Семен Семеныч!

      — Да что же это такое! — воскликнул женский голос, и чья-то рука обрушилась на мою бедную голову.       — А-а-а! — заорал я и подскочил на кровати, потирая ушибленную голову и обвиняюще глядя на офигевшую рыбину.       — Семен, ты меня так не пугай, — воскликнула Андайн, немного придя в себя, — сперва из ниоткуда свалился на диван, бледный как смерть, с закаченными глазами и пеной у рта. Теперь ты кричишь как ненормальный…       — Ага, как ненормальный, — обиделся я, — посмотрел бы я на тебя, когда тебе попытаются проломить башку.       — Что, неужели я так сильно стукнула по твоей голове? — искренне удивилась Андайн, — Надо же! А ведь я совсем легонько…       — Интересно, чтобы случилось с моей головой, если бы ты не легонько меня треснула, — скривился я и потрогал свое плечо, которое разодрал Папайрус. Рана уже не кровоточила благодаря заботе Андайн, но все равно ужасно саднила. Теперь шрам будет…       — Семен, ты в последнее время стал каким-то меланхоличным, — сказала рыба, поправляя мне одеяло, — смотри на жизнь веселее!       — Да уж, посмотришь тут на жизнь веселее, — пробурчал я, переворачиваясь на другой бок, — блин, ну что за день у меня сегодня такой! Сперва один обиженный на жизнь кролик чуть Папса не прибил, затем меня какой-то хренью накачали, затем у меня чуть дом не сгорел, после чего он пережил маленький Великий потоп. И когда я уже думал, что все, на этом мои злоключения закончены, я вышел из дома, позабыв нацепить на себя бинты! Ну и ты понимаешь, что со мной после этого произошло.       — Бедняга, — посочувствовала Андайн, — Видимо, сегодня не твой день.       — Вполне возможно, — согласился я, — так что больше я сегодня никуда не пойду. Хватит с меня.       Но увы, увы, увы. Не успел я договорить последнюю фразу, как из гостиной раздался стук в входную дверь. Андайн тут же рванула в ванную и заперлась там. А я встал, укутанный в одеяло так, что лица не было видно, и пошел открывать незваному гостю, по пути думая, что я ему выскажу. Я открыл дверь: передо мной стоял глава королевской гвардии во плоти (ха, черточка, ха, черточка, ха!).       — Привет, Папс, — мрачно поприветствовал я его, — чего надо?       — Привет, Семен, — в тон мне отозвался тот, — можно войти?       — Сперва скажи, с какой целью пришел, а там посмотрим, — отозвался я, закрывая собой проход. Мне вовсе не хотелось, чтобы он случайно встретился с Андайн в моем доме. Только этого мне и не хватало для полного счастья!       — Король велел тебе передать, что он ждет тебя завтра у себя, — сказал Папайрус и вдруг с триумфом посмотрел на меня, — Помнишь, ты говорил, что в Подземелье, возможно, нет человека?       — Помню, — кивнул я и по моей спине пробежали мурашки: неужели он все-таки раскрыл меня? — И что?       — Так вот — ты был не прав! — торжествующе воскликнул Папс и от избытка чувств подпрыгнул, — В Подземелье есть человек!       — Д-да? — только и смог выдавить из себя я, — К-как интересно.       — Боже, Семен, — всплеснул руками скелет, — да ты весь дрожишь! Извини, я забыл о твоем состоянии…       — Да ничего, — я замотал головой, — так что там с человеком?       — Нет-нет, — воскликнул Папс, — ты должен немедленно лечь в кровать! И без возражений!       — Протестую! — возмутился я, — Со мной все в порядке! Не томи: что там с человеком?       — Короче, — переключился Папайрус, — я возвращался от Альфис… кстати, твоя идея разговорить кролика не оправдала себя.       — Ай, пофиг, — отмахнулся я, — потом сам поговорю с ним (если выживу, конечно). Так что с человеком?       — Да то, — отозвался Папс, — значит, шел я домой и вдруг вижу, что передо мной, прямо рядом с моим домом стоит человек с мерзкой ухмылкой! (по-моему, я был не с мерзкой ухмылкой, а с дебильной улыбкой)       — И? Что было дальше?       — Я велел ему сдаться, — продолжил скелет свой душещипательный рассказ, — но он жутко рассмеялся (что-то не припомню за собой такого) и напал на меня (да?). Я яростно сражался против него, но он вероломно сбежал от меня!       Следующие пять минут я с открытым ртом слушал потрясающую историю о том, как «коварный человек» пытался убить «героического» Папса, но тот оказал ему сопротивление. В итоге Папайрус вместе со своим собачьим отрядом загнали гадкого человека в тупик и уже хотели схватить его, но он сперва замутил им разум своей демагогией (при этом Папс кинул на меня возмущенный взгляд) и воспользовался странной магией, чтобы сбежать. При этом я узнал о себе множество потрясающих подробностей.       — Потом мне звонит Азгор и начинает орать, почему мы не поймали этого человека, — возмущенно говорил Папайрус, — обзывая нас последними словами.       Эта история заметно приподняла мой дух. Я еле сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос перед скелетом.       — Правда, потом он немного успокоился и велел передать тебе, чтобы завтра к двум часам ты был у него, — закончил Папс.       — А не знаешь, зачем? — поинтересовался я.       — Нет, — покачал он головой, — он мне ничего по этому поводу не сказал. И меня это немного пугает. Хотя… он сказал, что из тебя, наверное, выйдет хоть какой-то толк.       — Ну тут он ошибся, — усмехнулся я, — Толк из меня уже вышел, одна дурь осталась. Так что, сам понимаешь.       — Слушай, ну вот как ты даже в такой серьезной ситуации умудряешься шутить?       — Жизнь и так слишком серьезная, — отозвался я, пожимая плечами, — так зачем делать ее еще серьезнее?       Папайрус лишь фыркнул:       — Ты неисправим. Ну да ладно, — он протянул мне свою ладонь, — мне уже пора. Мне еще надо принять отчеты от других часовых: вдруг они что-то видели?       — Хорошо, — кивнул я, пожимая его руку, — было очень приятно поболтать. Кстати, у тебя уже есть какие-нибудь мысли, где может скрываться человек?       — Есть, — он окинул меня странным взглядом, — есть очень большая вероятность того, что он в Руинах.       У меня как гора с плеч свалилась. Я облегченно вздохнул и улыбнулся Папсу:       — Ну, надеюсь, вы приструните его.       — Надеешься? — переспросил он, задумчиво глядя сквозь меня, — я тоже надеюсь, хотя…       — Хотя что? — заволновался я.       — Нет, ничего, — рассеянно отозвался он, — ладно, пока…       — Пока.       Я закрыл за ним дверь и постучал в ванную:       — Андайн! Выходи, он уже ушел.       Послышался звук отодвигаемой задвижки, и из-за приоткрывшейся двери показалась рыбья мордашка.       — Совсем ушел? — шепотом поинтересовалась она.       — Нет, блин, — отозвался я, — туловище с руками и ногами ушло, а череп остался.       — Не смешно, — Андайн наконец рассталась со своим убежищем и подошла к окну.       — Фух, вроде действительно ушел, — убедившись в том, что ее ученика на горизонте не наблюдается, она подошла к плите, чтобы поставить чайник на огонь.       В это время со стола раздались трели звонка. Я взял лежащий на нем телефон (тот, что мне в свое время презентовала Ториэль). Звонила мне хозяйка Руин (помяни… вот и оно)       — Семен? — ее голос сразу же встревожил меня.       — Да? Что-то случилось? — отозвался я. Андайн, уже было полезшая за заваркой, остановилась и испуганно посмотрела на меня.       — Санс, — дрожащим голосом сказала Ториэль, — он… Его состояние ухудшилось.

***

      Папайрус шел по вечернему Ватерфолу, пытаясь привести свои мысли в порядок. Вторая встреча с человеком заставила его о многом задуматься.       Во-первых, человек вел себя довольно странно: не боялся его как второй и не пытался убить как первый (если вдруг кому непонятно: речь идет о тех двух людях, которых Папайрус увидел в бытность капитана королевской гвардии. А именно: человек с желтой душой справедливости и человек с зеленой душой добра). Это несколько… смущало королевского стража.       Во-вторых, загнанный в угол, он не решился стучать в дверь в надежде, что ему кто-то откроет. Да и убегал он странно, словно знает окрестности как свои пять пальцев (хотя последнее утверждение вызывало у него некоторые сомнения: откуда он знал, может, у людей не по пять пальцев на руках и ногах как у скелетов?).       Ну и в-третьих, ему был до жути знаком голос этого человека. Некая самоуверенность, манера речи, каламбуры, вставляемые этим человеком напоминали скелету о том, кого он ни в коем случае не хотел видеть человеком (- Вообще-то… — Вообще-то тебя не спрашивали, наглядное пособие для мед.школ! Кто тут автор, я или ты?) Папайрус глубоко вздохнул и постучал в дверь того, кого считал своим другом. За дверью послышалась какая-то возня, где-то внутри хлопнула дверь, и наконец перед ним предстал по самую макушку закутанный в плед Семен.       — Привет, Папс, — он явно не был в восторге от прибытия своего друга, — чего надо?       Папайрус начал рассказывать, внимательно глядя на Семена. Его реакция была странной: главе королевской гвардии все казалось, что Семен готов в любой момент рухнуть и начать с истерическим хохотом колотить пол. Но он дослушал все до конца и даже ни разу не улыбнулся. Хотя поначалу заметно нервничал. И как всегда, он не мог без своих глупых шутеек. Папайрус направился в сторону Хотленда. Сказать королю о своих подозрениях или не сказать? И у того, и у другого варианта были свои плюсы и минусы. Скелет никак не мог выбрать, что же ему сделать. Наконец он достал из широких штанин золотую монету и подумал: «Если выпадет изображение короля, расскажу ему все свои подозрения. Если же выпадет цифра, то… не расскажу». Монета взлетела в воздух и упала на дорогу, одиноко звякнув о камни.