Черный волк, белый лис

Силь отвел нас с Аликом в уютные помещения в родовом имении. Хотя поместье возвышалось в центре города, вблизи от главного дома, вокруг стояла такая тишина, словно на опушке леса. Спокойствие продлилось недолго. Пришел вестник от встревоженного Интииля, к которому в спальню ворвался оборотень в полуформе в поисках Джара. Вот уж где его точно искать не стоило. Волк остался жив, но есть ему придется через соломинку, как выразился эльф. Также он выразил свою обеспокоенность произошедшим и начал немедленные поиски своей правой руки. Следующее сообщение, которое прислал глава, было коротким: «Альфу нашел. Он при смерти. Приходи в дом». Оставив сладко посапывающего Аля под присмотром Сильдриана, я понесся к Интиилю. Несмотря на убеждения друга в том, что моей вины в этом нет и что хорошего отношения с моей стороны «этот ублюдок» не заслужил. Пусть так, но я не мог прятаться, пока он умирает. Джар защищал меня, хотя не обязан был. На волка было больно смотреть. Его разместили в одной из гостевых комнат. Джаршун лежал на кровати в человеческой форме. Лицо в кашу, я ахнул, плечи и ноги в рваных ранах, куча синяков по всему телу. Страшнее было другое: огромные глубокие шрамы от стрел, копий, мечей и атакующих заклинаний людей разъели его вдоль и поперек. Любая шкура, какой бы крепкой она ни была, не могла защитить от стали. — Ему нужно помочь обратиться в волка, так раны затянутся быстрее. Сами по себе они не опасны, но эти, — я провел рукой по неровной груди. До меня доходили слухи о войне, но тогда я был занят близящимся рождением Аля, поэтому не стал долго лить слезы по своему клану. — Оставили неизгладимый отпечаток. — Что от меня требуется? — Интииль стоял у изголовья, нервно постукивая пальцами по деревянной перекладине. — Я его «позову», а вы постарайтесь успокоить тело и настроить на восстановление. — Понял.

* * *

от лица черного волка Опаленные огнем трупы. Убитые мной человеческие солдаты. Перед глазами стояли многие зверства. Кроме одного. Всеми силами я пытался вспомнить, что сделал с Кьеном. Представил оставленный беспорядок. Разбитая ваза. В нее лисенок любил ставить цветы и папоротники. На полу валялись книги и куча мелочей. Все это принадлежало ему, а не мне. Я оглядел пустую комнату. Кроме редких предметов мебели, все несло в себе оттенок пребывания юного омеги… Шкуры в крови. Почему они в крови? Я попытался вспомнить руки Кьена. Не вышло. Он все время носит тунику с длинным рукавом. Кажется, тогда я полез к нему в форме волка… и очнулся с окровавленной пастью. Перед глазами встала отвратительная картина. Такая четкая, что отдалась болью в мозгу. Что потом? Что я сделал потом? — Джар… Вокруг снова все стало белым. Или серым? Комната пропала. Лапы дрожали. — Джаршун… Мерещился голос омеги. Нет, лисенок, ты должен быть далеко, в безопасности. Я не смогу тебя защитить. Не от самого себя. — Джар. Джаршун. Джа-а-а… Теплое течение подхватило меня, уволакивая куда-то из этого бесконечного тихого мира. Вдруг тело содрогнулось. Меня всего трясло, словно тысяча мечей разом обрушилась мне на спину. Я открыл глаза, прогоняя слезы. Первое, что я увидел, было усталое лицо Интииля в полушаге от моего носа. Вот уж кого не хотел бы видеть. Моя голова покоилась на белоснежной подушке. Спина все еще прогибалась и трещала под какой-то тяжестью. Я с усилием повернул голову, морда нещадно болела от царапин и укусов. На мне лежал Кьендир. Белый как снег лисенок свернулся клубком, смотря на меня широко открытыми глазами. Небесный цвет достался им вместе с чудесной шкуркой, никогда более не видел такой изящной красоты. Из-за меха я не мог разглядеть передних лапок, опирался он на них нетвердо. Из пасти вырвался сдавленный хрип, едва ли похожий на приветствие. Лис аккуратно слез с меня и ткнулся носом в шею. Такого я не заслужил, но отвернуться не было сил. Потом горячий язычок начал покрывать раны, не давая мне спокойно вздохнуть. Я снова засыпал, под сбивчивое дыхание омежки. Уже и забыл, насколько он маленький по сравнению со мной.