Черный волк, белый лис

от лица белого лиса — Тут пришло письмо из дворца, Кьен, взгляни, — внося вещи в новый дом, пробурчал Джар. По его голой спине скатывались капельки пота, я засмотрелся. Сегодня было жарко. — Мы еще не въехали, а нам уже пишут из дворца. Прекрасно! — я забрал послание. «Приветствую вас в столице! Должен донести до вашего сведения, что три дня тому назад Варг был освобожден. Об этом оповещаются все псовые, проживающие на территории лесных эльфов. Лун, сын Селира, законный лорд лесных эльфов» — Чудесное письмо, остроухим нечем заняться, так страдают бумагомарательством, — я кинул бумажку на стол и пошел помогать супругу. — Нас Варг не волнует, верно? Мы уже пять дней как молодожены. Свадьбу в традициях оборотней решили не играть, эльфы бы не оценили публичной вязки. А учитывая, что мой лис почти в два раза мельче его волка, это было бы просто невозможно… Или было бы? Не узнаю, пока не попробую… После свадьбы Джар попросил рассказать ему все, что было в тот день. Мол, супруги ничего не скрывают. Я вспоминал это без слез и злобы, а потом прильнул к нему и сказал, что давно простил. — Как ты вообще живешь со мной после этого, малыш? Конечно, не один год пролетел, но… Я впервые видел у него такое скорбное выражение лица. Он обнимал меня и дрожал. — Когда это мой альфа стал таким нюней? — я поцеловал его выступающую скулу, потом в висок. Он несмело ответил… Наши отношения неспешно развивались. Мы никогда не ругались, только слегка спорили. В какой-то момент мы поняли, что никогда не сможем жить по отдельности. Во многом волк не спешил проявлять инициативу, сначала меня это радовало, а теперь постепенно выводит из себя. Он до сих пор словно просит разрешения на совокупление со мной, а когда у меня начинается течка, вообще не показывается на глаза. Передает весточки через сына. Дети не подвержены запахам родителя, средство природы избежать кровосмешения. Собственно, все мое время занимал растущий Алик. Он не должен был вырасти избалованным, так что иногда мы с Джаром играли в «добрый-злой родитель», но часто менялись ролями, чтобы волчонок не привыкал. Я потихоньку учил его грамоте. К двадцати годам он успешно овладел общим наречием и свободно общался на местном эльфийском. Умный и способный, а для оборотня даже слишком. — Давай отдадим Аля в школу? Большие перспективы, — предложил я его отцу однажды. Он согласился с такой легкостью, словно мы выбирали мясо на рынке. Тем не менее я знал, что Джар верит в Алика и его способности. Мы обо всем договорились и отправили его в ближайшую академию-интернат, поддерживающую межрасовое обучение. Наш мальчик там не пропадет, да и будем видеться раз в дюжину дней. — Джар, а ты бы хотел еще детей? — А почему ты спрашиваешь? — он улыбнулся и чмокнул меня в макушку. — Ты никогда не говоришь об этом…

* * *

от лица черного волка – Кьен?! Ты что творишь! Я же не смогу сдержа… Р-ррр-рр… — глупый течный омега! Мой зверь понесся за белым игриво виляющим хвостом. От запаха голова кружилась, из глаз катились слезы. Член мгновенно налился кровью. Не в том мы возрасте, чтобы устраивать такие забеги! Я поймал мельтешащий хвост белого зверька. Тельце оказалось подо мной. Такой красивый… Между задних лапок шерсть блестела от сока. Я провел там языком в поисках мокрой торчащей игрушки. Довольно зарычал, вылизывая небольшой член. Сладко. Терпко. Лисенок долго извивался под моими ласками, пока не прыснул мне в рот солоноватой жидкостью. Я потерся о его гладкое, покрытое коротким пушком, пузико и запросил ответных действий. Ждать долго не пришлось, я очень жалобно выл. Крошка-лис встал на подкашивающиеся лапки и навалился на меня сбоку. Я послушно лег, повернувшись к нему. Острая мордочка ткнулась мне в пах. Его крошечный язычок шаловливо бегал по набухшей плоти. Головка болезненно ныла. Ее обдало горячим дыханием. Неожиданно лис сделал кое-что откровенно развратное. После этого терпеть дальше я просто не смог. Он прыгнул передо мной и, виляя хвостиком, потерся дырочкой о мой нос. На мгновенье вокруг все исчезло, остался только пугающе сильный запах моего Кьена. Казалось, что я вот-вот взорвусь, особенно, моя нижняя часть. Я нежно прикусил его за холку за такое неприличное поведение. Я неспеша ткнулся в него… Ему было больно. Очень больно, я знаю. Я пока тоже чувствовал мало приятного. И старался делать все медленно. Глупый мой извращужка, как ты можешь так похабно стонать? Внутрь вошла головка, дальше — проще. Мы никогда не пробовали делать это в форме зверей. Не слишком подходили для этого. Но как же стало хорошо, когда я протолкнулся в его горячее нутро до конца. Некоторое время я так и нависал напряженно над ним. Малыш поскуливал, но терпел. Я лизнул его между ушей. Быстрее, чем я сообразил, что происходит, омега начал быстро насаживаться на меня. У меня лапы заболели от активной работы мышц. Я почувствовал, как моя высвободившаяся сперма давит на член, обтекая изнутри его горячее мягкие стенки. Одновременно начал набухать узел. Внутри его попки было так жарко. Я прижал неуемного омежку к полу, а затем и сам рухнул, утягивая его за собой передними конечностями. Он что-то недовольно пискнул. Мы слились воедино. И не разделимся ближайшую половину ночи. Для нас обоих это было впервые. Мы лежали, вылизывая друг другу шкуру, где могли дотянуться. Правый бок затек, я хотел перевернуться. И намекнул на это слабым движением. Лисенок заскулил, и наш клубок перекатился на еще не отлежанные части тела. Но дрожать и издавать странные жалобные звуки он не перестал. Весь как-то сжался. Я даже испугался, вдруг я что-то ему повредил резким движением? Потом он стыдливо прижал ушки к голове и повернулся ко мне поникшей мордашкой. Под моими бедрами растекалась теплая лужица. Вряд ли у него нашлись бы силы сделать это стоя. Я посмотрел на него, ловя виноватый взгляд, и ласково взъерошил языком шерстку на лбу. Мы переместились в другой угол. Когда узел спал, я разбудил дремлющего Кьена. Он со смущенным видом принял человеческий облик и убежал в ванную на негнущихся ногах. — Это было мило, разве нет? — я зашел к нему и провел ладонью по спутанным серебристым волосам. Он еще не успел их намочить. — Вовсе нет! — Кьен залился румянцем. — Я не думал, что это продлится так долго. Прости, малыш, — мы примирительно поцеловались и начали друг друга мыть.

* * *

от лица белого лиса — Джа-а-ар! Я рожаю! — не своим голосом вопил я, поддерживая тяжелое пузо. — Но ведь срок еще не подошел! — он ввалился в комнату, не потрудившись сберечь ручку. Железка осталась зажата в его руке. — Аль побежал за лекарем.