Спорим?

Хенрик не знал, что сказать. Он ненавидел себя в эту минуту. - Боже, я такой мудак. Тарьей, я… я правда этого не помню. Видимо, потому что употреблял тогда много… всего. - Ты имеешь в виду наркоту? – Хенрику послышалось, что в голосе подростка прозвучала тревога. – Зачем? - Потому что я долбанный придурок. Я сбежал от реальности, так ведь проще. Когда под травкой, на все плевать. Я просто трус! – Хенрик ударил кулаком об стену. - Ты не трус. Ты вообще-то только спас меня от крушения моей карьеры. Кто стал бы снимать актера со сломанным носом? – хмыкнул Сандвик. - Просто распугал кучку малолеток. Не успокаивай меня, Тарьей. Ты вообще последний, кто должен это делать. На твоем месте я бы ненавидел меня. Я и так себя ненавижу. Сбежал от своих чувств как последний, блять, мудак! – Хенрик снова ударил об стену кулаком, так сильно, что из костяшек пошла кровь. Но парня это только распалило. Он начал колотить по стене обоими руками, раздирая кожу, и кровь полилась из рук нескончаемым потоком. - Хенрик, Хенрик, стой! – Тарьей вскочил, схватил его руки и прижал к себе, но потом, смутившись, резко отпустил и сел обратно, впрочем, все еще внимательно следя за Холмом на случай, если тот решит продолжить избивать стену. Но Хенрик уже успокоился. Он сел рядом с Сандвиком, и какое-то время они просто молчали, не разрывая повисшую тишину. - Я сбежал от тебя, - вдруг произнес хриплый голос. – Это не шутка была тогда. Я и правда влюбился, - сейчас, когда он был трезв, это признание далось Хенрику в разы тяжелее. Он боялся поднять взгляд на Тарьей, боялся, что тот рассмеется ему в лицо. Ведь сам он поступил с его чувствами именно так. - Хенрик… - Тарьей заговорил, и в его голосе не было ни ненависти, ни презрения. – Это нормально – бояться своих чувств. Просто пойми, чего именно ты боишься. - Все разрушить. Я боюсь снова струсить и сбежать. Я провоцировал тебя, заставлял меня ненавидеть, потому что боялся подпускать ближе. Боялся потерять голову и сойти с ума, - с каждым словом Хенрика во взгляде Тарьей что-то менялось, но Холм этого не замечал, продолжая свою исповедь. – Но я не могу без тебя. Знаю, ты сейчас просто уйдешь … - он не успел закончить фразу. -Не смей говорить так, слышишь? Не смей. Никогда. Их взгляды встретились. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, и тут Тарьей сорвался. - Иди сюда. Он притянул к себе ошеломленного Хенрика и накрыл его губы жадным и страстным поцелуем. Как ему этого не хватало, боже! Как наркоман за дозой, Тарьей тянулся к Хенрику, все ближе и ближе, сливаясь воедино. Ловя чужие выдохи, они задыхались в чувствах. Жадно набрасывались друг на друга, цепляясь за одежду, оттягивая назад волосы. Они насыщались друг другом, выпивая до дна этот самый сладкий из всех напитков. Тут Тарьей вдруг отстранился. Хенрик резко вдохнул, и на него накинулись страхи. Вдруг этот поцелуй – часть мести, и сейчас Сандвик просто усмехнется и уйдет. Тарьей прочитал мысли Холма у него на лице и гневно посмотрел на того: - Я никуда не уйду, понял? - он взял Хенрика за руку. – Вообще-то я просто хотел сказать, что если мы продолжим в том же духе, то займемся сексом прямо тут. - То есть мы не будем это делать? – Парень состроил мордочку обиженного щенка. - Будем. Но не здесь. Тем более у нас съемки через два часа. - По-моему, ты слишком много думаешь. Стой, через сколько, ты сказал, у нас съемки? - Через два часа, а что? - Напомни, какую сцену мы сегодня снимаем? До Тарьей наконец дошло и он понимающе ухмыльнулся: - Как тебе кажется, нам нужно порепетировать? - Еще как. Встав, они расцепили руки и пошли в отель, заговорщицки переглядываясь и еле сдерживая смех. На рецепшен парни попросили ключ от номера, в котором должны были проходить съемки, сказав, что им нужно привыкнуть к обстановке. И, пока никто из каста их не заметил, тихо забежали в лифт. Там они, не выдержав, рассмеялись. - Привыкнуть к обстановке? Серьезно? – Тарьей думал, что сейчас умрет от смеха. - Есть идеи получше? - Конечно, - Сандвик подошел к Хенрику и оперся руками на стену лифта по обе стороны от головы Холма. – Как тебе такая? – он положил одну руку на шею парня и притянул к себе, накрыв его губы своими. Не прерывая поцелуя, они вышли из лифта и, стараясь не шуметь, дошли до номера. Хенрик вставил ключ в дверь, не отрываясь от Тарьей, но у него никак не получалось ее открыть. - Чего ты там копаешься? - Знаешь, довольно сложно сосредоточится на чем-то, когда ты кусаешь мне шею. - Мне перестать? - Даже не думай об этом. Номер наконец-то открылся. Хенрик затащил Тарьей внутрь и ногой захлопнул дверь, продолжая целовать парня. - А тут роскошно, - Сандвик прервал поцелуй и огляделся вокруг. – А какая кровать… - он с размаху прыгнул на нее, раскидав подушки. Хенрик прыгнул следом и попал прямо на Тарьей. - Ауч! Ты, блин, сколько весишь?! – подросток откатился и шутливо ударил Холма. - Драться будешь? – тот схватил его руки, прижал к себе и навис над парнем. Хенрик уже наклонился для поцелуя, но вдруг остановился и слез с Тарьей. - Ты чего? – Сандвик в недоумении взглянул на старшего парня. - Я больше не хочу причинять тебе боль. Я боюсь снова облажаться. Тарьей сел и пристально посмотрел на Холма. - Ты серьезно? Мы с тобой вдвоем в шикарном номере и ты хочешь поговорить? Кто ты и куда ты дел Хенрика Холма? - Я просто хочу все прояснить, чтобы это не стало перепихоном, после которого мы снова будем ненавидеть друг друга. - Я не считаю это просто перепихоном. - Прости меня, - Хенрик посмотрел Тарьей в глаза. – За все. Пожалуйста. - Я уже простил. Давно. Где-то между пятым и шестым этажом. - Правда? - Это считается за доказательство? - Тарьей толкнул Хенрика на кровать, навис над ним и поцеловал. Нежно, но в то же время страстно. Никто из них не старался углубить поцелуй, они наслаждались этой нежностью, прижимаясь телами, переплетая пальцы, чувствуя биение сердец друг друга. Через минуту Тарьей оторвался от Хенрика, приподнявшись на руках. – Ну как, убедился? - Не-а. - Нет? - Доказательства слабоваты, - Хенрик ухмыльнулся. - Вот как? Ну тогда покажи, как это делается. - С превеликим удовольствием, - парень перекатился и оказался сверху, накрыв губы Тарьей своими. Он вложил в поцелуй всю страсть и отчаянное желание, и Тарьей с таким же жаром ответил ему, притянув к себе. Распаляясь, они не могли больше сдерживаться. Скинув ботинки, парни забрались с ногами на кровать, не переставая целоваться. Хенрик расстегнул сначала свою куртку, а затем и парку Тарьей. Скинув с младшего парня футболку, он приник к его шее, повсюду оставляя засосы. Спускаясь все ниже, он захватывал губами нежную кожу, чуть прикусывая ее, доводя Тарьей до исступления. Сандвик тихо постанывал в ритм движениям Холма, схватив его за плечи. Тут Хенрик понял, что все еще одет и попытался расстегнуть на себе рубашку, но пальцы его не слушались. Тарьей прикусил губу: - Давай быстрее… - У меня не получается… - Дай сюда, - подросток отвел руки Холма и резко разорвал рубашку. Пуговицы полетели во все стороны. – Потом пришьешь. – Он притянул Хенрика за шею и вовлек в новый, еще более страстный поцелуй. Их стоны, как казалось Холму, были слышны во всем отеле. Но ему было наплевать. Здесь только он и его Тарьей, и больше никакого стыда, условностей и ошибок. Хенрик оторвался от губ парня, прикусил кожу у него за ухом и довольно улыбнулся, услышав сдавленный стон. Не собираясь останавливаться на этом, он спускался ниже, целуя оголенные плечи и грудь, обводя языком соски. Холм почувствовал, как натянулись штаны Тарьей и в ту же секунду возбудился сам. Он стянул джинсы с Сандвика, оставив того в одних боксерах, сквозь тонкую ткань которых явственно проступал член. Боксеры последовали за джинсами, и Хенрик взял в рот член Тарьей, заставив его резко выдохнуть. Он языком обвел головку, словно дразня парня, затем принялся легонько посасывать, смотря Сандвику в глаза. - Хенрик, пожалуйста… - тот не мог больше выносить эту сладкую пытку. Холм понял желание парня и тут же заглотил его член чуть ли не целиком, принявшись энергично двигать губами. Стоны Тарьей оглашали комнату, возбуждая их обоих еще больше. Младший парень взял Хенрика за волосы и оттянул их, выгнувшись вперед. Не удержавшись, он кончил прямо в лицо довольно облизнувшемуся Холму. Старший парень поднялся и поцеловал Тарьей, дав тому почувствовать вкус его спермы. Стянув с себя джинсы вместе с боксерами, Хенрик снова принялся оставлять засосы на груди Сандвика, который в экстазе откинул назад голову. Холм очень хотел пойти дальше, не останавливаться лишь на поцелуях и минете, но он не был уверен в том, хочет ли этого Тарьей. Тот, словно угадав его мысли, тихо прошептал: - Я сдаюсь. - Чего? - Спор, помнишь? Я сдаюсь. Возьми меня. - Правда? Вместо ответа Тарьей взял руку Хенрика и облизал два пальца. - И если этого тебе недостаточно… - тут он обхватил пальцы губами и начал сосать их, неотрывно смотря на Холма. Тот все понял. Достав пальцы изо рта Тарьей, он предупредил его: - Будет больно. - Ничего, потерплю. Зато потом не будет. - Потом? - Неужели ты подумал, что это наш последний раз? Хенрик не смел верить своему счастью. Он облизнул пальцы, развернул Тарьей и вошел в него. Осторожно двигаясь одним пальцем, он разрабатывал парня, стараясь причинить как можно меньше боли. Аккуратно добавив второй палец, Хенрик увидел, как Тарьей схватился за простыню и испугался. Но тут Сандвик издал такой сладкий стон, что у Холма сорвало крышу. Вытащив пальцы, он приподнял младшего парня за бедра и вошел в него, начиная ритмично двигаться. Они стонали в унисон, цепляясь друг за друга, за простыни и за все, что попадалось под руку. Спустя несколько минут Хенрик понял, что скоро кончит и хотел вытащить член из Тарьей, но тот не дал ему этого сделать. Перед глазами заплясали черные точки. Хенрик выгнулся и кончил одновременно с Сандвиком, упав и подмяв его под себя. Они лежали так несколько минут, не в силах пошевелиться. Наконец Хенрик, сделав неимоверное усилие, поднялся и сел, прислонившись к стенке кровати. Тарьей сел рядом с ним, положив голову ему на плечо. Хенрик зарылся рукой в волосы Сандвика и тихо сказал: - Я люблю тебя, - и теперь это не было так мучительно трудно. – Я люблю тебя, Тарьей Сандвик Му! - Не кричи так, нас же услышат,- и спустя секунду, - и я тебя… Они посмотрели друг на друга, и в глазах каждого плескалась невообразимая гамма чувств. Они и правда были счастливы в этот волшебный миг. Тарьей потянулся к Хенрику и легко поцеловал его, лишь прикоснувшись к губам. - И это все? - А тебе мало? Намучаюсь я с тобой… - Сандвик притворно вздохнул и скользнул к груди Хенрика, начав оставлять засосы. Он прикусывал кожу, тут же зализывая это место, подгоняемый тихими стонами Холма, грудь которого превращалась в расплывающийся космос. Тут Тарьей вдруг резко отпрянул, серьезно посмотрев на Хенрика. - Ты чего? - Когда позвонишь Лее? - ЧЕГО?! - Ну, ты ведь выиграл, помнишь? Так вот, когда позвонишь Лее? - Ты обдолбался что ли? Не смей так шутить больше, понял? - А я думал, она тебе понравилась… - Тарьей уже еле сдерживал смех, глядя на слегка озадаченное и гневное выражение лица Хенрика. - Иди сюда, придурок, - Холм притянул Сандвика к себе и схватил пальцами за подбородок, заставив смотреть себе в глаза. – К черту спор! К черту Лею! Мне никто, кроме тебя не нравился, не нравится и нравиться не будет. Уяснил? - Ага. А теперь отпусти мое лицо и давай одеваться, а то Андем нас убьет. - Черт, съемки же! Блять! Парни судорожно начали одеваться. Хенрик вдруг замер и смущенно посмотрел на Тарьей: - А как мы появимся? Сначала я, потом ты, или… - Вместе. Я теперь тебя никуда не отпущу. Так легко ты не отделаешься. Тебе теперь придется, по меньшей мере, сделать мне предложение. Хенрик, к изумлению Тарьей, тут же опустился на одно колено. - Тарьей Сандвик Му, не хочешь ли ты стать моим парнем? - Ну вот и как тут можно отказаться? Хенрик поднялся и в глазах его сияла надежда: - То есть, мы теперь пара? Тарьей подошел к нему, взял его лицо в ладони и серьезно посмотрел на Холма: - Я же сказал, я тебя никуда не отпущу, - и поцеловал сошедшего с ума от любви и нежности парня. - Я тебя люблю, Тарьей Сандвик Му. - Я тебя тоже люблю, Хенрик Холм. Они вместе спустились в холл отеля, где их встретили Марлон, Ульрикке и Давид. - Вы где были?! Вам Юлие сейчас головы оторвет! - Стоп,- Ульрикке оглядела их придирчивым взглядом. – Я, кажется, знаю, где они были. До Марлона и Давида наконец дошло и их челюсти упали куда-то вниз. - Вы… переспали? В номере отеля? - Ага, - Тарьей взял Хенрика за руку и почувствовал, как тот вспотел. Он легко погладил своему парню руку, призывая не волноваться. – Успокойся, это ведь наши друзья, - тихо шепнул Сандвик. – Можем не говорить ничего больше, если не хочешь. - Не хочу? Боже, да я хочу кричать об этом на весь мир! – Хенрик вдруг понял, что ему не стыдно и не страшно. - Мы не просто потрахались от нечего делать,- громко сказал он удивленным друзьям. – Я люблю этого маленького засранца, а он любит меня, - в голосе Хенрика прозвучал вызов. - И мы теперь встречаемся, - сделал шаг вперед Тарьей. – А за засранца получишь, - прошептал он Холму. Хенрик хотел что-то ответить, но тут их наконец нашла Юлие. - Где вы были? Мы вас уже полчаса ищем! – она вдруг остановилась и через секунду улыбнулась им. – Все понятно. Надеюсь, вы хоть проветрили номер. - Ммм… Похоже, мы про это забыли, - Тарьей закусил губу, чтобы не рассмеяться. - Ладно, пошли уже. - Юлие, можно одну просьбу? – Тарьей вдруг смутился. - Да? - Можем мы сегодня снять только тот эпизод, где мы в номере? Я понимаю, график поджимает и все такое, но я просто физически не смогу расплакаться. Просто, - он посмотрел на Хенрика, сиявшего улыбкой, - просто я сегодня слишком счастлив. - Ты мне актера портишь, Холм, - Юлие притворно рассердилась на Хенрика. - Зато как мы сейчас сыграем сцену секса… Фанатки потекут, - Хенрик мечтательно закрыл глаза. - Это за игру не считается. Вы просто повторите то, что делали там час назад, - Марлон сделал негодующий вид. – Вот расскажу фанатам, откуда взялась эта ваша "прекрасная актерская игра". - Мы сами расскажем, - Хенрик приобнял Тарьей за талию. - Правда? - Ага. И в эту секунду не было на свете счастливее человека, чем Тарьей Сандвик Му. Кроме, пожалуй, того, кто держал сейчас свою руку на его талии и смотрел полными любви глазами. Никто не знал, что случится через минуту, час или день, но сейчас они были вместе. И ничего больше не имело значения.