* * * Нашар, лаборатории Катлакат. * * *
Странное здание, тёмное и с укреплёнными стенами, без взлётных балконов, уже показалось в просвете подступавшего к нему лесу, разросшегося после дождливого сезона. Новая хозяйка бывшей лаборатории Катлакат не следила за внешним окружением, не создавала засек против подкрадывавшихся врагов. Ведь сейчас она имела гораздо лучшую оборону. Алгамир материализовал из карманного измерения магическую винтовку, три разноцветные прицельные линзы которой взмыли над стволом, Артара проявила в лапе изысканный изогнутый меч, но Арма, которая и привела молодых крылатых сюда, покачала головой: — Не прошу вас терять бдительность, но нападать на вас здесь никто не собирается, это не в моей воле. — Если ты не говоришь, чего ожидать, мы ожидаем всего! — смело заявила её бывшая послушница. Тройка драконов только опускалась перед зданием, как с неба на них упала стремительная тень. Артара опередила самца — взмахнув крыльями, она взлетела вверх и скрестила мечи с белой пушистой самкой. — Радина! — взвизгнула Алгамир, отлетая назад. Его первая наставница-деструктор, отставив переднюю левую лапу в сторону и заведя копья за спину, криво усмехнулась. — Мы ожидали Инанну, а не двух юнцов… — Радина отступила от испуганной Артары, обернулась к Арме. — Чем нам поможет Тагирион? — Чего ты ещё замышляешь? — рыкнул Алгамир, беря противницу на прицел. — Да ещё без моего ведома! — Стоять. Резкий приказ ужасающей силой прошёлся по драконам. Алгамир выронил ружьё, Артара так и продолжала висеть в воздухе. Слева от своих друзей она узрела старого чёрно-белого самца и заскрипела зубами — похоже, эти двое сработали на пару. Зажатый в правой лапе Велеяра Аменемхата серебристый талисман горел ровным белым светом. — Тьма знала, кого выбирать, — Велеяр отнял от амулета лапу, и с драконов спал паралич. — Прошу вас не драться друг с другом. Разговор предстоит серьёзный, и с серьёзным драконом. Гостей повели в просторный зал, где на наспех собранном из всякой рухляди троне сидела фигура в коричневом плаще с капюшоном. Грязные до черноты когти царапали подлокотники, хвоста у сидящего то ли не было, то ли он был просунут в спинку трона. — Кто ты такой? — рыкнула Артара, гневно посмотрев на фигуру в плаще. — Если ты так желал встретить сар-волода — уверена, ты бы уже не сидел вот так! А отправился бы в приятное путешествие — последнее! — Дерзкая, — произнёс голос, срываясь на кашель. — Как твой прадед. — Ты знаешь господина Тагириона? — изумился Алгамир. — Я и о вас многое знаю, ученик, превзошедший учителей… в провалах. — Эй! — Велеяру пришлось вновь применить удерживающий артефакт, чтобы усмирить Артару. — Старая развалина! Не смей оскорблять моего отца! — На самом деле, если он похож на брата, то достоин уважения, Артара, — под капюшоном злорадно сверкнули красные глаза. На кашель не осталось и намёка, зато тон звучал ещё более издевательски. — Отпусти их, Велеяр. А ты подойди ко мне. Артара больше опасалась за своих друзей, чем за себя, да и наглость самоназванного «правителя» её больше злила, чем пугала. Поэтому сиреневая не стала ждать, пока её подпихнут, а поковыляла к самодельному креслу сама. По приближению она смогла лучше разглядеть того, кто таился под капюшоном. Или ту — сложно было понять, настолько свалялась шерсть. Зато еле приметное красное пламя перенасыщенной энергетики чётко просматривалось в глубине зрачков, которые окантовывали серо-серебряная мутная и ярко-золотая радужки. — Отец твой никогда не рассказывал, почему Мирдал отдал ему тебя? Почему он так редко с тобой разговаривает? — Кто ты такая? — нахмурилась Артара. Внезапно поднявшая лапа блеснула вмиг покрасневшими когтями и грубо взяла самку за нижнюю челюсть, заставив наклонить голову набок. Другая же лапа смахнула капюшон, и Артара увидела чёрную спутанную гриву, волосы которой к своим кончикам приобретали красный цвет, острые треугольные уши и чёрно-белую морду, на которой застыл хищный оскал. — Отвечай на мой вопрос, — рыкнула самка. — Никогда… Я не думала. Об этом… — с трудом выговорила юная дракошка, хватая самку за запястье. — Отпусти… ГРРР! — Лучше я, — настойчиво заявила Арма, уверенно и твёрдо подходя к восставшему трупу и его жертве. — Я была с Артарой в тот момент. Выхватив девочку из лап… всё-таки самки… Арма положила ладонь передней лапы на лоб Артары и буквально вложила в её сознание несколько образов. Это было похоже на то воспоминание, которое она прочла из кристалла, найденного в отцовской комнате. Только намного более чёткое и не столь яркое, несколько мрачное. Артара воспринимала мир как бесплотный дух, витавший над её собственным телом — только тело это принадлежало ей в очень раннем детстве, когда она умещалась на передних Агнара. Он заботливо нёс её через лес к Утгарду, что на тот момент был несколько меньше и не столь богат. Мирдал шёл подле, посматривая на спящую девочку и тихо рассказывая: — В Артаре достаточно Тьмы, чтобы её приняли. Почти вся она сроднилась с Ней. Но вложенной мною искры Света хватит, чтобы она проросла и изменила всю Её. Гомеопатические дозы лекарств меняют больного к лучшему, и он выздоравливает. Слишком большие дозы могут стать ядом и быстро… вывестись из организма. — Ещё одно слово — и я прокушу тебе глотку, — мрачно рыкнул Агнар и перевёл взгляд на драконочку. — Для меня это слишком большая цена. На секунду остановившись, синешёрстный тревожно оглянулся назад и зашагал быстрее… Артаре очень хотелось повернуться и посмотреть, копыта ли у её отца или лапы, но была не властна над своим положением. — Я отдаю на благо Нашара самое ценное, что у меня есть, — продолжал дракон, при этом поговаривая будто бы сам с собой. — После этого на мою помощь можешь не рассчитывать. Я покину Аат и перелечу поближе к ней. Здесь неподалёку есть одна деревня… Думаю, если мне удастся привести в порядок какое-нибудь жилище… Может, удастся когда-нибудь на неё посмотреть… — Если всё выйдет, ты будешь видеть её довольно часто, как и весь Нашар, — утешающая лапа Мирдала была отбита синим крылом: — Ты понимаешь, что я не этого хочу! Желай я славы себе и дочери, я бы сверг безумную и глупую Альдару и сел бы на её место. Многие бы сказали, что так было лучше, но… не нужна мне такая слава. И дочке моей тем более не нужно постоянно опасаться похищений, шантажа, подлиз, будущих фаворитов, женишков, которые не будут её любить, и всего прочего, что окружает потомство вождей! В следующий момент воспоминание дрогнуло, картинка перед глазами поплыла, а затем сменилась — теперь юную драконицу Агнар передавал чёрной самке, а та, проснувшись, вцепилась в шерсть его лап своими крохотными коготками. — Папа… — раздался писк, режущий само сознание Артары. — Зачем ты меня им отдаёшь? Я не хочу! Папа! Её крылышки дрожали. Намира чуть нахмурилась, дёрнув Артару, тогда как Агнар наконец-то смог отцепить её от себя. — Наконец-то, — произнёс он и посмотрел на черношерстную, в чьих лапках забилась её дочь. — Цапучая… Позаботься о ней для меня, хорошо? — Не беспокойся. Синий кивнул, быстро развернулся, опустившись на все четыре лапы, и зашагал прочь. А подарившая эти видения самка отняла лапу ото лба, прекращая поток образов. — Я тоже видела это всё и сочувствовала тебе, потому приняла к себе несмотря ни на что. — И я этому сочувствовал, — поддакнул… всё же самец. Сложно определить по истлевшей шкуре и хриплому тембру. — Если ты знаешь Герусет, то можешь понять, что её убили не за её ошибки, а лишь потому, что навы желали испортить Тьму, подселив в неё своего заранее заготовленного представителя. Мою душу заменили ещё до рождения, даже не озаботившись проверить, какого пола будет моё тело. Я долгое время слушал приказы, до тех пор, пока на себе не понял, к чему они приведут. Так что тебе повезло, что ты сбежала из Храма прежде, чем совершила бы мою ошибку. Алгамир дёрнулся. — Ты — Геру… Ай! — он умолк от подзатыльника Радины. — Я слышала о тебе, — нахмурилась Артара, хотя внутри неё всё клокотало и готовилось взорваться от нахлынувших чувств, а глаза уже заблестели от накатывающих слёз. — Ты… ты была настоящим чудовищем! — О драконах судят по поступкам, — заметила Герусет. — Считаешь ли ты чудовищем своего отца? Фиолетовая замолчала, и тогда Герусет поднялась перед нею. Артара даже попятилась, когда внезапно осознала, что тело той почти не излучает энергии — как будто бы из этой драконицы вытряхнули душу, а взамен всунули лишь маленький кусочек, только для того, чтобы функционировали разум и мышцы. — Теперь я куда сильнее, чем кажусь, — вновь твёрдым и решительным голосом произнесла самка с душою самца. — Я оказался достаточно силён, чтобы воскреснуть с крохотной помощью Тьмы… — обернувшись, Герусет завела лапу за спинку трона. — И вырвать клинок у самой смерти. Артара попятилась от полыхнувшего мертвенно-бледным светом лезвия, вставленного в рукоятку, которую сплели тела борющихся драконов, кусающихся и дерущихся. Этот клинок, плавно описав дугу, плашмя опустился ей на плечо и больно обжёг шею, оставив на ней неглубокую, но жгучую царапину. Боль была не острой — нервы прижглись слишком быстро. Скорее, шпарящей… И выжигающей что-то в душе. — Обычно считают, что величие — это приобретение. Но на самом деле это потеря — потеря собственной слабости и всего, что мешает. Потеря лени, ложного милосердия, сентиментальности, боязни ошибиться. Всего того, что делает тебя живой. Я умер, и оттого я сильнее и умнее себя прошлого, а главное — не обязан следовать тому, что закладывали в меня навы. Они меня больше не учитывают — никто не учитывает, и в этом мой плюс. — Что тебе нужно от меня? — дрогнувшим голосом спросила Артара. — Ответь… — Смерть открыла мне много интересного, — Герусет отвела меч, но не убрала его в карманное, а вонзила в пол рядом с собой. Сталь лезвие пробило безо всякого труда. — Ни Тьма, ни навы больше не будут властвовать над драконами. У меня уже есть первые последователи — теперь мне требуются союзники. Твои друзья помогут мне встретиться с Инанной и Зоратом Суртом. А что касается тебя, — она шагнула вперёд и наклонилась к самой морде Артары, — не пора ли тебе перестать быть жалкой пешкой в играх Светлых и Тёмных? Я вижу, что ты способна на большее. Тьма приняла тебя, но ты сумела отринуть Тьму. Мирдал надеялся использовать тебя — что же, теперь ты сможешь воспользоваться им, и не только им. Я предлагаю тебе встать вместе со мной! — Вместе… с тобой? — в голосе Артары слышались нотки не то гнева, не то презрения. — Я… — Подумай хорошенько, — Герусет отступила назад, прикрыв один глаз и холодно взирая на Артару заплывшим серо-красным. — Чего ты хочешь от этой жизни? Отец предал тебя, бросив — дважды, при твоём рождении и сейчас, в тяжёлое время. Если бы он любил тебя по-настоящему — стал бы он так рисковать? Что ещё? Преданность Инанне? Да она навряд ли помнит о вашем существовании! А Алгамир? — зелёный встрепенулся. — Только страх в его глазах! — И что с этого? Если в остальном я тебя понимаю, то не бояться чего-то глупо, даже вернувшимся мёртвым. Их тоже можно отослать обратно. Если ты желаешь моей помощи и считаешь себя такой же, как я — то считай равной себе! — Артара столь же твёрдо взглянула в мертвенную красноту в зрачках. — Все мы Тьма, — Арма отстранилась от былой подопечной. — Большего равенства нельзя и желать.* * *
— Что нам делать с пленными, сар-волод? Герусет не ответила на вопрос Радины. Стоя на уступе горы и подставив морду жестокому ветру, избавившаяся от своего плаща драконица взирала на Нашар. В предгорьях стало холоднее обычного, но и перед ними раскинулась только одна сплошная белая равнина. Деревья под непрекращающимся снегопадом склонили ветви до самой земли. Стаи каких-то животных, нашедших в объединении спасение от холода, брели подальше от гор, направляясь к водам залива Марлон. Герусет не чувствовала холода — положив лапу на меч, она созерцала этот мрачный пейзаж с ощущением глубочайшего удовлетворения. Велеяр и Алгамир, которые стояли подле пленённых чешуйчатых, терпеливо ждали её решения. — Нам придётся тащить их с собой, чтобы они не разболтали обо мне тем, кому не нужно. А души легче тел, — в своём решении бывшая сар руководствовалась только расчётом — прошло время, когда жестокости приносили удовлетворение. Гнилое тело в принципе мало от чего могло испытывать удовольствие — разве что только от разрушения… Или, наоборот, от восстановления справедливости. — Вы лишь облегчите им участь, они не умрут от голода и не замёрзнут. Посмотрите, во что Инанна превратила мою вотчину без моего присмотра! Кобыла ценит холодную красоту больше безопасности… Это её и подведёт. Пусть поверит моему опыту. — Что ты планируешь совершить с Инанной? — мрачно спросил Алгамир. — Этот вопрос тебя не должен интересовать, — заметила драконица. — И лучше помолчи, пока я не приказал напялить на тебя намордник. Понимая, что такая угроза легко могла быть приведена в исполнение, Алгамир захлопнул пасть. — Артара, — негромко позвала Герусет. — Подойди поближе. Прежде, чем мы двинемся в путь, я хочу поговорить с тобой наедине. — Только если ты отменишь свой приказ, — Артара поднялась на задние, глядя твёрдо. — Ты обещал признавать меня равной. — Хорошо, что ты запомнила, кто я… — заметила Герусет, медленно облизываясь. — Ты не знаешь этих крылатых, ты их впервые видишь. Они не лучше деструкторов, творят всё то же самое. Встреться ты с ними при других обстоятельствах — они бы забрали твою душу, а не наоборот. Мне тоже не жалко их — строптивые бандиты, которые едят мясо сородичей, тратят души на убийство драконов… Это саморазрушение и гниль. Такие подданные мне не нужны — живыми они принесут урон, мёртвыми — помогут. — Сейчас мёртвые помогут не нам, а нашим врагам, — Артара взирала на Герусет с холодным, как окружающий воздух, спокойствием. — Сначала нужно разобраться с внешними проблемами, а уже потом заниматься внутренними. — Как раз об этом я и собирался с тобой поговорить, — сощурилась Герусет. — Я уже назвала тебе своё условие. Омертвевший глаз Герусет скользнул по Артаре, пока внутри живого затрепетал маленький огонёк. Впрочем, он быстро угас. — Будь по-твоему. Я не хочу терять союзников в самом начале пути. Артара облегчённо кивнула Алгамиру. — Вернулся я в непростое время, — Герусет стояла неподвижно, только пасть открывалась. Совсем не умела она походить на живую… как и мир вокруг неё. — Драконы слишком разрозненны, чтобы отбиваться от людей. Тьме не нравится Инанна, Маррут не нравится Тьма, споры, распадающиеся союзы… Но в этом хаосе есть один дракон, которому я доверяю. Мой брат. Его возвращение и побудило меня поскорей проснуться. Велеяр заметно встрепенулся, но ничего не сказал в ответ. — Значит, вы собрались свергнуть саров и вернуть себе былое, — предположила Артара. — Навряд ли она обрадуется тому, что мы снова вместе, и дважды не обрадуется, если мы решим предъявить права на власть, — покачала головой Герусет. — Ну, а как же тогда отнесутся к вам драконы? — Артара отвела взгляд, подбирая слова. — Ваших добрых дел не помнят. — Отношение к нам народа — не его воля, а тех, кто управляет их мнением, — по какой-то причине с Артарой Герусет была разговорчивее, чем с её чешуйчатым другом Алгамиром. — Инанна обругает меня как подстилку навов и убийцу сородичей — меня захотят разорвать. Тьма похвалит за то, что я смогла утвердить империю, захваченную Аменемхатом, не допустить её распада и отстроить поверх ульев кракалевн прекрасные города — меня возьмут на лапы и будут лизать мне конечности, простив все попутные жертвы, на чьих костях достигли успеха. Будут помнить их как героев, а не как мучеников. Общество будет думать то, что мы решим, на основании того, что мы им скажем. — Разве Тёмный не должен поступать по правде, как бы тяжела она не была? — крылья Артары дрогнули. — В чём правда? — Велеяр взглянул в сторону Утгарда. — В стране война, хотя навы и побеждены. При Герусет был относительный порядок — мы хотя бы знали, кто наши враги. Инанна же намерена воевать со всем миром ради того, чтобы иметь возможность и дальше восседать на троне. — В этом ты прав, — Артара отчаянно оскалилась, припомнив морду своего отца. — Инанна будет держаться за власть всеми когтями и копытами. — И хорошо, что в копытах ничего не удержишь… — довольно подняв уши, Велеяр встал. — Я могу сделать подарок сестре на день её второго рождения. Герусет готова встретить Инанну в борьбе одна на одну? — Я не думаю, что получится куда-то пригласить одного сара без остальных, — Артара и сама не заметила, как начинает размышлять в том же ключе, что и Велеяр. — Можно и вдвоём с вездесущим Зоратом. От него так и так надо избавиться не меньше. Инанна — его подставная морда, иногда меч в его лапе, но чаще — громоотвод, чтобы покушения совершали не на того, кто на самом деле решает вопросы. Плюс, гордых самок в народе обычно любят больше — даже я не знаю, с чем это связано. Наверное, матери дают детям мало любви, приходится искать маму во главе страны… — Не стоит об этом, — Герусет материализовала в лапе свой меч и отсекла прядь от своей гривы, передав её брату. — Пусть она ждёт меня на этом месте на закате следующего дня. — Почему ты сам к нему не явишься? — Артара проводила взглядом улетевшего Велеяра. — Философы отрицают существование времени, прошлого и будущего, но для меня время — это то, что другие успевают, пока я бездельничаю, — Герусет всё же нашла время на собственные философские речи. — Вернув себе жизнь, я потерял способность находиться во всех местах сразу, а сейчас это как никогда полезно. Если ты спасла тех бандитов, я заставлю их стать своим войском, а войску нужно оружие. Артара не нашла в этих словах ничего особенного: — Я думаю, что могу помочь тебе, — она повернулась, оглядывая горизонт. — Если лететь вот так, то вскоре ты окажешься у деревни Ликдул. Сейчас там не должно быть ни одного дракона, а в здании старой таверны, в подвале и на чердаке, ты найдёшь такое оружие, какого ещё нет ни у одного дракона в Нашаре. Оружие, сделанное моим отцом. — А ты действительно взрослая и самостоятельная, раз не спрашиваешь у него разрешения, — Герусет фыркнула вместе с Артарой. — Спасибо, это придётся как раз кстати. Отец ещё поблагодарит тебя, что я помогу ему сравнять счёт с Инанной. У меня тоже с ней счёты. — Разве Агнар против Инанны? — Артара недоверчиво развела ушами. — Мне казалось, он любит Нашар больше меня. Даже сейчас сорвался на фронт, и только в лоб лизнул, а после послал в Лаборатории Катлакат, где я тебя встретила. — Инанна — не Нашар, — отрезала Герусет.* * * Деревня Ликдул. * * *
Малрека отыскала в завалах трактира, похожих на хаос первоматерии, второй ящик с горячительными. Вместе с нахмурившимся небом и замёрзшей природой на неё навалила хандра. Первую бутылку Малрека открыла только чтобы согреться. Вторую — чтобы забыться. Чтобы не замазать слезами клочок маминой шерсти. Мысли о родителях пришли по ассоциации с умирающей природой. Вот только тогда земля была не белой, а чёрной. Кракалевны и навы хозяйничали, как хотели, драконы спасались, кто был способен… — Дрянь, — вынесла заключение Малрека и закинулась из горла. Горячая жидкость со вкусом каких-то специй будто когтями ободрала нёбо, наполнила желудок и ударила прямо в мозг, заставляя забыть обо всём плохом, разве только небольшое головокружение примешивалось… Теперь стало так жарко, что захотелось снять подаренную Агнаром курточку. Даже растапливать огонь не нужно… или как там Агнар обогревал таверну… Наверное, никак — при вечно хорошей погоде это не было нужно, не предусматривалось архитектурой. Но Малрека не сомневалась, что она сейчас может, не спросив отсутствующих хозяев, поломать всю мебель, свалить в центре залы и отплясывать вокруг большого костра, что вскоре перекинется на стены… Нет, опять плохие мысли. Нужно их залить. Спирт не может потушить огонь, зато он в состоянии утопить горе. Она опять прижалась к бутылке, прижав её боковыми зубками и вылакивая содержимое. Терпкий напиток хлынул в горло, драконица закашлялась, проливая содержимое, и торопливо вытерлась рукавом. — Ка-а-ак давно крыльями махали, за гора-а-а-ми наво-о-ов разгоняли! — запела она, прихлопывая в такт нестройной песни крылом. — Ла-ла-ла-а-а, ла-ла-ла-ла! — Кто-то ещё чувствует себя живой… — хриплый, тихий, но решительный голос перепугал Малреку и заставил поскользнуться на копытах, падая на колени. — О, да здесь помнят о вежливости! — из дверного проёма входной двери вышла страшная самка, которая для затуманенного спиртом сознания походила на оживший труп, настолько была перекошена её морда и так сверкали глаза. — Извините… Хозяина нет… Но вам налить? — Малрека еле нашлась, подползая на коленях ко столу и беря с него невскрытую бутылку. — Всё-таки таверна… Неправильна та таверна, где не наливают путникам! — Начинается… — из-за Герусет вышел опечаленный Алгамир и подбежал к Малреке, хватая её за лапу с варетом. — Мал, как ты делала с кнопками, чтобы протрезветь? — О, позволь мне, — мрачно улыбнулась Герусет. Она легко подняла маленькую самку за шкирку. Та, плохо осознавая, что с ней происходит, поджала копыта, а Герусет стала разглядывать её, словно какую-то интересую находку. Радина и Катайла прошли мимо них, совершенно не обращая внимания на двух самок. Тем временем чёрно-белая собрала своими энергией и волей алкогольный яд, а Малрека внезапно забулькала. Пасть самочки открылась, зрачки расширились — между зубов потекла выпитая ею дрянь, Малрека хрипела, словно захлёбываясь ею, и тут лапа Герусет разжалась. Со страшными всхлипами дарканка поползла по полу, выплёвывая всё выпитое, пока наконец не замерла, тяжело дыша. — Это… было… неприятно… — слабым, но протрезвевшим голосом выговорила она. — Могу и кровь профильтровать, но это понравится тебе ещё меньше, — Герусет поморщилась от пятен на полу, хотя сама пахла не лучше. — Зачем ты вообще начала травиться? — поднял Алгамир Малреку, обнимая за плечи. Артара бы заревновала от такого жеста, но, к счастью, её рядом не было. — Всё вы знаете… — лапами Малрека отстранялась, а плечами, наоборот, прижималась к зелёной чешуе. — Мы тогда на второй этаж! — крикнула Радина. — Зачем? — Малрека начала соображать достаточно для того, чтобы возникали подозрения. — В отличие от тебя, у меня есть воля отомстить, — Герусет скинула с себя плащ и накрыла им лужу на полу, видимо, больше не собираясь постоянно прятаться от окружающих. Впрочем, на Малереку она не произвела никакого впечатления. — Как же тебя жизнь потрепала… — произнесла самочка, разглядывая всклоченную шерсть и шрамы. — Неужели залечить не могла? Или душ не хватает? — Могу проверить, — хмыкнула Герусет. Стоявшая позади неё золотая чешуйчатая драконица, Арнона, втянула голову в плечи — голос у Герусет звучал очень грозно. Алгамир тоже это понял. — Малрека — ещё детёныш, она ничего не знает о тебе. По счастью, у протрезвевшей драконочки хватило ума не оспаривать его слова. — А пьёт как взрослая кобыла, — хмыкнула Герусет, разглядывая самку. — Будь у меня больше времени, я бы занялся твоим воспитанием — но сейчас я спешу. Или… — закрыв омертвевший глаз, она стала разглядывать Малреку недвусмысленным взглядом. — Как я уже говорил приёмной дочери Агнара, мне нужно быть одновременно в нескольких местах. А твой механизм, вживлённый в лапу, — показала пером на варет, — делает тебя превосходным проводником в подземелье, несмотря на твой тряпичный характер. Но это не страшно — Алгамир за тобой там присмотрит. — Зачем нам спускаться к истам? — Алгамир недоуменно поднял гребень. — В прошлый раз нас встретили там крайне неприветливо. Прямо-таки до смерти обиделись. Герусет хвостом пододвинула к себе стол и села, скрестив лапы. Арнона за её спиной тихонько сделала шаг назад. — Подземные беспокоили меня с давних времён. Просто лапы не дотягивались до них добраться. Зато, находясь на грани между жизнью и смертью, я обнаружил множество тайн, сокрытых от взгляда обычных драконов. Если проблема творится с небесами — совершенно не обязательно, что источник её так же находится на небесах. — Надеюсь, утром я это пойму… — Малрека пересилила себя, чтобы не потянуться к последнему сосуду из ящика. Строгое покачивание головы Алгамира помогло в этом.