Цена свободы

Неделя текла жутко медленно. Каждый час ощущался, как три часа. Особенно, когда находишься в камере. Дни хоть выдались и скучными, но в жизни Тилля была небольшая радость: ему удалось выудить из Бэтти ее номер телефона. По ее взгляду было видно, что она сомневалась, но Тилль шутливо сказал, что не будет ей звонить посреди ночи и дышать в трубку, и тогда она согласилась. Это было его маленьким счастьем. Старый кран протекал, и капли, разбивающиеся о керамическую раковину, действовали на нервы. Это было своего рода пытка водой… Тилль и Рихард могли привыкнуть ко всему, но не к этому звуку, потому что однажды им вдвоем пришлось пройти через подобное. Еще до того, как сели в тюрьму. Линдеманн сидел на койке, грыз карандаш и смотрел на валявшийся на полу мятый листок. Вдохновения не было, его остатки ушли после того, как вчерашним вечером Тилль позвонил Элизабет, и она не взяла трубку. Маленькое счастье вновь потухло, и его руки опустились. Он надеялся, что причиной того, что она ему не ответила, являлась работа, а не сожалением о том, что дала свой номер уголовнику. — Не против, если я сломаю этот кран? — Рихард убийственным взглядом прожигал мешающий ему предмет, сидя на полу и прижавшись к стене. Тилль тут же отвлекся от своих дум и поднял на сокамерника глаза. Только сломанного крана им не хватало. — В конце концов, могли и получше камеру выделить… — Конечно, нам только потопа здесь не хватало. И вообще, мы уже обжили все здесь, зачем что-то менять? Соседи нормальные, обмен идет хорошо, охрана вся на нашей стороне, и ты должен был заметить, что давно здесь начальство не пронюхивало. — Линдеманн был на все сто процентов прав, и Рихард согласно кивнул головой, и посмотрел на пыльную решетку вентиляции, в которой он когда-то спрятал окровавленную футболку. Возможно, его бы передернуло снова, но время лечит… — Знаешь, Тилль… — Тихо выдохнул Рихард, смотря в потолок. — Я хотел поговорить с тобой о моем поведении. Только молчи и не перебивай меня, я и так не мог набраться духу все тебе рассказать. —В душе Рихард все еще чего-то боялся, и страх будто пружинил в его теле. Ему захотелось попить и умыться ледяной водой, потому что шея и лоб начали покрываться испариной. Тилль напрягся и не сводил с Круспе взгляда. Сейчас Рихард казался ему таким хрупким, что ему перехотелось знать всю правду, но раз он готов к тому, чтобы ее открыть, то Тилль с радостью выслушает его и тоже успокоится. — Начну с того, что я сделал это ради всех нас. Мы не продержались бы дольше и совершили ошибку, и настал бы конец всему, к чему мы шли. Наша работа над собой, лечение от долгих депрессий и желаний растерзать всех вокруг пошли бы по пизде. Я знаю, ты стал тосковать по свободе, и я знаю, что у тебя появилась подруга, если ее так можно назвать. Я тоже хочу выйти отсюда, как и Пауль, Кристоф, Оливер… Но на нашем пути всегда появляется тот, кто пытается нас сломать, изгадить нам жизнь и пробудить в нас машин для убийц. Тилль, ты должен знать, что у меня никого нет, нет никакого стимула бороться дальше, но именно вы, ребята, с которыми мы прошли через огонь и воду, зажигаете этот стимул во мне. Мне помогали, и я скрывать этого не буду. Джон Дровосек, ты его прекрасно знаешь, он дал нам и остальным заключенным шанс жить в спокойствии и выйти из этого гадюшника живыми. Я лишь выполнил грязную работу. Я убил Гэрри, Тилль. Мне казалось, это будет легко, ведь он был не человеком, а настоящей гнидой. И раньше, когда я… Когда я убивал, я не чувствовал этой тяжести и тьмы, которые переполняли мою душу. Ночами, когда ты еще был в карцере, я рыдал, и мне казалось, что у меня текли кровавые слезы. Эта резь в глазах… Мне казалось, что сам дьявол покидает мое тело через эту боль. Я думал, ты вернешься, и мне тут же полегчает, но нет, я не мог тебя видеть, Тилль. И остальных. Знаю, вы хотели мне помочь, но в этом случае это было вам не под силу, здесь все зависело от меня… Думаю, ты меня понимаешь, как никто другой. Если я тебя чем-то обидел… — Рихард замолчал. С него сошло сто потов. После этой исповеди, которая шла потоком прямо из его сердца, он ощутил легкое головокружение и дрожь в руках. Лица Тилля он не видел, потому что прикрыл глаза, прислонившись затылком к стене. Линдеманн молчал и пытался подобрать какие-то слова, но они все выстраивались в какую-то запутанную вереницу. Он заметил, что выражение лица Круспе не менялось вообще, только лишь глаза выдавали его эмоции. На это было страшно смотреть, потому что они то краснели, то наполнялись слезами, которые Рихард просто сдерживал. Тилль всегда понимал, что Рихарду сложно справляться с эмоциями, но он старался. Ему было также сложно кому-то открываться до тех пор, пока он сам все не переварит. Но то, что он сделал с Гэрри, не было для Тилля удивлением. Все в этой тюрьме хотели смерти этого человека, и Рихард был тем, кто просто не выдержал и решил покончить с этим раз и навсегда. Гордость за друга переполнила его. Потому что Тилль сам не осмелился приставить нож к горлу Гэрри и пытался грохнуть его по-другому. — Рихард… Мне не хватило смелости, а ты, рискнув всем, пошел и сделал… Не представляю, как тебе было плохо, а я пытался давить на тебя, все мы пытались. Черт, я ждал, пока ты что-то расскажешь, и я признаюсь, меня переполняет чувство гордости и радости. Эй, ты в порядке? Хотя, я тоже не в порядке, мне надо выпить… Я бы сейчас нажрался вусмерть! — Тилль почему-то захохотал, и Рихард подхватил его смех, наконец, открыв глаза. — Как только выйдем отсюда, соберемся у меня в гараже, если он еще не сгнил, и я притащу несколько ящиков бухла! Тилль, ты не представляешь, как мне сейчас хорошо… — Он все еще посмеивался, смотря на Линдеманна, который кивал в знак согласия. — Конечно, хорошо. Давай только договоримся вот о чем. Больше никогда не касаемся этой темы после того, как ты расскажешь все ребятам, если, конечно, захочешь, но я думаю, они должны знать своего героя. — Хмыкнул Тилль. Ему не хотелось, чтобы Рихард вспоминал эту болезненную и мрачно-кровавую тему, да и ему тоже особо не хотелось ее касаться. — Договорились. Расскажу им, как выпадет возможность, и потом эта тема умрет глубоко в наших головах. А теперь… Я хотел бы услышать пару слов о твоей барышне. — Рихард впервые за долгое время улыбнулся, из-за чего Тилль не смог сдержать своей улыбки. Он даже немного зарделся и отвел взгляд. — Я жду, Линдеманн! Хватит краснеть, как пятиклассница!