Эта фейри...

В жизни Рафаэля хорошего было мало. Он отвык от него и с куда большей охотой принимал всё то дерьмо, что в его жизнь может послать этот мир. Но это совершенно не значит, что ценность утратилась, или его сердце окончательно очерствело. Просто теперь пробраться в него слишком сложно, да и сам Рафаэль стал недоверчив, ведь любое неверное действие может стать роковым. Может, потому он так осторожен с Изабель. Хочется хоть раз сделать всё правильно, даже если и начало было… таким. И ведь если подумать, то на их совместном прошлом не выстроишь ничего путного, но сердце из последних сил хотело в это верить. Потому взгляд, полный подозрений, недоверия и сомнений, бьёт куда-то глубоко и неожиданно метко. Во рту пересыхает, но почему-то всё это кажется таким неважным. — Я к этому не причастен, — хрипит Сантьяго, но повторяет снова. Пытается убедить Иззи и сам в это поверить. Изабель смотрит неотрывно, ловит буквально каждое движение и пытается… поверить? — Это был твой номер, — она жутко устала от этого спора. Одни и те же фразы, что они кидают друг другу вот уже второй час, но будто упёрлись в стену по разные стороны. — Я собственными руками набрала его, Рафаэль. — Но я не делал этого, — упрямо, сжимая пальцами спинку кресла. Не спорить они должны. Не ещё больше сеять хаоса в и так непонятных отношениях. Но хоть каждый и понимает, что делает лишь хуже, — прекращать поздно, да и нет того, кто мог бы их остановить. — Рафаэль! — в этом крике упрямство мешается с болью. Буквально мольба не отпираться и сказать правду. Какой бы та ни была. — Почему ты просто не можешь мне поверить? — он практически падает в кресло, упираясь локтями в колени и пряча в ладонях лицо. Ему будто в один миг на плечи взвалили фунтов двести. На деле — всего лишь разговор. Но ответа не следует. Тишина давит сильнее. Ощущение, будто и вовсе оглох. Рафаэль вздыхает, сгорбившись ещё сильнее. Смотреть на Иззи больше нет сил. — Она хотела обратиться, — голос разрушает тишину, но тонет в горечи. — Постоянно мелькала среди доноров. Буквально на каждого вешалась. — Как у неё твой номер оказался? — лаконично, но тихо. Так осторожно, что смеяться хочется, но уже слишком поздно. — Видимо, кто-то из клана дал. Достала настолько, что сразу ко мне отправить решил, — он ведь и позабыть уже успел. Ведь было не так важно, чтобы думать о чём-то таком. А оно вон как обернулось. — Почему она тебе сама не звонила? — это волновало гораздо больше. Изабель почти трясло от напряжения. — Она приходила, — Сантьяго хмыкнул, наконец посмотрев на охотницу. — Поджидала буквально на каждом шагу. Под конец настолько меня взбесила, что я скатился до простых угроз по телефону. Думал, что образумится. Но до неё не доходило, и пришлось припугнуть лично. — Сработало? — она хмурится, когда вампир кивает. — Да, больше я её не видел, — он смотрит на Иззи внимательно, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. — Слушай, она была одержима этим. Видимо, нашла кого-то, кто всё же её обратил. Мне такие в клане были не нужны, так я и сказал. Вполне вероятно, что если поспрашивать, то можно узнать, кто её обратил. — Ты не можешь?.. — Нет, — резко, о чём жалеет почти сразу. Изабель вздрагивает. Но он не отступится. — В этом я помочь не могу. Ещё после помощи Магнусу не отошёл. Изабель поджимает губы, но не возражает. Всё правильно. Рафаэль помогал Магнусу — ему пришлось работать с Люком. Но помогал он Магнусу именно в спасении Алека. Настаивать в этот раз… — Я поняла, — она слабо улыбается, надеясь, что Рафаэль не заметит, с какой силой она сжимает пальцы на рукояти ангельского клинка, чтобы успокоиться. — Тогда, я пойду. Но ей не отвечают.

***

Шаги даются с большим трудом. Медленно, будто через толщу воды к суше. Шаг за шагом. Лица сливаются в один неразличимый поток. Люди слишком быстрые. Вечно куда-то торопятся, что-то ищут, бегут и не оборачиваются. Мысли тягучие, как патока. В голове каша. Неразбериха. Лёгкие сковывает что-то внутри. Хочется вдохнуть во всю силу, но кислорода в воздухе так мало. Его там практически нет. Онси замирает на месте, не в силах ещё хоть шаг сделать. Время теряет свой ход. Оно несётся вперёд с оглушительной и ошеломляющей скоростью. На глазах вечереет, и кожа покрывается мурашками от прохлады. Людей вокруг всё больше. Они торопятся скрыться в стенах, что зовут домами. Ведь там безопасно. Там их никто не осудит. Не упрекнёт. Тихо хмыкает, но звук словно приглушён ещё и ватой — такой далёкий. Над головой вспыхивает огонёк, и из него мягко опускается вниз слегка подпаленный клочок бумаги. Онси вытягивает руку, на лету подхватывая послание. Оно ещё греет пальцы, когда строки прочитаны, а после истлевает, сажей оставаясь на коже. Вопросов больше, чем ответов. Фейри хмурится, вздыхает и слегка заторможено моргает. Шестерёнки в голове неохотно начинают ход. Дурман понемногу рассеивается. Блаженная недовольна кривит губы, а после с любопытством смотрит по сторонам, не сразу узнавая место, в котором находится. Какого хрена она припёрлась в Бруклин? Что удивительно, но это окончательно проясняет сознание. И теперь просьба Рабби о встрече кажется ещё более странной. Почти сюрреалистичной. Если она обратилась к Леониду за помощью, значит это срочно. На памяти Онси, волчица проделывала это впервые. И от этого факта стало не по себе. Кожа вновь покрылась мурашками от ещё одного порыва ветра. Плотнее запахивая полы клетчатой рубашки, Онси сложила руки на груди и оглянулась по сторонам, прикидывая, как быстрее добраться до дома Рабби. В лучшем случае, это займёт минут сорок. Но придётся идти через территорию вампирского клана, которым заправляет Константин. Может, заскочить на пару минут?.. Хмыкнув, Онси явно представила реакцию вампира, покачала головой и пошла вперёд до перекрёстка. Через пару десятков метров пришлось свернуть в переулок. Запахи здесь ещё те были. Кто-то из жильцов оставил мусор на пожарной лестнице — он начал гнить, и эта вонь теперь разносилась на весь переулок. Добавить к этому запах машинного масла из той развалюхи рядом со служебным выходом небольшого кафе, да явно дешёвого пива из разбитой неподалёку бутылки. Пожалуй, не хватало только одного. На ходу доставая из кармана пачку сигарет, Онси щёлкнула зажигалкой, подпаливая кончик одной, и затянулась, пополняя коллекцию ароматов ещё одним. Да, теперь от всей этой мешанины тянет блевать. Замечательно. Явно довольная собой, она дошла до полуразвалившегося мустанга и прислонилась к нему, снова затягиваясь. Хоть покурить в покое, прежде чем снова с головой погружаться в проблемы Рабби. Хотя, если припомнить, то довольно давно был последний раз, когда Онси вмешивалась. Точнее, когда это было просто необходимо, чтобы вытащить задницу подруги из не самой приятной истории. Кажется, месяца три назад. Да, точно. Именно тогда Рабби рассталась со своим уже бывшим парнем. Напилась, обернулась и напала на него ночью, наткнувшись в парке. Её альфа тогда рвал и метал. Благо хоть не покусала, иначе без Охотников бы не обошлось. Онси пришлось хорошенько поработать над сознанием парня, убедить его, что на него напала очень большая собака. В этом кропотливом деле даже её опыт мало чем помог. Ко всем людям необходим индивидуальный подход. Чуть больше чар, меньше пыльцы, неправильно сформулированные слова — и всё коту под хвост. В самых тяжёлых случаях может даже привести к помешательствам. Парень мог сойти с ума, но о подобных рисках Рабби знать было не обязательно. Он придурок, конечно, и козёл, что бросил её, но от этого волчице меньше его жаль не стало бы в случае провала. Но всё прошло успешно, и Рабби теперь живёт своей прежней жизнью до этого "случая". Только поклялась больше так не пить. А если уж и напиваться, то в компании Онси, на что Блаженная лишь скептически хмыкнула, пожала плечами, и предупредила, что в подобном случае не отвечает за пробуждение в родных четырёх стенах. Если уж фейри в трезвом состоянии не может усидеть на одном месте, то про дали, в которые её несёт на затуманенную алкоголем голову, и говорить нечего. Благо, что пить она не любит. Сумерки всё сгущались и зажглись первые фонари. Солнце почти село. Выпустив последнее облачко дыма, Онси потушила бычок о подошву ботинок и заправила волосы за ухо. Резкий грохот заставил едва ли не подскочить на месте. В конце переулка светловолосый парень со всей силы пнул мусорный бак, из-за чего тот перевернулся и пролетел добрые пару метров, немного не долетев до Онси. Фейри приподняла бровь, рассматривая вандала. Цепкий взгляд впивался буквально в каждую деталь. И девушка пришла к неутешительным выводам. Не человек. Что ему было нужно — её не интересовало. Только вот что всё это мирным "разошлись по разным сторонам" не кончится — было понятно сразу. Интуиция за все прожитые годы стала едва ли не пророческой, хотя скорее параноидальной, но не подводила ни разу. Парень тем временем сверлил её взглядом, даже не дыша, кажется. — Не знаю, что тебе от меня нужно, — Онси выпрямляется, убирая руки в карманы мешковатых джинс, — но мне как-то плевать. — А кто тебе вообще разрешал рот открывать? — самодовольно интересуется блондин, хищно скалясь. Онси на это лишь слегка щурит глаза. — Ты нарываешься? — спрашивает, как бы между прочим, выгибая бровь. — Вообще-то, — он делает вперёд несколько шагов. За его спиной появляются ещё двое, — это ты нарвалась. В плечах появляется лёгкое напряжение. Пальцы едва уловимо подрагивают, а уголок рта стремится вверх. — Убить хотите? — ехидно тянет, делая шаг навстречу. Под подошвой хрустит стекло. Парни останавливаются по вскинутой руке светловолосого, который изучает Онси, будто мясник тушу на доске для разделки. — Всего лишь избавиться от мусора, — хрипит он, сжимая пальцы в кулак. Онси на мгновение шокировано приоткрывает рот от наглости этой мелюзги, но не успевает ответить, как один из них срывается вперёд и мгновение спустя оказывается перед ней, молниеносно замахиваясь рукой для удара. Чего-то подобного и ожидая, фейри отступает назад, максимально отклоняясь, после уворачивается от ещё одного удара, припадая к земле, и сбивает парня с ног подсечкой. Она выпрямляется и придавливает брюнета к асфальту, сдавливая его горло подошвой ботинка. Он хрипит, но не дёргается. Те двое пока не лезут. Ей хочется сплюнуть, потому что эти трое вампиров скорее всего из клана Константина. Их нельзя убивать, иначе сделка будет аннулирована. Да и не совсем понятно, как поведёт себя Глава клана, если умрут ещё трое его подопечных. Точнее, Онси прекрасно знала, что последует за этим, но новых проблем не хотелось. — Лишь из-за сделки с Константином я даю вам шанс свалить на все четыре стороны, — тянет фейри презрительно, сильнее надавливая на горло вампира. Тот вцепился в носок её ботинка, стараясь убрать его с себя, но безуспешно, наталкивая девушку на определённые мысли. — Вы ведь молодняк совсем, так какого хрена? — она рассматривает брюнета, недоумевая и кривя губы. Он всё продолжал рыпаться и тяжело дышать. — Заткнись! — удар прилетает по лицу неожиданно. Онси откидывает на несколько метров. Плечо саднит, как и бедро. Приподнимаясь, она ранит руку об осколок разбитой бутылки. Светловолосый вампир наваливается сверху, не давая возможности подняться. Удары обрушиваются на лицо один за другим, но Блаженная метко бьёт в солнечное сплетение, что заставляет парня согнуться и завалиться на бок. Она садится, стирая большим пальцем кровь с разбитой губы, пачкая кожу зелёным, и размазывая её по подбородку. Третий вампир опасливо замирает на месте, не спеша нападать. Брюнет переворачивается на живот, упирается рукой перед собой и приподнимается, удушливо кашля. Кажется, она вдавила ему кадык в гортань. Ухмыляется. Чутка переборщила, но выиграла этим несколько минут. Он ещё не скоро излечится. — Кажется, ваш дружок тот ещё трус. Такой отличный шанс упустил меня добить, — издевательски оглашает на весь переулок, после поворачивается к блондину и доверительно советует. — Сменил бы ты состав поддержки. Взял бы кого постарше, глядишь, я бы больше пары ссадин получила. — Сука, — шипит предводитель, не спеша подниматься. Неужели она повредила ему диафрагму? Онси поднимается и смотрит на свою руку, которой наносила удар, только сейчас замечая, что та вся алая от крови. — Как мило, не находишь? — с предельно умилительным лицом она пинает его со всей силы в живот, и парня впечатывает в стену почти в метре от земли. Он падает вниз, аккурат на мусорные мешки. Боль пронзает плечо. От неожиданной вспышки перед глазами всё плывёт, но она быстро берёт себя в руки. Онси видит, как из неё торчит кусок арматуры. Ярость мешается с удивлением. Этот гадёныш посмел продырявить её железякой?! Мгновение уходит на то, чтобы обломить прут спереди, как спичку, а после всадить его в грудь последнего из них, припечатывая его к земле, и вгоняя арматуру в асфальт рядом со старым мустангом. — Это была моя любимая рубашка, — выпрямляется, рассматривая расплывающееся зелёное пятно на ткани. Достаёт зажигалку из джинс, открывает, и с равнодушным лицом роняет в лужу машинного масла. Она видит этот момент будто в замедленной съёмке. Вот тихий звон от встречи метала и асфальта, вот огонёк соприкасается с тёмным пятном, и, словно круг на воде, синее пламя рассеивается, становясь красным. Огонь мгновенно распространяется, перекидываясь на шины и заоравшего от боли вампира. Но ему было не под силу спастись. Онси прошла мимо, пнув в рёбра брюнета тем самым снова повалив его на асфальт неподалёку от заживо сгорающего друга. Крики ужаса и боли разносились за пределы переулка, как и вонь горелой плоти. Скоро от него ничего, кроме горстки пепла, не останется. Блаженная остановилась, чтобы выдернуть прут из плеча. Он звякнул чуть позади неё. Пламя трещало за спиной. Уже никто не кричал. Достав пачку с сигаретами и зажав одну в губах, фейри похлопала себя по карманам, кривясь от боли, а после поняла, что единственная зажигалка сейчас весело горит с останками вампира. С досады она выплюнула сигарету. Заглянула в пачку и обернулась. — Это была последняя, сволочи. Не дожидаясь ответа, да и не то, чтобы кто-то мог ей сейчас ответить, Онси вернулась к первоначальной проблеме. Уже стемнело, и народу на улицах стало ещё больше. Фейри было полностью плевать, как она выглядит сейчас со стороны, но в голове на миг проскочила эта картинка, вызывая на губах улыбку. Пожалуй, никак, кроме "паршиво", это не назвать, но есть и свои плюсы в том, что по венам кровь бежит изумрудная, а не алая — никто и не подумает, что ей нужна помощь. А помощь всё же, похоже, ей нужна. Перед глазами всё поплыло. Миг. Картинка меняется, и фейри уже не идёт по улице, а опирается на кирпичную стену какого-то здания. Ободранное плечо ноет сильнее прежнего, ударилась им, видимо. Она буквально чувствует, как кровь пропитывает майку, рубашку и медленно стекает по груди. Не то чтобы эта ситуация была самой паршивой в её жизни, случалось выбираться и из куда больших переделок. В сравнении — это можно назвать рутиной. Как чистка зубов. Сконцентрироваться не удаётся. Слишком много сил уходит на регенерацию, но подпитку брать неоткуда. Зачарованный Лес остался в далёком прошлом. Да и до простого парка не добраться. Упрямо сжав губы, Блаженная оттолкнулась от стены и пошла дальше. Да, однозначно чистка зубов. И всё же, свалиться посреди улицы будет откровенно паршивой идеей. Отсюда гораздо проще добраться до Леонида, чем до Рабби. А учитывая то, что волчица всё равно помчится к колдуну за помощью — проще сразу навестить его. Думать о том, что последний их разговор может стать довольно ощутимой проблемой, и маг не пустит её даже на порог, не хотелось. Вероятность такого развития событий мала, и всё же она есть. Но он был единственный вариант из пригодных. И потому, на заплетающихся ногах, зажимая рану на плече, практически ничего не видя перед собой, Онси пошла вперёд. Каждый шаг давался всё сложнее. Толпы людей на улице не облегчали задачу совершенно. Какой-то придурок толкнул её в больное плечо — не сильно, да и не специально даже, но этого хватило, чтобы едва не упасть. Чудом за фонарь ухватилась. Во рту пересохло. Кровь медленно начала подсыхать, и ощущение это было премерзким. Ноги потяжелели, и голова стала казаться неподъёмной. Онси не поняла, как упала. Но не почувствовала удара. Она чувствовала, как кто-то держит её за спину, как голова лежит на чём-то очень приятном. Пальцы мёртвой хваткой вцепились в ткань, нащупывая прохладные пуговицы. И последним, что она запомнила, прежде чем окончательно потерять сознание, — был пряный запах сандала.