шоха, тебя будут черти трахать в твою грязную жопу? Решил поиметь всех нас? Увы, это мы нагнули тебя раком. До встречи в аду, шваль! — Рихард зарычал, схватил его за патлы и оттащил к унитазу. — Нет, прошу! Рихард, не надо! Побойся Бога! — Рихард удивился, что он вообще знает его имя. Пф… Гэрри и Бог - вещи не совместимые. — С чего ты Всевышнего вспомнил, мразь? Я нашел в нем успокоение, а ты всем срешь и заставляешь в очередной раз обращаться к Дьяволу! — Рычал Круспе, поставив на его спину ногу. — Одно движение, и я сломаю тебе хребет. Так что поставь руки на пол и простись с собой. — Гэрри повиновался. На самом деле Рихарду хотелось, чтобы он сопротивлялся, бил его, но он всего лишь просит его пощадить. Оказывается, этот чмо - слабое звено, хуже, чем петухи в корпусе заднеприводных. Гэрри ему не ответил, потому что ему не было никакого оправдания, он теперь понял, что просто связался не с теми людьми и теперь лишится своей жизни, а ради чего? Ради вшивого места начальника. — Не отвечаешь, шлюха? Ну и не отвечай! — Рихард убрал ногу и резко оттянул его голову за волосы, запихнул в рот какую-то тряпку, которая валялась на полу, и ударил лицом об толчок. Первый удар. Хруст носа. Глухой вой. Второй удар. Снова вой. Рихард уже не соображает. Еще один удар и его лицо превратилось в месиво, и его тело обмякло в его руках, но Круспе вошел в экстаз и бил его до тех пор, пока ошметки мозгов не стали висеть на стенках кабинки. А потом его торкнуло, и он отскочил от тела, упав на задницу. Тело Гэрри безвольно повалилось на бок, заливая кровью пол. Рихард замарался в его крови, на футболке была кровь, и он запаниковал, не зная, что делать. Он судорожно пытался придумать выход из этой грязной ситуации, глядя на окровавленные перчатки и пузо. И его посетила идея! Он подошел к бездыханному телу, пнул его ногой и обшарил его карманы на поиск ключей. Ключи нашлись, и он выбежал из туалета. Слышался голос Джона… Рихард заперся изнутри своей камеры и затаился. Остальное на себя возьмет Джон. Это и был план Джона. Рихард убивает Гэрри, потому что он моложе и сильнее, чем Джон. Дровосек возьмет всю вину на себя, тем самым освободив Рихарда от ответственности, и подарив ему и остальным шанс продолжить мирно досиживать свой срок без лишних интриг, драк и приключений. Рихард и правда почувствовал сладкую истому, наслаждение и кайф от увиденного и сделанного. Его голова перестала кипеть, а былые злость и агрессия сошли на нет, будто бы ничего и не было. Теперь все будет спокойно, только надо избавиться от улик. Подумав об этом, Рихард распахнул глаза и подскочил с пола, хотя он даже и не заметил, как завалился после того, как запер дверь. Он заметался по комнате, думая, куда запрятать улики, хотя бы до завтрашнего дня… Его взгляд пал на вентиляционное отверстие, решетку которого как раз можно открутить с помощью ключей. Главное, чтобы никто не зашел в этот момент...