Не верь, не бойся, не проси...

                    Он был готов петь от счастья, прячась на самом верху статуи. То, как виконт общался с девчонкой… То, что он попросил ее помочь его невесте в написании книги… Она не врала ему! Рауль де Шаньи и Кристина Дайе действительно просто давние друзья. Любимой девушке никто не преподнесет в качестве подарка корабельную крысу в клетке, назвав ее при этом «тотемом». Любимую девушку никто не будет называть Драконом. И главное — с любимой девушкой ни один дворянин не будет вести себя, как с лучшим другом, рассказывая о неприятностях прошедших месяцев и обзывая ее ненормальной.              Кристина спит в гробу? Это шокировало Эрика. Верней, удивило, но скорей приятно, чем нет. Хотя, вероятно, причина у нее для подобного… метода сна совсем иная, чем у него… Но все же… Чем дальше, тем больше он ощущал пресловутое родство душ с этой девушкой. Она говорила, что когда любишь, любишь не только внешность человека, но и его личность. И эта личность нравилась Эрику все больше, даже несмотря на некоторые свои вполне очевидные минусы вроде той же привычки крепко выражаться время от времени.              Их последующий разговор Эрика окрылил и воодушевил, ведь девушка хотела их встречи. Правда, до сих пор было непонятно, как она отреагирует на его вид… Может быть, получится показаться ей в маске? Но тогда она потребует ее снять и… А может быть, стоит рассказать или хотя бы намекнуть о том, что у него нет лица и спросить, как она отнесется к подобному… Нет, если она ему откажет из-за этого, он не переживет.              Терзаемый сей странной смесью чувств, он осторожно, оставаясь в тени, проводил девушку в персиковом платье до стоянки и дождавшись, пока она сядет в экипаж, медленно отправился по улице в сторону решетки, ведущей в его подземелье. Можно было вернуться в театр и пройтись по подземным коридорам, но сейчас по непонятной причине он хотел насладиться прогулкой на свежем воздухе.              До чуткого слуха долетел голос Кристины, который он бы не спутал ни с каким другим. Следом — звон оружия. Не помня себя от страха и ярости, он кинулся вперед, намереваясь уничтожить всех, кто посмел покуситься на его ангела. Что Кристина забыла на улице? Почему покинула повозку? На эти вопросы ответа у него пока что не было.              Краем глаза он успел заметить женскую юбку, которая сиротливо валялась под ногами одного из уродов. Ему удалось вмешаться в тот самый момент, когда еще четверо пришли на подмогу тем троим… Зачем им понадобилась подмога? Краем глаза Эрик успел заметить двоих нападавших, которые без движения лежали у ног Кристины, одетой лишь в верх платья и подштанники и слишком уверенно для девушки сжимающей в руке шпагу.              Лассо взлетело в воздух, перенаправляя револьвер вверх. Выстрел, но с Кристиной, само собой, ничего не происходит. Трое оставшихся скопом кидаются на Эрика, но для ловкого, как кошка, мужчины, который вдобавок обладал отличным зрением даже в темноте, они не были такой уж долгой помехой. Кристина! Надо разобраться с ними быстрей и прийти на помощь Кристине!              Пощади… — хриплый, неуверенный стон за спиной. Эрик оборачивается и замирает соляным столбом в шоке от увиденного. Подсознательно он готовился к женской истерике и необходимости оправдывать себя за совершенные убийства, ведь любая нормальная девушка впадает в истерику при виде трупа, верно, особенно если человека делают трупом у нее на глазах.              Заметив, что по правому плечу девушки бежит что-то темное, Эрик кидается к ней. В тот же самый момент Дайе дрожащей от слабости, но все еще уверенно держащей шпагу рукой с хрустом втыкает шпагу в человека на земле, глядя ему глаза в глаза. С хрустом поворачивает оружие.              — А ты меня? — доносится до Эрика тихий, слабый голос.              Он кидается к ней, но вовремя не успевает остановить, чтобы не поднималась на ноги сама. Кристина падает без сознания ему на руки. Липкими от ужаса и чужой крови пальцами он пытается нащупать на шее пульс. Одновременно умудряется каким-то образом перевязать завалявшимся в кармане чистым платком руку девушки, при этом планомерно уничтожая следы ее пребывания в этом переулке. Шпага… Забрать. Юбка… Забрать. Обрезки персиковой ленты с лифа платья, которая была срезана во время сражения… Забрать. Сумка… Где ее сумка? Сумка находится в руках одного из трупов, после чего Эрик со всей возможной для себя скоростью бежит ко входу в свое убежище, стараясь не шибко трясти драгоценную ношу. Старается не убирать руку с шеи, где под пальцами отчетливо и достаточно ровно бьется жилка. Она просто потеряла сознание от… От боли? От усталости? От пережитого стресса? Неважно… Важно, что она жива, что серьезных повреждений нет и что она сейчас у него на руках. Все остальное значения не имеет.              Кристина пришла в себя только когда он завершил перевязку и уложил ее на кровать. Только сейчас заметил неестественно синюю и опухшую щиколотку и понял, почему она вскрикнула. Дурак… Только на руку раненую и смотрел… Принеся лед, он осторожно прислонил его к пострадавшей ножке и именно в этот момент девушке надо было дернуться, дрыгнуть ногой, едва не попав Эрику по голове и попытаться вскочить на ноги, осматриваясь при этом, как загнанный в клетку зверек.              — Кристина, не нужно так беспокоиться.              — Ангел? А где это мы… Куда вы меня принесли?              — Вы у меня дома, Кристина. О, не нужно меня бояться… Вы были ранены и я, сами понимаете, не мог вас оставить просто на улице.              — Логично, — девушка сжала и разжала кулак правой руки, сдавленно зашипела и провела левой рукой по повязке.              — Не трогайте, — мягко перехватил ее руку Эрик. Кристина тут же с испугом в глазах одернула ее. — О, простите…              Само собой, прикосновения влажных склизких ладоней, пахнущих смертью — это явно не совсем то, что нужно для счастья этой девушке.              — Вы сами ранены, — Кристина бережно взяла его руку за самые кончики пальцев и приподняла, давая возможность свету упасть на длинный, но неглубокий порез от центра ладони и практически до локтя.              — О, ерунда. И не заметил… Не беспокойтесь.              — Давайте помогу обработать, — девушка хлопнула ладонью по кровати. Эрик постарался присесть спиной к ней, чтобы не бросать пусть и случайные взгляды на ноги в белых панталончиках.              — Да не бойтесь, я всякой дрянью не болею, — тихо произнесла Кристина, когда он нервно вздрогнул от ее прикосновения.              — Я тоже, — тихо произнес он, искоса наблюдая из-под маски за тем, как белые тонкие пальчики уверенно сначала обливают его рану обеззараживающим средством, а потом — практически профессионально заматывают на пострадавшей руке довольно тугую повязку. Судя по всему, у Кристины большой опыт в оказании первой помощи. Интересно, откуда.              — Спасибо, что помогли. Сама бы я вряд ли отмахалась, — ровно и спокойно произнесла Кристина, заканчивая перевязку.              — Кристина, все уже позади, вы только не… — начал было он. Потом поднял глаза и столкнулся со спокойным взглядом голубых глаз.              — А, да, простите… Истерику симулировать нет ни сил, ни желания. Можем без этого обойтись? — Кристина улыбнулась краешком рта.              — О, простите. Просто Эрику непривычно встречать…              — Встречать эдакую ванильно-воздушную фифу, которой насрать на сборник старых еврейских сказочек и мифы про страшные грехи? Ну извините, меня папа воспитывал без этого всего дерьма. Единственное, что мне каждый раз после таких случаев немного напряжно дня три-четыре мимо жандармов ходить, но личный опыт показал: большинство из них настолько тупые, что не в состоянии даже предположить, что шпагой махала девушка. Меня один раз только поймали…              — И что было?              — У меня появился друг в жандармерии. А дело закрыли за отсутствием улик, свидетелей и подозреваемых. Может, и в этот раз он поймет, что это я, но думаю, что не будет из-за компании подонков меня за самозащиту за решетку прятать. Так вы Эрик, да?              — Это мое имя, — тихо произнес он.              — Слушайте, а почему вы все время отворачиваетесь?              — Ваши ноги… — наверное, умей он краснеть — обязательно бы покраснел.              — Так вы же уже расцветку панталон все равно разглядели, смысл-то теперь? — Дайе расхохоталась.              — Не хочу давать вам повода для того, чтобы вы считали меня…              Договорить ему не дали крепкие и довольно сильные объятия.              — Да уж поняла я, что параноить смысла нет, по крайней мере, в отношении вас, — тихо произнесла она.              Эрик почувствовал, как под тканью маски по лицу побежали слезы. Как хорошо, что Кристина их не увидит. И не увидит его лица.              — Спасибо вам за то, что помогли и… За гостеприимство. Я могу остаться здесь до утра? А то в этом всем ночью добираться домой…              — Нет, — тихо произнес Эрик. — В смысле, нет. Вы останетесь здесь не до утра, Кристина. Здесь вы пробудете пять дней.              — Но… — девушка отстранилась и, подобрав ноги, возмущенно уставилась на него.              — Кристина, во-первых, ваши раны должны нормально зажить. Во-вторых, я…              Как облечь в подходящие слова то, что рвалось из глубины души? Как высказать ей свой страх, свою любовь, свое благоговение перед ней?              — Так, ладно, логически и конструктивно. Вы собираетесь меня держать здесь пять дней… Ради чего?              — Я не хотел показываться перед вами столь рано. Ваше общество… Я люблю вас, Кристина и не хочу лишиться вас. Пять дней будет достаточно, чтобы вы привязались ко мне и тогда вы снова вернетесь, чтобы увидеть бедного Эрика…              — У-у-у, какие комплексы….              — Что?              — Ниче-ниче, — Кристина вздохнула. — А как же опера? Так-то я до субботы совершенно свободна, а вот как быть с моими репетициями и…              — Об этом не беспокойтесь, вопрос с вашим отсутствием на репетициях я решу. А что вам потребуется в субботу?              — Ребенка из пансиона забрать…              — Точно. Я помню про вашу очаровательную дочь.              — И… Наличие у меня сей ошибки молодости вашей любви, я смотрю, не помеха? — Кристина испытующе посмотрела на него.              — О, Кристина… Я люблю вас. Как могут дети любимой женщины быть помехой моему чувству?              — Вау. Редкий экземпляр, — фыркнула Кристина, позволяя ему взять ее руки в свои и прижать их к ткани маски. — Можете расслабиться — Николь моя сестра. Сводная… А, нет… Единокровная… Как там это называется правильно, когда матери разные, а отец один?              — Вот как… Надо полагать, что сестра помогает вам избавляться от слишком навязчивых ухажеров.              — Помогает — не то слово. Как сквозь землю проваливаются все эти «я подарю тебе звезду, я уроню тебе луну на бошку». Видать, такая любовь сильная. Впрочем, иногда они сваливают при виде пары моих друзей, который вопят что-то вроде «а, Крыська, давно не виделись, подь сюда, а что это за хмырь за тобой волочится, щасмыемупокажемкакснашимидевочкамигулять», — Дайе звонко рассмеялась. Ее смех эхом разнесся по комнате, делая дом Эрика более живым. Неужели бог есть и он послал ему немного счастья? Неужели в этом доме может быть не так тоскливо и одиноко, как обычно? Может быть, когда-нибудь в нем зазвучат детские голоса…              — Эрик, а вы ничего не хотите сделать? — тихо уточнила у него Кристина.              — Что?              — Вы маску снять забыли, господин Зорро, — ручка Кристины потянулась к черному шелку, но Эрик перехватил ее.              — Вы обещали, что позволите мне… — тихо начал он. В глазах Кристины вспыхнуло возмущение.              — Поняла. Сохраняете интригу. Ну вот помру от любопытства — будете знать, — девчонка обиженно надула нижнюю губу, исподлобья со смешком уставившись на Эрика.              — Вам нужно отдохнуть, Кристина. За дверью — ванная. Есть холодная и горячая вода. Одежду и полотенце найдете в шкафу. Если вы захотите позвать меня, то… Вот, — он оставил на столе колокольчик.              — А погово… — донеслось ему вслед, когда он уже покинул комнату, закрывая за собой дверь.              До самого утра он не спал. Просто сидел под дверями ее комнаты, даже наружная стена которой, казалось, стала теплей. Поведение Кристины можно было списать на стрессовую ситуацию, но… Но она обнимала его. Она была довольна, когда он признался ей в своих чувствах и не отвергла их! Обхватив колени руками, Призрак сидел на холодном полу и впервые в жизни отчаянно молился тому, в кого никогда не верил. Пусть она привяжется к нему. Пусть полюбит, не видя лица… А когда он наберется смелости открыться ей — пусть Кристина примет его, пусть не оттолкнет за ту мерзость, что скрывается под маской.              Собственную руку мягко сжимала повязка. Словно какое-то ощущение ее практически невесомых прикосновений. Как те объятия, память о которых он унесет с собой в могилу, как самое светлое воспоминание в своей жизни. Его никто и никогда… А она…              Стерев слезы под маской, он отправился на кухню, решив занять себя готовкой. Маловероятно, что Кристина после пережитого проснется раньше обеда, но хотелось бы, чтобы к моменту ее пробуждения все было идеально.              Чем ее занять? Учитывая, что она любит разные физические упражнения, которые для нее пока что под запретом… А, было еще рукоделие. Эрик заблаговременно купил много ниток, ткани и схем узоров для вышивки. А еще — они смогут что-нибудь спеть вместе. Возможно… Почитать? О, для такой мадемуазель с обширным кругозором в библиотеке Эрика наверняка найдется много интересного… Да и с ним она общалась с удовольствием… А значит — у их истории может быть счастливый финал.              Сознание подбросило видение. Он на кухне, в самом обычном доме, готовит завтрак и в этот момент к нему со спины подходит маленькое заспанное чудо, которое нежно обнимает его со спины, прижимаясь щекой к плечу… Он знал, что Кристина не любит готовить. Пусть так. Он любит. И умеет. И он всегда будет готовить для них. Ему наплевать на то, что говорят об «обязанностях женщины», которые Кристина откровенно презирает. Она права — у Эрика тоже есть две руки, а значит — он сам может разобраться со своими грязными носками, не заставляя перетруждаться маленькие хрупкие ручки…              «Милый, что у нас сегодня на завтрак?» — видение озорно подмигнуло ему, после чего мимолетно прикоснувшись губами к его губам, хитро зажмурилось и незаметно, как считала она, попыталось стащить с отставленной в сторону сковородки кусочек помидора. Сам не зная почему, но Эрик был уверен, что Кристина будет пытаться «стибрить», как она сама говорила, со сковородки именно помидор, а не бекон или хлеб.              В этот момент рука девушки пробежала по его лицу. Он понял, что на нем нет маски. В тот же миг Кристина, двинувшись влево, оказалась сбоку и… Увидела его. Леденящий душу девичий крик заставил прирасти ногами в полу, а привычная гамма чувств в ледяных глазах — вскочить на ноги, беспомощно шаря руками перед собой в поисках поверхности, на которую можно было опереться. Только разглядев вокруг смутные очертания своей комнаты и поняв, что он успел заснуть, замечтавшись, прямо на диване, он немного успокоился. Немного, но не совсем. Кристина, конечно же, говорила, что внешность абсолютно не важна, но могла ли она вести речь, верней — даже подозревать о внешности настолько отталкивающей, как то, что скрывалось под маской Эрика? Могла ли решить, что Софи с перепугу просто слишком уж преувеличила его дефекты? В волнении сцепив в замок длинные пальцы, мужчина принялся покачиваться взад-вперед. Словно стремясь этими простыми движениями разогнать остатки сна перед глазами. Как бы ни было жутко, но запомнились ему именно последние фрагменты — образ обнимающей его и беззаботно улыбающейся Кристины уже понемногу исчез из памяти.              Все еще под впечатлением ото сна он направился было в гостиную, но в этот момент услышал звонок колокольчика из комнаты Кристины. Три раза постучав в дверь перед тем, как зайти, он дождался радостного и громкого вопля:              — Входите, — после чего переступил порог комнаты.              — И мерки с меня сняли, и шкаф платьями под мой размер набили, и о досуге познакомились, и о планах своих матримональных уведомили, — с какой-то… нет, не издевкой, а с иронией, произнесла Кристина. Девушка уже успела одеться в изумрудно зеленое платье — одно из тех, что висело в шкафу. И сейчас в ожидании смотрела на Эрика, сложив руки на груди. — Ну как?              Сделав шаг вперед, она прокрутилась вокруг себя на одной ноге, после чего снова замерла.              — Вы очаровательны, Кристина, — тихо произнес он. — Как вы себя чувствуете?              — Нормально, спасибо, — девушка махнула рукой и снова замерла напротив него. Как будто ждала чего-то…              — Приглашаю вас позавтракать, мадемуазель.              — А под руку вести даму сердца? — Кристина протянула тонкие пальчики ему навстречу.              — Боже, да, да, да… Эрик готов носить вас на руках…              — Пятьдесять три кило… Но было бы неплохо — ножка-то после вчерашнего еще бо-бо…              Она с ним… Заигрывает? О, боже, ведь точно так же вели себя девушки наверху, которые отвечали таким образом взаимностью на чувства мужчин. Они позволяли целовать свои руки, ходить с ними за руку, носить их на руках… О, Кристина…              Нежно подхватив создание и выслушав удивленный визг, он бережно понес в сторону кухни самую большую драгоценность своей жизни…              — Да пустите меня… Я ведь пошутила, у вас ведь самого рука… — залепетала Кристина, стремясь соскочить. Подняв вверх взгляд, Эрик встретился с этими чистыми, голубыми глазами и, ни слова не сказав, крепче прижал девушку к груди. — Почему вы пла… Не надо, Эрик…              Она назвала его по имени. Снова. Опустив ее на стул, Эрик встал перед ней на колени, прижимаясь маской к ткани ее платья.              — Эрик и мечтать не смел, чтобы светлый ангел, подобный вам, принял его чувства. — Что вы… Мы…              — Эрик… Бедный вы мой, даже боюсь спрашивать, кто над вами поиздевался так, что вы теперь так даже на какие-то простые человеческие жесты так реагируете. И тем не менее — это никуда не годится.              — Что? — тихо сквозь слезы произнес он, тканью маски прижимаясь к тыльной стороне ее ладони и с собачьей преданностью заглядывая в глаза, которые сейчас смотрели на него с укоризной.              — Не надо так унижаться передо мной, ладно? Терпеть этого не могу. Давайте, поднялись с пола, сели вон… — девушка ногой подцепила стул и придвинула его к ним. — На второй стульчик, и тогда уже вещайте о своих чувствах ко мне хоть до второго пришествия, в котором я очень сильно сомневаюсь.              — О, Кристина…              Сам не понимая, почему, но в руках этой девушки он становится послушным, подобно ягненку. Вот и сейчас он просто поднимается с пола и садится на стул. Потянувшись ладонью к ее руке, он снова ощутил, как она вздрогнула…              — Простите, Эрик больше не посмеет…              — Да рефлексы просто, не обращайте вы внимания, — Кристина мягко взяла его ладонь в свои также, как вчера. — Папа приучил, что лучше дергаться от каждого прикосновения, чем позволить кому-нибудь зайти себе за спину. Как итог — я могу много чего, но при этом не всегда могу контролировать свое тело и, например, если меня напугать со спины в шутку, то можно получить локтем по печени. Ну или дергаюсь вот так вот…              — Вам правда не противно? — тихо произнес Эрик.              — Да блин, ну что тут может быть противного?              — Эрику всегда говорили, что его руки похожи на руки смерти. И пахнут могилой… Что вы…              Кристина наклонилась к его ладони и демонстративно втянула носом воздух.              — Ну, это они, конечно, пиздят. Руки как руки. А пахнет барахло ваше. Сыростью. Потому что вещи надо после стирки тщательно высушивать где-нибудь на солнышке. Холодные только… — Кристина чуть улыбнулась какой-то грустной улыбкой и принялась мягко растирать его вечно мерзнущие тонкие пальцы. А он сидел, закрыв глаза и тихо всхлипывал от счастья, боясь пошевелиться и разрушить странное наваждение.              — Ну что ж вы чувствительный такой-то, ну я себя уже тварью какой-то чувствую: все утро планомерно довожу до слез дорогого мне человека… Ну Эрик…              — Простите… — он снова всхлипнул и разрыдался в голос.              Никто и никогда не мог заставить его плакать. Ни толпа, швырявшая в «живого мертвеца» всякий мусор, ни сотни ненавидящих взглядов, ни отвращение окружающих к его лицу… И только эта маленькая девочка, почти ребенок, своей искренностью, своей заботой о нем, своим теплым отношением к нему каждый раз выводила его из хрупкого душевного равновесия.              Вот и сейчас она что-то ласково шептала ему, уже как-то привычно обнимая и гладя по спине. Это было приятно и страшно одновременно. Что, если она, увидев его лицо, все-таки отшатнется? Теперь, после всего, что между ними было, Эрик понимал: если это произойдет, то он просто умрет от горя. Он умрет, если Кристина его оттолкнет.              — Вам надо позавтракать, — тихо произнес он и пододвинул к Кристине поднос с раками.              — Еще и готовить умеет! Ну вообще сокровище, — с улыбкой произнесла Дайе, погладив его по руке и принимаясь за еду. — Еще и вкусно готовит! Обалдеть!              Кристина не возвращалась к теме его маски, и это почему-то пугало Эрика. Он знал, что это создание не смирится так просто с тем, что не видит его лица. Почему ей так важно вдруг стало увидеть его, если недавно она во всеуслышание заявляла, что внешность — это не главное?              Эта мысль, равно как и ощущение неминуемой беды, перекликающееся с отголосками его сна, весь день висела над ним и даже утренний разговор на кухне не смог отогнать ощущение грядущей черной полосы. Переживания настолько омрачили день, что он практически не мог радоваться тому, что Кристине понравилась его библиотека, его скрытые в стенах двери и даже его комната с гробом посреди помещения. А еще — ей понравился его «Дон Жуан». Невероятно, но лишь завидев чудовищный, по мнению обычных людей, ритм этой музыки, Кристина с неожиданной живостью на лице вцепилась ему в руку своими двумя ладошками и принялась уговаривать сыграть ей. Эрик боялся навеять на это создание смертную тоску.              Но на уговоры все-таки поддался. Было странно видеть в ее глазах такое… обожание? Сыграв пару строк, он, все еще продолжая пальцами нажимать на клавиши органа, обернулся. Кристина сидела на кресле, закрыв глаза и чуть покачивала головой взад-вперед, при этом блаженно улыбаясь, точно услышала не жуткую музыку Эрика, а звуки ангельского хора.              — Вот это да! А я-то думала, что здесь до такого еще лет сто… — тихо прошептала она, глядя на него с нескрываемым восторгом.              — Эрик рад, что вам… Вам правда понравилось? — он обернулся к ней. Сейчас девушка была совсем близко. Неожиданно она обняла его со спины.              «Как в том сне!» — с ужасом прокричал внутренний голос. Прежде, чем Эрик смог предотвратить неминуемое, Кристина сорвала с его лица маску и тут же отшатнулась назад, брезгливо вытирая руки о ткань платья.              — Ах ты урод… — в ее голосе причудливо переплелись отвращение и страх. В ледяных глазах застыли злые слезы.              «Урод… Урод…». Это слово молотками ударило по вискам и пробило сердце, оставляя выжженную пустыню на месте души, разбуженной несколько часов назад этим созданием. Его лицо исказила гримаса ненависти и страдания, руки сами собой сжались в кулаки и в следующий момент он, страшно крича, вцепился в волосы Кристины и принялся проклинать ее, высказывая все, что бушевало внутри и рвалось наружу. Умирать просто так, не заставив ее ощутить и десятую часть своей боли, ему не хотелось…