Любимец Смерти

      Библиотека, Хогвартс. 1993 год       — Итак, что нам известно?       Гермиона положила на стол лист пергамента, разгладила его, сдула выпавшую из чёлки прядь, вновь разгладила письмо и немного нервно кашлянула. Дафна же, поправив и без того идеально сидящую рубашку, подпёрла голову рукой и скользнула взглядом по книжным полкам.       — Стиль написания говорит о… — гриффиндорка страдальчески наморщила лоб, — о крайней безграмотности писавшего. Что ограничивает область поиска.       Девушка довольно улыбнулась.       — Весь Лютный и примерно половина Косого, — поспешила порадовать подругу Дафна.       — Всё равно это нельзя упускать, — не стала отчаиваться Гермиона, — дальше, с чем это может быть связано?       — С тем, что очень многие спят и видят Поттера в гробу?       — Но аристократы умеют писать, так что сейчас это не они.       Дафна крайне выразительно фыркнула.       — Почерк хм-м… Почерк я анализировать пока не умею.       — Мисс Грейнджер, мисс Гринграсс, — прозвучал за их спинами голос как всегда незаметно подобравшейся мадам Пинс, — я не могла не заметить, что вы заняты отнюдь не учёбой.       — А-а, мы уже собирались уходить, — Гермиона попыталась схватить письмо, но библиотекарь была быстрее.       — Так-так, что это тут у нас.       Мадам Пинс поднесла листок к лицу и отошла к окну, Гермиона тут же сорвалась следом, а Дафна, потянувшись, как кошка, последовала за ними. Женщина же крутила бумажку в руках, тёрла пальцами, просматривала на просвет, нюхала и чуть ли не пробовала на зуб. Девушки молча застыли у неё за спиной.       — Не пергамент, бумага, — тихо бормотала себе под нос библиотекарь, — из сосны, нет, ели. Произведена, судя по цвету… Три месяца назад. Такую продают в лавках на Косом. Чернила не из сажи, орешков или грибов, — мадам Пинс прищурилась и удивлённо воскликнула, — синтетические! Дешёвая поделка! Перо не гусиное, плохо держит чернила, брызгает, скорее всего воронье, оправлено плохо.       — Ого… — восхищённо выдохнула Гермиона и схватила за руку Дафну, которая, похоже, тоже была впечатлена.       — Держите, — библиотекарь передала письмо гриффиндорке и чопорно поджала губы, — думаю, этого будет достаточно, чтобы на некоторое время утолить ваше любопытство.       — Спасибо большое! До свидания, мадам Пинс!       Гермиона лучезарно улыбнулась и, широко шагая, потащила Дафну обратно к столу. Голос женщины догнал девушек, уже когда они забрали вещи и почти выскочили из библиотеки:       — И ещё, мисс Грейнджер, мисс Гринграсс, я прошу вас быть осмотрительнее.       — Конечно, мадам Пинс, — Дафна уважительно склонила голову, — ещё раз спасибо.       Девушки вышли из библиотеки и неспешным шагом пошли по коридору. Гермиона сосредоточенно вертела в руках письмо, раз за разом повторяя манипуляции библиотекаря, и задумчиво щурилась, а Дафна загадочно улыбалась. Доспехи в альковах поскрипывали и будто бы перешёптывались, за окнами шелестел дождь.       — Предлагаю сначала расписать всё, что удалось узнать, составить план действий и разузнать, какие лавки в Косом переулке продают бумагу, после этого…       — Нет, нет и нет! Ты начинаешь не с того, — прервала подругу слизеринка, — первое, что мы должны сделать — достать шляпы!       — Шляпы?       — Шляпы! Как у Шерлока Холмса, — вздохнула Дафна и приобняла Гермиону за талию, отчего та сбилась с шага и смущённо засопела, — это будет первое дело Гринграсс и Грейнджер, а мальчишкам в этот раз ничего не достанется, мы сами во всём разберёмся.       — Что ж, — улыбнулась Гермиона, — значит нам нужно в совятню, думаю, мадам Малкин не откажется прислать нам заказ почтой.       Дафна хихикнула, ущипнула подругу за бок, выхватила письмо и отскочила от Гермионы.       — Чур моя охотничья! — шутливо заявила блондинка перед тем, как убежать.       — Ну уж нет, я Ватсоном не буду! — азартно улыбнулась Гермиона и, сноровисто собрав волосы в пучок, рванула следом.       ***       — Итак, блистательное руководство в лице Дамблдора всеблагого и пророка его Сириуса повелело мне донести до вас заповеди сии: да не пропустит аврор доблестный занятий, ибо оплачены они благодатью спасителя вашего, кто все круги ада прошёл, неся за вас крест бюрократии неподъёмный…       — А можно попроще? — выкрикнула с места Виски, одета она была в мешковатый свитер, свободные брюки из плотной ткани и устойчивые ботинки.       — Ах да, блондинка, — Гарри застыл перед женщиной, с другого конца шеренги авроров послышалось ржание, — итак, версия для тупых.       — Эй!       — Каждый час вашего тут пребывания с боем выдран у министерства, любой, кто пропустит занятия — будет наказан. Теорию боя, групповое взаимодействие, создание ловушек и укреплений, выживание, физическую подготовку и ориентирование в мире маглов вы должны посещать, понимать и отрабатывать.       — А почему нам читает лекцию какой-то шкет? — раздался голос из дальнего конца шеренги.       Гарри среагировал мгновенно: отвернувшись от Виски, он стремительным шагом преодолел отделявшие его от говорившего ярды и замер, рассматривая того с каким-то холодным интересом. Аврор был молод, на его красивом, пропорциональном лице играла нахальная улыбка, а вся поза выражала уверенность. Поттер расставил ноги пошире, зацепился большими пальцами за ремень и рявкнул:       — Имя!       — Ого! — восхитился мужчина, оглянувшись на своих соседей, те, не скрываясь, хохотали, — зубки показывает. Слушай, пацан, иди-ка ты отсюда, в солдатиков там поиграй или во что ещё, не знаю, а взрослые дяди сами разберу…       Уклониться аврор не успел, Поттер за доли секунды перетёк в стойку и, толкнувшись ногами, с громким шлепком вмял ладонь в лицо мужчины. Отлетев назад, тот перекувыркнулся через голову, ударился спиной о стену, завыл от боли и схватился за сломанный нос, из глаз его текли слёзы. Он попытался вскочить и выхватить палочку, но снова опоздал: в челюсть ему врезалось колено Поттера.       — Зубки показал, — хмыкнул Гарри, носком ботинка шевеля разлетевшиеся по полу зубы мужчины. Под напряжёнными взглядами авроров, он вернулся на место и, скрестив руки на груди, вновь заговорил: — Видимо, не все представляют, кто я такой. Позвольте представиться: Гарри Поттер, ваш инструктор по рукопашному бою и физической подготовке. Прошу учесть, что мне разрешено делать с вами всё, что исправимо методами волшебной медицины, то есть почти всё, что угодно, это, кстати, записано в тех контрактах, что вы все недавно подписали.       Авроры зароптали, а Гарри вызывающе ухмыльнулся.       — Любой из вас может выйти вперёд и кулаками добыть себе право быть здесь главным, — Поттер стоял, не шевелясь, авроры переглядывались и пожимали плечами, их недавно избитый коллега уже пришёл в себя и теперь возился на полу, тихо постанывая и пытаясь встать, — ну, что же вы, не стесняйтесь! Выходите, можете сразу все вместе.       Драться никто не вышел, не от страха, нет, с этим чувством все присутствующие умели справляться с лёгкостью. Они просто оценивали свои силы здраво. Те, кто с Поттером был уже знаком, прекрасно понимали, на что он способен, те же, кто увидел его впервые, смогли сделать верные выводы из быстрой расправы над коллегой.       — Раз желающих нет, слушаем заповедь вторую: инструктора лучше вас. За этими стенами вы все очень крутые, умные и знающие, но здесь вы никто. Когда инструктор говорит, вы молчите, слушаете и запоминаете. Тех, кто недостаточно проникнется этим правилом, отправят ко мне. Всем всё ясно?       — Так точно! — ответил Поттеру хор голосов.       — Замечательно! Значит переходим к третьей заповеди или предупреждению для тех, кто контракты не читает, — некоторые авроры вздрогнули, а Гарри широко осклабился, — любая информация, полученная вами здесь, не должна покинуть этих стен, режим полной секретности, какие санкции будут за нарушение, объяснять, думаю, не надо. Сейчас у вас ещё есть возможность уйти. Размышляйте.       Отойдя от шеренги, Гарри прислонился к стене и пару раз стукнул кулаком по двери. С другой стороны кто-то неразборчиво заворчал, Гарри снова хватил рукой по двери, да так, что та затряслась и затрещала. За стеной послышались шаги, скрипнул засов, и на пороге появился ужасно злой и заспанный Сириус.       — Я спал два часа!       — Как-то мало, — Поттер вздёрнул брови и вопросительно посмотрел на Виски, — это ведь мало?       Женщина кивнула.       — Может тебе каких таблеточек попить? А то ты нервный какой-то.       — Мне бы очень помогло, если бы ты не ломал дверь, пока я сплю!       От шеренги авроров донёсся смех, тут же перешедший в сдавленное хрюканье. Сириус обратил взгляд своих красных от недосыпа глаз на бывших подчинённых, и те резко заткнулись. Поттер выразительно провёл пальцем по горлу.       — Почему бездельничаете, бойцы? — совсем другим, холодным голосом, спросил Блэк. — Упор лёжа принять!       Бойцы резво выполнили приказ. Блэк же приблизился к ним на пару шагов и стал сверлить их недобрым взглядом.       — Хочешь сделать ставку? — окликнул крёстного Гарри.       — А ты отстанешь от меня и дашь выспаться?       — Лучше.       — Я в деле, — без промедления ответил Сириус, а затем, недолго поразмыслив, добавил: — А если я проиграю?       — Потом узнаешь.       Сириус задумался было, но затем просто пожал плечами и повернулся к Гарри.       — Ладно, что за ставка?       — Кто из них, — Поттер ткнул большим пальцем в сторону авроров, — отожмётся наибольшее количество раз.       — Ставлю на Пирса, — Блэк указал на сухопарого жилистого мужика с абсолютно лысой головой.       — Ну, а я на Виски. Командую я. Раз!       Под окрик Гарри, авроры опустились на напряжённых руках к самому полу и замерли в такой позе, ожидая счёта два.       *** И счастливы здесь рыцари и леди, Что в долгой, обстоятельной беседе Встречают ночь. Чу! Слабое гуденье: То Веспер начинает восхожденье. Пусть мирно спят…       С выражением декламировал Гарри стихи Китса, пружинистой походкой прохаживаясь по залу. Большинство авроров уже сдались и теперь лежали на полу, вяло переругиваясь и буравя недовольными взглядами потолок. Остались только двое: яростно потеющий Пирс и Виски. Оба вот уже несколько минут как опустились к полу на счёт «раз» и теперь только того и ждали, как бы поскорее подняться.       — Два, — наконец сжалился Поттер.       Пирс начал подниматься, но провалился, его руки затряслись, сам он закряхтел сквозь плотно сжатые зубы и упал на пол. Виски же спокойно отжалась и, смахнув пот со лба, подтянула ноги под себя и со вздохом облегчения встала.       — Итак, Пирс — три раза, Виски — четыре.       — Я ещё на первом заметил, что она опирается на сиськи — это жульничество, крестничек.       — Будем считать, что мы оба победили, хотя ты бы мог и догадаться заранее, — Гарри пожал плечами и метнул небольшой пузырёк, — одна таблетка перед сном, и вместо восьми будешь высыпаться за час.       — А ещё смогу видеть сквозь стены, ходить по воде и отращу хвост, — Сириус встряхнул пузырёк, посмотрел на таблетки и улыбнулся, — спасибо.       — С тебя желание.       Зайдя в кабинет Сириуса, Гарри выудил из ящика стола свиток и вышел обратно в зал. Развязав тесёмку, развернул пергамент и пробежал взглядом по списку имён и позывных, после чего протянул его крёстному, а, пока тот читал, вышел вперёд и гаркнул во всю мощь своих лёгких:       — Время на размышления вышло, всем встать!       — Точно, — протянул за спиной крестника Блэк, доставая из кобуры палочку — активация договоров.       — Есть ли желающие покинуть наш дружный коллектив?       Несколько авроров молча покинули строй и ушли, остальные остались стоять, кто с выражением мрачной решительности на лице, кто с уставной мордой кирпичом, кто, как Виски, довольно улыбаясь.       — Волшебно! — Хлопнув в ладоши, Гарри обернулся к Сириусу. — Они все твои.       ***       Комнаты декана Слизерина, Хогвартс.       В небольшой гостиной было тихо и темно. Тикали часы на полке, булькала в скрытых за стенами трубах вода да щёлкали догорающие в камине угли. Полностью нагой Снейп сидел в кресле и неотрывно смотрел на сверкающую ярким белым светом каплю, лежащую на дне плотно закупоренного флакончика. Снейп знал, что на поверхности стола возле флакона сейчас нет ни единого пятнышка и пылинки, сияние капли словно выжигало их.       Глубоко вздохнув, он закрыл глаза и помассировал виски, ему нужно было отвлечься.       — Если ты хотел подарить мне колечко, милый, можно было просто купить его в магазине, — голос Николь, что едва не мурлыкала, как довольная кошка, заставил его вздрогнуть.       Снейп хмыкнул, капля и вправду напоминала бриллиант: такая же чистая и совершенная. Руки Николь скользнули по его телу, порождая табун мурашек и вонзившееся в нервы ударом тока возбуждение.       — Осторожнее, мисс Забини, вы опасно близко подошли к границе, за которой я действительно сделаю вам предложение.       — Ох, что вы, мистер Снейп, — выдохнула женщина ему в ухо, — вы никогда не пойдёте на такой шаг, ведь ваша репутация этого бы не пережила.       Николь играла с ним и забавлялась, не переходя, однако, неких рамок. Она хорошо изучила его, знала, что нужно сделать и куда нажать, чтобы он сорвался и уверенно разыгрывала эту изящную партию на двоих. Её руки опускались всё ниже и ниже, а затем вдруг замерли, Снейп раздражённо вздохнул.       — Сколь любопытна, столь и коварна.       Развалившись в кресле, мужчина оперся о подлокотник и подпёр голову рукой. Глядя на догорающий в камине огонь, он живо представил, как там появляется голова Дамблдора и начинает говорить ему что-то в промежность. Эта мысль почему-то показалась ему очень забавной. Настолько, что зельевар тихо засмеялся, а затем так же неожиданно замолчал.       — Что это было? — вскинулась Николь. — Ты в порядке?       — Всё замечательно.       — Точно? Звук был такой, будто у тебя случился припадок.       — Это был смех, — отозвался Снейп.       — Значит, это действительно очень важная вещь, — Николь по-новому взглянула на крохотный флакон.       — Одна из самых важных и, возможно, самая глупая.       Отведя в сторону руку любовницы, мужчина поднялся и стал рыскать по комнате, ища палочку, а затем, призвав одежду, начал одеваться, время от времени применяя заклятье ремонта. Николь же со вздохом заняла его место и, согнувшись, принялась шарить рукой по полу. Впрочем, искать ей пришлось бы долго, книга, которую она пыталась нащупать, была в порыве страсти разорвана на части, что сейчас лежали в противоположных краях комнаты.       — Куда ты?       — Мне понадобится помощь, — одевшись, Снейп забрал флакон и, сжав в кулаке, спрятал в карман, — впервые за долгое время я не уверен в том, что сварил зелье правильно.       — Северус…       Николь встала и подошла к нему. Снейп поневоле залюбовался изгибами её тела, гладкой кожей и плоским животом. На лице женщины было написано нешуточное беспокойство.       — Будь осторожен.       Коротко кивнув, Снейп развернулся на каблуках и быстро вышел из комнаты. Было раннее утро, и Хогвартс ещё спал, погода стояла промозглая и сырая, а на улице уже который день молочным морем плескался туман. Непрерывным потоком он вытекал из леса, омывал древний замок и уносился выше, к горам. Ученики, даже самые прилежные из стада этого ленивого отребья, не спешили в такие дни вылезать из кроватей и стекались в Большой зал позже обычного, так что Снейп не опасался встретить кого-нибудь. Но вот тот единственный ученик, которого он искал, точно не спал.       Поттера он нашёл в тот же момент, как выглянул в окно: вокруг совятни тучей перепуганных клякс метались совы. Парень сидел на подоконнике, свесив одну ногу в пропасть, и гладил примостившуюся подле него птицу. Гаруда млела и тихонечко клекотала.       — Поттер, не могли бы вы найти другое место для своих ночных бдений? Вы пугаете сов.       — Профессор Снейп, это восемьсот тридцать пятый раз, как вы начинаете разговор с претензии.       — Бросьте ваши шуточки, — зельевар поморщился, как от зубной боли, — сегодня я пришёл по делу.       — О? — От удивления Гарри даже перестал поглаживать Гаруду, а та, возмущённая такой переменой, открыла глаза и нахохлилась. — Это определённо что-то новое.       — Мне нужно встретиться с тем, кто варит для вас зелья.       — Это невозможно, — отрезал Гарри.       — Послушайте, Поттер — это крайне важно, мне нужна консультация специалиста, понимающего физиологию человека на уровне достаточном, чтобы сделать… Вас.       — Это невозможно не из-за моей прихоти, — устало ответил парень, — а потому, что он умер почти тысячу лет назад, и для того, чтобы встретиться с ним, вы и сами должны сыграть в ящик. Так понятнее?       Снейп полез в карман и до боли сжал в кулаке флакон.       — Я совсем забыл, с кем имею дело, — тихо произнёс мужчина, а затем встрепенулся, — но ведь Грейнджер ходит в загробный мир вместе с вами!       — Потому что ей разрешили. Вам не разрешат.       — Ладно, хорошо, — медленно проговорил Снейп.       Сгорбившись, он подошёл к Поттеру и нехотя протянул ему пузырёк. Ноздри Поттера затрепетали, а зам он сморщился так, будто унюхал что-то невероятно едкое, после чего с осторожностью взял флакончик из рук профессора, закупорил его в извлечённый из кармана пузырёк побольше и убрал обратно в разгрузку. Снейп же, ненадолго задумавшись, достал из-за пазухи жёлтый конверт.       — Это чек на предъявителя для Гринготтса, — пояснил он, — деньги за продажу туши василиска вы получите там.       — Спасибо, конечно, но на результат это не повлияет.       Гаруда навострила уши, подняла голову и уставилась на едва видимую точку в небе, её жёлтые глаза с круглым зрачком не мигая смотрели на цель. Гарри цокнул языком, и птица, подпрыгнув, тяжело взмахнула крыльями и рухнула вниз только затем, чтобы спустя мгновение взмыть вверх. Над замком разнеслись её клёкот и шум рассекаемого воздуха.       — Почту принесли, — пояснил Гарри.       У Снейпа мелко задёргалось веко. К тому, что Поттеру теперь каждое утро приносит одуревших сов с газетами стимфалийская птица, он не мог привыкнуть до сих пор. Впрочем, вид важно шуршащего страницами парня был удивительно забавен. Откуда-то сверху раздался громкий металлический крик, жалобный вопль почтовой совы, а спустя мгновение Гаруда камнем упала вниз и приземлилась на подоконник, держа в лапе бешено вращающую головой сову.       — Повестка, — протянул Поттер, развернув крохотный свиток, — суд через пятнадцать минут, как мило.       — Что вы вытворили на этот раз?!       — Сломал нос аврору, — будничным тоном пояснил Гарри, — кстати, вы знали, что, в соответствии с прецедентом от шестого февраля тысяча восемьсот тридцать девятого года, драка с аврором не при исполнении без использования волшебства классифицируется, как дебош и карается штрафом в размере трёх галеонов в пользу министерства? В сороковом это было закреплено как закон.       — Нет, — прошипел Снейп, — я не знал об этом факте.       — Вот если бы я использовал в качестве оружия бронзовую статуэтку осла, то это уже считалось бы оскорблением власти.       — Не паясничайте.       — Я серьёзен, как никогда, — Поттер спрыгнул с подоконника, причесал пятернёй волосы и, хрустнув шеей, распахнул за своей спиной дверь, — ваше зелье я Ибн Сине покажу, однако не обещаю, что он заинтересуется. А теперь, не желаете ли присоединиться?       — Ибн Сина… — шокировано бормотал зельевар, пока Гарри без политесов проталкивал его в дверной проём, — легендарный лекарь.       — Да-да, а ещё социопат, мегаломаньяк и такая душка, что от него даже камни плачут, — Поттер вытолкнул профессора в туалетную кабинку министерства магии и шагнул следом, — за тысячу лет характер сильно ухудшается, знаете ли. Почти все такие старички те ещё сволочи.       Снейп всё-таки вспомнил, что идти никуда не собирался и рванулся обратно, но споткнулся об унитаз, пролетел мимо отступившего в сторону Поттера и врезался в стену. Дверь уже исчезла. Гарри хмыкнул, поставил сдавленно шипящего проклятья сквозь зубы профессора на ноги и вытолкнул из кабинки спиной вперёд.       — Поспешим, нужно успеть к заседанию вовремя.       — Что вы творите, Поттер?!       — Стремлюсь показать всему миру, что вы всё ещё ненавидите меня всеми фибрами души, разумеется. — Парень вышел в коридор, осмотрелся и жестом предложил Снейпу следовать за ним. — Видите ли, профессор, так уж вышло, что за несколькими вашими старыми знакомыми я на досуге присматриваю, и среди них упорно циркулирует слух, что вы предатель. Все они верят, что Том уже воскрес и предложения убить вас ему передавали через Малфоя уже не раз.       Снейп стиснул зубы, на его скулах заиграли желваки. Коридор с кучей дверей закончился, и они вышли сразу же к лифтам, минуя охрану, было ещё слишком рано, так что единственный аврор, сонный после ночной смены, их даже не заметил. Гарри продолжил:       — И их не одёргивают. Поэтому те, кто сейчас будут наблюдать за этим судом должны увидеть насколько вы не рады здесь сейчас находиться, можете даже подыграть обвинению, расскажите, что я опасный для общества маньяк, манипулятор, копия Джеймса Поттера, ну, то самое, что вы так любите повторять при любой возможности.       — Вы бы не стали этого делать только ради меня.       — Разумеется нет, кто-то в министерстве копает под Сириуса и топить в первую очередь стали бы его, — Гарри замолчал, звякнул колокольчик, двери лифта открылись и в холл мимо них просеменила богато одетая бабулька со шваброй. На швабре было закреплено сиденье и упоры для ног, — поэтому было решено сделать козлом отпущения меня, вы же не думали, что я избил аврора для того, чтобы самоутвердиться?       Зельевар фыркнул.       — Меня нельзя уволить, снять с поста или посадить в Азкабан, — Гарри шёл по коридору и загибал пальцы, — слава у меня дутая, и мне плевать на мнение окружающих, поэтому провокацию, которая случилась бы — это мы знаем точно, устроил я, на опережение. Ну а вы…       — Почему о своей роли я узнаю от вас? — резко бросил зельевар, шагая следом за учеником, палочка в его руках порхала и выписывала в воздухе кружева, разбрасывая кругом поисковые заклятья. — Вы решили впутать меня в это без ведома Дамблдора?       — Директор предвидел этот вопрос, — наиболее противным, менторским тоном ответил Поттер, — просто будьте собой — невыносимым, желчным, мелочным…       — Я уловил мысль, Поттер.       — …обиженным на окружающих, жизнь и меня лично инфантильным перестарком и всё получится! Если после такого выступления с вами не свяжется бывшее начальство, то можно смело считать, что вас списали окончательно.       — Как мило, — процедил Снейп, — Блэк, Дамблдор и Поттер всё решили за меня.       — Не возмущайтесь, если бы вы всю ночь не прокувыркались с…       — Я понял, — поспешно перебил ученика зельевар, только сейчас он смутно вспомнил, что вчера вечером кто-то пытался связаться с ним через камин, однако определённые части тела Николь тогда были для него куда важнее.       — Всё, соберитесь, заходим.       Остановившись, Гарри постучал в большую чёрную дверь, одну из множества в этом пустом коридоре, а затем, не дожидаясь ответа, просто толкнул её внутрь. И, что характерно, даже то, что дверь открывалась наружу, не помешало Поттеру войти: с сухим треском развалилась на части рама, зазвенели по полу остатки замка, застонали выворачиваемые из стены петли. В зале, самом обычном, не таком величественном, как зал заседаний Визенгамота, плотно забитом людьми, повисло молчание. Перешагнув через порог, Гарри двумя пальцами снял с защёлки оборванную цепочку и в оглушительной тишине бросил её на пол.       — Слава Мерлину, я не опоздал, — изрёк парень и, отодвинув загородившего ему дорогу пристава, прошёл к стоящему посреди зала стулу и, сохраняя возвышенное выражение на лице, сел.       — М-мистер Поттер? — полувопросительно кивнула некрасивая женщина в судейской мантии.       — Он самый, а вы, полагаю, Амбридж.       — Совершенно верно! Мистер Поттер, соблаговолите объяснить суду, по какому праву вы испортили министерское имущество, — сейчас, когда первый шок прошёл, её голос стал высоким и пронзительным.       Снейп, который с наиболее презрительным выражением лица из всех возможных протиснулся мимо пристава, встал за спиной ученика и внутренне подготовился ко всему, чему угодно.       ***       Следующий час был настоящим хождением по мукам. Гарри нудным до отвращения голосом цитировал целые параграфы законов и кодексов, о которых все забыли уже как пару сотен лет, причём делал это на староанглийском, придирался к каждому слову и действию Амбридж, на замечания мерзко улыбался и шевелил бровями. Он довёл до белого каления не только саму Амбридж, но и приставов, которые в поте лица таскали в зал заседания кипы свитков и древние книги, а затем, морща лбы, зачитывали витиеватые, архаичные буквы. Даже зрители, в основном праздные зеваки и старики, которым некуда потратить свободное время, кроме как на шатание по городу и создание суеты, уже тихо роптали, возмущаясь «наглым мальчишкой». — А ежели отрок тот мордой лица красив и к ратной службе способен… — мучительно медленно читал пристав, водя пальцем по строчкам, — то должно ему от дела не лытать, а Божием велением…       — Достаточно! — завизжала Амбридж, стуча молотком по кафедре, выглядела она при этом жалко: волосы её растрепались, лицо покраснело, а лоб покрылся испариной. — Прекратите издеваться над судом!       — Само ваше существование — насмешка, — тихо проговорил Поттер, но Снейп услышал.       — Прекратите препятствовать правосудию! — продолжала надрываться женщина, размахивая молотком. Среди зрителей Снейп увидел знакомое лицо: Скитер, с болезненной улыбкой на лице и настоящей одержимостью во взгляде шевелила губами, а парящее рядом перо шустро карябало по пергаменту строчку за строчкой.       ***       — Как декан мистера Поттера, я вынужден представлять его интересы, в том числе и в суде, — Снейп цедил слова с привычным ледяным презрением, — но я не обязан свидетельствовать в его пользу.       — Это не обязательно, мистер Снейп, — с приторной улыбкой ответила Амбридж слегка севшим голосом.       — Прекрасно.       — Как бы вы охарактеризовали мистера Поттера?       — Дерзкий, непредсказуемый, опасный мальчишка, абсолютно неконтролируемый и не признающий авторитетов.       — Именно поэтому наша судебная система нуждается в реформировании и уравнивании прав всех и каждого, — прорвался сквозь заглушающие чары голос Поттера, впрочем, в него тут же прилетело сразу несколько силенцио, но, наверное, слишком слабых, так как продержались они всего пару секунд, — …олько черномазых, желтомордых и нормальных, но даже геев. Люциус Малфой и Корнелиус Фадж — прекрасные тому примеры! Не только видные политики и лучшие люди страны, но ещё и страстные любовники. Кто знает, быть может Драко, первенец лорда Малфоя, на самом деле не от леди Нарциссы, задумайтесь над этим!       — Это не так работает… — робко возразил кто-то из зала.       — Задумайтесь, — таинственно ответил Поттер перед тем, как снова поймать лицом парочку силенцио.       Снейп закатил глаза, того количества глупостей и откровенного бреда, которое сегодня исторг из себя Поттер, хватило бы, чтобы превратить присутствующих в идиотов. Даже те крохи, что пробивались сквозь заглушающие заклятья, неслабо били людям по мозгам, и Снейп отчётливо видел пустой взгляд и стекающую по подбородку капельку слюны у стоящего рядом пристава. Лучше всего держался сам Снейп, Амбридж, у которой, похоже, внутри черепной коробки варилось нечто позабористее речей Поттера, да Скитер, сейчас бьющаяся в экстазе.       Пока зал раздумывал над возможностью рождения первенца минуя мать, Амбридж тоненько откашлялась и сложила ладони на столе.       — Мистер Поттер, вы признаёте, что напали на аврора?       — Если вы вызовете сюда потерпевшего, приведёте свидетелей обеих сторон и хотя бы назовёте имя обвинителя, то я, так уж и быть, признаю, что участвовал в дебоше, — ухмыльнулся Поттер.       Амбридж поджала губы и прищурилась. Около минуты она, не моргая, смотрела на Поттера, но это лишь заставило его улыбнуться ещё шире. Наконец женщина недовольно выдохнула, ударила молотком по столу и, подобрав полы мантии, вылетела из зала.       — Ну, вот и всё.       Поттер царственным движением поднялся со стула, обошёл всё ещё притормаживающего пристава и пошёл к выходу, Снейп двинулся за ним, зеваки тоже начали разбредаться.       — Вы знаете, кто такая эта Амбридж? — задал вопрос Поттер, после того, как они отошли от зала заседаний и оказались в окружении мелькающих туда-сюда бумажных самолётиков и снующих клерков.       — Не знаком, — коротко бросил Снейп, — не имею привычки запоминать бесполезных и раздражающих меня людей.       — Ах, но меня вы не забудете до конца дней своих.       — Вы удивитесь, Поттер, но в вашем присутствии я понимаю, что остальная моя жизнь не так уж плоха.       — То есть я не бесполезен?       — Открывайте чёртов проход.       — В фойе есть камины, — ответил Гарри, скорчил рожу и исчез.       — Поттер!       Рёв Снейпа ещё долго метался по коридорам и залам министерства, отражаясь от стен и пугая добропорядочных магов.       ***       Кудос остановился на небольшой, выложенной брусчаткой площадке перед домом. Ночь, тихая улочка лондонского пригорода, редкие фонари, присыпанные гравием дорожки, кирпичные заборчики и приземистые домики с покатыми крышами. Тишина, покой и неподвижность. Гарри выбрался из седла, беззвучно приземлился на брусчатку и, принюхиваясь, осмотрелся.       — Всё в порядке? — Гермиона осторожно открыла один глаз, затем второй, а после и открыла уши. — С виду всё хорошо.       — Оставайся тут.       Гарри подошёл к дому, подёргал за ручку двери и вошёл — та, на удивление, оказалась не заперта. Обстановка внутри оказалась странной, тут не было ничего, что хоть что-нибудь говорило бы о владельце: ни фотографий на стенах, ни картин, ни сувениров, только опрятная новая мебель. Всё было сухим, пресным и невыразительным. Гарри вздохнул и обернулся, судя по звукам на улице, Гермиона-таки смогла спуститься с коня, но по приземлении не слишком изящно упала на пятую точку и теперь, смущённо сопя, шла к дому.       — Я же велел оставаться снаружи, — сказал он, когда девушка оказалась внутри.       Гермиона в ответ мотнула головой.       — А Яма велел за тобой следовать.       Аргумент был железобетонным, действительно приказал, абсолютно недвусмысленно и несколько раз, для надёжности присовокупив к словам живительный подзатыльник. А уж когда Гермиона вцепилась пальцами в его рукав, Поттеру и вовсе стало понятно, что ей просто страшно: люди в спокойных пригородах просто так ужасной смертью не умирают. Желание спорить пропало.       — Как ты думаешь, где он?       — Я что-то слышу из подвала, — Гарри наклонил голову, — просто пока не могу понять, где вход, он хорошо спрятан. Может всё-таки назад вернёшься?       Кудос заржал и топнул копытом, реальность вокруг них будто бы покачнулась, но затем пришла в норму. Гермиона выдохнула и отрицательно помотала головой.       — Ну нет, так нет, — произнёс в пространство Гарри.       Делая шаг вглубь дома, он взял Гермиону за руку, а та, настороженно оглядываясь, сжала её в ответ.       Дом был не слишком большим, но и не маленьким: два этажа, большая кухня, просторная гостиная, ванна и гардероб, на окнах были развешены плотные шторы, так, что даже свет уличных фонарей не проникал внутрь, и девушке приходилось идти вслед за Гарри практически вслепую.       — Постоянно тут жил всего один человек, — обронил Гарри, — остальные сменяются. Не могу разобрать, слишком много ацетона, спирта и… Перца?       — Он сбивал запах, — собственный шёпот показался Гермионе слишком громким, и она замерла на месте, напряжённо прислушиваясь, не нужно было большого ума, чтобы понять, что они найдут в так хорошо спрятанном подвале.       — Перестань цепляться за свой страх, он только мешает.       Не отпуская ладони Гермионы, Поттер присел на корточки и пальцами свободной руки прикоснулся к доскам пола.       — Я его слышу, он прямо под нами, — в темноте потусторонним отблеском мелькнул кинжал, — проще всего будет прорезать себе путь.       — Подожди, что это там?       Гарри проследил за направлением взгляда подруги и удивлённо наклонил голову. Из-под плинтуса под самым окном сочился слабый свет, как раз там, где из-за занавесок падал свет уличного фонаря. Оставив Гермиону по центру гостиной, Поттер быстрым шагом подошёл к окну, отшвырнул в сторону занавески и, наклонившись, поддел плинтус лезвием ножа.       — Сволочь, — холодно бросил Гарри, когда вместе с деревяшкой наверх бесшумно поднялась целая секция пола, а затем легко повернулась, открывая ведущие вниз ступени.       Только, когда проход открылся, Гермиона смогла ощутить все те запахи, о которых говорил Гарри: едкую, химическую вонь, от которой слезятся глаза и свербит в носу. Пока девушка, морщась и часто моргая, пыталась открыть окно, Поттер сбежал вниз и замер посреди небольшой каморки с низенькой железной дверью на одной стене и тянущимися до самого потолка полками на остальных, вплотную заставленными банками. Обычными, стеклянными банками, на каждой крышечка и наклейка, имя, дата. А внутри части людей.       Лицо Гарри осунулось и заострилось, кожа усохла и туго обтянула кости черепа, в каморке взметнулся туман и всё кругом стало обрастать инеем. Кристаллы льда расцветали кругом, словно хрупкие белоснежные цветы, пробивались сквозь мелкие щели, обрамляли стекло и повисали на металле тяжёлыми гроздьями.       Время замедлило свой бег, мельчайшие снежинки, бывшие ещё мгновение назад пылинками воды, замерли, сделав воздух твёрдым и неподвижным, словно кусок мутного льда. Гарри шагнул вперёд, доски пола под его ногами треснули и вспучились, громкий треск ломаемого дерева был в этом замершем мгновении видим — частички льда беззвучно колебались, подчиняясь невидимым вибрациям. Поттер этого не замечал, он просто сделал ещё шаг, за ним другой и ударил рукой в железную дверь.       Металл под его пальцами пошёл волнами, как потревоженная водная гладь, прогнулся и пошёл трещинами, а затем и вовсе прорвался. Задевая острые края, Гарри просунул руки в дыру и с какой-то механической бессмысленностью стал рвать металл на части, мышцы на его руках вздувались и перекатывались, из порезанных ладоней текла кровь и, дымясь на выстуженном воздухе, падала на пол, где тут же застывала бордово-чёрными рубинами.       Внутри, в хорошо освещённой, чистой комнате спиной к двери стоял человек: опрятный, но какой-то невзрачный и серый, на такого посмотришь раз и забудешь. В большом ведре перед ним лежал мясницкий фартук в бурых пятнах, пара перчаток и маска с забралом из прозрачного пластика, рядом, в ведёрке поменьше были замочены в мыльной воде ножи и пилы. Когда Гарри добрался-таки до замков, человек начал оборачиваться.       Медленно, невообразимо медленно. Он ещё даже не понял, что произошло, а Поттер уже стоял рядом с ним. Время возобновило свой бег.       Когда рука Гарри сомкнулась на горле человека, тот смог только захрипеть и выпучить глаза, его ноги оторвались от земли и теперь бессильно болтались в воздухе. Хозяин дома был небольшого роста, но достаточно крепкого сложения, он царапал предплечье Поттера, лягался и пытался добраться до глаз парня, но его пальцы просто проваливались в пустые глазницы черепа. Воздух становился всё холоднее, крошечные облачка пара вырывались изо рта человека всё реже, его движения замедлялись и теряли осмысленное выражение.       — Гарри, хватит, прекрати, — рука Гермионы легла на его плечо и аккуратно, но твёрдо потянула вниз.       — Ты видела, что он делал, — прошелестел Поттер.       — Остановись ради себя, — от холода лицо девушки покраснело, а зубы выстукивали частую дробь, — не ради него. Ты ведь будешь жалеть.       Гарри промолчал. Ещё несколько секунд он держал хозяина дома на весу, но затем всё-таки разжал руку и, когда тот упал на пол, со стоном втягивая в себя воздух, повёл плечами. Холод отступил. Лицо Поттера вернуло себе человеческие черты, но осталось холодно-безразличным. Подойдя к стоящему в углу холодильнику, он, не церемонясь, выдрал дверь, отшвырнул её в сторону и заглянул внутрь. Перед тем, как отвести взгляд, Гермиона успела увидеть, что было внутри, и с трудом сглотнула вставший в горле плотный ком. Человек, что уже пришёл в себя и отполз к дальней от Гарри стене, теперь вызывал в ней не только страх, но и ненависть, смешанную с отвращением.       Закончив изучать содержимое холодильника, Гарри распрямился и выдохнул, глаза его, ещё секунду назад непроглядно-чёрные, позеленели и теперь в них читалось сильнейшее бешенство. Если до того, хозяин дома просто сжавшись сидел на полу и шарил взглядом по комнате, то теперь он наконец увидел.       — Я запомнил тебя, если убежишь, я найду тебя везде, где бы ты не прятался. — Голос Гарри то гремел, то тихо шелестел, было видно, насколько трудно ему балансировать на грани. — Кивни, если понял меня, — миг и Гарри уже нависает над торопливо кивающим человеком, — ты пойдёшь в полицию, ты расскажешь им всё, — вместе с голосом менялось и его лицо, оно будто мерцало, то показывая неживой оскал черепа, то возвращая себе жизнь, — повтори!       С последним словом Гермиона вздрогнула, она словно услышала совершенно другой голос, те же низкие вибрации, те же интонации, только в отличие от спокойной иронии Ямы, голос Гарри был полон гнева.       — Я-я пойду в полицию, п-признаюсь во всём.       Тихий лепет, блуждающая по лицу убийцы улыбка и его лихорадочно блестящие глаза вызвали у Поттера такое отвращение, что он, ощерившись, отвернулся, выдохнул и вышел из подвала, наверху загрохотало. Гермиона поспешила за ним. Поттер как обычно не мелочился, он походя вырвал из креплений люк, вышвырнул его на улицу сквозь закрытое окно, затем повторил процедуру с подоконником, пинком развалил на части стол, прошиб стулом стену и это только на кухне. Когда Гермиона выбежала на улицу, парень уже сидел на коне.       — Ко мне, живо!       Впервые за всё время, что Гарри знал Гермиону, он закричал на неё. Впрочем, он сам, похоже, был раздосадован этим куда сильнее, чем она. Девушка вообще сделала вид, что ничего не произошло и позволила ему поднять себя в седло. В окнах соседних домов начал загораться свет, устроенный Поттером погром, наверное, разбудил половину квартала, но это уже было неважно, Кудос взял разгон, а Гарри, похоже, вновь стал невидим.       Копыта коня оторвались от асфальта, бег его всё ускорялся, но сам он, похоже, не собирался нырять в междумирье, следующий мертвец был где-то рядом. В ушах подростков свистел ветер, мимо проносились облака и оседали на их одежде и лицах водной пылью.       — Мне жаль, что я накричал на тебя, — произнёс Гарри, когда Кудос замедлился и начал снижение.       — Всё нормально.       — Страшная фраза из девичьих уст, — невесело хохотнул Поттер.       Гермиона фыркнула.       — Вот теперь верю, — получив шутливый тычок локтём под рёбра, Гарри ухмыльнулся, а затем вновь стал серьёзным, — просто знаешь, он ведь не закрывался… Я видел каждую его жертву. Дед много чему меня научил, но он никогда не учил меня щадить убийц.       — Гарри, я понимаю, правда, — Гермиона сжала его руку и продолжила, говоря всё тише и тише, — только ты никому не делаешь лучше, убивая их.       — А как же жертвы?       — Они уже мёртвые, им всё равно.       — Мне не всё равно.       Гермиона вздохнула.       — Гарри, мы все: твоя мама, Сириус, Дафна, я, мы видим, что тебе порой больно и плохо, — девушка замолчала, снова вздохнула и шумно выдохнула, а затем потёрла лицо руками, — я не знаю, как сказать это иначе — убивая злодеев, ты не делаешь мир лучше, ты делаешь себя хуже.       — Когда я встречу Волдеморта, что мне сделать? Пощадить его, чтобы не сделать хуже себя? — медленно произнёс Поттер. — Это эгоистично, тебе не кажется? Ведь без него мир точно станет лучше.       — Я-я не знаю, — выдавила Гермиона, отвернувшись, — это слишком сложно.       Бледной тенью Кудос проскользнул над длинной вереницей сигналящих машин, заложил вираж и мягко приземлился перед новеньким фордом. Сквозь лобовое стекло можно было увидеть бледного мужчину с покрасневшими глазами и беспокойным взглядом. Он жал на клаксон, иногда трогал что-то на заднем сиденье и быстро с кем-то говорил. Гарри принюхался, его лицо окаменело.       — Что такое?       — Женщина в машине, беременная.       Спрыгнув с коня, парень подошёл к задней двери автомобиля, положил руку на ручку, мельком взглянул сквозь стекло на заднее сиденье и выдохнул. К тому моменту, как он открыл дверь, Гермиона смогла преодолеть оцепенение и выбраться из седла. Заглянув через плечо друга внутрь, она широко распахнула глаза и прикрыла рот рукой. Прямо за водителем сидела молодая девушка, очень красивая, со светлыми, почти белыми кудрями и большим округлым животом, неподвижная и бледная до синевы.       — Потерпи немножко, просто потерпи, пожалуйста. Ладно? Мы скоро приедем, — мужчина яростно засигналил, но пробка стояла плотно, — да что же это?! Господи, да уступите же!       Пока он, высунувшись в окно, кричал и в стискивал руками руль, Гарри осторожно, нежно повернул к себе голову девушки и заглянул в её глаза.       — Вот так, — проговорил он тихо и выпрямился, — всё.       — Гарри, — Гермиона не могла оторвать взгляда от лица девушки, теперь спокойного и умиротворённого, — Гарри, может можно сделать что-нибудь.       — Поздно.       Поттер посмотрел на подругу и та внезапно, с какой-то болезненной отчётливостью поняла, что да, действительно поздно. Всё было кончено ещё до того, как они пришли. Гарри уже двинулся к коню, как вдруг застыл и, наклонив голову, прислушался.       — Ребёнок, — выдохнул он и быстрым, неимоверно плавным движением буквально перетёк в машину, а затем, схватив тело девушки, уложил её на заднем сидении.       — Ч-что?       — Ребёнок ещё жив! — рявкнул Поттер, в руке его блеснул нож.       — Надо отнести её в больницу! — Машина, наконец, двинулась, и Гермиона тоже забралась внутрь.       — Некогда.       Гарри распорол тонкий сарафан, а затем, бросив на подругу странный, нечитаемый взгляд, выдохнул и одним быстрым движением разрезал живот трупа. Гермиона зажмурилась и, зажав рот тыльной стороной руки, отвернулась. Её тошнило. Машину качнуло на повороте, и она, уперевшись в потолок, открыла глаза, но, увидев, как Гарри, со сведёнными от напряжения скулами, достаёт из разреза красно-жёлтый пузырь, вновь закрыла их.       На поворотах машину бросало из стороны в сторону, кричал клаксон и визжала резина, салон пропитался запахом крови и страхом мужчины за рулём. На очередном повороте Гарри вдруг зашипел сквозь зубы и послышался звук льющейся жидкости.       — Зараза… Ну давай, чёрт…       Гермиона собралась с духом и открыла глаза. Гарри держал на руках младенца, маленького, совсем крошечного, со сморщенной, сине-фиолетовой кожей, покрытого слизью и разводами крови. От того, с каким упорством и обречённой решимостью Поттер массировал грудь младенца, у неё перехватило дыхание.       — Дыши, ну!       — Переверни его, — смогла выдавить нужные слова девушка, обеими руками вцепляясь в одежду на окаменевшей от напряжения спине Поттера, — возьми за ноги и переверни.       Гарри схватил младенца за ступни одной рукой, а другой, когда тот повис вниз головой, шлёпнул его по попе. Раз, другой, третий. Всё без толку. Скрипнув зубами, Поттер вновь положил младенца на колени, начал массировать его грудь и вентилировать лёгкие.       — Да как же… — пробормотала Гермиона и всхлипнула, — мы не можем… — по её щекам покатились слёзы. Внезапно она замерла, выпучила глаза и стала судорожно шарить руками по карманам. — Сейчас, сейчас! Rennervate! — выкрикнула она, направив палочку на младенца.       Сперва малыш слабо дёрнулся, затем завозился, а после, сжав крохотные кулачки и, весь сморщившись, завопил во всё горло. Гарри убрал руку, которой нажимал ему на грудь и засмеялся.       — Живой! — прокричал он, громко хохоча.       — Страшный какой, — Гермиона вытирала слёзы обеими руками и никак не могла перестать смеяться, — морщинистый.       Когда машина затормозила возле госпиталя, а отец, повернувшись назад, уставился на парящего перед ним ребёнка, Гарри, глупо хихикая, отдал того родителю и выскочил из машины, прихватив Гермиону с собой. Окружающие не видели их, ни выходящие из больницы люди, ни водители. Никто. А они просто стояли на дорожке и смялись, и прекратили только когда Кудос, всё это время следовавший за машиной, стукнул копытом и нетерпеливо всхрапнул. — Да, уже идём. Гарри посадил Гермиону в седло и вскочил на коня следом за ней. Девушка уже не плакала, но её всё ещё потряхивало. Стукнув Кудоса пятками по бокам, Гарри упёрся подбородком в темечко подруги и произнёс: — Может сегодня мир и стал чуточку получше. Гигантский конь перешёл на галоп и взмыл в небо.       ***       Дамблдор отложил в сторону очередной свиток, снял очки и потёр глаза. Отчёты, запросы из министерства, письма, прочие важные и нужные бумаги, все они отнимали время и силы, которых больше не становилось. Директор поднял взгляд и посмотрел на часы — выходные прошли, наступила новая неделя.       — Доброй ночи.       — Доброй ночи, Гарри.       Поттер появился бесшумно. Подойдя к столу, парень упал в кресло и, опершись рукой на подлокотник, уставился на директора. Дамблдор вновь вернулся к бумагам. В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая пощёлкиванием артефактов, шёпотом ветра в щелях и редким поскрипыванием пера.       — Скажите, директор, а вы когда-нибудь убивали? — неожиданно задал вопрос Поттер.       Дамблдор отложил свиток, поставил перо в чернильницу и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на Поттера.       — Вопрос ведь не в этом, не так ли, Гарри?       Парень ненадолго задумался, а затем задал ещё один вопрос:       — Должен ли я щадить своих врагов?       Старик поднялся, подошёл к окну, открыл его и негромко свистнул. Послышался отдалённый клёкот, среди деревьев Запретного леса мелькнула яркая вспышка, затем вылетела к школе и, увеличиваясь в размерах, стала приближаться к башне. Фоукс, а это был именно он, алой кометой ворвался в кабинет и, будто красуясь, принялся медленно нарезать круги под потолком.       — Фоукс, будь добр… — Дамблдор поднял руку и, дождавшись, когда феникс приземлится, кивком подозвал Поттера, — возьмись за перо.       — Обойдёмся без этого, — не вставая из кресла, Гарри ответил на неприязненный взгляд феникса кривой ухмылкой, — сразу за вами.       Дамблдор коротко кивнул, почесал фениксу шею и исчез в яркой огненной вспышке, Гарри же вздохнул, поднялся и, сосредоточившись на облике высокого старика, распахнул перед собой дверь и шагнул вперёд. Оказавшись рядом с директором, он вдохнул полной грудью холодный воздух и осмотрелся. Они стояли на краю обрыва, по форме напоминающего подкову, кругом не было ничего, кроме голых камней, а прямо перед ними, на узком утёсе, стояла огромная мрачная башня. Впрочем, это слово мало ей подходило, обелиск, стела — эти названия шли ей куда больше.       — Нурменгард, — произнёс Дамблдор, глядя на тянущуюся к небу твердыню, — Гриндевальд построил её, как тюрьму для своих противников.       — Это предостережение? Мол «будь добрее, щади врагов и кушай овощи, иначе станешь тёмным лордом»?       — О да, овощи крайне полезны, но я не об этом, — улыбнулся Дамблдор, — сейчас я хочу показать тебе свою ошибку. В этой тюрьме уже очень давно всего один узник.       — Гриндевальд? — Склонив голову набок, Гарри взглянул на твердыню по-новому. — Вы его не убили?       — Да. Я заточил его здесь.       Дамблдор шевельнул пальцами, и феникс, взмахнув крыльями, спрыгнул с его руки, а затем легко взмыл ввысь. Прикрыв на мгновение глаза, директор развернулся и двинулся вдоль обрыва к тюрьме, Гарри последовал за ним. Фоукс, парящий в небе над их головами, был единственным ярким пятном в этом мире серых камней и низких хмурых туч.       — Я заточил его в этой башне, когда стал достаточно силён для того, чтобы победить, не убивая, — сложив руки за спиной и глядя в пасмурное небо, Дамблдор шёл вперёд, так, как делал это сотни раз до этого, — и это моя ошибка и мой грех.       — Не могу сказать, что понимаю вас.       Дамблдор остановился и, вздохнув, слегка сгорбился.       — Я мог убить Геллерта. Убить его до начала войны, но не стал этого делать. Мои убеждения стоили несчётного множества жизней, — директор посмотрел на Гарри долгим взглядом поверх очков, — и породили монстра. Том — ребёнок той войны.       — Вот как.       — Именно так, Гарри. Последствия таких решений необратимы и непредсказуемы и, что бы мы ни сделали, нам остаётся только смириться и нести за них ответственность.       — Что-то мне подсказывает, что остановить Волдеморта, не убивая, не выйдет.       — Нет, Гарри, думаю не выйдет, — вздохнул Дамблдор, — а насчёт других… Скажу так — каждый из нас будет до конца жизни нести на себе груз собственных ошибок, но мне бы хотелось, чтобы ты, делая выбор, всё-таки был добрее, к чему бы это в итоге не привело.       — Я понял вас, — Гарри заложил руки за пояс, поднял взгляд к небу, — будет дождь.       — Я ещё немного побуду здесь.        Гарри кивнул и, пройдя в невидимую дверь, исчез, а Дамблдор, вдохнув полной грудью, пошёл дальше. В небе протяжно запел феникс.