* * *
До глубокой ночи лис выхаживал своего бывшего, испытывая пока непонятные ему чувства. Они были сложнее, чем простая юношеская любовь или ненависть. Волк принимал помощь и корил себя за то, что сломал жизнь этого прекрасного существа. Подобной ошибки он не повторит. Набравшись сил, Джаршун принял человеческий облик, раны затянулись прозрачной пленкой кожи, синяки сошли. Он осторожно прижал к себе сонного лисенка, умостившегося головой у него на коленях. Омежка отдыхал после обряда, которым вернул умирающего чуть ли не с того света. Не будь он лисом, то не смог бы сделать подобного. Волки, даже омеги, по сути своей воины, машины для убийства. А грациозные маленькие рыжие бестии становились шаманами или охотниками. В противовес черным волкам, в их стае жил преимущественно слабый пол. Так, Кьендира, никому не нужного недоучку-шамана, отослали к соседнему племени, где началась совместная жизнь пары, так трагично прерванная. Навыков Кьен не растерял, их вполне хватило для призыва утекающего сознания. Зная, что среди выживших лис нет шаманов и никогда не будет, Джаршун отдал ему реликвию. Познания лиса не были достаточно глубоки, чтобы знать о способностях Когтя, поэтому он успел провести ритуал «благословения»… О черных волках в городе молодому родителю сообщил его друг, заботливый и чрезмерно доверчивый эльф. Три шавки, потрепанные Джаром, не были главной проблемой. Все кланы псовых единовременно были оповещены о новорожденном альфе, чья кровь пролилась на Коготь. Лисы хотели найти Варга, используя его часть, черные волки желали забрать будущего воина, еще одна фигура, заинтересованная в происходящем, повела их из родных степей. К утру все они добрались до Тулориана. Завязывать конфликт с лесными эльфами было не в их интересах, поэтому поиски велись скрытно. У некоторых кончалось терпение. Разделились на две группы. Вскоре молодой угольный нюхач указал на главный дом.* * *
Джаршун отдыхал, сидя на диване и поглаживая перламутровые шелковые волосы омеги. Лис дремал, наслаждаясь убаюкивающей лаской. За этим умиротворяющим занятием их застал Силь, который привел просящегося к папочке малыша. Реликвию он надежно спрятал. — Иди сюда, непоседа, вот так, — Кьен манил к себе ползущую по полу гусеничку. — Умничка моя. — Па, па, па, — передвигал ручками Аль. На глазах Джара выступили горячие слезы, он закрыл лицо дрожащими руками и шумно вздохнул. Лис подхватил под пузико ребенка и усадил его на растроганного отца. — Я еще не простил твой поступок, лап, — прошептал Кьендир, мягко улыбаясь. Давно у него не было такой нежной улыбки. — Но в благодарность за вчера я позволю тебе стать частью жизни нашего сына. Его зовут Алик.* * *
Идиллия прервалась бесцеремонно и жестоко. Эльфа, который успел оглушить одного из волков, сбил с ног второй. Еще два обратившихся альфы рычали, глядя на тех, чей отдых они грубо нарушили. — Спокойно, без резких движений, — хищно промурлыкал вошедший омега. Джаршун узнал в нем степного, с которым он должен был вступить в брак три года назад. — Лекс? — оскалился он. — Точно, из-за этого сучонка я так и не получил обещанного мне места под будущим вожаком. Даже когда тебя опоили, не без моего участия, конечно, ты не прикончил его… Как печально, что придется сделать это сейчас. — Шаманская кровь, — прошептал Кьен, закрывая собой сына. В полуформе он мог выиграть лишь короткое время. — Уга-ада-а-ал, — протянул волк, теребя русые волосы. — Убить его. Пара теней рванула на Кьена. От столкновения защитил разъяренный Джаршун. — Сделаю из твоей гнилой шкуры коврик! — прогремел он, медленно перетекая в зверя, возвышаясь над поджавшими хвост третьесортными собаками. Им не тягаться с прошедшим войну монстром. Пока ликан пытался разодрать глотки собратьев, в неравном бою сошлись омеги. Проигрыш ждал бы Кьена в любом случае, но была надежда на то, что Сильдриан или Джаршун успеют к нему на помощь. Вгрызаясь в руку волка, лис получил нож в спину, между ребер. Для Джара все происходило так, словно время остановилось. Колени омеги столкнулись с полом под вой и лязганье зубов. Казалось, прошла вечность, но уже через мгновенье омега лежал на полу, под ним растекалась алая лужа. Степной волк, выставив вперед массивные лапы, отцепил от тявкающей псины эльфа и выбежал из комнаты, за ним отступили потрепанные вороные. Раненый альфа погнался за ними, поклявшись не просто убить, а мучительно растерзать. Гнев придавал ему сил. В остекленевших глазах лесного эльфа отражалась ярко-освещенная солнцем комната, в центре которой маленький черный комочек скулил возле неподвижного родителя.