Ad Astra

Ключ: Hurt/comfort Размер: 1073 слова Первые полгода он яростно строчил рапорты, оббивал пороги и орал на чиновников. Даже сосланный на богом забытую базу в Неваде, Джокер не переставал ждать. Он исправно проводил техосмотры челноков и шаттлов, ежедневно проверял списки вылетов, все еще надеясь увидеть в них свое имя, и продолжал упрямо писать кучу писем во все инстанции разом. Постепенно до Джеффа дошло — начальство окончательно поставило на нем крест. И он думал, что понимает — почему. Несмотря на то, что формальные обвинения так и не были предъявлены, выживший экипаж «Нормандии» и лично советник Андерсон были уверены: Шепард погибла из-за Джокера. Но ведь именно потому-то он и рвался обратно — воевать, приносить пользу, продолжать ее дело! Чтобы хоть как-то искупить вину. Но его оставили гнить на берегу. Его, лучшего пилота Альянса, выбросили, как ржавую рухлядь! А потом на его многочисленные гневные запросы ответил контр-адмирал 63-й разведывательной флотилии, к которой он до сих пор был приписан. Михайлович не стал церемониться и влепил прямо в лоб: — Лейтенант Моро, ваша выходка с угоном корабля, ставшая причиной вашего назначения на «Нормандию», не прошла даром. Тогда вы не угодили под трибунал лишь благодаря вмешательству генерала Инвектуса и тому, что руководство Альянса решило пойти навстречу турианцам. И очередное неподчинение приказу все только усугубило. Решением спецкомиссии вас признали ограниченно годным к военной службе по медицинским показаниям — из-за физических отклонений и психического расстройства. Разумеется, все ваши заслуги были приняты во внимание. Именно поэтому вас и не разжаловали! Джокер онемел. Это было настолько мелочно и глупо, что он нахамил Михайловичу, обвинив того в злопамятности, преступном расточительстве ресурсов и предательстве. Нужно ли удивляться, что всю следующую неделю он провел на гаупвахте? А потом получил направление на регулярную мозгомойку к штатному психологу. Послав ко всем чертям и психолога, и свою работу, Джокер ушел в глухой запой. Начальник военной базы выгнал его в бессрочную увольнительную, хорошенько наорав в качестве напутствия. Джокеру было плевать. Он заселился в казенную квартиру, уставляя ее бутылками вместо мебели. И очень удивился, когда в один прекрасный день в его дверь кто-то позвонил. Сперва он решил не открывать. Но гость был настроен на редкость решительно и трезвонил до тех пор, пока взбешенный Джокер не поднялся с дивана и не заковылял к выходу с твердым намерением накостылять наглецу по шее. Но, распахнув дверь, так и застыл с открытым ртом. На пороге стояла его сестра. Она молчала, разглядывая его с явным недовольством и давая ему время прийти в себя. — Хиллари? Какого черта ты тут делаешь?! — наконец пришел в себя Джокер. — Приехала в эту жопу мира с экскурсией! — огрызнулась она и, не дожидаясь приглашения, зашла внутрь. — Четыре улицы, полтора сквера и полуразрушенная ратуша времен Американской Гражданской войны. Что может быть увлекательнее? Ну, чего уставился? Мне пришлось тут побегать, пока я тебя нашла. Хиллари сняла рюкзак, прошлась по комнате, наморщила нос и включила кондиционер. — Значит, так нынче живут герои Галактики? — А где отец? — он все еще стоял у двери, пытаясь понять, что происходит. Затуманенные алкоголем мозги соображали туго. — Дома, где же еще! — фыркнула сестра, проходя на кухню. — Он же работает. А меня школа может и подождать. Джокер, наконец, закрыл дверь и последовал за ней. Хиллари обернулась и снова поморщилась: — Сходил бы ты в душ, а? А я пока на стол накрою. Я купила кое-чего, наверняка ведь у тебя в холодильнике мышь повесилась. Джокер все еще не мог понять, как себя вести. Они с сестрой не были особенно близки — она родилась, когда он уже учился в летной школе. Видеться им доводилось в лучшем случае раз в год, а короткие поздравления с днем рождения и Рождеством вряд ли можно было назвать перепиской. Он никогда по ней не скучал и, если честно, вообще о ней не думал. У него есть семья где-то на Типтри — вот и все, что ему, собственно, было важно знать. Поразмыслив, он все же отправился в душ. Видок у него, наверняка, был тот еще. После того, как он вымылся, переоделся в чистое и даже подровнял бороду, Джокер еще какое-то время провел перед закрытой дверью, соображая, о чем ему говорить с сестрой. А потом вышел, так ничего и ни придумав. Хиллари уже ждала его на кухне. На столе красовались запеченная курица, пара стейков, жареный картофель и овощной салат. Джокер улыбнулся: — Что, Колючка, ресторан обчистила? Сестра насмешливо фыркнула: — Уж ты-то должен знать, что в вашей глуши даже ресторанов нет. Только одинокое кафе под названием «Кафе». И хорошо, что там не кормят армейскими пайками. Ты как-то рассказывал про эту гадость. Джефф сел за стол и накидал себе полную тарелку еды — оказывается, он и в самом деле был чудовищно голоден. Хиллари глядела, как он ест, и молчала. В конце концов это начало его раздражать. — Ну, спасибо, Межзвездная доставка еды сработала просто на отлично. Что дальше? Сестра закатила глаза и с не меньшим неудовольствием выпалила: — Разумеется, я преодолела пару ретрансляторов и все эти пять тысяч световых лет только для того, чтобы сказать, что ты придурок! Джокер оторопел. Хиллари продолжала сверлить его сердитым взглядом, а потом вздохнула и сказала: — Нет, конечно. Мы же смотрим головидение и читаем новости в экстранете. Мы с отцом, как только узнали про «Нормандию», поняли, что ты будешь убиваться. Сразу же попытались с тобой связаться, но не могли выяснить, куда тебя переправили. А потом нам написал твой психолог — и я сразу же полетела сюда. — Зачем? — тупо спросил он. — Ты мой брат, — она пожала плечами. — Моя семья. И ты не один, чего бы там себе не навоображал! Она встала и подошла к нему. — Мы с отцом то и дело о тебе говорим. Он часто мне рассказывает всякие истории из твоего детства. И, знаешь, чертовски тобой гордится. И я. И мама гордилась. Вот я и решила, что тебе будет важно это узнать — есть люди, которым ты по-настоящему нужен. Которые тебя любят и всегда будут любить — что бы ни случилось. Колючка неловко погладила его по плечу, а потом предложила: — Поехали домой? Раз уж ты все равно тут фигней страдаешь. В нашем городке и то больше развлечений, чем в этом вашем Карлине. Отцу на ферме поможешь, отвлечешься, а? Знаешь, как он обрадуется? Джокер притянул ее к себе и обнял, чтобы она не видела, как увлажнились его глаза. Она все говорила и говорила, положив подбородок на его плечо — об отце, о ферме, о своей учебе, о последних новостях с Типтри. А он слушал и все отчетливее понимал, что, оказывается, ужасно соскучился по живому человеческому теплу и родному голосу. Буквально час назад ему казалось, что все кончено, и он зря коптит небо. Но жизнь снова позвала его голосом сестры и воспоминаниями о родителях. И кто знает, может, ему все же удастся начать все с нуля? Он должен что-нибудь придумать. Потому что обязан их защитить.