Любимец Смерти

      Остров Са-Конийера.       Камни утёса под ногами всё ещё хранили дневной жар. После постылой английской зимы, долгой и тягостной, было очень странно ощутить его вновь. Дафна вздохнула и подошла к самому краю обрыва. Далеко внизу шумело невидимое море, в темноте оно казалось просто бездонной чёрной пучиной, и только дальше, там, где обрывалась тень острова, в нём начинали отражаться огни города, раскинувшегося на другой стороне залива.       Ещё несколько минут поглядев в темноту, Дафна села и закрыла глаза. Здесь всё было другим, странным, до дрожи непривычным. Небо было высоким, чистым и каким-то чужим, будто кто-то огромный по прихоти своей стряхнул с него пыль, а затем перетасовал и покорёжил знакомые созвездия. Воздух полнился незнакомыми запахами: пряными, терпкими, свежими. Наверное, так пахло море.       На несколько секунд утёс затопило ярким, жёлтым светом — это маяк за спиной девушки сделал очередной оборот. Когда свет погас, на камень рядом встал пузатый чайник и пара чашек. Гарри не стал ничего говорить, он просто сел рядом и свесил ноги в пропасть.       Так они и сидели. Молча. Все слова сегодня были сказаны на кладбище.       — Гарри, — задумчиво произнесла Дафна, — скажи, а ты плохой человек?       Поттер поперхнулся чаем.       — Довольно паршивый, — прохрипел парень.       — Почему?       — Потому что причиняю людям боль.       Гарри вздохнул и с хрустом почесал голову.       — Я… Убивал.       — О.       — Неожиданно, да? — Поттер горько усмехнулся. — И вот ты уже не кажешься себе такой плохой и отвратительной.       Сперва Дафна опустила взгляд и отвернулась, но затем упрямо тряхнула головой и посмотрела на друга.       — А кого?       — Какая разница? Людей.       — И они этого заслуживали?       — Тогда мне казалось, что да, — Поттер пожевал губами, — только не спрашивай, пожалуйста, что я чувствовал. Я всё равно не смогу объяснить, а ты — понять.       Они вновь замолчали. Со стороны моря прилетел внезапный порыв ветра, маяк сделал ещё один поворот.       — Я ничего не чувствую, — промолвила Дафна, — будто не отец умер, а кто-то чужой.       — Это не так.       — Все смотрят на меня, жалеют, успокаивают. А мне всё равно. Я такая лгунья.       — Да уж…       Гарри почесал нос и задумался.       — На самом деле, это не удивительно.       — Что? — Дафна была всё также безучастна, но в голосе её появился лёгкий интерес.       — То, что ты ничего не чувствуешь. Дэниэл был не слишком хорошим отцом вам с Асторией, — Дафна медленно повернулась к нему, но Поттер продолжил говорить, как ни в чём не бывало: — Да что там, совершенно никудышным. Думал только об имени рода, а родные дочери его не волновали.       Дафна оцепенела. С каждым словом, что говорил Поттер, она точно покрывалась ледяной коркой, всё толще и холоднее. Сам же парень на неё даже не смотрел, он говорил и говорил, гадость за гадостью, сплетал ложь с правдой так, что становилось тошно. И всё это он делал с улыбкой.       — Да и человек он был… Не лучший. Быть таким трусом, чтобы прятаться ото всех, даже от самых близких людей — это настоящая подлость.       От пощёчины Поттер уклоняться не стал, как не стал уклоняться и от всех последующих. И только когда девушка вскочила на ноги и попыталась ударить его посильнее, он перехватил её за руки и увёл подальше от обрыва.       — Подлец, урод! — крикнула Дафна. — Пусти меня! Ненавижу!       Гарри вздохнул, обнял Дафну и прижал к груди. Девушка вырывалась и царапалась, шипела оскорбления, исступлённо колотила Поттера кулаками, но в конце концов обмякла и, вцепившись в парня как в спасательный круг, горько зарыдала. Теперь парень уже не удерживал подругу, а просто бережно обнимал и ждал, когда порыв эмоций спадёт.       — Я не умею говорить приятные вещи, но зато замечательно умею говорить гадости.       Поттер чуть отстранился от Дафны и осторожно вытер текущие по её щекам слёзы. Девушка дёрнулась, но пытаться вырваться не стала.       — И знаешь, что я вижу?       — Что? — нехотя ответила Дафна.       — Ты любила отца. Знаешь, что ещё?       Дафна замотала головой, она снова плакала.       — Я вижу человека, которому не плевать. Ты привыкла закрываться. Когда тебе неуютно, больно, грустно, ты залезаешь в свою раковину. Отгораживаешься ото всех безупречными манерами и достоинством, холодной вежливостью. И сейчас ты такая со всеми, понимаешь? Не потому, что ты такая по-настоящему, а потому что тебе плохо. Поэтому сейчас просто расскажи мне о том, каким он был, я уверен, ты помнишь много хороших, радостных моментов, ведь таким, каким его описывал я, твой отец точно быть не мог.       Дафна кивнула и утёрла слёзы.       А потом и сама не заметила, как вновь оказалась на краю обрыва, под ногами её рокотало море, над головой величественно вращалось звёздное небо, а руки согревала горячая чашка. Слова долго не хотели идти. Она несколько раз начинала говорить и замолкала на полуслове, но, когда всё же решилась, у неё внутри будто прорвало какую-то плотину.       Она рассказывала о детстве. О том, как они все вместе ходили гулять, играли и веселились. О том, как родилась Астория. Рассказывала и сама удивлялась, как же много хорошего, светлого и доброго появилось в её жизни благодаря отцу.       А ещё наружу вышла боль. Та, что была спрятана в глубине души и отравляла само существо Дафны. Она не стала меньше, нет, она просто стала другой. Смешалась с нежностью и любовью. С её груди словно спал тяжёлый, тугой обруч, что мешал дышать и весом своим тянул к земле.       — Он был хорошим человеком, — Гарри глотком осушил свою чашку и, похрустывая суставами, улёгся на спину, — хотя и с придурью.       — Какой же ты…       — Хороший человек?       — Ага, — Дафна улыбнулась, — с придурью.       — Кем бы я был, без неё?       Дафна тоже допила чай и улеглась рядом с Поттером. В невыносимо далёком небе насмешливо мерцали звёзды.       — С тех пор, как я тебя увидела за столом на первом курсе, всё гадаю — зачем ты так себя ведёшь.       — Чтобы когда я, наконец, помру, все вздохнули с облегчением.       — Дурак, — фыркнула Дафна.       — Ладно, — Поттер почесал нос и сцепил пальцы в замок на животе, — ответов много на самом деле. Так я узнаю людей, так я привык, так мне нравится. В целом я — такой! Почему ты поступаешь, как ты, Гермиона, как Гермиона, а Снейп, как задница?       — Даже не знаю, — протянула Дафна, — и почему же вы со Снейпом ведёте себя одинаково… Кстати, что между вами произошло?       — Между мной и Снейпом?       Дафна закатила глаза.       — Тобой и Гермионой. Вы поругались?       — Нет, — после небольшой паузы ответил Гарри.       — Тогда что?       Поттер сел, сцепил руки в замок поверх коленей и вперился взглядом в небо, лицо его было отстранённым и безучастным.       — Мы не ругались.       — В чём дело?       Отвечать Поттер не стал, только скосил на неё взгляд и отвернулся. Дафна подвинулась ближе и протянула было руку, но остановилась. Такого, как Поттер, очень легко ранить, достаточно только задеть его гордость. Он не обидится. Просто потому, что такое чувство ему, судя по всему, не знакомо. Но запомнит. Сильные люди не любят, когда их жалеют.       Дафна решилась. Она обняла руку Гарри, положила голову ему на плечо и вздохнула. Поттер на мгновение напрягся, стал жёстким, точно железо, но секунду спустя расслабился.       — Как она? — тихо спросил Гарри.       — Плохо. Ты не хочешь с ней поговорить?       — Я не должен.       На краткий миг бешенство прорвалось наружу. Из Поттера словно выглянул яростный, хищный зверь, оскалил клыки, рыкнул и вновь пропал, скрылся в потёмках чужой души. А сразу, как он ушёл, Гарри будто потух.       — Как вы с ней познакомились?       — Перед первым курсом мы оказались в Косом переулке в один день, — Гарри швырнул камушек в темноту под ногами, хмыкнул и подобрал с земли ещё один, — я её тогда испугал до чёртиков.       — Ты? Её?       — Да. Устроил шоу с пробирающим до костей холодом, клочьями тумана, потусторонним шёпотом… — Гарри неловко взъерошил себе волосы. — Не специально, но всё равно стыдно.       — И что было дальше? — Дафна приготовилась слушать.       — А дальше она стала всюду совать свой нос и пытаться вывести меня на чистую воду. Отважная гриффиндорка была уверена, что слизеринец — злодей. Ну а я… Я старался её избегать.       — Почему?       — Сам её вид был для меня невыносим, она напоминала мне о худшем времени в моей жизни. И о человеке, которого я убивать не должен был.       Гарри замолчал на мгновение, а затем вздохнул и посмотрел на Дафну.       — Смерть твоего отца не просто несчастный случай.       Пальцы Дафны судорожно сжались на плече парня.       — Кто? — выдавила она спустя полминуты.       — Северин Нотт.       — Пожиратель?       Гарри скупо кивнул. Дафна отстранилась и опустила голову. Она не плакала. Только хваталась за руку Поттера, отчаянно и сильно.       — Зачем ты мне это рассказал? — тихо спросила она. — Я ведь ничего не могу. Ничего.       — Зато могу я.       Камень в руке Поттера разлетелся мелким крошевом. Парень обернулся к Дафне и свет маяка осветил его лицо. Глаза его горели ярким изумрудным цветом.       — Ты имеешь право решать. Я поступлю с ним так, как ты захочешь.       Пронзительный взгляд этих удивительных зелёных глаз пригвоздил Дафну к месту, она не могла ни вздохнуть, ни шевельнуться. Долгие мгновения ей казалось, что это не закончится никогда, но затем свет маяка ушёл и наваждение пропало.       — Что бы ты сделал?       — В тот раз я убил, — грустно усмехнулся Гарри. — Я плохой человек.       — Мне нужно увидеть его.       — Тебе от этого не станет легче.       — Это моё решение, — произнесла Дафна, твёрдо чеканя слова.       — Хорошо, — произнёс Поттер, нехотя поднимаясь, за спиной его появилась дверь, — пусть будет так.       ***       Всё произошло очень быстро. Последние несколько дней тянулись мучительно медленно, в каждой тени ему мерещилось движение, в каждом шорохе угроза. Нотт уже устал оборачиваться.       То, что он разглядел в Поттере в тот день, лишило его сна. Нотт за свою жизнь успел повидать достаточно убийц, маньяков, ненормальных садистов. Их выдавал взгляд. Было в нём что-то, что будило в сердцах людей неосознанную дрожь. Сам он тоже не был невинной овечкой, так что у него такие люди вызывали лишь опасения, но никак не страх.       Но вот Поттер вызывал у него ужас. В нём не было абсолютно ничего человеческого. В нём вообще ничего не было, ему в глаза будто смотрело безмерно чуждое существо, только с виду кажущееся человеком. Год назад он заглянул в сознание Поттера и увидел там Пустоту, а теперь он посмотрел в его душу и понял, что это значит.       Прямо перед Ноттом появилась старая, посеревшая от времени деревянная дверь. Мужчина медленно поставил на подлокотник кресла бокал с огневиски. Нестерпимо громко звякнули о стекло подтаявшие кубики льда. Руки Нотта задрожали. Он закрыл глаза, с трудом выдохнул, а затем медленно открыл. Дверь не исчезла.       Нотт порывисто поднялся, стакан упал на пол и разбился вдребезги. Тихо щёлкнул засов и дверь приоткрылась.       — Вот как… — Мужчина потянул внезапно ставший слишком тесным воротник.       Он слепо пошарил рукой в кармане мантии, достал палочку и пошёл вперёд. Перед самой дверью он замер, не решаясь идти дальше, а затем с силой схватил ручку двери и дёрнул её на себя. В кабинет влетел свежий, терпкий ветер. Один шаг и он оказался очень далеко от дома.       В лицо ему ударил яркий белый свет, Нотт зажмурился. А когда он вновь открыл глаза, кругом уже было темно.       — Lumos.       Когда на конце его палочки загорелся крошечный, тусклый огонёк, Нотт едва удержался от крика. Прямо перед ним стояла бледная, словно призрак, девочка. Она смотрела на него так пристально, с такой злобой и ненавистью, что Нотт против собственной воли поёжился.       — Кто ты такая?       Девочка не ответила.       — Ты кто такая, отвечай!       В глаза Нотту вновь ударил яркий свет, а затем что-то жёсткое, как железо, сомкнулось на его кисти с такой силой, что затрещали кости.       — Я дочь человека, которого вы убили.       Нотт скрипнул зубами, а затем наклонил голову и криво ухмыльнулся. Боль в руке стала практически нестерпимой, и огонёк на кончике палочки потух, а затем и она сама выпала из его ослабевших пальцев.       — Это мне ни о чём не говорит, девочка, я убил многих.       Что-то ударило его по ногам, и Нотт упал на колени. Ветер затих, воцарился полный штиль, только где-то далеко рокотали волны, но мужчина, как бы сильно он не вслушивался, не мог понять есть ли у него кто-нибудь за спиной. Впрочем, он и так уже знал, кто его сюда привёл.       — Наличие чувства юмора — признак ума, — прозвучал над его плечом тихий голос, — как и чувство меры. У вас его нет.       Волосы на шее Нотта встали дыбом. Притворяющееся человеком существо было совсем рядом.       — Теперь вы узнали меня? — Голос девочки был звонким и удивительно сильным.       — Должно быть, что-то произошло с моими глазами… Мисс Гринграсс.       Девушка молча смотрела на него, она будто пыталась пробуравить его взглядом. Нотт попытался встать, но на его плечо упала тяжёлая рука и опустила обратно на землю, колени отозвались вспышкой тупой боли.       — Мордредова тварь, — прошипел сквозь зубы Нотт.       Существо за его спиной хмыкнуло, и рука исчезла.       — Ради чего вы убили моего отца?       — Кто это тебе сказал? Он? — Нотт мотнул головой.       — Только лжец отвечает вопросом на вопрос.       — Я. Не. Убивал.       — Правду.       Нотт зашипел от боли, в спину ему словно ткнули железным штырём.       — Я не планировал убивать вашего отца, мисс Гринграсс.       — Тогда почему…       — Дафна, — окликнуло девушку существо.       — Не вмешивайся!       — Дафна, не надо, — в голосе существа прозвучала мольба.       Нотт на мгновение забыл, как дышать.       — Почему мой отец умер?       На этот вопрос Нотт ответить не мог. Не так и не сейчас. Никогда он не оправдывался ни перед кем, никогда не чувствовал себя виноватым. И никогда он не был так слаб, как сейчас.       — Зачем вы убили его? — Голос девушки стал громче.       В глазах Дафны блеснули слёзы, и взгляд Нотта вильнул в сторону. Она задавала один и тот же вопрос раз за разом. Почему он убил? Почему? Потому что был несдержан? Горделив? Внутри Нотта постепенно начал закипать гнев.       — Почему?..       — Потому что он был ублюдочным шутом! — рявкнул Нотт и резко вскинулся.       Дафна даже не дёрнулась. Она просто подняла руку и направила палочку ему в лицо.       Следующее, что почувствовал Нотт — это как какая-то чудовищная сила срывает его с места и швыряет в сторону. На мгновение он провалился в темноту, его сознание просто выключилось, а когда прояснилось вновь, он обнаружил, что висит вниз головой на каком-то кусте. Сдавленно ругаясь и борясь головокружением, он попытался спуститься, но только больше запутался, зато из нового положения он видел то место, откуда прилетел.       Там, с мокрыми от слёз щеками, стояла Дафна, а прямо напротив неё, положив ладонь на поднятую руку с палочкой, возвышался Поттер.       — Это решение нельзя будет отменить.       — Он мерзкий и гнусный человек…       — Но ты-то не такая, — Поттер медленно опустил руку девушки вниз и подошёл ближе, — и если ты убьёшь его, то лучше не станешь. Просто поверь мне.       — Ненавижу его, — прошептала Дафна, — ненавижу…       — Это его ненависть. Его злоба и страх. Он сеет их в мире, потому что не может удержать внутри. Доверься мне, хорошо? Не надо тебе его убивать.       Дафна задрожала и едва не упала, но Поттер подхватил её и прижал к груди. Несколько минут он баюкал её, словно ребёнка, а затем перевёл взгляд на Нотта. В тёмных провалах глаз Поттера мужчине чудилась только пустота.       — Он сам должен стать своим судьёй. Прикажи ему, и он всё сделает.       Последние слова были сказаны так, что Нотт закивал против своей воли. Затряс головой, как китайский болванчик. По правде сказать, он бы сейчас сделал всё, что угодно, только бы эта чуждая тварь отвернулась.       Маяк сделал ещё один оборот, яркий свет затопил окрестности, выжег цвета и разбросал кругом чернильные тени. Когда вновь воцарилась тьма, Нотт на несколько секунд ослеп, а когда опять обрёл способность видеть, Дафна уже стояла перед ним. Во взгляде её не осталось ненависти, только брезгливость и холодная сосредоточенность.       — Вы пойдёте к аврорам и признаетесь, — тщательно подбирая слова, произнесла она, — о том, что это вы убили моего отца. О том, как вы его убили и за что. И вы не станете уклоняться от ответственности. Поклянитесь.       — Клянусь, — проскрипел Нотт.       Поттер презрительно хмыкнул. С куста Нотт слетел так же быстро и резко, как и попал на него, а как только оказался на земле, тут же был поставлен на ноги и бесцеремонно схвачен за руку. Над запястьем его нависла волшебная палочка.       — Мой отец научил меня, как скреплять нерушимые обеты, мистер Нотт. Клянитесь.       Нотт поднял голову и встретился взглядом с Поттером. Изумрудно-зелёные глаза, казалось, смотрели прямо ему в душу.       ***       — Ты выглядишь лучше.       — Нельзя такие вещи говорить юным леди, — рассеянно ответила Дафна, а затем смущённо улыбнулась и заправила локон за ушко.       — Ты выглядишь не хуже, — без раздумий произнёс Гарри.       Дафна величественно проигнорировала его слова.       — Мне будто даже дышать легче.       Далёкий остров остался позади. Больше не шумело под ногами море, не мерцали вдалеке огни города, не делились уютным теплом шершавые камни. Только тихо плакал за окном дождь. Дафна провела пальцами по щеке и её копия в отражении повторила движение.       — Спасибо.       Двойник Поттера в отражении улыбнулся и пожал плечами.       — Не только за этот день… — Дафна опустила взгляд и облизнула губы. — За то, что у меня есть такие друзья, как ты и Гермиона.       Дафна хотела сказать что-то ещё, но запнулась и выпучила глаза, Поттер с любопытством за ней наблюдал. На лице девушки появилось замешательство, тут же сменилось лёгкой паникой, а затем беспокойством. Она резко повернулась к другу, слегка сгорбилась и, поймав его взгляд, виновато улыбнулась.       — Гарри?       — Да-да?       — Обещай, что не будешь сердиться?       Брови Поттера взлетели вверх.       — Что-то произошло? — осторожно, будто боясь спугнуть подругу, спросил он.       — Я… Забыла кое о чём тебе рассказать, — Дафна чуть бочком приблизилась к Поттеру, а затем вновь застыла на месте, выпучив глаза ещё сильнее, чем в прошлый раз.       — Снова озарение? — с ехидцей спросил парень.       — Ещё обещай мне, что не сделаешь с Паркинсон чего-то слишком… Ужасного.       — Дафна, что происходит? — Поттер цыкнул зубом и устало выдохнул. — Рассказывай.       ***       Панси проснулась от холода. В подземельях всегда было зябко, древние камни стен тут словно впитывали в себя всё тепло без остатка. Но сегодняшнее утро почему-то было особенно стылым, не помогало даже одеяло и плотный балдахин. Девушка протёрла глаза, а затем пошарила кругом в поисках палочки, но та, как назло, куда-то запропастилась.       — Может на тумбочке…       Слегка высунув нос наружу, Панси тут же залезла обратно и ещё плотнее закуталась в одеяло. В комнате было холодно и сыро, в кровати было куда теплее. Панси недовольно вздохнула, закрыла глаза и сонно потёрла лицо.       — Гринграсс? Это ты сырость развела? Или иди в гостиную, или подогрей комнату!       Ответа не последовало, и Панси недовольно скривилась. Гринграсс вчера ушла вместе с Поттером и, видимо, так и не вернулась.       — Булстроуд! Ты что, спишь? — прокричала Паркинсон. — Если нет, то подогрей комнату.       И снова ничего, Миллисента тоже куда-то пропала. Панси недовольно засопела, снова высунулась наружу, а затем, нырнув под одеяло с головой, свернулась калачиком. Впрочем, помогло это ненадолго, в спальне будто бы стало ещё холоднее, и Панси со злобным шипением всё-таки вылезла из кровати.       — Куда делись эти дурёхи, — бурчала себе под нос Паркинсон, — магглолюбка и толстуха, никакой пользы от них.       Когда её босые ноги коснулись пола, она сперва подскочила, но затем, зябко ёжась, всё-таки поднялась и пошлёпала к тумбочке. Палочки не было. Панси удивлённо моргнула, убрала со лба лезущую в глаза чёлку и крепко задумалась.       В следующие пару минут она обшарила все ящики, заглянула за тумбочку, посмотрела под ковром и даже перетряхнула постельное бельё. Неразборчивый, едва уловимый шёпот она услышала, когда ползала на коленях вокруг кровати. Панси насторожилась.       — Гринграсс?       Ни звука, ни шороха. Шёпот исчез. Панси даже на несколько секунд прекратила дышать, но ничего так и не услышала. Подозрительным взглядом девушка осмотрела спальню и неохотно полезла обратно под кровать.       Шепот возобновился. Близко, прямо за её спиной.       — Гринграсс?! — Панси вскочила на ноги и застыла на месте, взгляд её метался по комнате. — Гринграсс, прекрати, это не смешно!       Изо рта Панси вырвался пар, в комнате пахнуло зимней стужей, и у девушки начали подкашиваться ноги. Шёпот усилился. Её будто окружили со всех сторон. Паркинсон не могла разобрать слов, шёпот был слишком чуждым и непонятным. Потусторонним. Но зато была ясна его суть.       Безнадёжность, тлен, распад. Смерть. Вот о чём ей шептали голоса. Паркинсон всхлипнула и побежала.       Тени вокруг неё шевелились. Они тянулись к ней, точно длинные, костлявые руки, старались поймать её, затянуть во мрак и никогда не отпускать. Панси с разбегу влетела в дверь и стала судорожно дёргать за ручку, но та не поддавалась, в комнате стало так холодно, что кожа на её лице онемела, а босые ноги с каждым шагом точно опускались в кипяток.       Девушка попыталась закричать, но изо рта её раздался только жалкий писк.       — Пааансиии… — раздался за её спиной хриплый, замогильный стон.       Паркинсон обернулась и увидела сотканную из теней фигуру, что медленно тянула к ней руки.       — Пансиии… — снова простонал дух и дёрганым шагом, так, будто тело стесняло его, двинулся к ней.       С отчаянным визгом девушка со всей силы рванула дверь и ручка, наконец, поддалась. На пол упали осколки льда. В густых клубах пара Паркинсон вылетела в коридор и побежала вперёд. Шёпот преследовал её. Шёпот, тени и жуткий, потусторонний голос.       — Пааркинсооон… — выл он за её спиной.       Она бежала, как дикий зверь. Не видя дороги, не обращая внимания ни на что, не отвлекаясь на боль в разрывающихся лёгких упрямо гнала себя вперёд.       Гнала до тех пор, по на плечо её не упала тяжёлая рука и не припёрла её к стене. Расширившимися от ужаса глазами девушка смотрела на нависающую над ней тень.       — Пааансии…       — Нет… Нет… Прошу… — слабо прошептала Паркинсон, когда тень наклонилась ниже.       — Пришло твоё время, — существо с хрипом втянуло в себя воздух, и Панси едва не лишилась чувств. — Пришло твоё время… — повторила тень и внезапно закончила голосом Поттера, — идти к директору.       Говорить Панси не могла. Взмокшая от пота и дышащая, как загнанная лошадь, она была способна только пучить глаза и шумно хватать ртом воздух. Поттера это зрелище, похоже, забавляло, но недостаточно, так что он добавил в голос жути и провыл:       — Тебя вызывает директор.       После чего отстранился и откинул с головы капюшон мантии.       — Пароль — мятно-ягодный мусс.       — Я-я…       — Не заставляй себя ждать.       — Я никуда не пойду! — Панси даже нашла в себе силы топнуть ногой.       — Ты уже пришла, — ухмыльнулся Поттер.       Панси побагровела и набрала полную грудь воздуха, но тут же была сбита с ног — её легонько зацепила поспешно отползающая в сторону горгулья. Каменная образина даже сподобилась оставить свой постамент, бережно поставить упавшую студентку на ноги и виновато что-то пробулькать, облив при этом спасаемую водой с ног до головы.       — Кстати, у них изо рта льётся вода прямиком с крыш, — заметил Поттер, — обычно они молчат, но ты ему, видимо, симпатична, вот он и обдал тебя потоком нечистот.       — Что?!       — У этого вода с крыши совятни, — состроил сочувственную рожицу Поттер, — ну да ничего, ты же волшебница, чистокровная к тому же, должна знать необходимые заклинания.       — У меня нет палочки! — взвизгнула Панси, круглыми от ужаса глазами разглядывая покрытые мутными потёками руки.       — Какая досада. Ну, у директора она точно есть, уж он-то точно не откажет тебе в помощи.       Из-за угла с весёлым щебетом вышли несколько пуффендуек, увидели Панси и замерли на месте.       — Ночнушка, Панси. Мокрая. — Протянул Поттер с ехидной ухмылкой.       Как она оказалась на полпути к кабинету директора Панси не запомнила. Вот она внизу, а вот уже скачет по ступеням вверх, и нет ни одышки, ни застилающего глаза тумана. Стыд гнал её вперёд куда лучше страха. ***       — Мисс Паркинсон?..       В кабинете было людно. Дамблдор, Снейп, Макгонагалл, Гринграсс и Грейнджер. Почти у всех на лицах написано удивление. Кроме Гринграсс. Панси знала, что эту ослепительную, радостную улыбку она забудет не скоро. Снейп отмер первым. Словно тень из недавнего кошмара, он вырос перед Панси, но затем отпрянул назад и брезгливо скривился.       — Что с вами произошло?!       — Всем доброго утра! — мимо Панси в кабинет просочился лучащийся позитивом Поттер.       — Это ваших рук дело? — обманчиво холодным тоном спросил Снейп, обведя Панси широким жестом.       — Да.       Такой простой ответ ошеломил Снейпа. Да и не только его, спокоен остался только Дамблдор. Под взглядами окружающих, Поттер прошёл к окну и сел на подоконник.       — Вы считаете, будто можете делать, что угодно? — процедил Снейп.       — У нас же уже был этот разговор. Я делаю только то, что мне позволяют окружающие.       — Прямо как ваш отец.       — Вам лучше знать, не так ли? — безразличным тоном спросил Поттер. Снейп дёрнулся, как от пощёчины.       — Мистер Поттер! — взвилась Макгонагалл.       — Знаете, профессор, именно ваше негодование наблюдать особенно забавно. С вашего попустительства мой отец травил его, — Поттер указал на Снейпа, — а теперь, благодаря вашему общему попустительству, такие, как она, — теперь тычок пальцем заработала Панси, — считает возможным травить других.       — В этой школе, мистер Поттер, существуют правила и дисциплина, — Макгонагалл сжала губы в тонкую линию и горделиво выпрямила спину, — и вы совершенно не тот человек, который может их подвергать сомнению.       — Паркинсон не дисциплина и не правила останавливали. Она боялась меня и как только почуяла слабость, то тут же набросилась на тех, кого посчитала жертвой.       — А как произошедшее касается вас, мистер Поттер? — Макгонагалл фыркнула, словно кошка. — За мисс Паркинсон отправляли не вас, но вы все равно явились. Может быть, вам следует выйти и успокоиться?       Снейп устало закатил глаза. Минерва, несмотря на свою внешнюю сдержанность, была вспыльчивой женщиной, сохранить самообладание и не осадить зарвавшегося студента — задача для неё почти невыполнимая. Даже если этот студент Поттер и дерзит он с одному ему известными целями.       Поттер ухмыльнулся и Дамблдор устало вздохнул. Пока остальные были заняты спором, он вытащил из глубин шкафа омут памяти, насыпал корма недовольно надувшемуся Фоуксу и полил герань в горшке у окна.       — То есть вы просите меня выйти? Просите. Это всё, что вы способны сделать? — с издёвкой произнёс Поттер. — А я не буду никуда выходить, и что вы сделаете?       — Это уже слишком, мистер Поттер!       — Если вы не можете контролировать даже Паркинсон, то как вы собираетесь контролировать меня? — серьёзно, без капли яда спросил Гарри.       В кабинете стало тихо. Даже полыхающая раздражением Макгонагалл сохраняла молчание. А когда она заговорила, голос её слегка подрагивал.       — В школе сейчас одиннадцать профессоров, мистер Поттер. Одиннадцать человек на несколько сотен детей, каждый из которых, так же, как и вы, полагает, что может делать всё, что угодно, пока его не ударили по рукам. Вы упрекаете меня в том, что я недостаточно хорошо выполняю свои обязанности. Возможно, это действительно так. Возможно, я могла бы стараться лучше, но то же самое относится и к вам. Вы тоже могли бы стараться лучше, могли бы контролировать себя и избавить нас всех от той головной боли, что причиняете окружающим каждый божий день.       С притворным ужасом на лице, Поттер хлопнул себя ладонями по щекам, а затем, голосом Макгонагалл, закричал:       — О, нет, мне слишком сложно выполнять непыльную работу, за которую мне ещё и платят хорошие деньги!       Глаза профессора трансфигурации налились кровью, Снейп насторожился.       — Альбус!       Внезапно рявкнула Макгонагалл, Дамблдор дёрнулся. Взгляд его заметался по кабинету, скользнул по окну, поблуждал немного, но затем вернулся и плотно зафиксировался где-то в пустоте за стеклом.       — Альбус, почему ты молчишь?! Неужели ты так ничего ему и не скажешь?       — Хм-м? — задумчиво протянул директор.       — Подумать только, меня ещё никогда так не оскорбляли!       — Значит вас оскорбляли только некомпетентные в этом вопросе болваны. А я сейчас, между прочим, даже не старался.       Подвох. Снейп чуял его, ощущал всем своим естеством. Поттер никогда не выводил людей из себя просто так, он всегда преследовал какую-то цель. Дамблдор, похоже, понял, что происходит. Снейп бы даже не удивился, если бы оказалось, что цель эту поставил перед Поттером сам директор. Да и подружки Поттера, даже бледная до прозрачности Грейнджер, апатичная до полного безразличия, похоже, прекрасно осознавали, что происходит. Единственной, кто оставался в неведении, была Макгонагалл.       — Минерва… — попытался привлечь внимание коллеги зельевар, но по тому взгляду, которым она его наградила, понял, что всё без толку.       — Считаете, что вы всём лучше других, мистер Поттер? — прошипела Макгонагалл. — А доказать это сможете?       — Доказать вам вашу неправоту я готов в любое время, — хмыкнул парень.       — Прекрасно!       — Минерва…       — Я знаю, что делаю, Северус!       Макгонагалл шагнула к столу директора, и Снейп демонстративно отряхнул руки.       — Вот это, мистер Поттер, ваше временное удостоверение, — Макгонагалл привычным движением вытащила из ящика стола чистый пергамент, черкнула на нём пару строк и шлёпнула поверх увесистой печатью, — с сегодняшнего дня вы — префект школы! Значок я вам пришлю позже. Совой! — процедила сквозь зубы пунцовая от гнева женщина. — Очень скоро у вас появится шанс доказать всем нам, что слова ваши не пустая бравада.       Снейп невесело ухмыльнулся, ловушка захлопнулась.       — Предлагаю заняться тем, зачем мы все здесь сегодня собрались, — Дамблдор кашлянул и достал из рукава палочку, — мисс Паркинсон, до меня дошли слухи, что три дня назад вы напали на мисс Грейнджер и мисс Гринграсс. Это так?       — Нет! — взвизгнула Панси.       Гермиона помотала головой и упёрлась взглядом в пол, а затем, скривившись, точно от головной боли, посмотрела на Панси. Паркинсон отвернулась и гордо вздёрнула нос. Дафна попыталась было подойти, но гриффиндорка дёрнулась и неосознанно подалась в сторону.       — Северус, твоё мнение?       — Явно было воздействие, — зельевар резко щёлкнул пальцами и, когда Гермиона посмотрела на него, поймал её взгляд, — конфундус, очень грубый.       — Вы, что, им верите, профессор? — требовательно спросила Панси.       — Я поговорю с вами позже, Паркинсон.       Ледяной тон декана буквально ошпарил девушку. Она разом ужалась и стала как будто ниже.       — Рассказывайте, что произошло, Гринграсс, — прогнусавил Снейп, — а вы, Грейнджер, помалкивайте, от вас сейчас всё равно толку чуть.       — Я готова предоставить воспоминания, — Дафна посмотрела на подругу и бледно улыбнулась.       — Это всё упростит.       Дамблдор жестом подозвал Дафну к чаше омута и приблизил кончик палочки к её виску. Девушка зажмурилась, а в следующую секунду длинная, тонкая нить упала на беспокойную водную гладь, чтобы тут же завертеться чернильным водоворотом неясных образов. Старик убрал палочку и тепло улыбнулся Гермионе.       — Подойдите, мисс Грейнджер, не бойтесь.       Поверхность омута дрожала и текла, всё меньше и меньше она напоминала воду. Плавающий в весеннем ручье лёд, утренний туман, воздушные вихри, танцующие над горячими камнями в полдень. Омут был странно притягательным и отталкивающим одновременно. Он пугал.       — Думаю, мисс Грейнджер, вам будет полезно увидеть всё самой.       Со всё той же тёплой улыбкой, Дамблдор оправил бороду и первым опустил лицо в омут. Гермиона сперва замерла в нерешительности, но затем стиснула зубы и последовала за ним.       — Кстати… — протянул Поттер и медленно, словно орудийную башню, повернул голову к Паркинсон, — я хочу иметь возможность назначать наказания по своему усмотрению.       — Об этом не может быть и речи, мистер Поттер, — ответила Макгонагалл и устало прикрыла глаза.       — А директор не против, — вкрадчиво ответил парень.       — Что? — Макгонагалл вскинулась и посмотрела на погрузившегося в омут Дамблдора.       — Мы поспорили, — охотно пояснил Поттер, — если бы я выбил у вас должность префекта, получил бы право наказывать студентов.       — Альбус знал? — выдохнула Макгонагалл. — И ничего не сказал? Нет, я вам не верю.       — Как хотите.       Поттер улыбнулся, ещё немного побуравил Панси взглядом, а затем развернулся к окну и замер без движения. В кабинете послышались всхлипывания. Уже через минуту Паркинсон ревела настолько раздражающе и заунывно, что у Снейпа начал подёргиваться глаз. В конце концов, эту какофонию не выдержал даже феникс. Когда девушка в очередной раз увеличила громкость, он слез с жёрдочки, проковылял к приоткрытой двери в личную библиотеку директора и исчез внутри, неведомым образом захлопнув за собой дверь.       — Прекратите выть, Паркинсон.       Панси будто ждала этой команды и заревела пуще прежнего.       — Надеюсь, вы собой довольны, Поттер, — кисло прогнусавил Снейп.       — В целом да, но мог бы и лучше, — Гарри пожал плечами.       Макгонагалл не выдержала и наложила на Панси заклятье тишины, теперь слизеринка размазывала сопли по лицу абсолютно беззвучно. Зрелище от этого, конечно, приятнее не стало, но полегчало всем.       — Что вы должны были сделать в случае проигрыша? — после того, как ему наскучило наблюдать за Паркинсон, спросил Снейп.       — Весь следующий год вязать директору по паре носков каждый месяц.       — Что за чушь?! — фыркнула Макгонагалл. — Даже если бы я вам верила, а вам, мистер Поттер, я не верю, вам не удалось бы убедить меня в чём-то столь нелепом.       — Вот именно потому, что вы так думаете, директор и мечтает о тёплых носках.       Макгонагалл снова, совсем по-кошачьи фыркнула и с гордым видом отвернулась. Именно в этот момент Дамблдор и Гермиона вынырнули из омута памяти обратно в реальность. Директор был хмур, между его кустистыми бровями пролегла сердитая морщинка. Гермиона же была странно рассеянной, но, когда сияющая мягким, серебряным светом нить воспоминаний погрузилась обратно в висок Дафны, она подошла к подруге и решительно обняла её. Так сильно, что Дафна захрипела и почти сразу же стала пунцово-фиолетовой.       — Вы повели себя крайне безответственно, мисс Паркинсон. Заклинания разума не просто так преподают на старших курсах.       — Потому что для их применения надо этот самый разум иметь, — выпустила часть накопившегося внутри яда Макгонагалл, в сторону Поттера она смотреть как будто опасалась.       — Я более чем способен сам разобраться с воспитанием студентки с моего факультета, Минерва, — прошипел зельевар.       — Позволь спросить, Северус, почему ты не занимался этим раньше? До того, как твоя подопечная напала на лучшую ученицу Гриффиндора?       Пока деканы брызгали друг в друга желчью и пушили хвосты, Поттер вынул своё новое удостоверение и помахал им в воздухе. Брови Дамблдора сперва поползли вверх, а затем сложились трагическим домиком.       — Когда ты доживешь до моих лет, Гарри, то поймёшь, что был очень жесток к старику.       — Я, как и любой приличный человек, собираюсь отойти в мир иной до того, как всем надоем, так что на вашем месте мне оказаться не судьба.       — Значит, вы с этим уже опоздали, Поттер! — злобно огрызнулся зельевар, на секунду даже отвлекшийся от свары с Макгонагалл. Та, впрочем, из-за этого к Снейпу цепляться не стала, а кивнула и отвернулась, чтобы скрыть усмешку.       — Ради вас, профессор, я задержусь подольше, — парировал Гарри, — а вам, директор, я подарю кое-что лучше носков.       — Вот как?       — Да. Вы знаете, что такое валенки?       Дамблдор сцепил руки за спиной и вперился задумчивым взглядом в потолок.       — Стыдно признаваться в своём невежестве, но нет.       — Вы наверняка видели ношеные носки Хагрида, они стоят в углу его хижины.       — К сожалению, приходилось.       — Валенки выглядят так же, только не пахнут.       — Доверюсь, твоему слову, Гарри, — Дамблдор вздохнул и одним движением палочки очистил Панси от грязи и нечистот, а затем сотворил из воздуха кубок и наполнил его водой. — Мисс Паркинсон, выпейте и успокойтесь.       Не переставая плакать, девушка схватила кубок обеими руками и стала жадно заглатывать воду. Дамблдор терпеливо ждал.       — Мисс Паркинсон, — вновь начал директор, когда кубок в руках девушки опустел, — мне горько осознавать, что ученики этой школы могут поступать так, как вы. С момента моего становления директором отношение к мелким шалостям и проказам было мягким, я всегда считал и продолжаю считать, что взрослые не должны лезть в дела детей, должны относиться к их ссорам снисходительно. Я верю и знаю, мисс Паркинсон, что это очень важно. Прежде всего потому, что так вы получаете те уроки, которые ни одна школа и ни один учитель вам дать не в состоянии. Это уроки жизни. Часто болезненные и тяжёлые, но необходимые. И моя задача, как директора, состоит в том, чтобы помочь вам принять их, осмыслить, стать лучше, чем вы сами были ещё вчера.       Дамблдор задумчиво пожевал губами.       — Но вы, мисс Паркинсон, пересекли черту, вы попытались сломать человека и почти в этом преуспели. Вы шли на этот шаг осознанно и оставить такое безнаказанным я не могу.       Панси вновь захлюпала носом, но старик был непреклонен.       — О том, какое вас ждёт наказание, вы узнаете вечером. Теперь идите. Северус, будь добр, проводи мисс Паркинсон.       Зельевар нехотя кивнул, подхватил Панси под локоть и стремительно вышел. Девушка волочилась за ним, как побитая собачонка.       — Мисс Грейнджер, мисс Гринграсс, вам тоже пора, иначе, боюсь, вы останетесь без завтрака, — Дамблдор тепло улыбнулся и пошевелил усами, — сегодня эльфы расстарались и приготовили замечательные оладьи.       Подруги немного оробели, сбивчиво поблагодарили директора и выскочили из кабинета. Внутри остались только Дамблдор, Макгонагалл и Поттер.       — Альбус, то, что сказал мистер Поттер, правда?       Со старческим кряхтеньем, директор опустился в кресло и сплёл пальцы в замок поверх живота. На своего заместителя и старую подругу он сейчас смотрел с интересом и каплей веселья. Казалось, что гневное выражение на её лице он находил забавным.       — Теперь наказаниями учеников буду заниматься я, — серьёзно произнёс Поттер.       — Я ни о чём вас не спрашивала, мистер Поттер!       — Это действительно так, Минерва, — Дамблдор подпёр голову рукой.       — Но зачем? Это абсолютно бессмысленно, Альбус!       — Вы не правы, — вновь заговорил Гарри и, прежде чем Макгонагалл успела его перебить, предупреждающе поднял руку. — Другие ученики не готовы к тому, что грядёт, они живут, как в теплице. Я могу научить их выживать. Хотя бы часть из них будет способна спасти себя и своих родных, если их жизням будет что-то угрожать.       — Всему этому их учат на защите от тёмных искусств, — отрезала женщина.       — На защите от тёмных искусств они сидят за партами и воображают о том, как будут ломать пальцы гриндилоу и ронять камни на головы троллям, — Гарри отрицательно покачал головой, — а когда они столкнутся с угрозой в реальности, то либо поддадутся страху, либо бросятся прямо навстречу опасности. И если вы думаете, что я не прав, то вспомните, что вы сами делали, когда столкнулись с чем-то, что по-настоящему угрожало вашей жизни.       Макгонагалл замолчала. Ноздри её трепетали, а губы были сжаты в тонкую полоску.       — Я всегда полагала, Альбус, что заслуживаю твоего доверия, но видимо это не так, раз тебе понадобилось разыгрывать со мной этот дешёвый балаган.       — Дело в том, Минерва, что я был против, — отозвался Дамблдор. — Мы оба с тобой знаем, что Гарри крайне негативно относится к любым запретам. Так что сыграть с ним в игру было самым простым способом из мне известных принудить его отказаться от задуманного.       — Поэтому мы заключили пари, — слегка насмешливо продолжил Поттер, — и вы выступили беспристрастным судьёй.       — К сожалению, я проиграл, — Дамблдор улыбнулся и сцепил пальцы в замок.       — Это и вправду ужасная идея, мистер Поттер!       — Да, директор уже мне говорил.       — Тебя все возненавидят, Гарри.       — Да, директор мне уже говорил, — ответил Дамблдору Поттер, с абсолютно бессмысленным выражением на лице.       Старик в ответ только хмыкнул и поднял руки.       — Мне приходилось делать вещи куда более тяжёлые, чем сталкиваться с кучей недолюбливающих меня школьников.       — О. Неужели. — Макгонагалл и Дамблдор переглянулись, на губах их играли понимающие улыбки, — знаете, мистер Поттер, я передумала. Это великолепная идея!       ***       Рон, или Билли, или, с недавних пор, капрал Билли, был доволен. По крайней мере лицо его прямо-таки сияло, как яркое, конопатое солнышко. Со стеком в руках и широкой улыбкой на лице он гонял по двору Панси Паркинсон. Прямо по жидкой грязи и лужам, которые, не в последнюю очередь, были заслугой самой Панси, которая щедро оросила землю своими слезами.       — Быстрее, рядовой Нюня! — рявкнул Рон и с гиканьем погнал Панси к Чёрному озеру.       Стек в его руке был воинственно воздет к небу.       — Тебе её не жалко? — спросила Гермиона и осторожно откусила небольшой кусочек от бутерброда с джемом.       — Нет, — безразлично ответила Дафна.       Грейнджер вздохнула. Не глядя, она попыталась взять чашку, но промахнулась и окунула пальцы в чай.       — Мне тоже, — вздохнула Гермиона и подула на пальцы.       Девушка помолчала недолго, опустила было взгляд, но затем подняла голову и твёрдо посмотрела на подругу.       — Дафна, я… Мне очень жаль, что всё так произошло с твоим отцом.       — Спасибо, — сдавленно ответила Дафна.       — И ещё я хочу попросить прощения. Тебе было куда хуже, и я должна была быть рядом, даже если тогда думала о тебе плохо.       К концу фразы Гермиона растеряла весь запал, вновь отвела взгляд и неуверенно сплетала и расплетала пальцы. Дафна украдкой подняла руку и утёрла лицо, а затем отложила книгу и подсела ближе к подруге. Гермиона сперва немного напряглась, но, когда Дафна обняла её, выдохнула.       — Всё хорошо?       — Теперь — да, — Дафна отстранилась и утёрла слёзы.       Гермиона задёргалась, с лёгкой паникой во взгляде вскочила было, но тут же села обратно и сунула подруге в руки надкушенный бутерброд. При этом она быстро-быстро бормотала, что бутерброд «очень вкусный и питательный», «сахар помогает работе мозга, и вообще успокойся, а то ещё принесу». Возможно именно благодаря тому, что последнее обещание звучало скорее как угроза, Дафна рассмеялась.       — Я теперь часто плачу, — блондинка с улыбкой смахнула катящиеся по щекам слёзы, — иногда накатывает, но Гарри говорит, что это пройдёт.       Лицо Гермионы застыло. Несколько долгих секунд Дафна изучала лицо подруги, после чего отвернулась и привычным жестом разгладила юбку на коленях.       — Я пыталась узнать, что между вами произошло, но так и не смогла его разговорить, — вздохнула слизеринка, — или просто не поняла то, что он хотел сказать.       — Его трудно понять, — бесцветным тоном ответила Гермиона, — особенно если ты не видела и не знаешь, как он живёт. Но на самом деле всё просто — он боится.       — Не могу представить Поттера испуганным.       — Тебе не нужно представлять, — Гермиона покачала головой, — спроси у него о его деде и ты всё увидишь сама. Но это на самом деле только один из его страхов. Больше всего он боится потерять своих близких, — девушка замолчала на секунду, точно сомневаясь, но затем всё-таки продолжила, — боится настолько, что забывает, что мы люди, а не вещи.