Лето - это маленькая жизнь, или Ура! Каникулы!

7. Грот       Представления Камуи о девушках и романтических отношениях зиждились на нескольких фильмах, которые любила смотреть его сестра, да на когда-то в детстве прочитанных приключенческих романах. Как таковые девчонки до недавнего времени его совсем не интересовали. Ему с ними было скучно, и в то же время они были для него непонятными существами. Всего год или два назад он стал замечать, что девчонки бывают красивые, что от них приятно и сладко пахнет. Потом в школе появилась Кейко, и с ним случилось что-то совершенно нелогичное и непонятное. Она была уже не просто девчонкой, а кем-то очень важным для него, почти таким же важным, как и друзья. Теперь, когда он мог запросто прийти к ней или с ней заговорить, это ощущение важности только усилилось.       Камуи не тратил времени на размышления о том, что теперь будет. Для него все представлялось довольно простым. Еще даже не будучи знаком с ней, он выбрал ее, теперь она даже согласилась пойти с ним на свидание, потом они вырастут и поженятся. План был идеальный! Для Кейко все было не так просто, как для него. Во-первых, она не была уверена в том, что он ей нравится. Его манеры казались ей несколько дикими; речь его была грубой. Но больше всего ее смущала его самоуверенность. Он как будто бы ничуть не сомневался в том, что всегда прав и всем нравится. Ее отец никогда не позволял себе так явно демонстрировать свое превосходство, хотя — она знала это — он был очень умный и замечательный. Во-вторых, ее представления об отношениях романтического свойства были еще более поверхностными и размытыми. Лишенная женского влияния, не имевшая подруг, кроме сестры, она весьма смутно представляла себе то, как должны развиваться отношения между юношами и девушками. Литература и кинематограф не могли дать ей достаточно сведений в этой области: ни мать, ни отец не питали особой любви к искусству, и в доме мало было книг и тем более видеокассет, а телевизор в их доме и вовсе никогда не смотрели. Но, несмотря на все это, ее душа так же жаждала любви и романтики, как и душа любой девочки ее возраста. И, положа руку на сердце, она не знала никакого другого мальчика, который бы мог ей понравиться. Джона, который так нравился ее сестре, она просто боялась, переняв, видимо, от своих японских предков инстинктивное недоверие к иностранцам. Остальные мальчишки в школе и вообще в городке казались ей на одно лицо. Камуи, со своим довольно высоким для его возраста ростом и репутацией отпетого хулигана, конечно, выделялся, и весьма выгодно на общем фоне… Но ей уже хотелось Любви (с большой буквы «эл»), а Камуи, при всех его достоинствах, не производил впечатления того, с кем это было бы возможно.       Так или иначе, оба с нетерпением ждали встречи. Кейко очень любила плавать (хотя врачи и не рекомендовали ей этого) и кататься на лодках. Даже живя в Токио, она умудрялась проводить много времени на воде.       Камуи тоже любил воду и чувствовал себя в ней как рыба. Недалеко от одного из многочисленных пляжей находился небольшой залив, на берегу которого у Камуи был свой собственный уютный уголок. Обычно он звал туда кого-нибудь из мальчишек, но в этот раз решил позвать Кейко. Подойти к его тайному убежищу можно было только с воды, на лодке или плоту. Это был небольшой грот, где — по слухам — водились русалки. Облазив весь грот в компании еще нескольких мальчишек, Камуи никаких русалок не нашел. Зато туда не совались взрослые, да и из мальчишек он нашел его первым. Иногда он притаскивал туда какие-то нехитрые свои сокровища: рогатку, которую отец пригрозил сломать, если еще раз увидит; подаренный кем-то из американских солдат самый настоящий патрон и еще кучу всяких приятных и дорогих его сердцу мелочей. Сокровищ скопился уже целый сундук (жестяная коробка, утащенная им из школьной подсобки), иногда Камуи их старательно перебирал, добавлял новые, хвастался ими друзьям и просто любовался.       Кейко он в свои планы не посвящал, желая преподнести ей сюрприз. Они встретились у ее дома. На ней было легкое платье — белое, как обычно, но с синими полосками по подолу и матросским воротничком. Такие платья Камуи видел только в старых фильмах. Неизменная лента исчезла — ее место заняла шляпа с широкими полями. — Смешное платье, — сделал Камуи комплимент.       Кейко нахмурилась, но быстро сообразила, что он, вероятно, ничего плохого сказать не хотел. — Оно немного старомодное, но папа говорит, что в старомодности нет ничего плохого. — И добавила каким-то другим уже голосом, от которого у Камуи внутри что-то болезненно сжалось: — Мне его мама сшила. — А, — протянул Камуи в ответ. — Ну, круто. Пошли?       Они пошли по дороге, их руки иногда случайно соприкасались, длинные от утреннего солнца тени то сливались, то разделялись. Камуи ужасно захотелось вдруг взять ее за руку, и он предпринял попытку осуществить желаемое, но ее ладошка неизменно от него ускользала. Еще он впервые заметил, что Кейко была довольно высокого роста и двигалась очень грациозно и плавно. На летнем солнце ее кожа казалась белой; выбившаяся из прически смоляная прядь поблескивала. Камуи ужасно хотелось сказать ей что-нибудь этакое, но он не мог ничего придумать и плелся рядом, пожирая ее глазами.       Время было раннее, и пляжи еще пустовали. Несколько лодок лежало на берегу. Камуи стащил одну из них в воду. — Тебе разрешили взять лодку? — спросила Кейко. — Ага! Лодочник дружит с моим отцом. И я гребу лучше всех мальчишек, так что мне разрешают брать кататься.       Это было чистой правдой. Камуи с раннего детства катался на лодке — сначала со старшими, а потом и сам. Грести он умел и ничего не боялся. Лодочник доверял ему безоговорочно. К тому же, с остальных он все-таки брал плату за прокат лодок, Камуи же пользовался ими просто так. Он весьма дорожил этим доверием, глубоко и искренне уважая лодочника не только как друга отца, но и за его силу и упрямый характер. От взрослых Камуи слышал, что Лодочник, как его все звали в городке, на войне убил много людей, и это прибавляло ему в глазах Камуи веса.       Кейко, к немалому удивлению ее спутника, оказалась неплохим гребцом. Девчонок Камуи всегда почитал слабыми, и скрыть своего удивленного восторга он не смог. Издал восхищенное «ух ты!», чем вызвал на щеках Кейко легкий румянец.       Лодка шла ходко, и очень скоро они достигли цели путешествия. Грот, однако, не произвел на Кейко впечатления. Она зябко ежилась от сырости, и ей явно было неприятна темнота. — Тут русалки водятся, говорят, — козырнул Камуи. — Всамделишные, с хвостами там и всем таким. — А ты видел когда-нибудь русалок? — оживилась вдруг Кейко. — Да сто раз! — сам себе поверил Камуи. — А еще у меня тут есть сундук с сокровищами. Во!       Он открыл жестяную коробку и продемонстрировал свои драгоценности. Кейко присела на корточки, осторожно подобрала платье и заглянула в «сундук». — Ой! Как тут всего много!       Камуи почувствовал облегчение. Хоть чем-то он ее привлек! — Вот эту штуку я нашел на одном заброшенном американском корабле. А это вот настоящий патрон! И вот еще какая-то штука… Не знаю, что это… Вот прикольный камешек. Видишь, как блестит? А вот эти камни умеют делать искры! Во!       Он складывал свои сокровища к ее ногам. Она внимательно их разглядывала и прислушивалась к его сбивчивым объяснениям. Шляпку она сняла и держала в руке. В полумраке грота была видно, как блестят ее глаза, а кожа казалась еще белее. Камуи вдруг почувствовал, как внутри возникает какое-то новое, незнакомое ощущение. Он оборвал себя на полуслове и уставился на Кейко. Та тоже посмотрела на него, удивленная его внезапным молчанием. Камуи ужасно смутился, покраснел, вскочил на ноги и отвернулся. Кейко тоже поднялась. Ей почему-то тоже стало ужасно неловко. Она никак не могла понять, в чем дело… То, что Камуи стоял теперь к ней спиной, ужасно ее вдруг обидело. На глазах даже выступили слезы, и она невольно всхлипнула. — Ты чего? — встрепенулся Камуи.       Кейко улыбнулась и мягко сказала, что все в порядке. — А, ну тогда…       Повисло молчание. Кейко вдруг обдало жаром, ей стало страшно. Все ее тело напряглось, сжалось, как пружина. Ей захотелось убежать, но с места она не двинулась. Широко распахнув глаза, она глядела на Камуи, который неправдоподобно медленно приближался к ней. Он вдруг оказался совсем близко и в упор посмотрел на ее. От его взгляда Кейко смутилась, покраснела и опустила глаза. Тогда он вдруг сжал ее плечи. Кейко зажмурилась и тут же ощутила как влажные губы коснулись ее губ. Несколько мгновений они стояли, прижавшись губами и закрыв глаза.       Камуи однажды видел, как его сестра целовалась со своим парнем, но повторить виденное ему не удалось. Все случилось слишком быстро. В тот миг, когда его глаза встретились с глазами Кейко, выбил почву у него из-под ног, и он, сам себя не помня, поцеловал ее. Отстранившись же от нее, он густо покраснел пробормотал что-то о «ждут дома» и предложил возвращаться.       На обратном пути оба молчали. Камуи греб на этот раз сам, не подпустив Кейко к веслам. Конечно, ему нравилось сидеть рядом с ней, но теперь эта близость приобрела какое-то совсем иное значение, новое и непонятное; и Камуи, напустив на себя важность, заявил, что «неженское это дело». Кейко, казалось, даже не обратила на это внимания. Она глядела на океан, щурилась от солнца и думала о чем-то. Время было уже за полдень, и народу на пляже было много. Камуи поприветствовал нескольких ребят из своего класса, махнул рукой паре знакомых девчонок и вдруг крепко взял Кейко за руку, имея намерение увести ее подальше от людей: это почему-то было важно. Прощаясь, они более или менее пришли в себя. Правда, Камуи так и не решился, снова ее поцеловать… Но на прощание она ему улыбнулась так тепло и ласково, что он воспрянул духом и вернулся домой совершенно счастливым.