* * * Нашар, город Хрон. * * *
Повертев трофеями в лапах — применения выданным предметам пока что не находилось — Варлад снова обратил внимание на стоящую чуть поодаль Зареру. «Да не такая и… страшная», решил сам для себя Александр, растворяя предметы куда подальше из материального мира. Нагрузили опасным оружием и непонятной атрибутикой, но где бы взять действительно полезные вещи? Из разорённого Хрона драконы вылетели на юго-запад, к заросшим диким лесом скалам. Впрочем, не было настроения любоваться красотами, если любое дерево и любой мотылёк способны убить. Очень странно, что крылатые Нашара ещё живы. На улицу не выйти, таверны строят на ямах, которые ведут ко врагу, а подкупленные Зоратом музыканты и роботы-убийцы нападают на всех подряд. Намире стоило убить саров лишь за посягательство на Воплощение. И начать править самой — она получше знает, что нужно Тёмным и как побеждать врагов. Однажды, обернувшись, чтобы проверить отсутствие погони, Александр заметил, что сам начинает мутировать в присутствии почитательниц Хаоса. Испугало Варлада даже не то, что он становится монстром: его уже превращали однажды в зубастую тварь из привычного, но надоевшего человека. Потом, по возвращении в нормальную — относительно нормальную — цивилизацию нашаран к нему могут начать придираться по поводу мутаций. А там и до разоблачения недалеко. Обнадёживала лишь пышная кисточка, что могла скрывать шип на хвосте, если его опускать вниз под тем же углом, под которым свисали волосы. Скалы постепенно становились всё более выраженными, а растительность — всё реже и ниже. Уже под вечер компания долетела до гор, среди пиков которых и возвышалась цель их полёта. Город хаосистов, названный Лалрами и Зарерой Махааром, воспринимался более причудливым и неземным, чем Утгард. Тот больше походил на привычные человеческие — здания стояли отдельно друг от друга, так как Тёмные ценили уединение. Тут же перед подлетающими крылатыми поднималась целая гора — то ли гигантская единая цитадель, то ли, что скорее являлось истиной, поселение, выбитое прямо в её склонах. Улиц в привычном понимании не замечалось — да, присутствовало несколько обвивавших склоны спиральных пандусов для особо тяжёлых грузов, но жители перемещались по городу лишь воздушным путём, взлетая с одних широких балконов и приземляясь на другие. Строения так тесно лепились друг к другу, что пристройки и корпуса нельзя было отличить от двух отдельных домов. Но, быть может, таких и не было, а весь город представлял собой единую конструкцию? Слабо представлялось, что хаосисты могут быть дружнее друг с другом, чем Тёмные. Скорее всего загвоздка не в этом… Не в этом, а в самих обитателях. Даже среди деструкторов и почитателей навов Варлад не видел столько мутантов с такой степенью изменений. Чешуя на животе мохнатого или шип на хвосте, даже копыта Инанны смотрелись ещё довольно щадящими изменениями. Восемь лап, передние две из которых более напоминали скорпионьи клешни; огненные всполохи вместо гривы; отдельные от тела лапы, которые парили в десятке сантиметров от туловища, и при этом действовали; шкура в гнойных бляхах, из которых сыпались какие-то споры… Некоторые жители Махаара вовсе не походили на крылатых — возможно, и не были ими. Например, однажды прямо перед Александром пролетел тёмный потрескивающий ураган с большим круглым, словно вырванным у великана, глазом в центре. И, кажется, раз или два Варлад замечал в отдалении жёсткие крылья насекомоподобных… Вершину горы венчал неимоверных размеров купол. Варлад ещё больше поразился этому архитектурному достижению, когда двое… или всё же трое… попутчиц провели его через узкую арку опоясывавшей основание этого купола галереи. Он покрывал жерло потухшего вулкана, и базальтовые резные фронтоны выходили не только на внешние склоны, но и во внутреннюю широкую и глубокую шахту. На дне её, надёжно укрытое от света с поверхности, темнело озеро, о глубине коего Александр не брался рассуждать. Крылатые опустились до самого низа и приземлились на берег вулканического водоёма. Махаар ещё не добрался до этой глубины в своём расширении, поэтому узкий прибрежный грот воспринимался тихим и удалённым от цивилизации местом, словно бы в километрах под толщей земли. Александр прилёг на берег из чёрного мягкого песка, устав после долгого перелёта. Когда его лапы коснулись земли, Варлада накрыло странное ощущение затишья и покоя. Внутренний диалог угас вместе с внешними звуками, и даже зрение давало немного раздражителей в полутьме. Однако из-за мгновенной пропажи «шума» чувств Александру показалось, что раньше он пребывал во сне и действовал на автомате, только сейчас проснулся, действительно воспринимал мир и осознавал, что делает. Как странно на него воздействовала эта тишина. Зарера и Лалра когда-то куда-то беззвучно смылись, оставив дракона-человека в одиночестве, но почему-то тот не слишком испугался — больше подсознательно расстроился тому, что его покинули странные спасительницы и проводницы. Хотя эти пленительницы и на товарищей не тянули. Даром что воскресили для собственных целей. Но в одиночестве Александр долго не пробыл. Из темноты медленно и с едва слышным шуршанием вулканического песка вышла чешуйчатая драконесса — вроде бы тёмно-зелёная, хотя из-за темноты сложно быть уверенным — с белой — или, может, просто светлой — гривой, которая светлела на фоне чёрных стен так же, как блики в её глазах. Телесных изъянов в её теле не было заметно — если только не считать за него дьяволоподобные завитые рога. Бока и лапы покрывала лёгкая тёмная ткань накидки с рукавами для передних. От крылатой исходила мощь, похожая на ту, что источала энергетика Намиры — только чувствовалась она более мощной и при том более мягкой, а ещё… просто была другой, не столь угловатой и резкой. Резче оказалась речь драконессы: — Ты был не-крылатым. Знать бы только, зачем Намира именно тебя выбрала. Неужели и она, почитая Тьму, осведомлена о другой её ипостаси, Хаосе? Случайностей нет — во всех случайностях воля Матери. Варлад наклонил голову, рассматривая одеяние драконессы — зачем оно ей? Практической ценности нет, движения стесняет. Единственная польза — это создание образа, придание себе значимости… Неужели одежда этому даже у драконов служит? С чего бы? Сколько странностей в этом мире, с хаосистами или без… — Нет случайностей? Тогда Хаос всемогущ, раз видит все взаимосвязи во Вселенной… что не есть правда, — её слова никак не вязались с происходящим вокруг и с самими хаосистами. Не дав ответить, Александр поднял глаза на встречающую: — И много здесь довольных изменениям от Хаоса? Внутренне Воплощение ощутил, как энергия вокруг заколыхалась… и успокоилась. Не стоит расслабляться здесь. Встреченные «жертвы» Хаоса не добавляли оптимизма по налаживанию контактов. Быть может, весь этот разговор заранее обречён. Следовало не поддаваться Зарере и сразу лететь обратно в Утгард, мстить Маррут. При воспоминании о той самке Александр непроизвольно напрягся. Оторвать ей самой голову не казалось уже плохой мыслью. Несмотря на быструю череду вопросов Варлада, зелёная белогривая удержала свои мысли и ответила на них все. Даже на не заданные: — Есть к чему стремиться в саморазвитии пока что несовершенным существам. Ты не Тьма, и я не Хаос, но кое-что мы от них переняли. В мутаторах сохранилась незамутнённость стереотипами и готовность к переменам изначальных хаосистов, а так же их умение приспосабливаться. Именно поэтому мы ненавидим деструкторов столько же, сколько и Тёмные — они слишком держатся за прошлое и не готовы к компромиссам. Если они используют Хаос для разрушения, мы с его помощью творим и меняем. Для нас материя — и инструмент, и материал, но уж никак не пассивная неизменная субстанция. Поэтому отчего бы не изменить свои тело и душу, если это служит какой-то пользе? Тебе ли не знать, двуногий… — драконесса подошла к берегу и взлетела, позвав Варлада за собой. И тот последовал в воздух за ней весьма вовремя. А то бы мог и слететь в вулканическое озеро от внезапного подземного толчка, затрясшего вулкан так сильно, что Александр испугался, не отвалятся ли от него здания. Обошлось, по счастью, благодаря умению местных строителей, готовых к любому хаосу. — Нашаране воюют с нами, — драконесса высказала очевидное, не слишком обращая внимание на реакцию Варлада на своевременный взлёт, — но когда-то, лишь прилетев на Нашар, хаосисты и Тёмные являлись одним народом. Всё это было потому, что и мы, и вы помнили свои изначальные традиции. Расхождение началось, когда начали нарабатываться новые обычаи. Мы, конечно, начали использовать технологии побеждённых, потому остальные решили, что мы презрели Тьму. На деле она лишь преобразовалась вместе с нами в Хаос. А вот сторонники саров… Они просто убили Тьму в себе, захотели сами встать на её место. Ты видел результат. — Мне не с чем сравнивать, потому в чём он? — Александр продолжал осторожно выпытывать информацию из всех, кого можно. Благо белогривая не возражала: — Вместо сосредоточения на Высшем Начале Тёмные отдались эгоизму. Подумать только — это они и есть всё во Вселенной! Да кто они такие и с чего только могли взять эту глупость? Мы, хаосисты, лишь увидели другой ракурс этого Начала, но не отлетели от него, потому у нас гораздо больше общего с предками, чем у Зората, о котором мы наслышаны. Кобники творят свою магию через Тьму-Хаос, но почему Тьма терпит того, кто присваивает себе её силу? — Сам не знаю, — уже после приземления на одну из внутренних площадок вулкана Александр развёл крыльями вместо того, чтобы их складывать. — Но думаю, долго Зорат не продержится. — Только пока что этого не заметно… и я могу открыть, почему, — приземлившаяся напротив драконесса продолжила под внимательным взглядом черношёрстого. — Тьме тоже нужно вспомнить, кто она есть на самом деле. Сейчас она воюет лишь вполсилы — единую Ужасную Тьму наши предки своим разделением раскололи на Тьму и Хаос. О нём крылатые знали и раньше, но презирать начали лишь после войны с кракалевнами. Со старыми врагами и начала ассоциироваться эта её ипостась, к которой так часто взывали предыдущие владельцы Нашара. Но их покарали за то, что они забыли о целостности своей Госпожи, по наущению навов принимая в себя лишь Хаос. Тьме не хочется, чтобы её любимые дети повторили эту ужасную судьбу. Ни хаостисты, ни Тёмные не должны пострадать. — Откуда тебе знать, что хочет Тьма? — Подозрительно прищурился Варлад. — Ты с ней ни разу не разговаривала. А если и разговаривала — почему сами хаосисты выглядят хуже служителей навов, коверкая свою красоту мутациями? — Тёмный выглядит как хочет. И так, как ему полезно выглядеть в данный момент. Будешь ли спорить, что шип на хвосте неплох для самообороны? Свыкнись с непривычностью, ты же свыкся с крылатым телом, — коротко огладив кисточкой недавнее приобретение смущённого дракона-человека, драконица направилась ко входу в дом, чей фронтон напоминал перевёрнутую пирамиду. — Знаешь, почему Тьма выбрала человека? Нужно, чтобы тот, кто вернёт Тьму крылатым, на себе прочувствовал, что такое перемены. Александр поражался городу ещё снаружи, но теперь, войдя в одно из зданий, смог познакомиться с жизнью хаосистов напрямую. Помещение, что выходило как вовнутрь вулкана, так и наружу, представляло собой вытянутый и оттого казавшийся узким зал, по обоим стенам которого через обширные промежутки стояли многометровые прозрачные кубы с клубящейся радужной субстанцией внутри. Посреди зала на каменном постаменте лежала свёрнутая гигантская змея, похожая на кобру своим широким капюшоном. Чёрный крылатый бык — или какое-то очень похожее на это земное животное создание — с золотыми рогами при помощи подсоединённого к одному из кубов шланга выпускал радужный газ на пресмыкающееся. Там, где эта субстанция касалась аспидной чешуи, у змеи вырастали драконьи лапы и крылья. Не дожидаясь вопросов остолбеневшего Варлада, сопровождающая сама начала рассказывать то, что считала уместным сообщить в данный момент для иллюстрации неведомых действий хаосистов. — Тёмные приняли от Госпожи знания о том, как разрушать и пожирать. В бою им нет равных. Но они потеряли знание о том, как создавать или изменять что-то, не отнимая чужую жизнь. Долго ли Тёмные Нашара протянут без душ врагов? Если бы они объединились с нами, то мы бы вернули Госпоже целостность и стали бы силой, способной как создавать, так и менять, и с той же лёгкостью разрушать отжившее. Кстати, может, и ты сам хотел бы что-то в себе изменить? — драконесса внимательно и с хитринкой присмотрелась к Александру. — Ты хочешь сказать, что Хаос это творческая часть Тьмы? Зачем бы тогда ему было делать навов, общих врагов? — Сильно засомневался словам так и не представившейся незнакомки Александр. — Враги они только до тех пор, пока сами не почитают своё начало. На нормальных они не нападают, но карают ослушавшихся, — драконесса словно бы напомнила Варладу о том, как Баотас не тронул его и Намиру, но перебил своих же безумных последователей. Только сомнения от этого никуда не пропали. — А мутации? Вас нельзя подпускать к нормальным драконам, они тут же уродуются! — Александр погрозил крылатой шипом на хвосте. — Ты бы предпочёл лежать с пробитым черепом, — кивнула зелёная в мантии. — Если след от того, как тебя вызволяли из эгрегора через навь, тебя не устраивает, его можно снять. Годель! — Хвостом самка подозвала чёрного быка. Змея на протяжении диалога уже выбежала ко внешнему входу и упорхнула. — Убери служителю Тьмы жало. А то его за нашего агента примут, когда он вернётся ко своим. — Слушаюсь, Тиамат, Глас Матери, — гулко и громко пробасил бык, наклоняя голову, а потом разворачивая своё грузное туловище к попятившемуся Александру: — Не надо! — Он выставил вперёд распахнутые крылья. — С вами связываться! А то будет хуже, чем было! — Вид этого мутанта, качка-коновала, действительно не внушал его будущему пациенту доверия. Годель принялся шумно выдыхать от смеха, отчего ответ его воспринимался ещё более жутким: — Если не хочешь… снимать Первоматерией… можно просто отпилить… незачем лишний раз тратить труднодобываемое вещество. Александр не удержался и в оскале зарычал на быкоподобного крылатого, который прекратил смеяться и продолжал смотреть ровно и флегматично. Тиамат прижала крыльевую ладонь к глазу — фейспалм почти что. — Тьма принимает на службу трусов, боящихся мутировать. Как ты пережил смену расы? — Лишние части тела нервируют. Где ты видела крылатых с жалом? В ответ Тиамат только махнула носом в сторону улицы: — Можешь сам их увидеть, и им это не мешает. Если отбросить стереотипы, можно извлечь много пользы от жала, особенно когда оно с ядом или другим интересным веществом… У Александра было стойкое впечатление, что Тиамат не отстанет от него, пока не донесёт все свои идеи и не убедится, что он их принял. Фанатизм редко когда бывает тихим и не стремится доказать истинность своих убеждений. По счастью, во «внешний» вход комнаты Преобразования влетели Лалры и отвлекли на себя внимание всех присутствующих. Варлад обрадовался как появлению относительно знакомых морд, так и прерыванию религиозного спора. Всё равно его не убедить в том, что Тьма может быть случайным (или даже не случайным) Хаосом. — Величия в переменах, Годель, — белошёрстая обладательница серых чешуйчатых пластин на шее, животе и лапах обратилась к быкоподобному более причудливым приветствием, чем Александр слышал до того. — Сможешь ли меня разделить? — Да зачем? Удобнее же иметь два тела, чем разговорами второе забалтывать, — Годель тоже рад был переключиться на новых клиентов. Те покачали головами с пугающей синхронностью, а одна из них пояснила: — Я собираюсь перелетать в Утгард, ближе к событиям. Если бы не двоетелие, меня вовек не признают как мутатора. Лучше слиться с обывателями-тёмными, чем выделяться чуждостью перед воинственными и конфликтными сородичами. — Лучше просто скрой связь тел, — Тиамат отвлеклась на своих подчинённых и отошла от Варлада к ним, — и дай им возможность меняться местами, будет полезно для связи и доставок. — Если она не против, — преобразованный с большей простотой относился к Лалрам как к одному организму, нежели Варлад, который всё ещё крепко держался за стереотип «одно тело — одно сознание». Впрочем, черношёрстый думал сейчас совсем о другой проблеме, связанной с шипохвостыми хаосистками, так как к нему, тем временем, подошла вскочившая через другой вход Зарера: — Ты, видимо, уже поговорил, осмотрелся и летишь обратно? Мы с тобой. — Вы летите в Утгард? Зачем? Вы не нужны ни Тёмным, ни Тьме, — Варлад высказался в ответ довольно резко. Отчего-то у него появлялось впечатление, что он может понять, что именно желала его покровительница. Как будто он и сам начал связываться с тем, что диктовало свою волю Намире. Может быть, это произошло с ним после смерти, когда он побывал во Тьме, и приобрёл с ней некоторую связь? Александр прислушался к собственным ощущениям, чтобы прочувствовать в себе связь с тем, в чём он пребывал перед воскрешением, но ничего особенного не нашёл. Как всё странно… и странно уже очень давно… — Сейчас Хаос и Тьма входят к Тёмным, всё может перемениться, — Зарера наблюдала, как быкообразный Годель направляет шланг, подключённый к громадному кубу, на пространство между двумя белошёрстыми обладательницами хвостовых шипов. — Если не ошибаюсь, ранее ты считал, что в Утгарде тебя станут ловить подконтрольные Зорату, но теперь сам предпочитаешь Тёмных хаосистам. Разве эта перемена в твоих решениях не имеет причины? Александр фыркнул, так как не ожидал, что хаосисты, сутью которых, как понял сам черногривый, являлось поклонение случайностям, искали в изменениях какой-либо умысел. — Просто подумал, что с оружием Зераи большая часть опасностей меня минует, — бывший человек вспомнил героя серии книг и фильмов, который постоянно прятался под подобной мантией-невидимкой, совершая свои проказы и приключения. — Или быть может, ты увидел всё, что хотел, и услышал всё, что мы тебе передали, и теперь тебе стоит поделиться разведанным с остальными Тёмными. В своей сути мы живём и думаем точно так же, как вы, и разделение наше надуманно. Тёмным стоит перестать видеть в нас деструкторов — вот чего мы добиваемся и просим тебя показать. Мы строим и чиним, а не разрушаем, — после того как Годель пустил короткую струю тут же испарявшегося многоцветного вещества, обе Лалры подошли к Варладу с прежней страшной синхронностью. И что в них изменилось, скажите?* * *
Обратный путь оказался труден не сколько из-за опасностей, о которых попутчицы почему-то не желали думать, сколько из-за самих попутчиц и их подколов — в прямом смысле. Без всякой серьёзности, но и без злобы, Зарера и Лалра (вылетела в обратный путь почему-то лишь одна из них) то и дело пытались ткнуть в Александра шипом прямо в полёте и хитро хихикали. Это сильно мешало продвижению, и скоро Варлад не сдержался и принялся наносить своим шипастым хвостом ответные удары. В результате прямо в воздухе началась свалка, в которой Варлад и чуть не свалился на землю, браня попутчиц за нежелательное внимание. Однако на краю города Варлад почувствовал знакомую и почти что родную энергетику Тьмы. Наверное, всё не так плохо, если она не оставила этот город, а даже прибавила в силе настолько, что теперь её можно было легко заметить издали. Исходила эта энергия от большого, но простой архитектуры чернокаменного здания, представлявшего собой большой и широкий купол, окружённого несколькими десятками башен. Забыв про недавние безумства, Александр сразу полетел к Храму Ночи. Прямо на довольно плоской вершине купола лежали Намира и ещё одна мохнатая черношёрстая драконесса с единственной красной чёлкой — Арма. Энергетика обоих была странно похожей, практически одинаковой. При подлёте гостей из Махаара обе встали почти так же одновременно, как это делали Лалры, но всё-таки не копируя движения друг друга. — Хаосистки — ко мне, — как принято тут — без приветствия — подозвала к себе мутанток Арма. Тем временем Намира спокойно кивнула Варладу, позвав за собой, и полетела к его башне, начала диалог будто бы с середины, но отчего-то Александр сразу понял контекст: — Инанна слабый правитель. Она соглашается со всеми предложениями, не разбираясь и не желая делать окончательный выбор. До конца она не доверяет ни мне, ни Маррут, но хочет сделать своими союзниками обоих, так как намерена поскорее расправиться с деструкторами. А если у хаосистов язык подвешен, то и их — вполне возможно — примет в свои ряды. — Как она не видит всей опасности этого робота! — Александр приземлился вместе с наставницей на плоскую крышу своей башни. У Намиры заметно встала шерсть: — С Маррут я мириться не хочу до тех пор, пока она не мирится со мной и ошибочно считает меня «пустой религией» или «средством манипуляции», не понимая, что я не желаю зла крылатым и не вмешиваюсь в их личность. Но Инанне не понравятся внутренние раздоры. Впрочем, с каждым днём в правительнице вырастает всё больше меня. Сар-волод уже не поддаётся сар-волху, и Зорат не влияет на неё с прежней простотой. Поэтому я подожду немного, пока она сама поймёт, что Тёмному не нужно знаться с неведомыми существами, и это касается не только навов, но и механизмов Порядка. И стоит поискать какой-либо способ совладать с Маррут, ведь её создатель не слабее меня и просто так поразить её не получится. Впрочем, на самом деле эта задача второстепенная. Мне не важно, жива ли Маррут, если она не мешает Тёмным быть Тёмными. Моя основная задача на данный момент — вернуть драконам интерес и любовь ко мне. Но сегодня этому телу стоит отдохнуть в безопасном месте, прежде чем продолжать, — Намира открыла люк на крыше и вместе с Александром вошла в небольшую, но уютную комнату Воплощения. — Впрочем, мне можно даже гордиться, что меня признали опасной. Это значит, что я действительно могу воздействовать на умы… — Не слишком скрытое самовосхваление Намиры, задумчиво ходившей по помещению, было прервано, когда она чуть не наступила на шипастый хвост Варлада. Резко затормозила, почти что выбив когтями искру из достаточно прочного, чтобы не царапаться когтями, пола. И зыркнула с почти той же суровостью, что на деструкторов в храме Баотаса. — Общение с хаосистками вышло столь тесным? — Как я понял, это из-за моего воскрешения при помощи Хаоса, — Александр чувствовал себя виноватым и смущённо свернул хвост. — Но и Тьма бы могла воскресить более безопасно. Зачем ждать чужой неумелой помощи? — Переоценила вменяемость хаосисток, — напрягая уголки пасти, чтобы сдержать оскал, Намира отвернулась вбок. — Конечно, заделывать Первоматерией повреждения проще, а преобразованным и выгоднее, так увеличивается их число… Только надо теперь из тебя этот хаос вытаскивать. Иначе могут начаться новые мутации. В груди Александра сжалось и похолодело: — И что теперь делать? — Можно эту энергию просто изъять, только выкидывать её некуда, не хочу распространять Хаос. Надо сначала её «связать». По счастью, есть чем. Съешь, — самка материализовала и подала Александру пучок жёсткой травы. Крылатый мог бы счесть это и розыгрышем, но растение испускало темень почти так же, как разумные существа. Последние сомнения пропали, когда сама Намира проглотила, морщась, такое же растение. Горькое и маслянистое даже если не разжёвывать, как выяснил Варлад, давясь стеблями. А после вопросительно посмотрел на объяснившую всё Намиру: — Это побеги Калавала. Трава, которая очищает Нашар от хаотических эманаций. Навы её не любят, оттого она довольно редкая. Зато позволяет нейтрализовать дальнейшее мутирование. Правда, только что мы израсходовали мои последние запасы. Мысли крылатого после разжёвывания горькой травы сосредоточились на причине выбора такого странного средства. Смахивало на алхимию или зелья дремучих колдунов из сказок, но на них драконы Нашара не походили и, вероятно, сильно удивились бы таким методам. Поэтому, уняв горечь во рту, Варлад спросил Намиру: — Как-то не похоже на методы крылатых. Чёрная самка пожала крыльями: — А это и не естественное для Нашара растение. По моим сведениям это древнее, но искусственно созданное средство, чьё использование так и не дошло до рядового жителя Нашара. А может и не только до них. Не одних нас, Тёмных, мучили вопросы, как создать иммунитет к энергии хаоса. Чтобы, — она состроила строгую мордочку, больше для виду, — постепенно не нацеплять разных мутаций. Раз ты был в землях хаосистов, то знаешь, к чему всё ведёт. — Знаю. — Александр подвигал из стороны в сторону хвостом. — По крайней мере, от этого изменения есть какая-то польза. Крылатая моргнула, должно быть, что-то представив, и согласно кивнула: — К ночи взаимодействие Калавала закончится, к тому моменту экранирование от воздействия хаоса развеет все связи, исключив его влияние на тело.* * * Нашар, город Махаар. * * *
Намира по прилёту в Махаар страшно разгневалась. Зачем её звали, зачем просили прийти, если готовых последователей не было? Неужели присоединение ко Тьме — лишь один из капризов хаосистов? Осмотр Махаара сильно опечалил Воплощение. Пускай драконы приобретают мутации для пользы дела, или для излечения. Но зачем превращать в моду искажения собственной сути? Большая часть изменений, увиденных Намирой, были лишь декоративными, а часто даже мешающими жить. Черты морды, более подходящие диким зверям, беспомощные обрубки вместо лап, провалы вместо глаз — какая с этого польза? Тьма не могла допустить, чтобы её будущие части не могли постоять за себя и вселенную. Нужно научить хаосистов порядку. А прежде — привлечь к себе внимание. Намире при влёте никто не оказал должного почтения, что верно определяло само приглашение Тьмы как решение правителей, а не осознанный шаг народа. В отличие от Утгарда, управляемого щедрой Инанной, в тесном городе, выточенном в горе, не нашлось места для храма. Тем не менее, Тёмных нужно объединять, не оканчивая работу на полпути и не отступая перед трудностями. Воплощение материализовала на выставленной вперед ладони горсть поблескивающих чёрных шариков и просыпала их на пол. Шарики покатились по неровной мостовой обвивающей гору улицы, сталкиваясь друг с другом, но от каждого столкновения раскатывались в разные стороны уже не два, а три шарика одинакового размера и формы. Жители Махаара, привычные к странным вещам, всё же заинтересованно останавливались и приземлялись неподалёку, созерцая это зрелище. Но тут же попытались испуганно разлететься, когда заполонившие город шарики размазались чёрными кляксами, из которых стали формироваться матово-чёрные и почти объёмные тени. Они взлетели в воздух над городом, предостерегающе кружа между шокированных крылатых, и в унисон повторяли слова, произносимые Намирой. — Вы звали Тьму, и она пришла, но вы не встретили её как свою мать. Тогда увидьте меня в ярости и услышьте мой гневный крик. Шутливым детям пора взрослеть и становиться ответственными взрослыми. Где тот, кто меня призвал? Почему он не желает принимать суровые последствия? — Говори сама, Намира! — На балкон одного из самых верхних и близких к куполу зданий вышла зелёная драконесса Тиамат, а подле неё приземлился массивный алый дракон с горящими глазами и ожерельем из стальных табличек на шее: — Не пугай жителей моего города! А то они обидятся и огрызнутся в ответ! — О ком ты? — Намира горестно рассмеялась, разводя крыльями. — Об этой рыбе или глисте с крылышками? — Как нам принять эту грубиянку, Глас Хаоса? — Покрытое чешуёй обтекаемое создание, передвигающееся при помощи сомоподобных усов, крикнуло Тиамат под шипение безглазой виверны. — Если она так обращается с управителем водных путей и с придворной пророчицей? — Вы крайне плохо предсказали последствия своего поступка, — Намира взлетела на соседнюю с белогривой Тиамат крышу. — Я готова идти на союз только в случае выполнения моих условий, потому что это я — Тьма и Хаос, как вы называете это начало и которое почитаете. — Несмотря на это откровение хаосисты не поспешили падать ниц перед настоящей правительницей Махаара, потому она приказала теням окружать жителей для придания веса своим словам. — Я согласилась на союз с вами и прилетела сюда, поэтому не желаю, чтобы мои время и силы были растрачены впустую. Потому я проверю каждого. Если какой-либо житель Махаара откажется избавляться от неподобающего гордому Тёмному увечья и не очистится от лишнего искажения, то будет проклят собственным недостатком. Но полезные изменения лишь приветствуются и их можно оставить. — Война начинается потому, что кто-то желает не объединения, а контроля всего, — глаза у красного засверкали почти ослепительно. — Значит, пока Хаос был лишь абстрактным образом, вы были рады превозносить его каждым словом и оправдывать им свои извращения, а как только он появился перед вами во плоти — сразу же начинаете вякать о собственной воле, как самолюб и онанист Зорат? Так кому на самом деле поклоняются жители Махаара — Хаосу или вам, кто выдаёт за его волю свою? — Наша воля явно не твой грубый крик и призывы к подчинению! — Тиамат проявила в лапах чёрную сферу. — Разве я говорила о чём-то, кроме союза и дружбы? А тебе, наверное, не нужна наша дружба, лишь служение? — Объединение невозможно без общих принципов. А ты, Тиамат, желала восстановить то, что было до раскола. До раскола все Тёмные почитали Тьму и не использовали инструмент совершенствования своего тела для его искажения. Поэтому сначала мои войска сделают из вас верных Тёмных, а потом Нашар воссоединится… — речи распалившейся Намиры были прерваны солнечной выжигающей вспышкой прежде чернильно-чёрной сферы. На миг Махаар равномерно осветился, потеряв всякую тень. Потом затенённость вернулась, за исключением сотворённого Намирой войска. Красный здоровяк, отводя лапу от глаз с сузившимся зрачком, громыхнул смехом. — Научись вежливости, признанию равных, а потом прилетай! Хаосисты и сами вспыльчивые, но зато могут быстро мириться, если только собеседнику охота. Старой Тьмы не будет, будет новый Нашар — с тобой или без, если не приспособишься к нему. — Если вам дороже мутации, — Намира уронила с крыши дырявый камешек, — вы их и получите.