Спорим?

- Черт бы побрал эти утра, - Тарьей не хотел вылезать из-под теплого одеялка, под которым было так безопасно. Его глаза все еще были красными от ночных слез, ведь до рассвета слегка склонный к мазохизму Сандвик пересматривал все их с Хенриком поцелуи, до боли вглядываясь в экран в тщетных попытках увидеть что-то, доказывающее, что потрясающая игра Холма не была просто игрой. Теперь Тарьей выглядел так, как будто всю ночь курил травку или смотрел Хатико. А ему нужно было идти на съемки и ни в коем случае не дать Холму догадаться о том, как в действительности прошла его ночь. Что же, не зря Сандвик был актером. *на съемках* Никто не ожидал увидеть сегодня Тарьей. Особенно не ожидал этого Хенрик. Вот почему его сердце предательски упало куда-то вниз, когда на площадке появился Сандвик с слегка распухшими глазами, но с неизменной ухмылкой. - Хэлло, ребят,- он подошел к сидящим на ступеньках коллегам и, не удостоив Хенрика даже взглядом, сел рядом с Давидом. – Вы что, привидение увидели? - Да нет, просто… Мы не думали, что ты придешь сегодня,- Марлон замялся. - Как я мог не прийти? Я ведь главный герой, тем более, на моей харизме и держится весь этот сериал, - Тарьей поиграл бровями. – Не на вас же ведутся миллионы наших фанаток. - А…почему ты, ну, сб…ушел с вечеринки вчера?- Давид, отведя глаза, задал этот интересующий всех, а особенно Хенрика, вопрос. Тарьей, только сейчас взглянувший на Холма, ухмыльнулся и язвительно произнес: - Просто прикосновения одного из сидящих здесь вызвали у меня легкую тошноту,- подросток засмеялся, и только прислушавшись можно было уловить, насколько фальшивым был этот смех. Хенрик вздрогнул, словно от удара. Он готов был поклясться, что видел вчера слезы этого маленького засранца, который теперь сидит и так нагло смотрит ему прямо в глаза, как будто не он сорвался от одних прикосновений. А может, ему и вправду просто стало противно? Эта мысль колоколом била в сознании Хенрика, причиняя невыносимую боль. И правда, почему это Тарьей должны нравиться чьи-то руки на своей талии? Тем более руки человека, которого он терпеть не может. Только тут Хенрика поразило осознание того, что сегодня они снимают сцену в отеле. Черт, он ведь просто не сможет смотреть в глаза Тарьей, полные глубочайшего безразличия. Если бы тот знал его настоящие чувства… Самого Тарьей посетили те же мысли. Сидя в холле отеля, подросток пытался унять дрожь в коленках. Он знал: ему нужно сосредоточиться и не пускать Холма в свою голову. Но как ему это сделать, когда этот чертов Холм будет целовать его голое тело. Черт подери, голое тело! Да он ведь кончит прямо там, не дожидаясь окончания съемок! Тарьей внезапно понял, что ему стоит пройти проветрится. Выйдя на улицу, парень глубоко вдохнул и закрыл глаза, пытаясь сосредоточится. Поэтому он не заметил Хенрика, который тоже вышел прогуляться. К сожалению, не заметил Тарьей не только его. По улице шла компания подростков лет 16-17, причем явно не очень трезвых. Все они были парнями и всех явно подмывало что-нибудь сотворить. Тут они заметили Тарьей. -Хэй, бро, смотрите, кто там. Это же знаменитый пидорас из того гейского сериала! Он там что, медитирует что ли? - компания захохотала и направилась к ничего не подозревающему подростку. Хенрик напрягся, но решил пока не вмешиваться. - Эй, мы тебя не очень отвлечем? – парни ткнули Тарьей в плечо. - Вы кто вообще такие? – парень от неожиданности вздрогнул. - Санта Клаус, блять,- тут они снова зашлись смехом, видимо, придя в восторг от своей блестящей шутки. – А еще мы ненавидим вас, долбанных педиков. Интересно, ты сниматься сможешь с синяком под глазом? Тут один из компании подошел вплотную к Тарьей и внезапно достал из кармана нож. - Что, боишься, придурок? Это тебе не с парнями целоваться, да? – подросток провел ножом по скуле Тарьей. Тот сглотнул и мысленно приказал себе вспомнить все приемы карате, которым его учили сто лет назад. Но противников было больше, а значит, сначала надо было попробовать договориться. - А что вам вообще нужно? – стараясь не обращать внимания на нож, прижатый к лицу, Тарьей как можно более спокойно обратился к парням. Но ответили ему вовсе не они. - Им нужно повысить свою самооценку, ведь их жизнь – полное дерьмо, и их мелочные душонки снедает зависть. Стойте, вы ведь не знаете таких умных слов. Объясню на вашем языке: катитесь отсюда, ублюдки,- Хенрик, который не смог больше смотреть на все это, вышел, сверкая презрительным взглядом, глубоко в котором можно было увидеть испуг. Но боялся парень не этих мелких придурков. Он боялся того, ЧТО они могут сделать с Тарьей. Не в физическом плане, а в моральном. Только Хенрик знал, как тяжело поначалу давалось Сандвику играть гея. Теперь страхи, неуверенность могут вернуться. И у Холма непроизвольно сжимались кулаки и появлялось страстное желание отправить всех этих ублюдков в больницу. Подростки оглянулись и почувствовали себя неуютно. Хенрик был выше их всех, и горящие ненавистью вперемешку с презрением глаза отнюдь не уменьшали этого чувства. - Что из слов «катитесь отсюда» вы не поняли? И нож уберите, детям с острыми предметами играть не стоит, - Холм подошел еще ближе, и теперь разница в росте (и размерах мышечной массы) стала ощутимой. Хенрик знал, что Тарьей после этого просто вернется в отель, не удостоив его даже «спасибо». Но наглый вид этих придурков не давал ему уйти. - О, защитник пришел. Это что, твой парень? – подростки захохотали, хотя уже явно не так уверенно. - Ага. И я ненавижу, когда моего парня обижают, - тут Хенрик развернулся и с размаху ударил одного из компании под дых. Увидев это, все остальные поспешно удалились, не прекращая материться. Только когда их голоса стихли и повисла звенящая тишина, Хенрик смог поднять глаза на Тарьей. К удивлению Хенрика тот все еще стоял на том же месте и в упор смотрел на него. Тут Холм увидел, что Сандвик быстрым шагом идет к нему, явно не для того, чтобы поблагодарить. - Ты, блять, охренел что ли? – подойдя к Хенрику, Тарьей с яростью посмотрел на него. – Кто тебе давал право так со мной поступать? - Чего?! – порядком охреневший Хенрик не мог даже пошевелится, и не только потому что Сандвик прижал его к стене. - Еще сделай вид, что ничего не понимаешь! Какого хрена, Холм, какого хрена?! Снова твои долбанные игры?! Я тебе, блять, не игрушка! С меня хватило того, что ты сделал два месяца назад! Я хотел покончить с собой, Холм, покончить с собой! А ты все еще играешься! Называешь себя моим парнем! Тебе весело, блять, да? Хенрик остолбенел. Что? Тарьей хотел покончить с собой? ИЗ-ЗА НЕГО?! - Но… что я сделал? - парень вдруг ощутил себя в дешевой драме, где герой сделал что-то ужасное, но не помнит об этом. Тарьей взглянул ему в глаза испытующим взглядом, немного ослабив хватку. -Ты правда не помнишь? Хенрик отрицательно покачал головой: - Расскажи. Я…я хочу знать. Тарьей сглотнул и отпустил Холма, облокотившись на стену рядом с ним. *два месяца назад* Недавно Тарьей понял, что влюблен. Влюблен в своего коллегу по съемкам, Мистера Совершенство, самого красивого парня на планете – Хенрика Холма. Сначала подросток думал, что это естественно, ведь они играют парочку в сериале, иногда днями не выходя из роли. Но потом Сандвик понял, что его чувства – не чувства Исака к Эвену. Это чувства Тарьей Сандвика Му. И парень не испугался этого. Черт, они ведь в 21 веке, и можно любить того, кого захочешь. Тем более что, как казалось Тарьей, его любовь взаимна. Иначе как объяснить эти легкие, почти незаметные, но такие возбуждающие прикосновения, эти расширенные до бесконечности зрачки, в которых можно утонуть, эти нервные движения пальцев? Тарьей хотел поговорить с Хенриком, но тот начал избегать его. Холм вел себя странно. Он пропадал на несколько дней, а когда появлялся, игнорировал всех, кто пытался разобраться, в чем дело. Только когда они играли, Хенрик словно оживал, как будто только будучи Эвеном, мог быть самим собой. Однажды, после особо эмоционального эпизода, Холм хриплым голосом попросил Тарьей остаться, чтобы поговорить. - Слушай, Ти, я тут… - Хенрик заметно нервничал. -Успокойся, Хенке, все нормально,- подросток подошел к своему другу и положил руку ему на плечо. – Что ты хотел сказать? - Я люблю тебя, - прошептал вдруг Хенрик. – Черт побери, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Я люблю твою наглую усмешку, и блеск в твоих глазах, и твои охренненые губы, и убийственно горячий взгляд! Ты, блять, моя долбанная зависимость! Тарьей не мог пошевелиться, не мог поверить в то, что это действительно происходит. Да он же мечтал об этом черт знает сколько часов, проведенных за просмотром их совместных фотографий и видео! Желания и вправду сбываются! Тут Хенрик снова смутился, словно ему стало стыдно за свои слова, которые он прокричал секунду назад. -В общем… приходи сегодня ко мне на вечеринку, в домик на озере. Там поговорим, ладно? Тарьей мог только кивать, смотря во все глаза на Холма, что-то мнущего в руках. Сердце Му выделывало немыслимые кульбиты, то замирая, то начиная бешено биться. - Я..я приду, - разорвал тишину хриплый голос. *тем же вечером* Тарьей стоял перед зеркалом, примеряя уже десятую рубашку. Он должен выглядеть идеально. - Друг, ты похож на влюбленную двенадцатилетку, - заржал Давид. -А не пойти ли тебе? –Тарьей бросил подушку в друга, развалившегося на кровати в комнате Сандвика, сдернувшего с себя и эту рубашку. - А эта-то тебе чем не понравилась? - Я в ней на гея похож. -Чувак, ты идешь на свидание к парню, в которого влюблен по уши. Ты уверен, что рубашка – единственное, что делает тебя геем? -Пошел в зад. *на вечеринке* Слишком громко. Там было слишком громко. Этот шум будет потом преследовать Тарьей в кошмарах, заставляя вскрикивать по ночам и кусать до крови губы, заглушая рыдания. Но пока все было хорошо, пока он еще не был сломан. Лишь смущен немного этой многолюдной вечеринкой. Подросток пытался отыскать Хенрика, проталкиваясь сквозь потную толпу, но везде были лишь слегка подвыпившие незнакомцы, и от этого Тарьей стало страшно. Необъяснимая тревога сжала сердце, не давая вздохнуть. Где же Хенрик? И правда, где? Вдруг подросток наткнулся на того, кого искал. От Хенрика пахло алкоголем, сигаретами и еще чем-то непонятным, еще больше усилившим страх Тарьей. - Хенрик, вот ты где. Тут так шумно, просто ужас. Но я рад, что тебя нашел. Прикинь, там… -Тарьей… - низкий голос прервал Сандвика. - Да? - Хочу тебе представить кое-кого. Ида, иди сюда. Это Ида, моя девушка,- Холм прижал подошедшую девушку к себе и грубо впился ей в рот грязным поцелуем. - Это шутка такая, да? Не смешно, Холм, правда, - Тарьей сжал до боли кулаки, молясь, чтобы это было шуткой, извращенной шуткой Хенрика. - Почему шутка? Я ведь парень, так? И я только поцеловал симпатичную девушку. Почему мы не можем быть парой? – спросил Хенрик, сделав почти незаметный упор на слове «девушку». - Но… - Стой, я надеюсь, ты не воспринял то, что я сказал тогда, всерьез. Это была просто шутка. Я ведь не педик какой-нибудь. Ну ладно, развлекайся, а меня ждет увлекательное рандеву в спальне с этой милой дамой. И ты себе кого-нибудь найди, не скучай тут. Я не педик какой-нибудь. Я не педик. Я не педик. Эти слова пульсировали в голове у Тарьей, причиняя разрушительную боль. Он не мог пошевелиться, так и стоя посередине комнаты, а танцующие парочки толкали его, ругаясь на застывшего придурка. Но подросток ничего не чувствовал. Время словно остановилось. Перед глазами все еще были глаза Хенрика, пустые, ничего не выражающие, убивающие своим холодом. По лицу Тарьей потекла слеза, и только тогда он очнулся. Музыка накрыла его своим грохотом, разрывая мозг и нанося один за другим ритмичные удары. Парень бросился бежать, расталкивая потные тела, надрывая легкие. Он не мог найти выход и от этого медленно сходил с ума. Он думал, что сейчас умрет и толпа затопчет его тело, разотрет в пыль. Тарьей кричал и рыдал, не в силах заглушить музыку. Наконец он почувствовал свежесть ночного леса и нырнул в этот пьянящий воздух, ослепительно чистый, как слезы, катившиеся по его лицу. Звенящая тишина оглушила его, растоптав последние силы. Подросток не знал, как вернулся тогда домой. Он очнулся уже стоя на окне, готовый спрыгнуть в темноту. В ту ночь он решил, что не даст этому ублюдку сломать себя. Тарьей спрятал свои чувства и постарался забыть о них, стереть из памяти и из сердца. Он начал трахаться со всеми подряд, заглушая боль. Он научился подавлять эмоции, оставляя на лице лишь маску. Но Хенрик снова сорвал ее, вторгся в его жизнь и перевернул все с ног на голову. А у Тарьей уже не осталось сил бороться.