* * * Утгард, особняк Аменемхатов. * * *
— Это ты порой бываешь надоедливым, — Анепут ответила на немой вопрос черепа Нергала, ставя его на низкий и неширокий столик в особенно захламлённой книгами части библиотеки. — А я задаю вопросы лишь по существу. Потому что за всё это время ты мог бы и вспомнить, были ли у тебя в коллекции подобные книги. Череп всё так же бездвижно скалился, потому что нельзя было вспомнить то, чего и не было никогда в его ныне пустой башке. Но черношёрстая белогривая самка, подумав, согласно кивнула: — Ты прав, навы представляют куда болшую опасность сейчас, чем люди… Попросила бы Маррут, она неуязвима к Хаосу. Однако в переговорах она не имеет важного преимущества, которым обладаю я… — Белогривая крылатая задумчиво осмотрела макушку черепа в своих лапах. Варшан, разбирая книги, разбросанные по старому залу, попутно обсуждал с помогавшей ему Анепут её странный план. — Думаю, ты знаешь, что сознание нава это не то же самое, что сознание дракона. Они мыслят иными категориями. Допустим, ты сохранишь своё первоначальное намерение отвадить пришельцев от Нашара. Но будет ли тебе охота это делать в новом облике и с новым мыслительным механизмом? Если будет, как ты собираешься убедить навов бросить все попытки вернуть себе их бывшую территорию? Конечно, они не часто залетали сюда при кракалевнах, но всё равно считали землю своей. Да и вообще, что-то вынудило тебя отказаться становиться одной из них в прошлый раз. Анепут не слишком нежно обращалась с книгами, впрочем, они всё равно были разбросаны без всякого порядка. — В прошлый раз мне бы пришлось подчиняться тому существу, которое бы меня в нава превратило. Но свобода воли мне необходима. Я не предполагаю, что остальные духи начнут меня слушаться, но так у меня будет больше шансов на них повлиять, да и в принципе разобраться, как обращаться с ними. — Чтобы контролировать навов, не обязательно быть одним из них, — Варшан неодобрительно водил носом вслед за неразборчивой погрузкой. — Они не включены в эту вселенную, но кобники при должном умении всё равно могут на них воздействовать. А ещё — те, кто владеет песнями Светлых. — Как наша сестра… — Анепут оживлённо подняла уши.* * * Нашар, деревня Айн. * * *
«Какая странность», — подумала Намира, когда в который раз учуянная энергетика Калавалы приводила её к корням со срезанными побегами. Выходит, кто-то из крылатых всё же пользуется плодами древней селекции. В конце концов черношёрстая смогла различить крупное, но неяркое скопление энергетики, на которую она настроилась, и вышла из старого, буреломистого леса к деревеньке на крутом холме. Самую вершину его венчала небольшая башня — беловатая, с квадратным сечением и пирамидальной крышей. Кажется, энергия травы исходила оттуда. Намира рассудила, что волод этой деревни тоже знал о свойствах Калавалы, и собралась побеседовать с ним по этому поводу. Намира подлетела к той самой башне, собираясь поговорить с её обитателем, но он оказался достаточно высокопоставленной особой, чтобы иметь охрану. Потому как этот рослый и волосатый коричневый дракон, который полетел курсом на перехват, никак не походил на знатока волшебных трав. — Кто ты и зачем сюда явилась? — Задал самец дежурный вопрос с искренне-дружелюбной улыбкой. Намира обрадовалась, значит, не похожа на деструктора ни внешне, ни энергетикой. — Я из Утгарда к хозяину этой башни, — самка решила, что лишний раз не стоит впадать в философские споры по поводу Тьмы со всеми встречными. Гораздо менее затратно один раз договориться с лидером поселения, а его работа — повелеть остальным. — Да, но по какому поводу? — Охранник был хорошо натренирован и не желал пропускать возможного убийцу без веской причины. Значит, всё-таки придётся раскрыться. Речь, конечно, шла не о служении высшей силе. Опустившись на землю перед башней вместе с дотошливым драконом, Намира показала ему медное кольцо с выгравированными на нём когтеписными рунами. Воплощение знала, что страна у неё в подчинении большая, а гачтари не всегда разносят новости быстро, поэтому давала тем, чьи действия одобряет, специальные знаковые предметы-пароли. Дракон поскрёб едва заметный за чёлкой лоб, но кольцо признал и повёл Намиру ко входной двери мимо разведённого вкруг башни сада: — Ты как раз успела к ужину, за ним Ремфам тебя и примет. Волосатый дракон проводил Намиру через проходную комнату со стоящими у стен доспехами охранных големов — по тройке из светлого и тёмного металла с золотыми и серебряными узорами. Массивный крылатый запер дверь, отвечая на немой вопрос самки: — Не в ночь же тебе улетать? Да и разговор у посланницы Тьмы с нашим володом должен быть долгим. Вскоре Намира оказалась в просторном зале, что занимал весь этаж башни и служил столовой для её обитателей. Пол был покрыт красным ковром поверх шестиугольных каменных плит — вероятно, дань нынешней моде. Мало кто понимал, что ковры необходимы сар-володу отнюдь не для и даже не для заглушения шагов, а чтобы не подскользнуться. На длинном столе по центру зала уже расставлялась двумя слугами-самками — старой и молодой — хорошо приготовленная дичь и другая недешёвая снедь. Намиру усадили за ближний к выходу конец вишнёвого стола — низкого, чтобы можно было усесться прямо на ковёр на задние. А в противоположной стороне на обитым крашеной кожей деревянном троне восседал старый трёхрогий пернатый дракон со всклокоченной молочно-седой шерстью. Судя по очкам, закреплённым на носу, он привык много читать и не поскупился на линзы для всматривания в не слишком разборчивый для зрения хищника предмет — мелкий текст, но при том чересчур рассеян или ленив, чтобы их снимать за едой. По левому и правому боку от него сидели двое подростков — чешуйчатый оперённый и мохнатый с перепонками на крыльях. Не родственники, как поведала Намире Тьма, но оба состоят в обучении у сильного мага. По сторонам стола разместились крепкие и опытные по виду драконы, из которых выделялись лишь присоединившийся провожатый — своей массивностью, и молодой цветастый ребёнок — своей изящностью. — Попробуй вот это, — глава замка и застолья указал Намире центральное блюдо, и запуганные служанки тут же передвинули его ближе. Проваренный в молоке небольшой зверёк и в самом деле оказался достаточно вкусным, хотя Воплощение Тьмы прежде таких не встречала: — А что это? Наверное, редкий деликатес. — Таких деликатесов в деревне Айн семьдесят два. Однако этот драконёнок принадлежал слишком гордым родителям. Надейся, что твоё дело будет стоить моего времени, — холодно блеснув линзами, троерог приступил к трапезе, внешне перестав обращать внимание на черношёрстую «посланницу». — Гордость это беда, — Намира же, напротив, бросила каннибализм и вытянула шею к другой стороне стола. — Сейчас Тёмные любят творить разные бессмысленные и жестокие поступки, не желая направлять свои таланты, пускай даже разрушительные, в правильное русло. Где настоящие Тёмные, что едины с Тьмой? — Настоящие Тёмные подчиняются Тьме, — поправил громовой бас из-под потолка. — Но Тьма отделена от них. Встревоженная Намира не успела поднять голову, задрав до самого верха, и в этот момент на неё спикировал огромный матово-чёрный вран — птица с горящими глазами. Намира почувствовала от него намного более сильную связь с Тьмой, чем та, которой обладала сама. Сознание колдуньи расширилось и прояснилось. Намире захотелось встать — и она встала, а демонический вран перелетел к волху: — Устрой гостью на ночь, Ремфам. Она тебе пригодится для моих действий.* * *
Радость от встречи с братом, который так долго пропадал в изгнании, быстро сменилась огорчением и тоской. Варшан вспомнил о Виэнели лишь когда ему понадобилась «укротительница навов», как он выразился. Даже в объятиях не дал себя толком подержать, давая выразить радость от воссоединения рода… Анепут была немногим лучше, не подумав напомнить ему о второй сестре сразу, как Варшан прилетел. Что с того, что начались сумасбродные времена постоянной войны? Когда они прекращались? Белая драконесса с чёрной спинкой и полосой на мордочке грустно вздохнула, тихо следуя в компании родственников — скрытно и под покровом ночи, чтобы не тревожить Ремфама, злобного волха Айна. Подземный гул и земной тремор в окрестности его поселения не были природным явлением. Ремфам держал под своей башней подчинённого нава. Это могло казаться странным и нелогичным (как и всё, связанное с пришельцами извне вселенной), но определённые ритуалы могли их подчинять. Нашаране не победили в войне против них лишь ввиду сложности таких ритуалов и невозможности их проведения в боевой обстановке. Да и воля на это требовалась немалая — сильнее, чем воля нава. Анепут не стала искать ход, ведущий в подземелья — тем более что тот охранялся как магией, так и воинами. Чёрная с белой гривой драконесса сняла с передней лапой золотой браслет, похожий на змейку. Снятый с лапы, он создавал странное впечатление обмана зрения — не было понятно глазу, то ли по, то ли против часовой стрелки вьётся рептилия. Но Анепут не стала долго держать браслет и бросила его на землю, где предмет тут же ожил и распрямился. Творя перед собой достаточно широкий для прохода туннель, змейка поползла под холм, на котором была возведена башня Ремфама. Почва и камни расступались перед артефактом, давая возможность пернатой троице пройти до самых глубоких подвалов. Усиливающаяся сияющая взвесь хаотических искажений, видимая аурическим зрением, подсказывала, в каком направлении рыть и, будучи опасной, не пугала семью черно-белых драконов. Им должно хватить воли, чтобы удерживать своё тело в той же форме, в которой оно и было, и не подвергнуться мутациям. В конце концов, если даже Ремфам справился с этим навом, неужели не справятся потомки Аменемхата? Туннель добурился до пещеры, из которой залился красноватый, неровный свет, словно отсветы костра, но только излучало его живое существо — если только вы расширите понятие жизни на те разумные формы, которые не рождаются, не умирают и даже существуют не в тех понятиях, в которых пребывает биологическая жизнь. Крылатая фигура в десятеро больше дракона, ровных, но неправильных очертаний постоянно меняла свою форму, выдвигала и убирала из себя кристаллические наросты, словно огненный шар из твёрдого, но «дышащего» нециклическими движениями рубина. Варшан внутренне вжался и напрягся, ожидая, что тварь начнёт влиять на его мозги так же, как «звёздный бог» Баотас, но это существо решило пообщаться с гостями его темницы иным способом. В боку нава, на одной из граней ярче засветилось отверстие, похожее своим постоянным верчением на глаз урагана, из него на пол перед созданием полился яркий оранжево-жёлтый луч, в котором проявилась иллюзорная, но похожая на живую фигура чешуйчатого дракона, надменно зарычавшего на представителей расы своих врагов. Причём на их же примитивном фонетическом языке: — О, благодарю вас за то, что вы пришли освободить меня из плена! Наконец-то я выжгу до пепла весь ваш дрянной гомогенный вид! То ли нав совершил большую глупость, вместо немедленных действий разведя болтовню, то ли из-за сдерживающих чар и не мог сделать ничего, кроме как браниться и запугивать, но мохнатые действовали гораздо быстрее и слаженней. Виэнель выставила вперёд и чуть вниз переднюю лапу, позволив сползти по ней змейке-браслету, напоминавшему таковой у сестры. Змея, доползая до ладони, уцепилась за неё хвостом и изогнулась, образуя изгиб небольшой арфы с засиявшими на ней энергетическими струнами. Затревожив их когтями, аккомпанируя себе резонирующим звоном магической музыки, самка запела чистым голосом древнюю песню. Прекрасную, но созданную отнюдь не для красоты. Определённое сочетание звуков блокировало мыслительный процесс, позволяя действовать лишь тем существам, чья воля намного сильнее их собственного разума. По счастью, Анепут относилась к таким, а нав — нет. Чёрная самка проявила в лапах и развернула свиток, изъятый из библиотеки Небетхет взамен отнятой матерью монографии «Тьмы». — Волей своей я освобождаю тебя от власти Ремфама, и ты взамен повторишь Кьлеменетоту, Повелителю Перемен, мои слова: «Если ты любишь Анепут, люби и мир, где она живёт!» Виэнель была слишком поглощена творением песни. Варшан не посмел прерывать сестёр, лишь напрягал лапы, желая раскрыть очередную семейную тайну. Но позже, не сейчас…* * *
Намира сильно сомневалась в адекватности Ремфама. Как только Тьма могла одобрять его бессмысленно-жестокие поступки? Волх Айна мотивировал их разумной строгостью. Серапель — Воплощение в теле врана — и вовсе называл Ремфама преданным служителем, правильно творящим волю общей Госпожи. Тем не менее, злодей о трёх рогах не импонировал Намире, потому она, не задумываясь, решила пойти против интересов этого грубияна — но в пользу интересов Тьмы. Целый этаж над хозяйской спальней был отведён на зал с пентаграммами, алхимическими приспособлениями и ингредиентами и небольшую, но ценную библиотеку, полки которой были украшены небольшими магомеханическими устройствами, в свободные часы собранными Ремфамом — самодвижущиеся фигурки, арфочки, запоминающие и воспроизводящие сыгранную на них мелодию, и иные безделушки. Однако ограбить Ремфама, изъяв у него необходимые для борьбы с Хаосом травы Калавалы, у Намиры не вышло. Только лишь она проявилась из теней в лаборатории мага, как вся скрытность стала нарушена мощной, подавляющей волю волной вибрации. Большая часть обитателей башни сейчас, наверное, застыла на месте, если ещё не спала в своих гнёздах. Но вот обладающих мощной волей этот импульс лишь встревожит и всполошит — кого и кому понадобилось подчинять среди ночи? Пробудившийся Ремфам тут же заметил ауру Намиры в своём кабинете и поспешил туда по пологому пандусу, готовясь разобрать вторженку на алхимические ингредиенты. Однако лишь увидев её, сразу понял, что источником заклятия была не она. Что вовсе не успокоило заспанного волха, забывшего даже надеть очки: — Ты тут нарушаешь моё личное пространство и воруешь, — не сдержал злобный рык Ремфам, — а кто-то захватывает мою башню! Если ты за Тьму, то лети и помоги мне, и, может, я тебя прощу за это! — Вы дураки! — Сверху слетел Серапель, чьи глаза горели сейчас так ярко, что освещали темноту лаборатории почти дневным светом, а на самого врана было больно смотреть. — Действуйте сообща, в Тьме вы одно и всё ваше! Заточённого нава пытаются использовать, спускайтесь в подземелье и отбейте его! Намира не стала задерживаться, понимая, что надо действовать сейчас, не спорить и не размышлять. А как именно действовать — Тьма внутри подскажет. Силуэт Воплощения провалился в пол как смытое чернильное пятно. Ещё не полностью собравшись в подвале, в самом эпицентре воздействий, Намира принялась наводить помехи противникам Тьмы и Вселенной. В первую очередь были перенаправлены контролирующие нава вибрации — они остались, но волей Тьмы контроль над ними тут же стал передан Намире. Параллельно с окутыванием Варшана с его неуёмной семейкой в стальные тени блокирующего поля черношёрстая, лишь сейчас проявившаяся в теле, принялась изучать разум нава, пытаясь вычленить в сумбурной мешанине образов четкие структуры воздействия на него — хотелось узнать, что конкретно ему собирались приказать. — Я так и думала, Варшан, что ты — союзник навов… Даже если вы всего лишь шлёте курьера к одному из сильных разрушителей реальности, — покачала головой Намира, наблюдая за попытками захваченных её магией пленников вырваться. — Ты не хочешь, чтобы они отстали от нашего мира?! — Виэнель вскрикнула испуганно и злобно, пытаясь то раздробить свою тюрьму мощным напором собственной силы, то, наоборот, втянуть ее в себя. Однако концентрированность Воплощения была непревзойдённой. — Не глупите, отбившиеся мои дети… Навы не следуют вашим эмоциям. И определённо любовь им не ведома, — Намира повернула нос в сторону Анепут, и заметила, что та даже внутри кокона материализовала в лапах лезвие на древке. Даже Воплощение Тьмы не смогло предвидеть, что клинок Аменемхата сможет прорезать не только материальные препятствия, но и не физические. Широкая дуга удара прочертилась рваным порезом, разорвавшим все тени в клочья своим расширением. Пленники не зазевались. Нав с уже снятым блоком Ремфама тут же провалился в своё измерение, колыхнув силовыми волнами пространство. Варшан, давно подготовивший план отступления, тронул лапой браслет, приводящий в действие отложенное заклинание телепортации, которое отнесло всех троих куда-то по неизвестным координатам. Что же, Варшан, в отличии от навов, часто бывает на виду, поэтому Намира погонится не за ним. Поморщившись от брезгливости и недовольства, Тёмная уплотнила и залатала собственную защиту из материала оставшихся теневых ошмётков, и последовала вслед за навом во вражескую территорию. Если для мутабельных пришельцев навь и была естественной средой обитания, возможно даже столь же прекрасной для них, сколь Нашар для крылатых, для Намиры это измерение являлось лишь скопищем растворяющей первоматерии, кладбищем вселенных. Формы, если они и присутствовали в нави, медленно перегнивали в чистый Хаос. Кажется, драконессе всё равно придется жевать Калавалу, несмотря даже на защиту. Впрочем, навы у себя на родине передвигаются и общаются поразительно быстро — видимо, освобожденный дух уже передал свое сообщение вышестоящему, а так же пересказал все остальные случившиеся с ним события. Потому Намира не являлась единственным оформленным существом в данной окрестности Нави. Её встречал образ Кьлеменетота — то тело, которое он собрал из первоматерии для удобства диалога с существами, которым проще воспринимать нечто относительно неизменное. То ли тело это собиралось наспех, то ли нав в принципе не мог сконцентрироваться на чём-то пропорциональном, но тело мохнатого рогатого дракона было разноцветным и асимметричным. Выражение разноглазой морды попросту отсутствовало по временам и резко сменялось яркими эмоциями во время разговора, который Кьлеменетот завязал с Намирой: — Навы это не драконы, они бывают разными. Не все из нас враждуют с нашаранами. Я против этой вражды. Но вот объединение под началом Тьмы — не для вас. Унитарность уничтожит в вас личность. Вы желаете стать ульем? Ты займёшь в нём не последнюю роль, Намира, но жить будешь не ты — за Тёмного поживёт сознание Тьмы. — Ты плохо понимаешь меня, и я не удивлена этим, — Намира больше удивлялась своей охоте болтать с навом, даже если его решение могло на что-то повлиять в их бессистемной политике. — У меня нет индивидуальности, только общность. Она объединяет драконов, но не сливает в одну кучу, как ваша первоматерия всю остальную материю. — Тьма лишает их выбора и разнообразия. Вот что мне не нравится, — Кьлеменетот подустал поддерживать облик, отчего он стал размазываться, словно туман растворялся, приоткрывая скрытые за ним потоки отростков и острые кристаллы. — В чём разнородность жизни и мнений, когда все нашаране поклоняются твоему покровителю? В чём развитие, когда нет закалки в разногласиях? Как вы проверите себя на жизнеспособность? — Враги найдутся, — Намира, хищно улыбнувшись, призвала свои силы и силы своего союзника, чтобы подчинить себе Кьлеменетота так же, как до того перебарывал их волю Ремфам. Только победить одного из повелителей Хаоса на его собственной территории не было в возможностях ослабленной вне Вселенной Тьмы. Кьлеменетот лишь развоплотился, оставив лишь голос звучать: — Я меняюсь, а намерение моё постоянно, — житель иной реальности отрезал Намиру от Тьмы, уплотнив границу с её родным измерением. — Я исполню своё обещание Анепут, а вы, Тёмные, не посмеете вредить нам. Теперь твоя очередь докладывать вышестоящим. Намира перед тем, как выпасть обратно в реальность, ещё успела заметить, как клубы Хаоса бесформенно и довольно улыбаются ей.* * *
Ремфам не успел добраться до своего подземелья прежде, чем Намира упустила и нава, и его воров, лишь досадливо впивался когтями передних в землю у пробуренной воронки — лёгкого доступа всем прохожим-пролётным в свои подземелья. — Заделывай, Дарсвет! — Рявкнул приказ подлетевшему ученику — черночешуйчатому с оперёнными крыльями, который был из двоих постарше. Хотя Дарсвет только лишь оправился от ментального выброса, он сразу среагировал, опасаясь строгого наставника, и принялся заращивать почвой и камнями длинный туннель так, что от него не оставалось ни следа, ни намёка. — Смотрю, ты любишь командовать… — Из темноты проявилась вернувшаяся в реальность Намира. Расстроенная итогом битвы с тем навом, но не слишком — разойтись, договорившись о мире, не так уж и плохо на первый раз. Ремфам развернулся к темношёрстой желтоглазой самке, не слишком довольный упрёком в том, что он сам не задействует магию в ремонте, опасаясь быть истощённым при внезапном нападении… кого-либо. — Это моя работа как волха Айна — командовать деревенскими магами. Так понимаю, нава ты упустила? — О нём уже не беспокойся, — повела крыльями драконесса, — моим слугам всё равно не нужна помощь хаосных. Пусть живут в своей вселенной, а мы в своей. Однако, я могу возместить тебе его потерю… хотя это потребует помощи с твоей стороны. Не желал ли бы ты расширить свои владения от деревни до города? — Хитрый прищур Намиры был вознаграждён наморщенным носом Ремфама: — Деревня вся в когтях, а город требует множества забот. Останется мало свободного времени на исследования прановладения и обучение учеников. — Я чувствую себя готовым, — подскочил к беседе Дарсвет, уже закончивший с «ремонтном» холма. — И мог бы заменить тебя на той должности, что предложит Намира. — Проверь сначала, можешь ли ты заменить меня на моей должности, — оскалившись, махнул хвостом Дарсвету трёхрогий волод. — Готов взять на себя оболтуса Молоха? То-то… — Готов, — неожиданно для наставника принял на себя трудности Дарсвет. — А суть вот в чём, — Намира прервала споры о дележе не пойманной добычи. — В Махааре разразилась эпидемия. Мутации усугубляются, их нужно нейтрализовать Калавалой. У вас её много. За спасение города я попрошу Тиамат назначить Ремфама главой моего храма в городе хаосистов, попрошу почитать его и прислушиваться к воле нашего покровителя… Поверь, тебе будет, что исследовать у мутаторов, — улыбнулась Намира белошёрстому. — Зачем? — Чуть не рассмеялся Ремфам такому сложному и неэффективному плану. — Если единственное лекарство у меня, то пусть себе вымрут. Хаосисты — наши враги, и Тьма лишь обрадуется, если мы без всяких усилий их одолеем. — Не единственное, в том и дело, — Намира начала размышлять, чего такого Тьма нашла в этом жестоком оболтусе. — Лучше вылечить мутаторов самим, раньше Маррут, и тогда Махаар отойдёт нам, а не Зорату. — Тогда просто нападем на Махаар, пока он ослаблен, — Дарсвет следовал логике своего наставника под его одобрительный кивок. — Основное население нашей деревни, что живёт под поверхностью, огромно и готово к бою. — Какой ещё сюрприз вы утаили от меня? — Намира еще не до конца отлетела от ради непонятных затей удерживаемого в плену нава. — Орды нежити в семейном склепе? Отряд богов-громовержцев? — Нежить хрупка, боги непокорны, — Ремфам обиделся в том, что его дары Тьме восприняли как личные козыри, способные быть пущенными в ход и против неё. — Души всех жителей Айна после смерти я помещаю в железные тела, чтобы они продолжали служить мне. — Они будут запасным планом, — вздохнула Намира, переступив на месте, — если мутаторы откажутся прекращать мутации…