***
Условия его содержания-стражи-но-не-тюрьмы просты и понятны. Ни шагу из Института, всегда под наблюдением, будто Алек сбежать планирует, и никакого контакта с Нижним миром. Ему даже показалось, что последнее Совет специально для него обозначил. Передвижения по самому Институту не ограничивались, но и не поощрялись. В трактовке, зачитываемой Канцлером, этот пункт носил рекомендательный характер, только вот каждый знал, что Алеку лучше нос из своей комнаты не показывать. На время расследования главой Института назначили Роберта. Конечно, навредить это никак не могло, но Алек привык к определённой системе в этом деле и несколько беспокоился, а не разрушит ли отец то, что он успел сделать. Насколько Алек слышал от Иззи, Джейса тоже "заперли" в его комнате. Амелия находилась в лазарете, но в скором времени её должны были выписать, и тогда — здравствуйте, родные четыре стены. В комнате было уныло. В последнее время Алек оставался здесь лишь в те дни, когда засиживался допоздна за работой, и в его понимании поздно — это когда начинает светать. Бывало, он вырывался в Бруклин к Магнусу буквально на час или полтора, а после возвращался обратно. Джейс недоумевал, завидев брата в кабинете, когда, вроде бы, только выпроводил его отсюда. Алек лишь раз попытался объяснить парабатаю, что такое "моральные передышки и перерывы", но напряженное лицо Эрондейла, силящегося понять о чём ему тут толкуют — быстро отбило всякое желание. Так что, теперь парни ограничивались обречённым «Опять?» со стороны Джейса, и молчаливым пожатием плеч от Алека. Но хоть мысли об этом и отвлекли на время, они не смогли изменить того факта, что комната, служившая нефилиму домом и спальней, единственным местом, где можно было укрыться от мира и остальных охотников — стала чужой. Холодные стены, запустение и уныние — вот что сразу ощущается, стоит лишь порог переступить. И сколько ему придётся здесь быть? От пары дней до недель. Но, зная Совет, они не захотят затягивать столь, на их взгляд, очевидное дело и всё разрешится за несколько дней. Только вот после слов Имоджен Алек был уверен, что не в его пользу будет их решение. И это ожидание становилось ещё более мучительным. Книги в шкафу были пролистаны и откинуты в дальний угол комнаты, после всё же подобраны и возвращены на своё место. Алек слонялся от стены к стене, не находя себе места и элементарно не зная чем себя занять и хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей. Он уже примерялся к кровати и прикидывал, насколько обширным может быть бардак, если её перевернуть. И само наличие этой идеи уже попахивало бредом. Выдавало его с головой и всем остальным. За этим делом Изабель и застала брата. Алек стоял у угла кровати, схватившись за ножку, но стоило двери открыться, как парень отскочил в сторону, поворачиваясь к сестре и нервно потирая шею ладонью. — Иззи? — он неуверенно улыбнулся, но почти сразу это превратилось в нервный оскал, и девушка лишь обречённо вздохнула, проходя в комнату. — Совсем с ума сходишь? — от участливого взгляда Алек будто сдулся, сильнее прежнего ссутуля плечи, а после устало завалился на кровать, мысленно порадовавшись, что не перевернул её, как хотел чуть ранее. — Я в этом заточении действительно с ума сойду и радостно скажу на Суде всё, что от меня потребуют. А может быть и гораздо раньше, чем начнётся заседание. Изабель села рядом, рассматривая брата и слушая, даже не надеясь перехватить его взгляд, устремлённый в потолок. — Кто ты и что ты сделал с моим братом? — Алек озадаченно нахмурился, поворачивая голову к сестре. — Раньше ты бегал от всех и каждого, лишь бы один остаться. Ничего лучше тренировок и книг не видел. А теперь ты готов на стены лезть, просидев без дела… два дня? — уловив во взгляде нефилима лёгкое смущение, Иззи улыбнулась и слегка покачала головой. — Просто… это всё не даёт мне покоя, — с явным сомнением начал Лайтвуд. — Было бы странно, будь иначе. — Нет, Иззи. Всё слишком странно, — Алек сел, а после практически вскочил на ноги, и его напряжение невольно передалось и Изабель. — Сам факт того, что оборотень гнался за вампиром посреди города, а после оказалось, что и не оборотень он никакой, а сумеречный охотник. И единственный, кто может подтвердить происходящее — мёртв, сгорев от солнца в камере, куда солнечный свет не может попасть по определению. Алек метался из стороны в сторону, меряя комнату шагами. Он всё сильнее тёр шею ладонью, и даже не обратил внимание, как Изабель появилась на его пути. Девушка придержала его за плечо, обеспокоенно заглядывая в глаза снизу вверх. — Алек, — охотник рассеянно моргнул пару раз, и лишь после его взгляд прояснился. — Мы обязательно что-нибудь придумаем, — Иззи надавила ладонью на шею брата, вынуждая его чуть вперёд податься и обратить всё своё внимание на неё и её слова. Взгляд, полный надежды, полоснул по сердцу, и Изабель едва не дёрнулась, но лишь улыбнулась чуть шире, ободряюще ероша волосы Алека. — Знал бы ты, как Магнус порывался вытащить тебя отсюда телепортом в тот самый миг, когда узнал обо всём этом, — со слегка неестественным весельем проговорилась она, возвращаясь к кровати и садясь на неё. Алек рассмеялся тоже натянуто, но прежнего напряжения в нём уже не было. Он приподнял брови и покачал головой, словно не верил в достоверность слов сестры. — Думаю, сделай он это, я был бы не так уж и против, — пожалуй, данный факт забавлял и удивлял самого Алека, что про Иззи говорить. — Всего два дня, Алек, — с явным сомнением в адекватности брата, Изабель сделала эти свои "страшные глаза", на что охотник только пожал плечами. И получилось это у него настолько небрежно, что спустя мгновение захохотали оба Лайтвуда. Изабель действительно умеет отвлекать и устраивать передышку уставшему и измождённому сознанию. Жаль только, что надолго ей оставаться не дают.***
На третий день стало чуть легче. Было дело в пасмурном небе и холодном ветре с мелким дождём или просто Алек смирился со своей участью — он не сильно задумывался. Тишина комнаты, тихий гул и редкий топот от беготни в Институте — они странно зацикливали внимание, вынуждая погружаться в пустоту сознания и смотреть в одну точку, изредка опуская взгляд в книгу. Больше желания что-то перевернуть или сломать не было, сейчас тот порыв с кроватью казался… ребячеством. Раздался стук в дверь и Алек вздрогнул, поворачиваясь на звук. Его удивлению не было предела, как и какой-то ненормальной веселости Джейса. Охотник выглядел как нашкодивший, но безмерно довольный своей пакостью мальчишка. — Иззи сказала, что ты тут на стены лезешь, — осмотревшись, Джейс скептически хмыкнул и, прикрыв дверь, грохнулся на кровать. — Что-то не сильно заметно. — Зато по тебе вполне, — откладывая в сторону книгу и поднимаясь с пола, Лайтвуд подошел к брату, выжидательно смотря на него. — Есть чем поделиться? Алек завалился рядом, складывая руки на животе. Внутри стало правильно целостно и спокойно. Тревоги чуть притупились, и свежесть, проникающая в комнату вместе с ветром, проходилась по коже лёгкими мурашками, наполняя силами. Снимая усталость. — Сомневаюсь, что дошёл до чего-то, до чего не додумался ты, — Эрондейл недовольно скривил губы и вздохнул. — Есть какие-нибудь идеи? — Пока из нас двоих именно ты предпринял хоть какие-то действия. Я лишь пытался в порядок мысли привести, — Алек поморщился, поднимаясь с кровати и возвращаясь к своему недавнему пристанищу, подбирая книгу, чтобы поставить её на полку. — Нет в этом ничего удивительного, тебя продержали дольше всех на допросе, — Лайтвуд обернулся стремительно, в изумлении вскидывая брови. Джейс приподнялся на локтях и нахмурился. — Погоди, ты не знал? — Нет… Что-то изнутри царапнуло. Не сильно, но метко. Они действительно считали, что он убил того нефилима специально. Они уверены, что он может так поступить. И если на доверие от Конклава надеяться не приходилось и раньше, то это всё же подрывало его веру в них и Совет. Подрывало ещё сильнее. — Что Имоджен сказала тебе? — была вероятность, что Инквизитор могла проговориться в чём-то — всё же потерянный и вновь обретённый внук, да и ситуация откровенно паршивая складывается. — Ты про нашего сгоревшего друга? — лениво осведомился Эрондейл, заваливаясь на бок и подпирая голову рукой. Алек медленно кивнул. — Не больше, чем тебе. Что он сгорел на рассвете в своей камере, и поскольку никто из незаинтересованных сторон не может подтвердить наши слова, то у Совета нет никаких оснований верить нам, — закончил нефилим откровенно унылым голосом, явно пародируя Имоджен. А после фыркнул, будто сказанное ему самому казалось бредом. — Такое ощущение, что наши слова в этом деле вообще веса не имеют. — Выдвинутые обвинения слишком серьёзные, чтобы верить тому, что мы говорим. Будь у нас Меч Душ — проблема заключалась бы лишь в правильно заданном вопросе, — рассеянно водя пальцами по корешкам книг, нефилим о чём-то напряжённо думал. Ему казалось, что он упустил какую-то мысль. Не обратил внимание. Словно подсказка была у него перед глазами, но он не знал куда смотреть. — Только одним вопросом они бы не ограничились, — сжимая зубы и явно вспоминая собственный опыт, Джейс сорвался с места и подошёл к брату. — Но тогда бы нам не грозило лишение рун, и Макс с мамой не попадали под удар, — тихое упрямство человека, думающего если и не о всём, то точно о многом. Даже слишком. Джейс не нашёлся с ответом. Всё же, предполагать и услышать от кого-то вроде Алека — человека не бросающего слова на ветер — от своего парабатая — это оглушало и накрывало смесью паники и безысходности. Всё было бы гораздо проще, если произошедшее ограничивалось только ими тремя — без последствий и людей, которых они на дно за собой потянут в случае неудачи. Джейс предпочитал об этом не думать, но Алек себе такого позволить не мог. — Может, этого оборотня всё же кто-то видел? — с огромным сомнением протянул Эрондейл, больше надеясь этим успокоить Алека, потому что если спокоен брат, то он тоже. Ну, хотя бы это позволило ему знать, что выход есть. — Сильно сомневаюсь, — хмурясь и складывая руки на груди, Алек прислонился спиной к книжному шкафу. — Там столько народу было, что никого найти не получится, и не скажу, что хоть кого-то запомнил… Алек неожиданно замолкает, так и не договорив. Джейс вопросительно приподнимает брови, когда парабатай светлеет лицом, и в его глазах мелькает искра. — Девушка, — сказано так, словно этого достаточно. Но Эрондейл не понял совершенно ничего. — Девушка? — Да. Там была девушка, Джейс. Она курила на балконе, — Алек говорил немного лихорадочно, начиная оживлённо шагать по комнате, зарывшись рукой в волосах. — И почему ты уверен, что она видела нас? — нефилим щурит глаза, недоверчиво рассматривая брата. Не то чтобы Алек совсем уж ничего не замечал вокруг, но он не обращал внимание на примитивных. Тем более на девушек. — Она заговорила со мной, — судорожно думая и прикидывая варианты дальнейших действий, Лайтвуд просто отмахнулся он парабатая. — И ты вспомнил об этом только сейчас? — отойдя от минутного шока, Джейс слегка повысил голос. Алек остановился на месте, как вкопанный, уставившись прямо на парабатая. Джей всегда был несдержан и порой излишне агрессивен, но он никогда не позволял себе проявлять панику. Никогда не выдавал своё состояние, если нервничал. Только вот Алек на то и его парабатай, чтобы подмечать это. Но он не только не чувствовал эмоций брата, но и не обратил на это внимание, когда Джейс пришёл. — Да, только сейчас, — выходит виновато, но по-прежнему уверенно и лихорадочно. — И нам нужно сообщить о свидетеле Имоджен. — Нет, — Эрондейл отвечает спешно и категорично. Алек недоумевает и сводит брови на переносице. — Слушай, — Джейс подходит ближе и говорит теперь гораздо тише и спокойнее, — ты один её видел. Она видела тебя. С кем она и будет говорить, так с тобой. Тем более, что среди нижних тебе веры будет больше, чем кому-нибудь другому или же посланнику Совета. — И что ты предлагаешь? — Устроить диверсию, — Джейс усмехается, и Алеку совершенно не нравится его взгляд. Но он вынужден признать. Брат прав. В этой ситуации они могут доверять лишь друг другу.***
Оказавшись в Бронксе, Алек подумал, что следовало сюда отправить Джейса. Это он мог хоть кого найти в толпе и при этом достать себе выпивку, а не Лайтвуд. Может, это был какой фестиваль, или снова праздник — Алек не знал. Он вообще редко интересовался жизнью примитивных. Хорошо, до встречи с Мисс-я-притягиваю-проблемы-по-жизни вообще не интересовался, но Джейс его парабатай. Хочешь не хочешь, что-нибудь и узнаешь. Алек бывал в Бронксе днём далеко не раз, но старался обходить стороной шумные места. Сейчас же, нефилим понимал, что та, которую он ищет, будет скорее всего именно в центре событий. Это был тот самый закон подлости, в котором сомневаться не приходилось. Район за районом, нефилим далеко не сразу нашёл ту улицу, где произошло недавнее происшествие. Казалось, что он вполне запомнил и здания, и то, где она находится. Скорее всего, дело было в празднике. Миряне сновали по улицам, смеялись, пели, танцевали. Везде звучала ритмичная музыка на барабанах и каких-то духовых инструментах. Солнце припекало, смог становился плотным и почти осязаемым. Бронкс никогда не был спокойным и… чистым районом. Алек убедился в этом ещё раз. Лайтвуд внимательно осмотрел тот переулок. Зашёл даже в жилой дом, откуда в прошлый раз лаяла собака, поспрашивал жильцов, но не было никакого результата. Он растерялся. Не думал, конечно, что найти кого-то будет легко, особенно, когда есть лишь нечёткое описание внешности, да и в таком оживлённом районе, так ещё и этот праздник-фестиваль… Но Алек знал, что среди местных жителей такую девушку бы точно запомнили. Слишком нетипична она была для смуглокожих и темноволосых представителей Бронкса. Нефилим задумчиво шёл по тротуару, смотря себе под ноги и пытаясь найти решение новой проблемы. Прямо перед ним из дома выбежала девушка, поправляя на голове шляпу и что-то громко крича на… Испанском? Вроде бы. Она спустилась по ступенькам и остановилась, осматриваясь по сторонам, пока не встретилась взглядом с Александром. Он не понял, что удивило его сильнее: то, что она вообще его увидела, потому что охотник воспользовался гламуром, или то, что резко отвернулась и чуть ли не бегом, оборачиваясь через каждые семь-восемь шагом, направилась в противоположную сторону. Это было подозрительно. И, пожалуй, Алеку стоило всё же заняться более важными вещами, особенно, когда от этого зависели и чужие судьбы, но что-то внутри заставило его сделать шаг. Лайтвуд чуть прищурил глаза, спасаясь от слепящего солнца, и пошёл за девушкой. Они всё дальше уходили от квартала и улицы, где охотник видел свою несостоявшуюся свидетельницу, что не могло его не злить. В какой момент Алек потерял из виду соломенную шляпу в толпе? Пожалуй, когда столкнулся с примитивным мужчиной, заставив того испуганно выпучить глаза и, заикаясь, озираться по сторонам. От досады парень зарылся рукой в волосы и тяжело, с трудом справляясь с раздражением, вздохнул. Ангел, почему всё происходящее кажется ему самым настоящим бредом? Он гонится за призрачной девушкой, в существовании которой уже не был столь уверен. Но тут в толпе мелькают светлые, почти белые короткие волосы, и Алек забывает обо всём, направляясь следом за силуэтом, высматривая среди людей что-то белое, переходя на бег всё чаще и чаще. Обогнув женщину в больших, не по размеру, солнцезащитных очках, Лайтвуд наконец видит её перед собой. Ту самую девушку, что курила на балконе, что видела бойню в подворотне, что могла спасти его, Джейса и Амелии задницы. И не знающей о своей важности. До определённого момента важности. Она шла медленно и плавно, словно по течению плыла. Останавливалась у магазинчиков и уличных торговок, рассматривая товары. Худая, с бледной кожей, в растянутой болотного цвета майке, тёмных бриджах и повязанной на бедрах клетчатой рубашке. Девушка не вписывалась в толпу окружавших её людей, даже не смотря на то, что в Бронкс приехали многие из-за праздника. И в то же время, её не замечали. Она точно не примитивная. Было бы странно, окажись иначе. Спокойная реакция на оборотня, вампира, на схватку в переулке, на всё, что тогда произошло — человек так бы никогда не отреагировал. Если бы увидеть смог для начала. А она курила, с ним говорила. И исчезла потом. Алек остановился, почему-то мешкая. Связываться с нежитью не хотелось. И дело даже не в том, что она нежить, а в натянутых отношениях между нижнемирцами и нефилимами. Это была неприязнь, напоминающая зубную боль. Раздражающая, назойливая и, кажется прошла, но нет, новый приступ лишь сильнее. Порой доходило до ненависти, только не в данном случае. Совершенно одно говорить с официальными представителями, и совершенно другое — с обычными нижними, которые каждый день сталкиваются с проблемами, обсуждаемыми Конклавом в Совете. Выбора у Лайтвуда не было, слишком многое стоит на кону. Нефилим выдыхает устало, моргая. И теряет из виду девушку. Охотник взволнованно смотрит по сторонам, чувствуя, как паника поднимается внутри. Лица людей смазаны, их слишком много, и этот шум начинает оглушать. — Мне не нравится, когда за мной следят, — звучит ровно и отчётливо, но настолько неожиданно, что Алек резко поворачивается, так и не находя, что сказать. Нижнемирянка стоит перед ним. Слегка закидывает голову, щурится от солнца и поджимает губы. — Я… Мне нужна твоя помощь, — растерянность меняется на собранность. Напряжённую и нервозную немного. Это не остаётся скрытым от девушки. Алек недовольно сжимает руки. Она смотрит на него внимательно, словно сканирует каждый сантиметр лица, желая до мозга пробраться. От этого взгляда неуютно, Лайтвуд с трудом не передёрнул плечами, хотя очень хотелось. — А кто сказал, что я захочу тебе помогать? — Взгляд соскальзывает с лица, девушка отворачивается, не дожидаясь ответа. Алек делает всё, не успевая даже подумать. Шагает вперёд, тянется рукой и смыкает пальцы на предплечье. Нижнемирянка стремительно оборачивается, прожигая ладонь на своей руке убийственным взглядом, а после нарочито медленно поднимает взгяд снова на лицо нефилима. — Выслушай хоть, — слова застревают в горле, и охотник прокашливается, отпуская девушку. Она лишь гипнотизирует нечитаемым взглядом. — Тот оборотень из подворотни… Не знаю как, но он оказался нефилимом. Нас обвиняют в убийстве собрата. — Так в чём проблема? — Она полностью оборачивается к Алеку, но отступает на несколько шагов назад. Это выглядит враждебно, и Лайтвуд буквально слышит, как по швам трещит его надежда. — Он ведь был нежитью, а в смерти такого нет ничего… особенного. Или роль играет именно то, что он оказался нефилимом? — нижнемирянка не повышала голос, говорила ровно и спокойно, но столько яда было в её голосе… — Я не считаю чью-либо смерть, чем-то несерьёзным, мы стараемся обходиться без крайних мер, если это возможно. И нашей вины действительно нет в том, что произошло. Но… если мы не докажем свою невиновность, нас лишат рун. И не мне тебе говорить, что выживают после этого немногие. — Может, Алеку показалось, но после его слов девушка взглянула на него немного иначе? — Как твоё имя? — она немного растягивала слова. Это не было заметно с самого начала и казалось вполне нормальным. Если не вслушиваться в то, что она говорит так нервно, как Александр, даже и не заметишь. — Алек Лайтвуд, — он не рассчитывал, что она знает его, и всё же… В последнее время среди нежити фамилия "Лайтвуд" слышалась довольно часто. Благодаря Магнусу, разумеется. И тому, что теперь Алек является Главой Нью-Йоркского Института. — No creerás, a quien sólo he visto! Alejandro La!..* Вот чёрт! — Недавняя девушка в соломенной шляпе выскочила из толпы и направилась прямиком к нижнемирянке, но остановилась, заметив Алека, и нервно улыбнулась, отступая. — Se tranquiliza, el Rabbi, que buscaba me,** — нижнемирянка сощурила глаза снова, чуть склоняя голову к плечу. — До встречи, Алек Лайтвуд. Он только моргнул, но ни Рабби, ни блондинки уже не было. Алек недовольно взъерошил волосы, в панике оглядываясь по сторонам. Что ему теперь делать?..