Любимец Смерти

Годрикова лощина. 16 июня 1992 года.       Гарри бесшумно ступил на растущий неаккуратными пучками газон, оглядывая задний двор, ничуть не изменившийся с осени, а затем, оставив позади быстро тающую дверь, подошёл к стене дома и открутил вентиль, привычно подставляя голову под вырвавшуюся из шланга струю ледяной воды. Несколько секунд он сидел неподвижно, позволяя воде беспрепятственно течь по волосам, после чего, встряхнувшись, кинул шланг на траву и принялся раздеваться, складывая одежду аккуратной стопкой на старый раскладной стульчик.       Прошлёпав по успевшей натечь луже, Гарри подобрал шланг с земли и, подняв его повыше, встал под струю воды, растираясь свободной рукой, вроде бы даже пофыркивая от удовольствия. Когда опалённая кожа побледнела и перестала зудеть, постепенно онемев, мальчик вернулся к тому месту, где оставил одежду. Закрыв вентиль и тряхнув головой, он закрутился волчком, разбрызгивая вокруг множество водных капель, а затем, остановившись, запустил пальцы в шевелюру.       - Интересно, им ты тоже ничего не расскажешь?       Земля под ногами Гарри завибрировала в унисон с голосом Ямы, отзываясь на его присутствие, где-то вдалеке недовольно заворчали раскаты грома, а воздух стал густым и колючим. Подойдя к стулу, Гарри в последний раз отряхнулся и принялся одеваться, не глядя на прислонившегося к стене гиганта.       - Расскажу всё, о чём бы они ни спросили.       - И сделаешь это честно, ничего не утаивая? Любопытно. Ты впервые так сильно хочешь, чтобы тебе доверяли.       - Моё желание настолько тебя удивило, что ты даже решил прийти, дед?       Яма тихо засмеялся, отталкиваясь от стены и взмахом руки подзывая мирно пощипывающего травку коня, мир, медленно погружающийся в безвременье с момента его появления, на этот раз остался безмолвен. Вскочив в седло, Смерть посмотрел на дом, будто бы пронзив его взглядом, и, посмотрев Гарри прямо в глаза, улыбнулся.       - Я просто рад, что мой внук в порядке.       - Сколько вокруг заботливых людей оказывается… И всем что-то нужно. Медленно перебирая ногами, Кудос поднялся на добрых десять футов вверх, а сидящий на нём Яма, гордо выпрямившись в седле, с высоты взирал на оставшегося внизу мальчика, смотрящего на него снизу-вверх, скрестив руки на груди.       - Нужно? Нет. Мне просто интересно. Это ведь так занятно, что ты, уже столько раз убивавший людей, знающий о неотвратимости смерти лучше кого-либо из живущих, настолько привыкший к этому, что ни своя, ни чужая жизнь для тебя уже не представляет никакой ценности, в то же время умудряешься быть сентиментальным. Да, убей ты Беллатрису раньше, погибло бы меньше людей, но ведь их смерть уже предопределена, возможно даже, что некоторых из них тебе пришлось бы провожать на тот свет самому. Впрочем, это известно только Мойрам.       - Дело не в этом.       - Вот как? Ну-ну…       Пришпорив коня, Яма взмыл вертикально вверх, исчезая в усеянном далёкими звёздами глубоком и тёмном небе, время, бесшумно беря своё, снова пошло вперёд. Кривой серп луны, повинуясь его течению, продолжил своё неторопливое путешествие. А Гарри просто молча стоял, прислушиваясь. Шелест ветра в листве, громкий стрёкот сверчков, шум работающего где-то вдалеке двигателя и звуки шагов, доносящиеся из дома. Трое взрослых, один ребёнок. Мужчина нетерпеливо мерил шагами гостиную, одна из женщин незаметно вздыхала и терзала зажатый в руках платок, а другая, скорее всего Лили, пила чай, сидя в старом скрипучем кресле. На диване рядом, тоже молча, сидела девочка, ей отчаянно хотелось спать, периодически она зевала и тёрла глаза, но тем не менее сидела ровно, упорно сражаясь со сном.       Закрыв глаза, Гарри отчётливо вообразил эту сценку и, хлопая себя по коленям, засмеялся, подходя к двери. Все, кто был внутри, терпеливо ждали, и догадаться, кого именно было вовсе нетрудно. Услышав подозрительный звук на улице, Лили, с неслышным для обычных людей шорохом вытянув из кобуры волшебную палочку, подошла к окну, а затем, увидев на заднем дворе сына, подбежала к двери, распахивая её и заключая мальчика в объятья. Ненадолго прижав мать к себе, Гарри отстранился и, осторожно отодвинув её в сторону, прошёл в дом, направляясь в гостиную.       - Добрый вечер, - произнёс он, проходя мимо застывшего в напряжённой позе Тома и садясь в свободное кресло, - знаете, ситуация до жути напоминает сцену в комнате с камином из какого-нибудь детектива. Когда все собираются в одном месте, чтобы наконец узнать, кто же убийца.       - Действительно похоже, - Том выдавил кривую улыбку, опираясь на подоконник. – Нам всем и вправду интересно, кто убил того… оборотня возле нашего дома, и что вообще происходит.       - О, это просто. Его убил Драко, - Гарри сообщил эту новость настолько будничным тоном, что никто поначалу даже не понял её смысла.       - Он не мог! – отмерла наконец Гермиона, перебив отца. - Зачем ему это делать?       - Потому что я его попросил.       Вошедшая вслед за сыном в комнату Лили, уже успевшая снова взять с кофейного столика чашку с чаем, поставила её обратно и, прикрыв глаза, глубоко вздохнула. Грейнджеры, хоть и сами были ошарашены не только заявлением мальчика, но и его полной невозмутимостью, смотрели на неё с жалостью.       - Вот мы и узнали, кто убийца, - будто бы ни к кому конкретно не обращаясь протянул мальчик с едва уловимым горьким сарказмом, - я опять нашкодил!       - Гарри… - Лили подняла руки, как бы призывая сына замедлиться, сбавить темп, - начни сначала. Где ты был? Что произошло?       - Хорошо, - поёрзав в кресле, мальчик поднял взгляд к потолку, задумавшись над чем-то, а затем изрёк: - Меня похитила Беллатриса Лестрейндж, вам она была знакома как профессор Белинда Шварц.       - Этого не может быть, - отчеканила Лили, но Гарри в ответ лишь пожал плечами, - она не могла весь год просто проработать учителем.       - И кто это такая?       - Террористка, пап, я читала о ней во «Взлёте и падении Тёмных искусств», - сначала Гермиона говорила неуверенно, но затем её голос окреп, - ближайшая приспешница Тёмного Лорда, в книге написано, что она делала ужасные вещи…       - И она учила наших детей? – Том переглянулся с разом побледневшей женой и с силой потёр глаза. - Просто великолепно. И как долго тебе об этом было известно?       - Пару месяцев.       - И ты никому об этом не рассказал?! – Лили вскочила на ноги и, подойдя к сыну, схватила его за плечи. - Гарри, ты понимаешь, насколько она опасна?       - А зачем, Дамблдор и так узнал, кто она такая немногим позже, чем я.       - Дурдом какой-то… - пробормотал Том, садясь рядом с дочерью и нежно приобнимая, - то есть по школе свободно разгуливала преступница при полном попустительстве директора. Мы приняли правильное решение, Хизер, Гермиона больше не будет там учиться.       - Миссис Поттер посоветовала нам замечательную школу во Франции, - быстро проговорила Хизер, обращаясь к застывшей девочке, неотрывно смотрящей в одну точку перед собой, - мы с папой решили, что тебе там будет лучше, тем более что они уже согласились тебя принять.       - Так нельзя… - голос девочки срывался, а в глазах стояли слёзы, - я не могу…       - Послушай, Гермиона, ты ведь умная девочка, ты должна была понимать, что мы не оставим тебя в месте со всеми этими оборотнями, вампирами и… Террористами. Я понимаю, что ты привязалась к своим новым друзьям, однако больше это продолжаться не может. Мне самому неприятно это говорить, но, в конце концов, в новой школе у тебя тоже появятся друзья, и ты сможешь забыть обо всех этих ужасах.       - Прошу минуту внимания, - Гарри звонко хлопнул в ладоши и, откинув полу мантии, достал из кармана разгрузки свёрнутые в тугой рулон газетные листы, - это не самое разумное решение, советую ознакомиться.       Поймав брошенный в него свёрток, Том развернул его и углубился в чтение. Все листы были из разных изданий, выпущенных в разное время, начиная с восемьдесят первого года, самые ранние из них так или иначе касались прошедшей войны и сторонников тёмного Лорда. Особое внимание уделялось Беллатрисе Лестрейндж, большинство статей утверждало, что она бесследно пропала, возможно, убита, но некоторые осторожно указывали на анонимные источники, согласно которым части террористов удалось сбежать в континентальную Европу.       Поначалу заметки о пожирателях шли одна за другой, однако, через некоторое время интерес к этой теме угас настолько, что даже самые дикие догадки и сплетни уже не могли привлечь внимание публики. Зато на первый план вышла совершенно другая тема, с первой будто-то бы никак не связанная: постепенное увеличение всевозможной контрабанды с континента, рост преступности в Германии, Франции и нескольких других странах, усиление крайне правых настроений. Такого рода новостей со временем становилось всё больше и тон их, сначала спокойный, постепенно перерастал в раздражение с лёгкими нотками паники.       - Европа сейчас – их территория, - достав из другого кармана леденец, Гарри закинул его в рот и принялся с громким стуком катать между зубами, - это раз. Они уже вами заинтересовались, и вы даже не представляете, на каком уровне – это два. Можете бежать куда угодно, будьте уверены, вас достанут, а на континенте быстрее всего, в то же время здесь у вас есть друзья.       - С такими друзьями, нам и враги не нужны! – рявкнул Том, швырнув газеты на пол. - Мальчик, это ты втянул нас в неприятности! Нам пришлось бежать из-за твоих врагов! И сейчас ты говоришь о том, что ты или кто-то другой сможет защитить мою семью?!       - Том… Том, упокойся, - поймав мужа за руку, Хизер сжала пальцы, улыбнувшись, когда Том сжал её ладонь в ответ, - но ведь это действительно неправильно, мы никак не связаны с происходящим, разве они не оставят нас в покое, если мы окажемся подальше от тебя и твоей… войны.       - Так, - Гарри крякнул и крепко почесал голову, - как всё запущено… Ну да ладно. Во-первых, я вас ни во что не впутывал, с этой задачей Гермиона замечательно справилась сама: оба раза, когда она сталкивалась с известными вам сектантами, были результатом её страсти лезть туда, куда не звали. И не надо злобно сопеть, я тебя предупреждал неоднократно. Далее, нет, вас не оставят в покое, упивающиеся вообще ничего не забывают и обожают нападать на беззащитных противников, с другой стороны, если цель может дать отпор, они почему-то не торопятся с ней встречаться. Вы могли заметить, что мы с матерью живем относительно спокойно, несмотря на наше прямое отношение к смерти их лидера.       - Но мы считаем…       - Вы не правы, - перебил женщину Гарри, - вам кажется, что где-то далеко вы обретёте безопасность, но это не так. Вам кажется, что находиться в Британии, где упивающиеся зародились, – опаснее всего, но это также больше не соответствует истине. И, наконец, вы считаете, что сможете помешать мне общаться с вашей дочерью, что также ошибочно.       Поднявшись с места, Гарри исчез, а затем появился вновь, бросив на газетный столик огромного, тёмно-фиолетового краба, угрожающе сжимающего здоровенные клешни и скребущего длинными ногами по деревянной столешнице. Не обращая внимания на поражённые взгляды, мальчик рассек членистоногому голову длинным, отливающим лунным серебром ножом и, подхватив дёргающуюся в конвульсиях тушку за ногу, отнёс её на кухню.       - Завтрак, - пояснил он, вернувшись, а затем, кивнув Тому, спросил: - Я надеюсь, вам понятен посыл этой пантомимы?       - Это… Подло.       - Естественно, я ведь не очень хороший человек, мистер Грейнджер, на моей совести есть вещи куда хуже, например, по моей вине погибло более полутора сотен человек. И это только сегодня.       Собравшийся было что-то возразить мужчина поперхнулся и закашлялся, а Лили, закрыв глаза, обеими руками схватилась за горячую кружку. Прикусив губу, она наклонила голову и выровняла дыхание, сильно бледнея. Гермиона, непонимающе глядя на напрягшихся взрослых, в конце концов не выдержала и, раздражённо фыркнув, вздёрнула носик.       - Этого быть не может, ты бы такого никогда не сделал.       - Гермиона, ты ведь сама видела, как я делаю очень плохие вещи. В голосе мальчика было нечто такое, что заставило Гермиону замолчать, его будто бы мучала боль от старой, незаживающей раны. Остальные, впрочем, тоже никак не решались заговорить: Том ссутулился и исподлобья сверлил взглядом что-то за окном, Хизер рассеянно качала головой, а Лили, упав на диван, внимательно разглядывала свои ладони.       - Я однажды тебе не поверила, - Лили говорила хриплым срывающимся голосом, не поднимая взгляда, избегая смотреть сыну в глаза, - прости меня за это. Расскажи, что произошло.       - Хм-м… Думаю, следует начать издалека. Для начала все произошедшее имело своей целью поимку Николаса Фламеля, весь год находящегося на территории школы, начиная с Хэллоуина и заканчивая сегодняшними событиями. В то же самое время я и Гермиона были в это вмешаны постольку, поскольку у Беллатрисы были основания считать, что я мог обойти установленную Дамблдором защиту.       - А ты мог?       - Да. Проникнуть к Фламелю она пыталась неоднократно и в какой-то момент пришла к выводу, что для этого ей придётся использовать меня, после чего Беллатриса стала искать у меня слабости, ждать возможности для манипуляций. Для этого она устроила нападение в Зале наград, пытаясь выяснить, на что я способен. Гермиона тогда оказалась там случайно, но именно её присутствие вкупе с моей реакцией заставили Беллатрису присмотреться к ней повнимательнее и сделать следующий шаг – захватить её.       - Вампиры… - почти беззвучно прошептала Гермиона, - в Запретном лесу.       - Именно. Той ночью ей не удалось достигнуть поставленных целей, но зато она узнала, на что я способен, а также убедилась, что я в своём поведении довольно предсказуем. Именно поэтому Беллатриса так долго ничего не предпринимала, не желая больше действовать с наскока, она всё это время планировала дальнейшие действия, искала подходящее место, стягивала людей.       - Сириус о чём-то таком упоминал, - посмотрев Хизер в глаза, Лили вздохнула и виновато отвела взгляд, - он не слишком сильно распространялся, но мне показалось, будто они чуть ли не к войне готовятся.       - И родителей никто конечно же не собирался ставить в известность? – проворчал Том. - Милые у вас порядки…       - Том, постарайтесь понять Сириуса, он хороший человек, но рисковать срывом операции он никогда бы не стал.       - Я понимаю, но… Чёрт, это просто по-человечески неправильно.       - Можно мне продолжить? – перед тем, как снова заговорить, Гарри замолчал на несколько секунд, желая убедиться, что вновь завладел вниманием отошедших от темы слушателей, - спасибо. На самом деле, мистер Грейнджер, никого не устраивало то, что она находится в школе, имея практически полную свободу действий, я следил за ней, но это ничего не дало, она никогда не отдавала приказы лично, как подчинённые держали с ней связь мне выяснить так и не удалось. Сириус с Дамблдором были ещё более ограничены в средствах. Более того, никто не знал, какие силы она имеет в распоряжении и что собирается с ними делать.       - Мне не ясно одно, - отчеканил Том, постукивая вытянутым указательным пальцем по подоконнику, - почему её не схватили в ту же секунду, как узнали, кто она такая?       - Потому что Сириус слишком хорошо знает свою сестру и её людей, - ответила ему Лили, - они способны на всё. Я помню, как они действовали в прошлую войну, если цель пропадает, то её заменяет террор. Думаю, их хотели собрать в одном месте и дать бой, чтобы предотвратить нападения по всей стране.       Гарри кивнул и посмотрел на Гермиону, внимательно вслушивающуюся в каждое сказанное слово. Поймав на себе его взгляд, девочка обернулась и, видимо что-то поняв, одними губами прошептала: «Ты в порядке?». Мрачно усмехнувшись, мальчик отвернулся, ничего не ответив, и вновь обратился к взрослым.       - У меня были схожие причины. А ещё я хотел убедиться, что бить она будет именно по мне, а для этого необходимо было, чтобы Беллатриса не только ненавидела меня, но ещё и боялась. Настолько сильно, что это заставит её стать осторожной. Поэтому во время экзаменов я позволил ей заглянуть в моё сознание, очень глубоко, туда, куда смотреть нельзя. Она не могла убить меня сразу, потому что знала – без меня Фламеля ей не достать, но и один на один оставаться со мной она больше не собиралась, поэтому и выбрала бегство. Что, в итоге, привело к сегодняшним событиям.       Наклонившись вперёд, Гарри подпёр голову руками и закрыл глаза, его губы шевелились так, будто он что-то подсчитывал. Грейнджеры и Лили терпеливо ждали, не торопя его и стараясь не отвлекать даже лишним шорохом, говорить о чём-то или встревать не решился никто. Наконец, шумно выдохнув, Гарри открыл глаза и странным взглядом обвёл остальных, ненадолго задержавшись на матери, а затем, ни на кого не глядя хрипло произнёс:       - Мы все были не правы. Я думал, что она сосредоточится только на мне, Дамблдор считал, что сможет заманить её обратно в школу. Она действительно напала на школу, погнав туда обычных людей, подчинённых заклятьем, пятьдесят три человека погибло. Но также она напала на меня, угрожая убить твоих родителей, Гермиона, впрочем, именно поэтому за вами присматривал Драко.       - Понятно… - протянул Том, доставая из кармана рассечённое ожерелье и подходя к мальчику, - а что это такое? Тот мальчик, Драко, срезал с нас эти… Штуки, однако должен заметить, что он мог бы быть повежливее.       - Позвольте, - протянув руку, Лили взяла украшение и внимательно осмотрела его, поворачивая под разными углами, - это ошейник для конвоирования смертников, очень давно таких не видела, вам сильно повезло, что их удалось снять до активации.       - А что произошло бы, сработай они?       - Я потом вам расскажу… Если захотите, - произнесла Лили, оглядываясь на Гермиону. - Эти артефакты созданы для очень жёсткой реакции на неповиновение и попытки бегства. Желания владельца ожерелья или случайного колдовства в пределах пары футов возле пленника достаточно для активации.       Посмотрев на задумчиво крутящего в руках палочку мальчика, Том тихо крякнул и виновато потёр шею.       - Полагаю, я должен извиниться и поблагодарить вас обоих…       - Ага, было бы неплохо, - перебил мужчину Гарри, ловко убирая палочку в кобуру и встречая ошалевший взгляд главы семейства Грейнджеров, - но только после того, как я закончу. В общем, Беллатриса встретила меня на вокзале и перенесла в подземелье. Там было… - мальчик снова закрыл глаза и зашевелил губами, на этот раз подсчёт шёл несколько дольше, наконец, он закончил и посмотрел на Лили, - сто двадцать три человека, когда некто Фенрир Сивый ушёл, их осталось сто тринадцать. Все эти люди погибли после того, как я привёл туда Фламеля.       - Господи Боже, Гарри… - потянувшись, Лили взяла сына за руку, твёрдую и шершавую, а затем попыталась поймать его взгляд.       - Он кстати тоже умер. Я помог ему отомстить, таким образом убив всех, кто там находился.       - Гарри, послушай, - Лили положила ему ладонь на щеку и повернула мальчика к себе, - никто тебя не обвиняет, никто. Некоторые вещи происходят, и мы не можем на это повлиять, ты не мог знать, как всё обернётся.       - Я не в состоянии этого понять, мама, - отведя руку матери в сторону, Гарри поднялся и медленно обвёл взглядом Грейнджеров: Том не смотрел на него, отвернувшись, он внимательно разглядывал стену, перебирая в руках, словно чётки, второе ожерелье. Хизер отвела глаза почти сразу, но мальчик успел прочитать в них с трудом подавляемый страх. Гермиона не стала отворачиваться, она смотрела прямо, не моргая и не шевелясь, с лёгким недоверием подавшись вперёд, будто хотела задать какой-то вопрос, но не решалась. Задержав взгляд на девочке, Гарри продолжил: - Почему ты не осуждаешь меня? Я убивал до этого, ты знаешь. Тогда ты нашла мне оправдание. Сейчас события не шли сами по себе, всё получилось именно так, как я планировал. Собрать тех, кто решил воевать со мной в одном месте и истребить их, совершить то, чему я обучен. Ты и сейчас найдёшь для этого причину? Например, что я сделал это для защиты других, чтобы они могли жить спокойно, без постоянного страха за свою жизнь. Или то, что этот удар, убивший самых активных и опасных пожирателей, даст нам всем отсрочку, позволит подготовиться к настоящей войне? Ведь после этого Британия на несколько лет станет очень тихим, безопасным местом, не так ли? Неужели это меня оправдывает, позволяет забыть о том, что я совершил?       - Это были преступники, парень, - Том всё ещё не смотрел на мальчика, задумчиво вертя деревянную безделушку в руках, - враги, ты ведь понимаешь это.       - Вот как. Ясно.       Не говоря больше ни слова, Гарри перемахнул через диван и вышел из гостиной. Коротко проскрипели ступени лестницы на второй этаж, хлопнула дверь, а затем всё затихло, и только после этого все оставшиеся в комнате вновь смогли двигаться. Потерев шею, Том тяжело вздохнул и ушёл на кухню. Было слышно, как он тихо чертыхается в темноте, гремит посудой, а затем, видимо не найдя ничего подходящего, шумно пьёт прямо из-под крана. Проводив мужа взглядом, Хизер поморщилась и зябко потёрла руки, замёрзшие во внезапно ставшем холодным и колючим воздухе.       - Это страшно и ненормально, - растерянно произнесла она, украдкой глядя вверх, будто надеясь увидеть что-то сквозь перекрытия, - и что он имел в виду, говоря про то, что убивал раньше?       - Я не хотела бы об этом рассказывать, но тогда ему действительно никто не поверил…       - Но он и вправду кого-то убил?       - Да какая разница, о чём он говорил?! – внезапно рявкнула Гермиона, вскакивая на ноги, из-за чего обе женщины дёрнулись и удивлённо воззрились на сердито сверкающую глазами девочку. - Он это ради нас сделал, понимаете? Ему плохо, а вы тут сидите и обсуждаете, хорошо он поступил или нет!       Громко топая, Гермиона подошла к лестнице и взбежала наверх, оказываясь в длинном, довольно просторном помещении, занимающем почти половину второго этажа. В дальнем конце комнаты у окна стояла пара глубоких кресел и низкий столик, вдоль каждой стены тянулся ряд высоких шкафов: в одних были только книги, в других место на полках занимали фотографии, резные статуэтки и прочие безделушки. Несколько полок пустовало, будто ожидая, когда их наполнят.       С сожалением скользнув взглядом по корешкам книг, девочка подошла к ближайшей двери и, стараясь не шуметь, отворила её, не слишком уверенно заглядывая в открывшуюся щель. Все те же шкафы с книгами, большая двуспальная кровать, старое ростовое зеркало в углу. Рассмотреть что-либо подробнее в темноте было сложно, но и так стало понятно, что это - спальня родителей Гарри. С тихим щелчком закрыв дверь, Гермиона смущённо разгладила юбку и прошла чуть дальше, ко второй двери. Оказавшейся, что характерно, входом в ванную комнату.       Раздражённо засопев, девочка подошла к следующей двери, но в последний момент остановилась, не решаясь зайти внутрь. Казалось, стоит это сделать - и нечто важное исчезнет, разрушится бесследно. Пропадут недосказанность и иллюзии, по крайней мере часть из них. Наконец, переборов сомнения, Гермиона надавила на дверную ручку и прошла внутрь.       Это была довольно необычная комната, по всей видимости, её обитатель оставил в ней только то, что считал необходимым. Правая её половина напоминала мастерскую, одну из стен почти полностью занимал длинный стол со множеством ящичков разных размеров, на столешнице тут и там были разбросаны всевозможные инструменты, по царапинам и подпалинам на её поверхности нетрудно было догадаться, что Гарри проводит здесь немало времени. Левая половина скорее была похожа на тренировочный зал. Голые деревянные стены были увешаны мишенями всевозможных размеров и форм, в некоторых из них торчали ножи, толстые металлические стержни, небольшие метательные топорики. В углах стояли два манекена, очень похожие на те, что Гермиона видела в старых китайских фильмах про боевые искусства, которые изредка смотрел её отец. Перекладина для подтягиваний, несколько чудовищно тяжёлых на вид гирь и всё. В комнате не было ни шкафов с книгами, ни какой-либо другой мебели, не было даже кровати. С любопытством оглядываясь по сторонам, Гермиона подошла к распахнутому окну и выглянула наружу.       Гарри лежал на пологом скате крыши, обратив лицо к звёздам. Когда Гермиона, высунувшись наружу, опасливо осмотрелась, он не глядя на неё приподнял руку и легонько похлопал рядом с собой. Стыдливо придерживая юбку, девочка перелезла через подоконник и спрыгнула на покрытую современной битумной черепицей крышу. Короткими шажками подойдя к мальчику, она осторожно посмотрела вниз. Земли видно не было, и даже несмотря на то, что они находились лишь на втором этаже, Гермиона никак не могла заставить себя поверить, что земля совсем рядом.       Сев рядом с Гарри, она обхватила колени руками и запрокинула голову, всматриваясь в небо. Одинокое облако наползло на ярко сияющий серп луны, и мерцающие в вышине россыпями драгоценных камней звёзды вспыхнули с новой силой, собираясь в длинные рукава и скопления. Не зная, как начать разговор, Гермиона нехотя опустила взгляд и посмотрела на расслабленно закинувшего руки за голову мальчика.       - Кхм… - прокашлявшись, девочка поёрзала на месте, а затем произнесла: - У тебя странная комната.       - Да? Почему?       - Ну, как-то очень мало полезной… Мебели, - замявшись, Гермиона рассеянно пригладила волосы, - кровати нет, например.       - Мда, а я-то думал, что ты приличная девушка, - повернувшись к подруге, ехидно протянул Гарри и поцокал языком, - только вошла и тут же начала искать койку.       - Я не… Ты не так понял! – Гермиона начала было смущённо оправдываться, но затем, выдохнув, сонно улыбнулась и легла на спину, потирая глаза. - Хотя знаешь что, да, я хочу спать и ищу койку. Можешь начинать меня подкалывать.       - Так не интересно, - Гарри завозился, укладываясь так, чтобы не мешать девочке, - ты же уже поняла, что я шучу.       - То-то же.       Несколько минут они лежали молча, просто смотря на звёзды и слушая тишину. Сдержав зевок, Гермиона повернулась на бок и, стараясь не заснуть, стала разглядывать профиль Гарри, который, не сумев слишком долго выдерживать такое пристальное внимание к своей персоне, повернулся к ней, вопросительно вскинув брови.       - Так почему у тебя нет кровати?       - А я не сплю.       - Ну да, - насмешливо фыркнула девочка, откидывая с лица упавшую прядь волос, - на позапрошлой неделе ты рассказывал всем желающим, что питаешься космической энергией, а до этого утверждал, что по воскресеньям зарабатываешь деньги на карманные расходы, продавая превращённую в вино воду.       - Но это правда, мне действительно сон не нужен.       - Про нормальную пищу ты точно так же говорил…       - Слушай, неужели на фоне всего того, что я вытворяю, в мои слова так трудно поверить? – слегка приподнявшись, Гарри повернул голову набок и испытующе глянул на подругу, а затем, расплывшись в торжествующей улыбке, ткнул в неё пальцем: – Ты меня подколола! Молодец!       - Только вот признавать этого я не стану, ведь тогда будет не интересно, - поставив пальцами кавычки, Гермиона снова повернулась на спину. - Хотя, если говорить серьёзно, то верить тебе иногда не хочется.       Ощущение опасности и страх, появившиеся, когда она только ступила на крышу, исчезли. Черепица больше не казалась такой жёсткой и шершавой, наоборот, быстро нагревшись от тепла её тела, она стала дарить странный, ни с чем несравнимый уют. Тьма, раньше обступавшая её со всех сторон, мешающая видеть окружающий мир, ещё больше сгустилась, окутывая Гермиону плотным коконом. Однако теперь она не грозила чем-то непонятным и неизведанным, наоборот, позволяла заглянуть куда дальше, чем обычно, даря целую вселенную, пульсирующую в недостижимых безднах пространства чистыми, яркими огнями.       - Видишь? Вон там, - вполголоса спросил Гарри, указывая на крупную белую звезду.       - Юпитер, - также тихо ответила девочка, пододвигаясь чуть ближе к другу, - жалко телескопа нет.       - А мне он не нужен, я прямо сейчас вижу его глаз, - рассеянно проговорил Гарри, - а ещё я могу увидеть кольца Сатурна, - постепенно голос мальчика затихал, превращаясь в едва слышный шёпот, - я могу увидеть даже то, что вам недоступно: Плутон, облака космической пыли, солнечный ветер…       Когда пальчики девочки сомкнулись на его запястье, он замолчал, не шевелясь смотря в разворачивающуюся перед ним бесконечность.       - Гарри, ты человек.       - Скажи мне, почему ты перестала меня бояться?       - Странный вопрос, - ещё раз сжав руку мальчика, Гермиона рассмеялась. - Ты очень хороший, ты стараешься заботиться даже о тех, кто не слишком к тебе близок… Правда, иногда это выглядит диковато и странно…       - Гермиона, я при тебе убил шестерых человек.       - Ты ведь защищался! – вспыхнула девочка. - И это были тёмные создания, они бы нас не пожалели!       - Это были люди, - в голосе Гарри была только боль и горечь, - больные и прогнившие до самой сердцевины люди. Но убил я их не поэтому. Я просто не мог по-другому, нет в мире такой силы, чтобы спасти всех.       Приподнявшись, Гермиона от всей души, на выдохе, словно профессиональный каратист, двинула мальчику острым кулачком по рёбрам и, пока тот удивлённо хлопал глазами, прицелилась в плечо, явно намереваясь нанести ещё один удар. Перехватив её руку, Гарри подался вперёд и завалил извивающуюся ужом девочку на спину, усаживаясь на неё сверху. Получив ещё один чувствительный тычок в бок, он перехватил вторую её руку и недоумевающе уставился на подругу.       - Ты чего дерёшься?!       - Что с тобой происходит?! – крикнула Гермиона, её глаза странно блеснули в ночной темноте. - Я бы умерла на Хэллоуин, и в Запретном лесу, и сегодня, вместе с моими родителями, если бы не ты! – бессильно обмякнув, она позволила мальчику приподнять себя и обнять, глотая покатившиеся по щекам слёзы. - И мне всё время было страшно до тошноты, я только сегодня смогла решиться защищать их! А ты сильный, ты ничего не боялся и защищал меня всё это время, так почему сейчас ты сдаёшься?       - Я не сдаюсь, Гермиона, - Гарри прижал подругу к груди, поглаживая по волосам, словно ребёнка, - давай, я расскажу тебе кое-что? – дождавшись утвердительного кивка, он продолжил: - В этом городе жил человек, он не был ни хорошим, ни плохим, ни богатым, ни бедным. Всю свою жизнь он провёл в одиночестве. Однажды ему не повезло, он причинил мне чудовищную боль и, несмотря на то, что всё произошедшее было просто несчастным случаем, я его убил.       Прервавшись на мгновение, Гарри поднял лицо девочки и, заглядывая в большие, кажущиеся в темноте бездонно-чёрными глаза, заговорил снова.       - В том, что я сделал, не было ни справедливости, ни чести. Только гнев и жажда отмщения. А ещё это было очень, очень легко. Никто не пожелал разбираться в том, что произошло – у пожилого человека из-за шока просто остановилось сердце, такое случается, а мальчишка, наверное, просто сошёл с ума от горя. Цена жизни этого человека оказалась по-настоящему ничтожной, ведь ни один человек так и не потребовал у меня платы за содеянное.       Не в силах вымолвить ни слова, Гермиона сжалась в комок и, снова прижавшись к его груди, беззвучно глотала слёзы, слушая мерные, гулкие удары сердца парня. Его голос, словно холодный ветер, шелестел совсем рядом, чужой и незнакомый, вызывая медленно поднимающуюся волну липкого страха, заставившую её содрогнуться всем телом, совсем как при первой их встрече.       - Сейчас мне несравнимо проще убить кого-либо - кого угодно, на самом деле, - для меня не будет никаких последствий. А ещё я слишком хорошо знаю, что такое смерть, я видел её во всех обличьях, и для меня нет секрета в том, что происходит после неё. Человек умирает, и в этом нет ни смысла, ни значения, всё это абсолютно не важно, как бы ни считали люди. Именно потому, что мне всё это известно, я должен помнить, что цена человеческой жизни на самом деле несравнимо больше, чем за неё готовы дать другие. Стоит мне забыть это, перестать жалеть людей, и я потеряю даже то немногое, что осталось во мне от человека.       Подняв голову, Гермиона всмотрелась в лицо друга, отстранённое и пустое, с абсолютно невидимыми, потонувшими во тьме глазами. Незаметно подкравшийся холод становился всё более злым, уже начиная кусать кожу, вокруг будто бы кружился в неведомом танце густой туман, сотканный из тысяч призрачных голосов, вытягивающий на поверхность её сознания что-то, чего она не могла помнить. Поймав на себе взгляд девочки, Гарри встрепенулся, его глаза блеснули двумя легко различимыми в тенях изумрудами, а лицо ожило, наполняясь такой жуткой тоской и болью, что Гермиона, не удержавшись, обняла его, стискивая так крепко, как могла. В ночной тишине спина парня пронзительно хрустнула.       - Гм… Это неожиданно, - произнёс он с поистине буддийским спокойствием, - знаешь, тебе бы на скотобойне работать, с такой-то хваткой.       Чужой шёпот затих, развеялся вместе с туманом и холодом, двух подростков снова окутала тёплая летняя ночь, полнящаяся мягким шорохом травы, звоном сверчков и робким пением пробуждающихся птиц, приветствующих близящееся утро. Не размыкая объятий, Гермиона громко засопела, слёзы всё ещё катились из её глаз, но губы уже начали кривиться в улыбке.       - Представляешь, заводят к тебе крупного такого бычка, ты смотришь в его жалостливые большие глаза и обнимаешь крепко-крепко, ломая бедняге хребтину…       - Да ну тебя! – отстранившись от друга, Гермиона поднялась на ноги и стала отряхиваться, безуспешно пытаясь скрыть глупую ухмылку.       - Ладно, пошли, организую тебе какое-нибудь лежбище, - Гарри тоже поднялся на ноги и, подождав, пока девочка утрёт слёзы, подсадил её обратно на подоконник, - а то уже утро скоро, и я прямо слышу, как у тебя мозги от переутомления скрипеть начинают.       - А что, это так заметно?       - Да, - кивнув, парень запрыгнул обратно в комнату, взмахом руки призывая следовать за собой, - вы все начинаете медленнее говорить, реагировать и соображать, изредка это даже бывает забавно.       - Здорово тебе…       - Не завидуй, - Гарри сверкнул белоснежной ухмылкой и, открыв дверь, пропустил девочку вперёд, - не перегревайся у тебя котелок, ты бы очень быстро посадила зрение, а потом померла со скуки.       - Это ещё почему?       - Потому что, ослепнув, ты читать не сможешь.       Фыркнув, девочка подошла к двери и, устало прислонившись к стене, зевнула. А затем проводила взглядом Гарри и, пройдя в бесшумно открытую им дверь, спросила:       - А к кому ты обращался внизу, ну… В гостиной. Ко мне или к своей маме?       - А об этом я предлагаю тебе подумать самой, - Гарри беззлобно усмехнулся и указал Гермионе на соседнюю дверь. ***       Свежий ветер, несущий терпкие запахи морской соли, гниющих водорослей и свежей рыбы приятно холодил горящую под жаркими лучами солнца кожу. Крики чаек, шум прибоя и далёкие голоса людей сливались в мерный, ритмичный гул. Порывисто вздохнув, Фламель открыл глаза, а затем, сложив руки на груди, уставился в безоблачное синее небо. Светило медленно перекочевало через зенит и теперь катилось к горизонту, красными лучами раскрашивая грузно ворочающиеся вдалеке кучевые облака, будто бы выползающие прямо из моря.       - И как вам небо? – бархатистые раскаты прозвучавшего поодаль голоса заставили алхимика невольно вздрогнуть. - Я делал его сам, и мне небезразлично ваше мнение.       - Оно великолепно, - вымолвил Фламель после недолгих раздумий, - однако, я так и знал, что это не посмертье, ведь там не может быть такого же неба, как в мире живых.       - Занятно, ещё никогда меня не подводила излишняя правдоподобность, - послышался глубокий вибрирующий смешок, а затем звякнуло стекло, прерываясь бульканьем наливаемой жидкости, - встаньте, Николас, нам есть что обсудить.       - Неужели? Единственное, что приходит на ум, это мой к вам должок, вы, вероятно долго ждали моего прибытия.       - Долго? – теперь хозяин этого места рассмеялся в открытую. - Николас, вы даже не представляете, что это означает в моём понимании. К тому же мне казалось, что вы уже переросли эти представления о смерти, как об алчном жнеце.       - Ох, в таком случае прошу меня простить, - поднявшись на ноги, Фламель педантично отряхнул порядком обгоревший костюм и повернулся к собеседнику, - но согласитесь, ситуация, в которой я оказался, крайне необычна и будоражаща.       - Безусловно, - огромный мужчина со странными, антрацитно-чёрными глазами, одетый в безупречный костюм-тройку, указал на стоящий возле него столик, - присаживайтесь.       Подойдя к уверенно улыбающемуся гиганту, Фламель провёл пальцами по отполированной до зеркального блеска столешнице, оглядывая высокую глиняную бутыль и стоящие возле неё бокалы, полные вязкой рубиновой жидкости. Не спеша опустившись на тихо скрипнувший под его весом плетёный стул и подождав, пока собеседник также займёт своё место, алхимик поднял бокал и, поднеся его к лицу, вдохнул, наслаждаясь изысканным букетом, а затем, пригубив, покатал вино по языку.       - Позвольте мне проявить некоторую бестактность и узнать, зачем вы устроили нашу встречу? К тому же, я всё ещё не знаю, как к вам обращаться.       - Моё имя - Яма, - также подняв бокал, Смерть покрутил его в пальцах, любуясь сверкающими в его глубине багровыми бликами, - и я хочу видеть Вас, Николас, в моей коллекции.       - Вот как, - задумчиво протянул Фламель и, поставив бокал на стол, обвёл мир вокруг широким жестом, - и это всё, для таких, как я?       - Вам бы не понравилось существовать в Пустоте, - Яма ухмыльнулся, густые тени легли на его лицо, подчёркивая алебастровую бледность кожи, а затем исчезли также внезапно, как и появились. - Вам, людям, жизненно необходимы некоторые... Ограничения, вроде пространства и времени.       - Что ж, я умер и, полагаю, эти самые ограничения мне более не нужны, не так ли?       - Мне вы нужны живым, Николас.       - Зачем?       - Есть качества, свойственные лишь немногим, уникальные качества, - прервавшись, Яма осушил бокал и, наполнив его вновь, взглянул Фламелю в глаза. Выражение лица Смерти не изменилось, но вот голос его явственно сочился иронией. - А я действительно слишком жаден, чтобы упускать нечто настолько ценное.       - Очень странно слышать такое, учитывая, что я нахожусь полностью в вашей власти.       Закинув ногу на ногу, Яма склонил голову на бок, будто размышляя о чём-то, окружающие их деревья медленно колыхались под дуновениями свежего ветра, роняя на землю мельчайшие капли влаги. Фламель поставил бокал на стол, сцепил пальцы в замок и принялся терпеливо ждать, пока воплощение смерти вновь не обратит на него внимание.       - Никогда я не решал за людей, Николас. Если вы пожелаете идти дальше, то я помогу вам в этом так же, как и остальным.       - Скажите, Яма… - Фламель замялся, в его голосе впервые с начала разговора появилась неуверенность. Вздохнув, он сжал кулаки так, что костяшки его пальцев побелели, а затем встретил взгляд Смерти: - Что там, за гранью?       - Там ваш путь, вам и выбирать.       - Встречу ли я свою жену? – сглотнув, спросил мужчина.       - Если это – то, чего вы желаете в глубине своей души, - привстав, Яма долил вина в бокал алхимика, - в сущности, оказавшись по ту сторону, вы получите то, чего достойны, чего заслуживаете.       - В таком случае, рассчитывать попасть в райские кущи было бы наивным, - сделав приличный глоток багрового напитка, Фламель грустно улыбнулся, - слишком многое я успел натворить за шесть веков.       - Важно то, чего вы стоите сейчас, - поднявшись, Яма распрямился во весь свой исполинский рост и, осклабившись, протянул алхимику руку, - я принимаю ваш ответ, хоть он мне и неприятен. Пойдёмте, Николас, вас ждёт дальняя дорога.       Допив вино, мужчина в последний раз окинул взглядом расцвеченный закатными красками пейзаж, поднялся и, пожав Смерти руку, исчез, превращаясь в обычное воспоминание. Сжав кулак, Яма запрокинул голову вверх и едва заметно улыбнулся быстро темнеющему небу.       - Кем же там становятся такие люди…       Свет солнца окончательно погас, поглощённый водами бесконечного океана, в недостижимой вышине яркими хороводами закружились сотни тысяч звёзд, больше не затмеваемые своей ближайшей к земле сестрой. А исполин всё стоял и смотрел, будто бы полностью поглощённый созерцанием собственного творения, но вскоре исчез и он. ***       Протерев глаза, Гермиона сладко зевнула и потянулась, наслаждаясь привычным теплом и мягкостью кровати. Совсем уже не утренние лучи врывались в комнату через прикрытое плотными синими шторами окно, разбиваясь о красно-золотой балдахин и отражаясь от него тёплым бордовым сиянием, таким, словно где-то рядом бесшумно горел камин. Просыпаться в своей собственной кровати из Хогвартса, которую Гарри умудрился протащить сквозь эту свою таинственную «дверь», было несказанно приятно, все события ушедшего дня казались страшным сном, а будущее было безмятежным.       В памяти девочки тут же всплыли слова её родителей и их решение, Гарри, конечно, был очень убедителен… Возможно даже слишком. Только вот уверенность в том, что это действительно помогло, почему-то таяла, всё больше подталкивая её к унынию и апатии. Хотя, может быть это только усталость, пресыщение безудержным темпом жизни последних дней.       Откинув в сторону одеяло, она подвинулась к краю кровати и, присев, свесила ноги вниз, зябко трогая пальцем холодный пол. Вчера она не смогла толком рассмотреть комнату, так что сейчас, отодвинув хандру в сторонку, с любопытством крутила головой, рассматривая свой временный дом. Впрочем, сказать, что здесь было много чего интересного – значит сильно преувеличить.       С уверенностью можно было сказать только то, что раньше здесь кто-то жил: стены были оклеены довольно свежими обоями с весёленьким цветочным орнаментом, у окна стоял покрытый тонким слоем пыли стол, на котором в живописном беспорядке были разбросаны разноцветные карандаши, обгрызенная ручка и листики пожелтевшего пергамента. Впрочем, стульев или же кресла в комнате не было, а между парой пустых, таких же пыльных, как и стол, шкафов на стене темнело прямоугольное пятно – когда-то там висела картина или портрет. На подоконнике рядком стояли горшки с засохшими цветами.       Почему отсюда вынесли часть содержимого было непонятно, как и то, почему здесь не образовался стихийный склад всякого барахла, которое вроде бы и использовать нельзя, но и выбросить жалко. Память подсунула Гермионе образ неиспользуемой комнатки у них дома, постепенно зарастающей разным хламом, а затем, сделав причудливый крендель, привела к мысли, что ей возможно ещё не скоро придётся поспать в своей собственной постели.       Со вздохом спрыгнув с кровати, она одёрнула старую пижаму и, шлёпая по полу босыми ногами, вышла из комнаты, направляясь в ванную. Набрав полную раковину тёплой воды, девочка взяла тюбик зубной пасты, мрачно взглянула на свой палец, ещё раз тяжко вздохнула, а затем приступила к обязательному геноциду вредоносных бактерий ротовой полости подручными средствами. Умыв лицо, она сплюнула остатки пасты в раковину и, встряхнувшись, вышла в коридор. Подойдя к лестнице на первый этаж, она услышала голоса взрослых и замерла, прислушиваясь.       - Что это за штука? – спросил смутно знакомый хриплый голос, ужасно усталый, но в то же время ироничный и насмешливый. - Никак не могу вкус разобрать.       - Это Гарри приготовил, - вторым участником разговора была миссис Поттер, - знаю только, что начал он с краба…       - Понятно, - мужчина невнятно хмыкнул, после чего раздался отчётливый стук ложки о тарелку, - как у него это обычно бывает – сверкающие глаза, маниакальный хохот…       - Ну, по другому-то он готовить не умеет, - добавила женщина, и они оба синхронно рассмеялись, - правда, я так и не поняла, откуда взялся краб.       - Да твой мальчонка вообще в последнее время наловчился всякие гостинцы из воздуха доставать.       Внизу воцарилась тишина, прерываемая стуком ложки и вялым посвистыванием закипающего чайника. Стоя возле лестницы на цыпочках, Гермиона прислушивалась, не шевелясь и даже дыша через раз. Стыд, вызванный тем, что она подслушивает чужой разговор, смешивался с глупым желанием расхохотаться из-за общей абсурдности ситуации – таиться ведь было вовсе необязательно, спустись она вниз прямо сейчас и никто не обратит на это внимание. Однако было в этом нечто пикантное, мешающее просто махнуть рукой и продолжить свой путь.       - Вам удалось выяснить, что вчера произошло?       - Если бы, - послышался скрип отодвигаемого стула и шаги, затих истошно свистящий чайник, - они в лабиринте так натоптали, что выследить кого-либо нереально, запахи все перемешались. Нашли один подозрительный завал, но там всё раскалено добела, искать просто нечего.       - А что Беллатриса?       - Мне бы тоже хотелось знать, - странно спокойным голосом протянул мужчина, с шипящим бульканьем разливая кипяток по чашкам, - только вот я получил извещение об отстранении, как только из подземелий вылез, так что если и получится подробности выяснить, то не скоро.       - Всё настолько серьёзно?       - Много людей погибло, Лили, - Гермионе удалось наконец вспомнить имя этого человека – Сириус Блэк, крёстный Гарри, навестивший её в больничном крыле, только сейчас он говорил очень тихо и медленно, будто выдавливая из себя каждое слово, совсем не так, как она запомнила. - Я не сижу в клетке только потому, что в ней сейчас сидит Беллатриса. Скоро будет суд, в Азкабан меня, конечно, не упрячут, но службу придётся покинуть.       В разговоре снова повисла пауза. Пользуясь перерывом, Гермиона отошла к стене, заметив на одной из верхних полок какую-то старую, грязно-серую бумажку, заткнутую между двумя пухлыми томиками. Стараясь не скрипеть половицами, девочка встала на мыски и осторожно потянула бумажку за уголок, а затем, с некоторым удивлением повертев находку в руках, отошла к окну. То, что сначала показалось ей куском бумаги, было на самом деле магической фотографией. Чёрно-белые деревья на заднем плане мерно покачивались, создавая тот самый серый фон, который она сначала приняла за грязь, а в центре фото, то немного удаляясь, то подходя ближе, находились три человека.       Миссис Поттер сидела посередине, с момента, запечатлённого на фото, явно прошло несколько лет, но та холодная собранность, даже некоторая отстранённость, которую девочка заметила в ней при первой встрече, обычно старательно скрываемая за весьма искренней приветливостью, не так явно читалась на её лице. Поправив сбившийся на бок сарафан, женщина улыбнулась и попыталась поймать пробежавшую мимо неё, самозабвенно смеющуюся девочку, лица которой Гермиона увидеть не успела, но зато теперь её взгляду открылся замечательный вид на буйную причёску незнакомки, состоящую из целых каскадов непослушных, цепляющихся друг за друга кудряшек. Невольно вздохнув, Гермиона потрогала собственные волосы, а затем вновь всмотрелась в снимок.       Стоя спиной к фотографу, девочка что-то обстоятельно втолковывала внимательно слушающему Гарри, тыкая ему в лицо приличных размеров книгой. Гермиона видела своего друга всяким: отстранённым, печальным, неудержимо весёлым, страшным, словно оскалившийся зверь. Но она никогда не видела его таким. В его глазах не было ни капли привычно ехидства, не было этого постоянного подспудного напряжения, постоянного поиска чего-то, что могло бы увлечь его, занять хоть на какое-то время. Но этом фото он был не просто младше – он был совершенно другим человеком: спокойным, счастливым, в чём-то, наверное, даже беззаботным.       Заворожённая странной картинкой, Гермиона притронулась к фото, проведя кончиками пальцев по фигуре Гарри. Незнакомая девочка, словно почувствовав её прикосновение, обернулась. Зажав себе рот ладонью, чтобы не вскрикнуть, Гермиона попятилась назад, упираясь спиной в ещё один шкаф и случайно роняя одну из безделушек, стоящих на многочисленных полках. Она была до дрожи в поджилках похожа на неё саму и незначительные различия почему-то только усиливали сходство. Кусая губы, Гермиона внимательно изучала лицо девочки, запоминая каждую чёрту и мысленно сравнивая их с тем, что она видела каждое утро в зеркале.       Услышав, как кто-то неторопливо поднимается по лестнице, Гермиона поспешно спрятала фото в карман пижамы и, зачем-то поправив волосы, придала себе заспанный, не слишком удовлетворённый жизнью вид. Спустя несколько секунд над перилами появилась огненно-рыжая шевелюра миссис Поттер, которая, заметив девочку, удивлённо наклонила голову, а затем, увидев лежащую на полу глиняную фигурку свиньи с отломанным хвостиком, улыбнулась.       - Уже проснулась? – полуутвердительно спросила Лили, а затем, заметив, как девочка покосилась на разбитую фигурку, махнула рукой. - Не беспокойся, я её починю. Иди лучше вниз, выпей чаю и будем завтракать.       Покладисто кивнув, Гермиона прошла мимо хозяйки дома и, спустившись на первый этаж, присоединилась к снова уплетающему за обе щёки Сириусу, который, поприветствовав её вежливым кивком, подвинул ближе к центру стола самый настоящий тазик, наполненный непонятного цвета субстанцией. Содержимое этой посудины было очень мелко порублено и залито чем-то напоминающим йогурт ядовито-розового цвета. Наклонившись над посудиной, девочка принюхалась, но и запах ей ничего не поведал об этом блюде: от него слабо тянуло чем-то сладковато-землистым, отдающим изюмом и трюфелями.       - Гаррину стряпню есть не советую, - крикнула со второго этажа Лили, как раз в тот момент, когда девочка уже собралась было попробовать этот неведомый кулинарной науке изыск.       - На самом деле есть можно, - громким шёпотом обратился к девочке Сириус, хитро подмигивая, - это даже довольно вкусно. Главное, не спрашивать, что он туда добавил.       - П-почему?       - Потому что в прошлый раз он приготовил гамбургеры из оленьих глаз, - услышав слова мужчины, Гермиона выпучила глаза и отшатнулась от тазика, - пальчики оближешь, но лучше мне было не знать, из чего они сделаны.       - Прекрати пугать ребёнка! – грозное рявканье успевшей спуститься Лили, подкреплённое крепким подзатыльником, заставило Сириуса поднять руки в примирительном жесте и, снова подтянув к себе тазик, заняться чревоугодием, - не всё так страшно, дорогая, я сейчас приготовлю нормальный завтрак. Том, Хизер, доброе утро, присоединяйтесь к нам.       Грейнджеры тоже, по всей видимости, совсем недавно проснулись, услышав голоса и звон посуды. Выйдя из гостевой комнаты и обойдя стол, они сели по обе стороны от дочери, с нескрываемым удивлением наблюдая за дирижирующей волшебной палочкой Лили. Следуя чётким жестам женщины тарелки и столовые приборы вылетали из шкафов, занимая места на обеденном столе, продукты, быстро протанцевав под тугой струёй воды из-под крана, выстраивались перед кухонной плитой, а кусок сливочного масла, важно, словно генерал на параде пройдя мимо их строя, шустро плюхнулся на раскалённую сковороду.       - Кхм… А где мальчик?       - Ушёл куда-то, - ответила Лили, не отвлекаясь от готовки, - он часто пропадает.       - Просто нам хотелось бы ещё раз поблагодарить его, - перед тем, как продолжить, Хизер посмотрела на мужа, а затем опустила взгляд, - мы были к нему не слишком справедливы.       - Не думаю, что его это сильно заботит, - Лили всё-таки обернулась, улыбаясь одними уголками губ, - тем более, он может неделями не возвращаться, так что я советую вам на других проблемах сосредоточиться.       - Да, нам наверное нужно отправляться домой, - тяжело выдохнув, Том подался вперёд, опираясь локтями на стол, - у полиции наверняка возникнет много вопросов, да и неплохо было бы найти съёмное жильё где-нибудь в Лондоне, ваш сын может быть и прав, но на новом месте будет всё-таки спокойнее.       Позволив Лили отлевитировать ложку в раковину, Сириус откинулся на спинку стула и, утерев рот салфеткой, криво усмехнулся, тихим хлопком привлекая к себе внимание.       - Вопросов, мистер Грейнджер, ни у кого не возникнет, - заметил мужчина, закидывая ногу на ногу, а затем, отвечая на вопросительный взгляд Хизер, пояснил: - Команды министерских обливиаторов уже успели отредактировать память всему кварталу, а также прибывшим на место полицейским, теперь все уверены, что один из ваших соседей принял мёртвую собаку за человека и вызвал сотрудников правопорядка.       - Но ведь там было тело…       - Три тела, - помрачневший Сириус скосил глаза на Гермиону, но, увидев, что она не выказывает никаких признаков испуга, продолжил: - Все были оборотнями, их уже забрали. Так что о проблемах с властями вы можете забыть, а относительно того, где вы будете жить… Видите ли, мы с Лили подумали, что ещё несколько дней вам будет лучше оставаться здесь, пока я занимаюсь безопасностью вашего дома. Надеюсь, вы простите нам эту вольность.       - Знаете, я не могу на вас злиться за то, что вы делаете, но вот эта привычка магов решать за других просто не может не раздражать, - пробурчал Том, устало потирая лоб. - Хотя, учитывая, что всё это упрощает нашу жизнь… Надеюсь только, что всё это не слишком для вас обременительно.       - Нет, что вы, - отодвинув стул назад, Сириус принял чуть более вольготную позу и, подавив зевок, улыбнулся, - видите ли, с сегодняшнего дня я официально безработный, так что теперь у меня более чем достаточно свободного времени, к тому же припомнить некоторые навыки из моего семейного арсенала будет нелишним.       - А мы будем в школе проходить заклинания для защиты дома?       - Конечно, хотя и не те, которые знаю я, - видя явное разочарование Гермионы, мужчина рассмеялся. - Не расстраивайся, это по большей части чары для параноиков, тебе они, скорее всего, никогда не понадобятся. Впрочем, главное ведь только захотеть…       Заговорщически подмигнув девочке, Сириус ещё раз разразился хриплым, лающим смехом и поднялся на ноги. Не обращая внимания на подозрительный взгляд Лили, он пожал руку Тому, кивнул неуверенно улыбающейся Хизер, взлохматил волосы недовольно засопевшей Гермионе, а затем, повернувшись к уже закончившей готовку хозяйке дома, отвесил сложный, с немыслимым количеством взмахов руками и расшаркиваний поклон.       - Премного тебе благодарен за эту трапезу, но, увы, мне пора идти. Через пару дней я с вами свяжусь.       Сверкнув напоследок глазами, Сириус крутанулся на пятках и исчез с глухим хлопком, сжимаясь в крошечную чёрную точку, тотчас же бесследно рассосавшуюся под заинтересованными взглядами Грейнджеров. Вспомнив собственный опыт путешествия сквозь магические порталы, Гермиона невольно вздрогнула и схватилась за живот.       - Это удобно, конечно, но вот ощущения… - Хизер скривилась, а затем, посмотрев Лили в глаза, спросила: - Получается, он сейчас преодолел двести пятьдесят миль и оказался у нас дома?       - Он оказался у себя дома, - немного ехидно ответила Лили, короткими взмахами расставляя на столе тарелки с яичницей, беконом и грибами, а также стаканы со свежевыжатым апельсиновым соком, - по нему не скажешь, но он сильно вымотался за эти дни. А в остальном всё, в общем-то, верно, телепортироваться действительно очень удобно, а к неприятным ощущениям быстро привыкаешь.       - А вам случайно не известно, что именно мистер Блэк собирается сделать с нашим домом?       - Что-то ужасно тёмное, запрещённое законами магической Британии, - с абсолютно серьёзным лицом Лили отделила вилкой небольшой кусочек бекона и, обмакнув его в желток, поднесла ко рту, но, не выдержав вида обалдело переглядывающихся гостей, звонко рассмеялась. - Не беспокойтесь об этом, скоро вы всё сами увидите, а пока поешьте, мне хотелось бы показать вам наш городок, пока есть такая возможность.       Пожав плечами, Гермиона закинула в рот поджаренный до золотистой корочки гриб и, подтянув к себе стакан с соком, устало подпёрла голову рукой. Почему-то ей больше не хотелось ни выспрашивать ни о чём миссис Поттер, ни учиться чему-то новому и удивительному. По крайней мере сегодня, ведь наступающий день был ярок и прекрасен, им хотелось просто наслаждаться. И только лишь чужое фото в кармане, старательно отгоняемые мысли о котором омрачали внезапно ставшее хорошим настроение, почему-то напоминало о всех тяготах и волнениях прошедшего года.       Так начался первый день лета для Гермионы Грейнджер.