Чужая память

Голова болела так, что Гарри невольно вспомнил юность и даже на всякий случай несколько раз коснулся рукой тонкого шрама в виде молнии. Не найдя дома антипохмельного зелья, он так и отправился на работу злой и проклинающий себя за вчерашнюю несдержанность. Прикончив остатки бренди, он зачем-то открыл еще и припрятанную на черный день бутылку настойки, которую однажды тайком умыкнул с семейного застолья Уизли. Усевшись за свой стол, он обхватил голову руками и застонал от мысли, что рабочий день только начался или, если быть точным, начнется через пять минут. Глядя на кипу бумаг, что следовало подписать еще вчера, Гарри даже пожалел о том, что так поспешно уволил бестолковую секретаршу, ведь сейчас даже сорваться было абсолютно не на ком. Голова в очередной раз отозвалась волной боли и ощущением такой тяжести, что Поттер упал лбом на документы. ― Мистер Поттер, с вами все в порядке? Услышав обращенные к нему слова, Гарри медленно поднял взгляд на непонятно когда и как оказавшегося в кабинете визитера. Младший аврор, принятый на службу меньше года назад, смущенно стоял в дверях и переминался с ноги на ногу. ― Я бы постучал, но было открыто, и я просто зашел… ― словно оправдываясь, сказал он. ― По голове себе постучи, ― буркнул Гарри. ― Пришел-то зачем? Сощурившись, чтобы получше разглядеть аврора, Гарри глубоко вздохнул, всей душой желая послать его куда подальше и желательно за антипохмельным. ― Мне велели спросить, что в итоге делать с мистером Шонпайком? ― четко и громко произнес аврор. Гарри вздрогнул и зашипел. ― Тише, ― взмолился он, ― говорите тише. Шонпайк что, все еще под арестом? Вы там совсем свихнулись? ― Прошу прощения, сэр, ― ответил аврор все так же звонко, ― мы ждали соответствующее постановление, но вы так ничего и не прислали. Без письменного указания мы не можем его отпустить, вы сами знаете. ― Знаю, ― раздраженно бросил Поттер. Прикрыв глаза, он попытался вспомнить, отправлял ли постановление об освобождении, но не смог. Вздохнув, он бросил взгляд на закрывающие поверхность стола папки и свитки. Обнаружив нужный листок засунутым под чернильницу, он поставил размашистую подпись в правом нижнем углу и протянул документ аврору. ― Благодарю, сэр, ― отозвался тот и, поспешив покинуть кабинет начальника, едва не сшиб человека, возникшего на пороге. Буркнув слова извинения, аврор посторонился, и Люциус Малфой, стукнув о дверной косяк костяшками пальцев, замер в ожидании ответа. ― Можете войти, ― произнес Поттер и лениво махнул рукой, ― все равно у меня тут проходной двор. С чем пожаловали? Малфой, пораженный помятым внешним видом главного аврора и исходящим от него запахом перегара, удивленно приподнял брови и, зайдя в кабинет, аккуратно прикрыл за собой дверь. Стараясь скрыть презрение за приветливой, но явно фальшивой улыбкой, он окинул кабинет брезгливым взглядом и, подобрав полы длинного плаща, сел напротив Поттера. ― Я прочитал утренние новости, мистер Поттер, ― начал он, искусно делая вид, что подобное состояние собеседника для него в порядке вещей. ― Северус Снейп был одним из тех людей, о чьей смерти я сожалел до сегодняшнего утра. Многие ошибочно полагают, что Малфои не знают, что такое дружба, но на самом деле это не так. Узнав о том, что Северус жив, я отменил все встречи и дела и пришел сюда, чтобы предложить любую посильную помощь. Я могу написать… ― Спасибо, но не стоит, ― перебил его Гарри. Их отношения с Малфоями все годы после войны были подчеркнуто вежливыми, но сейчас Поттер просто физически не мог соблюдать этикет и расшаркиваться. ― Профессор Снейп все еще находится под наблюдением целителей и никого не хочет видеть. ― Да, я понимаю, ― нетерпеливо ответил Люциус, ― но, мистер Поттер, вы прекрасно знаете о моем вкладе в развитие целительского дела, науки и всяческой поддержки многих инициированных вами программ. Та же самая летняя школа подготовки авроров, к примеру, за которую вы боролись и в финансировании которой вам так грубо отказал министр… ― Я прекрасно знаю о вашей помощи и ценю ее, но на мой ответ это никак не влияет, ― ответил Гарри, вновь не давая Малфою закончить фразу и больше всего желая побыстрее от него избавиться. В глубине души он даже жалел, что вместо Люциуса не пришел Драко. С ним, во всяком случае, договориться было бы куда легче. ― Вы же не хотите, чтобы с вашим другом, как вы его назвали, что-то случилось? Я не целитель, мистер Малфой, и не могу гарантировать, что ваш визит не вызовет у него какой-нибудь приступ. ― Мерлина ради, ― с досадой произнес Люциус, ― у меня есть несколько очень хороших целителей. Если дело только в здоровье, то я тотчас могу их вызвать. Это проверенные годами волшебники, не чета тем, что работают в Мунго! ― Уверяю вас, в Мунго прекрасные целители, и профессор Снейп там с ними в полной безопасности, ― теряя терпение, ответил Поттер и, отвернувшись, не заметил, как на лице Малфоя мелькнула на миг и исчезла тень ликования. Поняв, что ненужный разговор затягивается, а раскалывающаяся голова все равно не даст придумать нужный довод, не позволяющий нанести визит Снейпу, Гарри молча взял со стола небольшую папку и изобразил на лице невероятную обеспокоенность. ― Драккл их задери! ― с чувством произнес он, делая вид, что крайне возмущен прочитанным документом. Выдержав небольшую паузу, он демонстративно переложил несколько листов в папке и, чуть помедлив, добавил: ― Прошу прощения, но мне срочно надо бежать. Дела, знаете ли, сами себя не решат. А что касается профессора Снейпа, то рекомендую вам следить за новостями. Ничего утаивать я не собираюсь. Подхватив края аврорской мантии, чтобы вдруг не запутаться в ней на выходе, Гарри поспешил выйти из своего кабинета и оставить визитера в одиночестве. Зная Люциуса, Гарри был уверен, что тот не станет там рассиживаться и уйдет, затаив обиду, чтобы обязательно напомнить о ней при первом удобном случае.

***

Северусу Снейпу не спалось. Его разбудил странный сон, или даже воспоминание, где он убил человека. Старика. В этом жутком сне Северус снова видел себя со стороны и теперь не мог понять, почему не нашел другого выхода. Воспоминания цеплялись друг за друга и показывали, что старик — Дамблдор — сам просил убить его, но лучше от этого не становилось. «Я убийца», — думал Северус, и сердце тонуло в волне холодного, липкого ужаса. Он снова и снова прокручивал в голове тот момент, где отправлял в старика смертельный зеленый луч, и чувствовал, что вместе с падающим с балкона телом словно умирает какая-то часть его самого. Ужас от совершенного поступка смешивался с обидой на Брайана и Поттера, которые не посчитали нужным рассказать такой важный факт о его жизни. Окончательно проснувшись и лежа с открытыми глазами, Снейп, размышляя о том, что еще ему предстоит узнать о себе, рассматривал светящийся в лунном свете канделябр. Витиеватый узор отчетливо напоминал змеиное тело, а лампочка выглядела точь в точь как голова той ужасной зверюги из его памяти. Ему казалось, что стоит только сомкнуть веки — и он снова окажется в том странном старом доме и со стороны увидит, как на него нападает змея, а после он снова будет собирать серебряного цвета жидкость, льющуюся из глаз, носа и рта раненого… Вздрогнув, Снейп резко сел на кровати. Не понимая, как у него получилось так отчетливо и в деталях вспомнить эту сцену, он с сомнением посмотрел на свои собственные руки. Приблизив их практически к самому носу, он внимательно изучал длинные пальцы, форму ногтей и даже дотронулся до нескольких небольших шрамов на сгибе мизинца. То чувство, возникающее так часто, едва он напрягал память, снова появилось, заставляя думать, что с ним что-то не так. Разом забыв о муках совести, Северус прикрыл глаза и попробовал вернуться в последнее воспоминание. Вот его руки берут флакон, в него падает серебристая субстанция… Резкая вспышка головной боли едва не заставила его вскрикнуть, а вслед за ней пришло странное осознание. Руки, которые он помнил, были не его. Эти самые руки он видел сегодняшним утром у мистера Поттера. Та же самая форма ногтей, та же родинка у указательного пальца… Включив свет у небольшого зеленого светильника, Снейп даже проверил — на его пальце родинки не было. Пытаясь успокоить разум, выдвигающий теории — одна другой нелепее — он встал с кровати и налил себе стакан воды. Одновременно с этим он попытался сосредоточиться на теме рук и теперь судорожно вспоминал все, что могло быть с ними связано. Скользя пальцами по стакану, он судорожно попытался припомнить похожие моменты из прошлого и очень обрадовался, когда память откликнулась, показав ему похожую сцену. Вот только бокал вина в этом воспоминании держала изящная женская ладошка. Мотнув головой и прогоняя странное видение, Снейп залпом осушил стакан и вернулся в постель. ― Наверное, ― сказал он вслух самому себе, ― последствия комы куда сильнее, чем думает доктор Шонпайк. Не могу же я одновременно быть и женщиной, и мистером Поттером, и Мерлин знает кем еще? Убедив себя, что странные воспоминания являются всего лишь игрой разума, он снова сосредоточился на своем прошлом, вызывая в памяти сцену с убийством Дамблдора. Словам Брайана о последствиях комы он верил, но в то же время предполагал, что после нападения змеи мог видеть себя со стороны, потому что буквально находился между жизнью и смертью. Объяснение, почему точно так же он видит себя в момент убийства директора, в голову не приходило. Прикрыв глаза, он сосредоточился, стараясь представить, какие эмоции испытывал, произнося два смертоносных слова, но, совершенно не преуспев в этом деле, совсем не заметил, как уснул. Утро разбудило Северуса мягким светом солнца, проникающим из зачарованного под старинную мозаику окна. Вылезать из постели не хотелось так сильно, что Снейп даже закутался в одеяло. Там, открыв глаза, он удивился, что впервые с момента своего выхода из комы проснулся не от звука открывающейся двери или чьих-то шагов. В комнате, судя по всему, не было никого. Выглянув из своего убежища, он осмотрелся и, убедившись в правдивости собственных мыслей, встал с кровати. Бросив взгляд на часы, Снейп удивился еще больше, узнав, что умудрился проспать до полудня. Потягиваясь, он не спеша проделал все уже ставшие привычными утренние процедуры и оделся, решив, что мрачные вещи из комода как нельзя лучше подходят для его душевного состояния. Каждый элемент одежды был узнаваем из воспоминаний, но все же казался чужим. Застегнув брюки, Снейп взглянул на себя в зеркало и зажмурился от поразившей мозг болезненной вспышки воспоминания. На одну секунду он увидел самого себя, точно так же одевающегося в какой-то фиолетовой, обитой бархатом комнате. Ощущения и эмоции, сопровождавшие эти воспоминания, были брезгливыми и неприятными настолько, что настроение, и без того мрачное, стало еще хуже. Конечно, и Брайан, и Поттер не один раз говорили ему, что покуда Северус окончательно не выздоровеет, лучше ограничить любые контакты, но ему все равно стало горько. Судя по всему, ни друзей, ни родственников, желающих увидеться, у него не было. Да и кто в здравом уме захочет якшаться с убийцей? Не зная, как скоротать время до завтрака, он сел в кресло и попытался хотя бы немного отвлечься на букварь и повторить уже выученные буквы и слоги, но чтение сейчас показалось совсем непосильной задачей. Промучившись пять минут, Северус захлопнул книгу и, вспомнив о завтраке, с тоской посмотрел на входную дверь. Терзаясь миллионом вопросов, он ждал, что с минуты на минуту придет Брайан, как обычно толкая перед собой тележку с едой, но этого не происходило. Вспомнив, что ужина также не было, Снейп, сомневаясь в правильности своего решения, встал и подошел к двери. Нажав на резную ручку в форме змейки, он потянул ее на себя и разочарованно выдохнул. Заперто. Дернув еще раз, он выругался и, закрыв глаза, сосредоточился на замке. ― Алохомора! ― с вызовом произнес он, представляя, как дверь открывается, и тотчас услышал характерный привычный щелчок. Не веря, что заклинание сработало, он слегка коснулся двери, толкнул ее и, обрадованный, вышел из своего убежища. Коридор, открывшийся взору, сбивал с толку. Табличка на соседствующей с комнатой Снейпа двери гласила, что здесь находится временный кабинет целителя Б. Шонпайка. Сам владелец на стук не ответил, и, подумав, что по какой-то причине целитель сегодня не пришел на работу, Северус принял решение идти дальше. Голод, как назло, стал ощущаться сильнее, а волшебники, встречавшиеся на его пути, выглядели занятыми и неприступными. Целители в таких же, как и у Брайана, лимонных халатах уверенно проходили мимо него, не реагируя на попытку привлечь их внимание, а медиковедьмы, вечно торопящиеся, не удостаивали и взглядом. Так, никем не замеченный, он изучил весь этаж, случайно забрел в операционную, где несколько целителей суетились над мужчиной с сапогом вместо носа, и, получив выговор, спустился на этаж ниже. ― Извините, где тут можно поесть? ― любезно спросил он у неспешно проходящей мимо полной целительницы. ― Я ничего не ел со вчерашнего дня. Та, окинув его равнодушным взглядом, пожала плечами и прошла мимо, бормоча что-то про вконец охамевших пациентов, не испытывающих ни капли уважения к целителям. ― Северус! ― внезапно услышал он и, через секунду вспомнив, что это его имя, обернулся. В конце коридора стоял высокий блондин с тростью в руке и смотрел на него, широко раскрыв от удивления голубые глаза. ― Так это правда ты?! Мерлин! ― произнес он сияя и, вытянув руки и не глядя ни на кого, подошел к нему и внезапно порывисто обнял. ― Как ты себя чувствуешь? ― мягко спросил он, зачем-то ощупывая Снейпа, словно был не в силах поверить в его целостность. ― Голодным я себя чувствую, ― честно и немного резко ответил Северус, сбитый с толку. Забыв, что всего полчаса назад грустил о своем одиночестве, ему иррационально захотелось держаться от этого человека как можно дальше. В то же время глаза блондина сияли таким неподдельным счастьем, что отстраняться или показывать, что эти объятия очень не к месту, Снейпу было неловко. ― Мы знакомы? Если так, то прошу меня извинить. Я пока еще мало что помню и сейчас понятия не имею, кто вы такой. Последствия комы, понимаете ли, ― поделился он, делая едва заметный шаг в сторону. Тот, разомкнув объятия, с грустной улыбкой кивнул, всем видом демонстрируя, как огорчен этой новостью. ― Что ж, ― протянул блондин, ― надеюсь, что память вернется в скором времени, или хотя бы большая ее часть. И раз уж ты не помнишь меня, то, думаю, имеет смысл познакомиться еще раз. Тепло улыбнувшись, он протянул руку и чуть ли не ласково похлопал Снейпа по плечу. ― Меня зовут Люциус Малфой, ― тихо сказал он, ― и давным-давно я уже делал так же, когда ты только присоединился к факультету Слизерин на первом курсе. Я представился, поздравил тебя с поступлением и заверил, что Слизерин — самый лучший факультет, принимающий лишь достойных волшебников. Годы спустя ты неоднократно доказал это, мой друг. ― Мы вместе учились? ― спросил Северус, пораженный речью Малфоя. ― Увы, лишь один год, ― ответил Люциус, ― но после того, как ты окончил школу, мы очень много общались и, к моменту поступления моего сына в школу, стали добрыми друзьями. Как бы парадоксально это ни звучало. ― Почему? ― удивился Снейп. По его мнению, ничего парадоксального в дружбе не было. Разве что казалось странным, что этот щегольски одетый человек, выглядящий очень ухоженно, отзывается о нем как о друге. О своей одежде Снейп не мог сказать ничего лестного, а о внешности тем более. ― Ты, кажется, говорил, что голоден? ― между тем уточнил Люциус, уйдя от ответа. ― Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться и поесть у меня дома? Я могу лично договориться с твоими целителями, если нужно. Не держат же тебя тут в заложниках? ― У меня только один целитель, и то он куда-то исчез, ― желчно ответил Снейп, вспомнив о еде и кажущемся сейчас безответственным поведении Брайана и Поттера. ― Думаю, если я вернусь сюда вечером, ничего плохого не случится. ― Замечательно, ― просиял Люциус и, покрепче сжав руку Снейпа, уверенным шагом направился в сторону каминов. ― Будем надеяться, что, когда ты увидишь мой дом, память понемногу начнет просыпаться. В былые времена ты часто обедал у нас и без зазрения совести разорял мой винный погреб. Помнишь твое любимое вино эльфовского производства? Снейп в ответ лишь пожал плечами. Вино он не помнил, но этот человек вдруг стал нравиться. Во всяком случае, в нем чувствовались спокойствие и сила. Не такая жесткая и бескомпромиссная, как у Поттера, а другая. Мягкая и притягательная.