***
Две фигуры, обнявшись, сидят на диване и весело смеются. В них угадываются знакомые черты, но всё словно подернуто пленкой. За окном явно видится закатное небо, а багровые солнечные лучи освещают богатый зеленью и вечным летом Гоян Дроэ. Какие-то тени мелькнули в открытом дверном проеме. Парочка на диване поежилась от ледяного дуновения ветра. Арья дернулась на своей кровати, но не проснулась. Лицо девушки покрылось испариной, пальцы с силой вцепились в одеяло, а рот раскрылся в беззвучном крике. Мертвецы в дорогих костюмах и солнцезащитных очках медленно входят в дом. Фигуры, сидящие на диване, пытаются подняться, но их тела тут же покрываются инеем, а ноги превращаются в ледяные глыбы. Крики и разговор не слышны, лишь боль на лицах супругов выдает их страдания. Они явно пытаются что-то скрыть, не выдать даже под самыми страшными пытками. Арья дрожала, волосы выбились из коротенькой, наспех собранной на ночь косы. Щеки блестели от слез, дыхание было рваным. По набухшим венам медленно ползло что-то черное, вязкое и будто живое. Если бы Арья сняла футболку, то увидела бы, что эта внутренняя тьма берет свое начало из ее сердца, бешено колотящегося в плену грудной клетки. Один из мертвецов в костюмах берет лежащее на столе развернутое письмо. На нем стоит адрес, наклеена красивая марка со статуей Титана Браавоса. Чудовища, забрав конверт, уходят. На диване, на месте некогда сидящей бок о бок пары, лежит лишь груда раскрошенного льда. Тело Арьи изогнулось от внезапно накатившего удовольствия и умиротворения. Изможденное лицо расплылось в счастливой улыбке. Тьма, ползущая по венам, исчезла, мышцы девушки расслабились. Юная Старк, глубоко вздохнув, проснулась. Ее растерянный взгляд блуждал по залитой ночным мраком комнате, по своему сбившемуся в один комок постельному белью, по дрожащим от недавнего напряжения пальцам. Внезапно сон, что так мучил ее, ворвался в сознание, воскресив самые незначительные детали. Арья, в ужасе вскочив с кровати, обхватила себя руками. «Эта тьма внутри меня… Ей нравятся убийства, нравится смерть. Это она испытала удовольствие, не я! Седьмое пекло! Но… Те двое из сна… Неужели…» Девушка издала какой-то скулящий звук и сползла по стене. Достав телефон, она стала дрожащими пальцами искать имя тети в списке контактов. Они поклялись никогда не звонить друг другу, разве что в экстренных ситуациях. Иначе легко разоблачить местоположение обеих. Бесстрастный женский голос в динамике сообщил, что абонент выключен. Звонок, звонок, еще один. Страх сжимал горло, душил. Лишь спустя полчаса отчаянных попыток Арья бессильно отбросила телефон и закричала. Она только что видела смерть Дрого и Дейенерис. И ее внутреннему чудовищу это понравилось. Арья не помнила, сколько прошло времени, прежде чем она смогла найти нужную комнату. Проведя в Институте уже три недели, девушка неплохо освоилась, но редко захаживала в гости к другим ученикам. Тем более, к этому. Не прошло и секунды после одиночного стука, как дверь распахнулась. Эйгон, в свободных растянутых штанах и футболке, удивленно выгнул бровь и нахально улыбнулся. — Вот так сюрприз! А ты знаешь, маленький волчонок, что на часах три ночи? Думаю, знаешь. О, дай угадаю! Ты пришла ко мне, потому что поняла, насколько я неотразим? Уверяю, ты не забудешь эту ночь никог… — Дени и Дрого мертвы. Иные убили их. Эйгон, которого прервали на середине фразы, так и застыл с приоткрытым ртом. Блестящие секунду назад глаза медленно потухли, а лицо юноши, казалось, постарело на пару лет. Таргариен тяжело задышал и, проглотив комок в горле, тихо спросил: — Откуда ты знаешь? — Мне приснился сон. Точнее… Не знаю, как объяснить. Это выглядело так, будто я была там. Дени и Дрого не отвечают на телефон, а они знают, что я могу позвонить только в катастрофический момент. Эйгон метнулся назад в комнату, и Арье не оставалось ничего, кроме как последовать за ним и закрыть дверь. Помещение было меньше, чем апартаменты юной Старк, но обставлено со вкусом. Видно, что в этой комнате жили не месяц, а несколько лет. Однако интерьер мало волновал девушку — она следила за мечущимся Таргариеном. Он держал возле уха телефон, из чьего динамика лился все тот же бесстрастный голос диспетчера. — Она умерла, — прошептал Эйгон и медленно опустил руку. Затем, устремив на Арью опустошенный взгляд, равнодушно спросил: — Безликий и Ланнистер уже в курсе, да? — Я никому не говорила, кроме тебя. Никто не имел право узнать об этом раньше, чем ты. В фиалковых глазах блеснула на миг крошечная искра благодарности. Молодые люди, не сговариваясь, подошли друг к другу и обнялись. Какими бы ни были их напряженные взаимоотношения, каждый нуждался в поддержке. И Арья бы предпочла получить ее от Якена или Тириона, но первый не был в Институте, а второй пропадал неизвестно где…***
— На кой хрен мы сидим в этом чертовом лесу, как идиоты, и пытаемся увидеть то, чему тут никогда не бывать… Отправили к Неведомому на рога, а теперь сиди и морозь задницу… На кой хрен я согласился отправиться в это сраное путешествие… — У мужчины не было выбора. Добрый Человек так велел. Клиган, резко перестав бормотать, злобно зыркнул на сидящего у противоположной стороны костра Безликого и сквозь зубы процедил: — Я не с тобой говорю, двухцветный. Якен, оторвав взгляд от пламени, удивленно огляделся по сторонам. Двое мужчин сидели одни посреди огромного леса. — Но ведь больше никого нет в округе, — стараясь сохранять отрешенный вид, проговорил Х’гар. Пёс, замявшись на секунду, нахохлился и пробурчал: — Пошел в пекло, а. Вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском сухих деревяшек в костре да скрежетом зубов Клигана. Якен, ничуть не стесняемый обстановкой, стал полировать изящный кинжал с черным лезвием и о чем-то размышлять. Его правая рука непроизвольно коснулась шеи, словно ища какой-то предмет, висевший там ранее. Губы Безликого тронула легкая мимолетная улыбка, которую зоркий Пёс тут же отметил. — Что, мечтаешь, как бы поскорее вернуться к своей ручной Волчице? Якен, удостоив собеседника лишь холодным взглядом, вернулся к полировке оружия. Ничто не выдавало даже малейших эмоций. — Ой, не строй из себя святошу, Безликий. Весь Институт гадает, отчего ты так носишься с младшей девчонкой Старков. Нет, конечно, языками с ней сцепиться — удовольствие немалое, однако что-то с трудом верится, будто вы сидите вечерами с бокалами пивка и травите военные байки. Сколько тебя помню, ты никогда ни с кем не общался, — продолжал Сандор. Ему было холодно, голодно и скучно, а еще чесались кулаки. Драка с древним Безликим — вот что хотел верзила в этот момент. — Зачем Человеку говорить с теми, кто ненавидит его? — спокойно ответил Якен, убирая кинжал в ножны. — Разумеется, все тебя ненавидят. Ты ж Безликий. Будущий, мать его, Иной. Твоих сородичей убивали пачками, заставляя жрать капсулы с диким огнем. Знаешь, а я ведь присутствовал на одной такой казни, когда только из ходунков вылез. Мой старший брат, редкостная скотина, взял да протащил в зал для пыток. Мы жили в городке, кишмя кишащем Одаренными. Представь, каково было обнаружить там Безликого. Я видел, как той девке запихали в глотку целую пригоршню зеленых капсул, а она все верещала, что никогда не станет Иной. Ее кишки потом соскребали со стен. Пёс, осклабившись, уставился на Якена, ожидая реакции. Тот, однако, и бровью не повел, лишь устало вздохнул и произнес: — Безликие ни в ком не нуждаются. Им все равно, кто кого убивает. И если мужчина пытается вызвать у Человека гнев, то может не стараться. Человеку на всех остальных плевать. — Плевать, говоришь? Все ты врешь, двухцветный. За Волчонком-то носишься, как наседка за цыпленком. Удивительно, как ты вообще оставил ее на две недели. Что в ней такого, помимо проклятия, м? — Девочка носит в себе мощный дар, способный уничтожить любого, кроме нее самой. Проклятие обрекало ее на вечное служение Иным, которые, поглотив ее способность, вновь обрели бы могущество. Но оно же превратило девочку в оружие против мертвецов. — Однако ведь ты и карлик не сдохли от ее силы. А Иные — это более защищенная копия тебя, бессмертный ты ублюдок. Значит, девчонка бессильна. — Пятый Элементаль — единственный, кто способен убить Иных. Это все, что пока необходимо знать мужчине. — Тогда какого Неведомого мы тут с тобой торчим?! — вышел из себя Сандор. — Человек должен подобраться к Иному и ранить его этим, — Якен указал на кинжал. — А мужчине необходимо убивать приспешников Иного. Они как раз уязвимы для когтей Цербера. Клиган, не успокоившись, продолжил свой допрос, постепенно возвращаясь к провокационным вопросам. Якен, окончательно перестав реагировать на выпады, вновь поднял руку к шее, но тут же безвольно опустил. Пёс же, поскалившись еще несколько минут, обиженно надулся. С неба посыпал колючий снег, поднялся сильный ветер, и Сандор, плотнее закутавшись в куртку, подсел ближе к огню. Однако мороз крепчал, оседая инеем на влажной от дыхания щетине Клигана. Х’гар, спокойный, как и прежде, неторопливо достал кинжал из ножен. — Мертвецы и их последователи приближаются. Человек советует мужчине принять более подобающий бою облик. Сугробы под деревьями, окружающими двух путников, внезапно заскрипели. Клиган, резко встав на ноги, выгнулся и зарычал от боли. Его одежда и кожа стали стремительно рваться, снег окрасился в алый от крови. Там, где только что были человеческие конечности, выросли огромные, покрытые шерстью лапы с когтями-лезвиями, а голова, отвратительно хрустнув, превратилась в страшные собачьи морды с торчащими клыками. Три пары алых глаз-угольков с ненавистью уставились на приближающихся врагов. Впереди шел Иной. В руках он держал огромный зазубренный меч, словно высеченный изо льда. Поверх привычного костюма была надета шипованая броня, прикрывающая грудную клетку. Якен, увидев это, негромко выругался. — Глядите-ка, Безликий не знает, что ему делать, — раздался из темноты мелодичный и надменный хохот. По правую руку от Иного остановилась красивая девушка с золотыми волосами и кристально-голубыми глазами. Ее невинный вид обезоруживал, но был явно обманчив. Следом за девушкой стали появляться другие люди. Они все были живыми и… Одаренными. Последователями, принявшими сторону врага. — Тиена Сэнд. — Якен насмешливо поклонился. — Отец девочки знает, чем она занимается в такое позднее время? — Мой отец далеко, а слава вознесет меня в его глазах выше остальных сестриц, — высокомерно ответила Тиена. — Вижу, из твоих соблазнительных уст так и сочится яд слов. Не желаешь вкусить моих губ? Девушка захохотала, обнажив ровные белые зубы и раздвоенный язык. С непропорционально длинных, острых, как иголки, клыков капала мутная ядовитая жидкость. Вмиг образ невинности рухнул, обнажив уродливую и чудовищную натуру. Женщины и мужчины, подростки и старики, окружающие Иного и Тиену, вставали все плотнее друг к другу, образуя кольцо. Виднелись ухмылки нескольких десятков предателей, готовящихся к одному единственному — легкой победе. Ждали лишь приказа. — Уничтожьте кинжал, а затем — Безликого, — прохрипел Иной. — На пса мне плевать. Бой начался в мгновение ока. Мелькали огненные шары, отравленные стрелы. Кто-то летал над головой яростно сражающегося Цербера, кто-то уже сидел у него на загривке и пытался обезвредить животное разрядами тока. Однако толстая шкура зверя уверенно держала удар и позволяла ему перегрызать нападавшего пополам прежде, чем тот наносил действительно серьезный урон. Из полсотни предателей замертво пали уже около половины, большая часть которых в силу своей неопытности просто попали под огромные лапы Пса. Якен же, не растрачивая времени даром, пытался пробиться сквозь толпу. Он видел редкие лица тех Одаренных, которых сам оберегал когда-то от Иных, но не пытался даже почувствовать каплю горечи — ему действительно было все равно на них. Он ведь Безликий. Была лишь одна цель — защищенное сгнившее сердце Иного. Оставалось сделать всего несколько шагов до заветной цели, бесстрастно смотрящей на него, как кто-то налетел на Якена сбоку и сбил с ног. В голове у Безликого зазвенело, на миг все смешалось в один комок. Кто он, где находится, для чего это делает… Все стало неважным. А потом пальцы сжали рукоять заветного кинжала, и тело вновь рвануло в бой, отбрасывая сомнения прочь. Вот только оттолкнувший Якена человек не торопился отходить от него в сторону. — Пригнись, маленький идиот! — гаркнул прямо ему в ухо почти забытый, но такой знакомый голос. — Пригнись, иначе ядовитая девчонка убьет тебя! Безликий, кивнув, тотчас присел, а спаситель — сомнений не оставалось в его статусе относительно стороны сражения — подался вперед, выставив руку с длинным клинком. Тиена, до этого мастерски кружащая вокруг Якена, издала булькающий звук. Лезвие, вошедшее ей в живот, с легкостью скользящего в масле ножа поднялось вверх, к грудной клетке, и отбросило уже безжизненное тело в сторону. Якен, встав, наконец огляделся. Небольшая полянка превратилась в место кровавой бойни. Цербер не жалел никого, разрывая предателей на части. По-видимому, оставшиеся в живых спешно ретировались. Не было и Иного. — Мертвец нужен был Человеку живым, — с едва сдерживаемой яростью проговорил Х’гар, обращаясь к своему спасителю. Тот стоял напротив, облокотившись на меч и наклонив голову. Густые серебряные волосы падали на плечи, а темно-фиолетовые, почти черные глаза смотрели равнодушно, но с некоторой толикой ненависти. Было что-то неуловимо общее между двумя мужчинами, и не только во внешности, но и в поведении. — У Иного была специальная броня, изготовленная каким-то мальчишкой-Одаренным по заказу. Стоило тебе коснуться хоть одного шипа, и лишился бы своего ножика. А без него ты — действительно Никто. Мужчины замолкли. Якен, окинув собеседника взглядом, устало выдохнул и произнес: — Человек рад видеть Герольда. — Человек все такой же сентиментальный сопляк, — скривившись, передразнил Х’гара среброволосый. — Давай, заключи меня в объятия и расплачься от долгой разлуки, братишка. Лицо Якена вновь сделалось отрешенным. Безликий поправил разорванную у самого горла футболку. Герольд, проследив взглядом за его руками, удивленно вскинул брови вверх. — А где же медальон? — Человек его потерял. — Серьезно? Потерял то, что связывает тебя с матерью? — Герольд выдержал паузу, пытаясь вглядеться в глаза брата. Затем, хмыкнув, добавил: — Может, из тебя еще и выйдет настоящий Безликий. Не такой, как я, разумеется, но… Речь мужчины прервал чей-то хрип. Якен только тогда понял, что несколько минут не видел возвышающуюся над ним фигуру Цербера. Тот, вновь приняв человеческий облик, лежал голый прямо на снегу. Все его тело билось в конвульсиях. Гладкое, без единого шрама лицо исказилось от боли: на правой щеке тянулся глубокий порез, сочащийся отвратительного цвета жидкостью. — Тиена все же ранила одного из вас, — бесстрастно констатировал Герольд. — Брось его здесь. Яд девчонки не вылечить никаким даром, будь ты хоть Многоликий во плоти. Поможет лишь специальное снадобье, а до того, как вы доползете в свой вонючий Институт, эта псина умрет. — Мужчина не должен умереть. Человек ему поможет и остановит распространение яда хотя бы на время. Якен, взяв свой клинок, сунул его лезвием в горящий костер. Сталь, накалившись докрасна, стала шипеть от падающих на нее снежинок. Безликий, стремительно подбежав к Псу, что-то негромко прошептал и прижал к порезу кинжал. Тишину ночного леса разрезал душераздирающий, полный боли вопль.***
— Тирион? Карлик, вздрогнув, вскочил и тут же застонал от боли во всем теле. Он уснул в библиотеке, прямо на толстом томе по обучению Одаренных. Кажется, Ланнистер проспал почти всю ночь, так как в окне виднелись первые проблески рассвета. Санса же стояла рядом и легонько гладила мужчину по взлохмаченным волосам, чтобы разбудить не слишком резко. Поняв, что продолжает делать это под настороженным взглядом разноцветных глаз карлика, девушка ойкнула и, густо покраснев, отступила в сторону. Тирион, торопливо приняв облик полузверя, встал и потянулся. — Прости. Мне не спалось ночью, рано встала, хотела скоротать время за книгой. А тут ты… — Санса вымученно улыбнулась. — Сандор должен был вернуться еще три дня назад. Я переживаю. — Он вернется, — зевнув, уверенно ответил Тирион. От того, с какой тревогой и нежностью девушка говорила о своем возлюбленном, у карлика внутри что-то съеживалось, собиралась комком в горле. Он уже очень давно никого не любил, а искреннее отношение Сансы к Псу словно воскрешало воспоминания о теплых женских руках, нежных прикосновениях, заботливых взглядах… «Ерунда эта любовь, — гневно подумал Ланнистер и тряхнул головой. — Человек, живущий столько на свете, уже не способен на такое чувство. Примером тому служу и я, и Безликий, чтоб его». — Знаю, да, и все равно волнуюсь. Даже тренировалась ночью управлять своей силой. У меня уже получается делать из огня сферы и бросать их в манекены, — с нотками гордости в голосе произнесла не подозревающая о внутреннем монологе Тириона Санса. — Ты не шутишь? Семеро меня побери, я же неделю уже не тренировал тебя! Совсем не было времени с этими уроками, прости… — Нет-нет, ничего! — поспешно замахала руками девушка. — Я только рада была заниматься этим в одиночестве. Так мне… легче сосредоточиться. Санса отвернулась и торопливо направилась к выходу из библиотеки. Затем, помедлив, повернулась к недоумевающему Ланнистеру и спросила: — Не хочешь посмотреть на результат? Раз уж мы оба не спим. Зал с тренировочными манекенами располагался на нулевом этаже. Бронированные стены, выдерживающие даже бомбардировку, позволяли самым опасным из Одаренных совершенствовать свой дар. Тирион, закрыв тяжелую дверь, окинул помещение взглядом. На полу, на стенах, даже на потолке — везде виднелись следы от неудачных огненных бросков Сансы. Несколько поверженных манекенов лежали грудой в углу. — Пока что я могу использовать только искусственно добытый огонь, — начала деловито Пташка, зажигая на столе перед собой десяток свечей. — Когда дар Элементаля пробудится, мне не придется тратить время на спички и прочее. Закрыв глаза, девушка сосредоточилась и принялась водить ладонями над дрожащим пламенем свечей, будто подзывая к себе. Тонкие нити стали отрываться от огоньков, сплетаясь между собой и зависая у самых кончиков пальцев Сансы. Это было похоже на обряд, в таинство которого Тириона посвящали едва ли не против его воли. Карлик стоял рядом, раскрыв рот от восхищения, смешанного с ужасом, и следил за каждым взмахом тонких рук. Спустя несколько мгновений огненные нити образовали небольшой пылающий шар, крутящийся в воздухе и испускающий странную пульсацию. Затем он разросся и распался на несколько идентичных сфер. Санса, открыв глаза, неожиданно замолкла и, устремив яростный взгляд на стоящие в другом конце помещения манекены, резко взмахнула руками. Огненные снаряды с чудовищно высокой скоростью полетели в мишени. С десяток манекенов обрушились на пол. Кто-то был повержен в сердце, кто-то — в голову. Но ни один шар не угодил мимо. Старк, все еще стоящая с выставленными вперед руками, перевела торжествующий взгляд на Тириона. Синие глаза странно блестели, а лицо приобрело непривычно жесткое выражение, как у хищницы на охоте. Карлик, сглотнув, почувствовал почти ощутимое притяжение. Рядом стояло не хрупкое создание, а сильная, уверенная в себе воительница. И она буквально прожигала его насквозь пристальным взором. — Я чувствую невероятный прилив сил, когда совершенствую свое мастерство, — произнесла Санса и жестом подозвала Тириона к себе. Тот, все еще впечатленный, подошел. Девушка, резко схватив руку мужчины, поднесла ее к своей часто вздымающейся груди. — Он зарождается здесь. Огонь. Я чувствую его. Он заполняет меня целиком, каждую клеточку тела. Всякий раз, когда пламя повинуется мне, он рвется изнутри, снедаемый ревностью. Огонь опаляет меня, выжигает, делает сильнее и увереннее. Он и я — одно целое. Страсть, борьба, сила — они теперь заодно со мной! Щеки девушки раскраснелись, в синей радужке глаз стали вспыхивать алые точки. Тирион заворожено следил за этим явлением. Словно жаркое пламя действительно жило внутри этой хрупкой с виду красавицы, а теперь страстно желало вырваться наружу. И без того рыжие волосы стали наливаться багрянцем, а кожа источала жар. Глубокая синева глаз постепенно пропадала, уступая место красному. Санса сама становилась огнем, пламенем, что манит в свои жаркие объятия слабых и безвольных мотыльков. Пташка, не отрывая взгляда от Тириона, опустилась на край стола, мимоходом смахнув несколько свечей. Пламя, отделившись от них, стало стремительно кружиться вокруг Сансы и карлика, образую огненное кольцо. Его стенки все сужались, заставляя онемевшего Ланнистера ближе и ближе подходить к сидящей и пожирающей его взглядом девушке. И когда ее длинные ноги резко обхватили его за талию, Тирион понял, что куда-то проваливается. Он не успел произнести ни слова, как горячие губы Сансы накрыли его собственные, руки впились в золотистые кудри уже не с нежностью, а бешеной страстью. Желание, такое же дикое, как пламя, сжимающее их в кольцо, пронзало два тела. Животное, абсолютно ни к чему не обязывающее желание. Когда на пол стали падать элементы одежды, Тирион резко оторвался от сладостных губ и замер. Все его существо требовало того, к чему и вели события, но разум, заточенный столетиями и миллионами книг, кричал об обратном. Нельзя, не смей, она не соображает, что делает! Карлик, переведя дыхание, уставился в красные глаза сидящей перед ним незнакомки, до этого решительно раздевающей его, и медленно произнес: — Санса, остановись. Это не ты. Твой дар рвется наружу. Казалось, девушка не слышит ни слова. Огненное кольцо теперь разрасталось вверх, создавая настоящую адскую тюрьму. Жар стоял невыносимый, Тириону казалось, что еще немного, и его кожа начнет плавиться. Он попытался вновь вразумить Сансу, но та словно окаменела, лишь на губах играла блаженная улыбка. Глаза смотрели не на Тириона, а сквозь него, руки, до этого ласкающее его тело, теперь вновь стали выводить в воздухе странные символы. Впервые в жизни Ланнистер действительно испугался смерти. И тут откуда-то сбоку, прямо сквозь огненную стену, прошла ледяная женская фигура. Пламя пыталось отбросить ее, сжечь дотла, но девушка не реагировала ни на что — она просто приспосабливалась к условиям. Маргери решительно подошла к застывшей Сансе и сжала ее руки своими. Лед и пламя схлестнулись, послышалось шипение, идущее от кожи обеих подруг. Немая борьба длилась несколько долгих мгновений, а потом огненное кольцо по бокам от троицы исчезло, как по щелчку. Санса без сил рухнула на стол. Глаза вновь обрели прежний синий цвет, а волосы потускнели и перестали электризоваться. Румянец на впалых щеках сменился мертвенной бледностью. — Вы обе официально сдали экзамен по моему предмету экстерном, — прохрипел Тирион, вытирая мокрый от пота лоб. Маргери, уже принявшая прежний облик, весело улыбнулась, но Санса, не отрываясь, смотрела на преподавателя. В ее взгляде читался всепоглощающий ужас. — Санса, ты не виновата… — начал было мягко успокаивать ее мужчина, но Старк, молча вскочив и подняв с пола свою майку, со всех ног бросилась вон из комнаты. — Вы тоже не виноваты, — сжав плечо карлика, уверенно произнесла Маргери. — Она знала, что живет внутри нее, какая сила таится. То, что вы помогали ей обуздать это — большое дело. И, во что бы оно ни вылилось, не корите себя. Виноват тот алхимик, что проклял всех Старков. Тирион кивнул и принялся подбирать с пола оплавленные подсвечники и оставшиеся огарки. Тирелл, постояв несколько секунд, неторопливо направилась к выходу. — Спасибо, Маргери, — тихо сказал мужчина, подняв на ученицу затравленный взгляд. — Ты спасла и ее, и меня. Но то, что здесь было… Это неправильно, об этом никто… — А что здесь произошло помимо неконтролируемого выплеска огненной силы Сансы? — нарочито наивным тоном спросила юная Тирелл и, получив в ответ кривую улыбку, поклонилась и ушла. Тирион же, швырнув в стену кусок оплавленного металла, осел на пол и закрыл глаза.