***
Когда мы покончили с едой, в зал плавной походкой спустилась, даже на мой пристрастный взгляд, потрясающая девица. Тяжелая волна иссиня-чёрных волос падала ей за спину с той величественной небрежностью, которую невозможно обеспечить без должной подготовки. Если бы существовал такой стиль одежды как «цыганский кордебалет», её платье признали бы эталоном. На поясе даже имелся специальный чехол под колоду карт. — Не пассия, да? — удержаться от язвительности было выше моих сил. Даже теперь, зная, что на деле моему телу всего семь лет и фигура ещё имеет шанс обрести женственные очертания, нельзя было не испытать к этой красотке банальную женскую зависть. — Радуйся, Шаира! — елейно пропел Раудин, несильно толкнув меня локтем в район печени. — Порадуюсь, если скажешь, что пришел вернуть долг, — хмуро отозвалась красотка, подходя к нашему столу и упирая руки в бока. — Эмм… Видишь ли какое дело, всё не совсем так… — Понятно. Денег я сегодня не увижу, — с этими словами она развернулась на каблуках, лёгкой поступью двинувшись обратно к лестнице. — Подожди! — завопил Дин, молитвенно вскидывая руки. — Ты — единственная, кто может нам помочь! — В твоих аферах я больше не участвую. — Тебе и не придётся. Всё что нам нужно — два места на корабль до Робинии. Я знаю, у тебя есть знакомства… — За чем дело стало! — сарказма в её голосе хватило бы на десятерых. — Каких-то пять тысяч кунгов с человека — и считай, что билеты у вас в кармане. — П-пять тысяч?! — Дин аж вскочил со скамьи. — Да это настоящий грабёж! Не гневи Архитектора! — Не грабёж, а оплата посреднику и возмещение ущерба, — возразила девушка, раздраженно стрельнув коньячно-карими глазами. — Должна же я хоть как-то покрыть убытки, в которые меня втравила твоя авантюра. — Никаких убытков бы не было, если бы ты не попыталась в последний момент меня кинуть! — Я хотела поднять наши ставки, дурень! — Не предупредив меня?! Ха! Да ты просто… — Прекращай, Дин, — устало вздохнула я, для острастки стукнув по столу кулаком. От удара глиняная посуда глухо задребезжала. — Так мы ничего не добьёмся. Собиравшийся разразиться обличительной речью Раудин как-то сразу сдулся, заставляя меня почувствовать слабый укол совести. А вот девушка, напротив, с интересом покосилась, словно только заметив. — А твоя подружка дело говорит… Мой тебе совет, не связывайся с этим типом. Все его фантастические прожекты в итоге сулят лишь неприятности. — Не волнуйся, я держу его фантазию на коротком поводке. — Эй! — Раудин, возмущённый, что о нём говорят в таком тоне, посмотрел на меня как на предательницу. Только вернувшийся в конструктивное русло разговор был прерван подошедшим к столику барменом. — Ну что, готова расплатиться за проживание? — нарочито дружелюбно поинтересовался он, нависая над сразу показавшейся маленькой и хрупкой Шаирой. — А то, помнится, кто-то клялся именем Архитектора, что ей со дня на день вернут некий долг. — Это… Это совсем другие люди! — залепетала она, приобретая феноменальное сходство с оправдывающимся Раудином пятиминутной давности. — Довольно вранья! — зычный окрик заставил всех присутствующих вздрогнуть. — Я и так слишком долго терпел твои выходки! — Дайте ещё немного времени и я найду деньги, вот увидите! — Шаира предприняла очередную попытку оправдаться. Глядя на резко растерявшую всю свою стервозность девицу, я с трудом сдерживала так и рвущуюся на лицо хищную улыбку. Теперь понятно, почему она просила так много. Возможно, в другой ситуации я бы её даже пожалела. Но сейчас её бедственное положение могло сыграть нам на руку. — Не заговаривай мне зубы. Ненавижу выпроваживать гостей заведения, но, похоже, ты не оставила мне выбора, — пошёл вразнос бармен. — Нужно уметь вовремя списывать убытки! Давно уже пора вышвырнуть тебя и всех твоих… — Не стоит, — уловив намёк, властно оборвала я. Ненавижу прибегать к подобному тону. Что бы я не сказала, окружающие в лучшем случае услышат «На колени, смерд!» Но если нужно кого-то притормозить — действует безотказно. Убедившись, что собеседник не собирается совершать ошибку, я максимально миролюбиво улыбнулась: — Тем более, мы сами уже собирались уходить. — Отлично, — недовольно буркнул мужчина, не сводя пристального взгляда с втянувшей голову в плечи Шаиры. — Вас проводят. Неизвестно, как бы всё сложилось, не взбреди вышибале в голову проявить усердие. Вместо того, чтобы просто довести нас с Дином до двери, бугай зачем-то попытался схватить меня за руку. За левую. От мысли, что манжет может задраться и тогда все увидят расползающиеся из-под перчатки серебряные линии, меня буквально перемкнуло. Тело среагировало раньше мозга. Вместо того чтобы просто увернуться от захвата, я ударила наотмашь, заставляя не ожидавшего подвоха мужика с глухим кряком улететь спиной прямо в ближайший стол. А потом ещё немного проехать по полу вместе с опрокинутыми столом и скамейками. Хорошо ещё, что в последний момент я всё же спохватилась и успела затормозить руку, ударив не в полную силу. А то, чувствую, тяжкими телесными дело бы не обошлось. Не давая свидетелям опомниться, схватила всё ещё находящегося под впечатлением Дина и потянула его к выходу, как на буксире. — О чём ты вообще думал, собираясь просить о помощи оскорблённую в лучших чувствах девицу? — спросила я, едва мы оказались на улице. — Знаю, что сглупил… Но Рин, она действительно лучшая. — Была бы «лучшей», не сидела бы без кунга в кармане. — Не драматизируй. Неприятно получилось, конечно, но у меня есть и другие знакомства… — А как же это твоё «ты — наша единственная надежда»? — передразнила я, показывая пальцами кавычки. В этот момент дверь покинутого нами заведения с треском распахнулась. Мелькнула идиотская мысль, что хозяин таверны сейчас побежит догонять нас и мстить за битого секьюрити. В дверях действительно показался бармен. Он тащил отчаянно упирающуюся и громко ругающуюся Шаиру. Размахнувшись, он вышвырнул её на улицу, как котёнка. — Я ещё в первый день объяснил правила проживания! Не можешь платить — проваливай! — рявкнул он на прощание. Вскочив на ноги, девушка отчаянно забарабанила в захлопнувшуюся перед носом дверь кулаками. И неверяще замерла, когда та отворилась. За порог полетели какие-то сумки, и дверь снова закрылась. Судя по всему, уже окончательно. Напоследок погрозив двери кулаком, девица отряхнула платье, подхватила свои баулы и наконец подняла глаза от мостовой, чтобы напороться на наши с Дином ошарашенные лица. Не сговариваясь, мы развернулись и, сделав вид, что ничего такого не видели, быстро пошли прочь. — Эй! Вы, двое! Ещё интересуют билеты? Могу сделать скидку! Четыре тысячи кунгов! — раздался за спиной звонкий женский голос. Дин хотел было обернуться, но я придержала его порыв, одними губами шепнув: «Рано». — Что, всё ещё дорого? Три семьсот! Не добившись от наших удаляющихся спин никакой реакции, девушка предприняла ещё одну попытку: — Дракон с вами, три пятьсот! Дальше сбрасывать — себе в убыток! Да подождите же вы… Запутавшись на бегу в длинной юбке, она споткнулась и обязательно растянулась бы в дорожной пыли, если бы я в последний момент не успела обернуться и подхватить её за шкирку. — Вычти ещё пятьсот и по рукам, — улыбнулась, помогая ей подняться. — Вычту двести. Дешевле просто не выйдет, — насупленно буркнула Шаира, а затем внезапно добавила: — И вы купите мне официальный билет на корабль до Дионеи. Честно говоря, такие запросы удивляли. Дионеей назывался небольшой болотистый остров почти в двух месяцах пути от Гентианы. По местным меркам — дичайшее захолустье. — Никак соскучилась по тётушке и решила вернуться домой? — ядовито пропел Раудин. — Придётся, — не поддержав завуалированное предложение продолжить склоку, ответила девушка. — Из-за вас меня всё равно вышвырнули из единственного приличного заведения в округе. — Уж прости, что не позволили тебе и дальше вешать трактирщику лапшу на уши. Несмотря на то, что мои слова прозвучали откровенной издёвкой, в них была доля вины. В конце концов, на что-то подобное, пусть и не столь радикальное, я и рассчитывала, надавив на мужика и сделав ручкой. На ком ещё он мог сорваться, кроме злостной должницы Шаиры? Это был не самый красивый из моих поступков. — Рин, я всё понимаю, но… нынешняя цена выглядит приемлемой, — вмешался сделавшийся неожиданно жалостливым Дин. Ну, или на него так сокрушительно подействовали печально хлопающие длинные реснички. — Пусть выполнит свою часть сделки, а там — посмотрим.***
До порта мы добирались кружной дорогой, через склады. По мере приближения к одной Шаире ведомой цели в воздухе всё сильней чувствовалось нервозность, которую нельзя было списать на обычную деловую суету. На лицах снующих туда-сюда людей временами проглядывала самая настоящая паника. Перед зданием портовой конторы проходил натуральный митинг. — Я разорён! — причитал лысый мужчина с заплетёнными в косички усами. — Погрузка должна была закончиться ещё час назад! Час! — Ворьё! — поддержал его негодование ближайший сосед. Стоящий в дверях одинокий клерк тщетно пытался урезонить собравшуюся толпу, но куда там! Люди возмущённо кричали, потрясая в воздухе кулаками и грозя нерасторопным чинушам всевозможными карами. У некоторых я смогла разглядеть написанные на руках цифры. Оценив обстановку, Шаира кивнула каким-то своим мыслям и резво юркнула в ближайший мрачный переулок, бросив через плечо: — Ждите здесь. — Номер пятьдесят два! — подрагивающим голосом возвестил клерк. Мощный старик с повязкой на глазу поспешил ко входу, активно распихивая впереди стоящих локтями. — Как думаешь, она не смоется с нашими деньгами? — светски поинтересовалась я. — Сам хотел бы знать, — в тон откликнулся Раудин. Обстановка перед конторой накалялось. Двое сцепились из-за совпадающих номеров и, казалось, всерьёз вознамерились подраться. — Шаира, мягко говоря, не страдает излишней законопослушностью. Но у неё потрясающая интуиция, — продолжил Дин. — А обманывать тебя… Я бы поостерёгся. — Ну естественно, — фыркнула я. — Мало кому захочется разозлить этакого переростка. Ещё зашибёт ненароком. Эпопея с повторными номерами тем временем развивалась. Мужчины всё же перешли к рукоприкладству и теперь азартно мутузили друг друга в пыли. Остальная толпа поддержала драчунов одобрительными возгласами. Лишь клерк призывал их остановиться, размахивая тощими руками на манер мельницы. Но сам не вмешивался. Видимо, резонно опасался, что раздухарившиеся очередники могут побить и его. — Не утрируй, Рин. Ты вечно себя недооцениваешь, если не сказать хуже. А ведь твои способности уникальны. И я сейчас говорю не о физической силе, — поймав мой скептический взгляд, друг обречённо вздохнул. — Ты по-другому смотришь на мир, видишь решения, которые матёрые магистры в упор не замечают! Пожелай ты всерьёз испортить кому-нибудь жизнь, этого несчастного осталось бы только пожалеть… Я ведь уже говорил, что твоя тяга к самопринижению меня убивает? Под общие одобрительные возгласы проигравшего выкинули из очереди. Поднявшись на ноги, он смачно сплюнул и прихрамывая поковылял прочь. — Радуйтесь, уважаемый, — я поспешила перехватить его, спасаясь от принявшего смущающий оборот разговора. — Мы с другом в порту люди новые… Не подскажете, из-за чего такой ажиотаж? Смотревший себе под ноги мужчина явно собирался ответить нецензурно. Но, подняв глаза на нависшее над ним доброе девичье лицо, заметно поумерил пыл. — Да всё Храмовники, чтоб их драконы драли! — тут мой визави сбледнул и торопливо заозирался, не услышал ли никто. Убедившись, что всё чисто, он с меньшей горячностью продолжил. — В районе полудня в контору припёрли какую-то бумагу. А потом объявили о закрытии порта. Если не вылетим в ближайший час, застрянем неизвестно на сколько. Мы с Дином встревоженно переглянулись. Я не могла вспомнить случая, чтобы столичный порт прекращал работу. Гентиана — город мастеров, учёных и дожей. Она полностью зависит от внешнего снабжения. Закрытие порта не только ударит по карману торговцев, но и поставит всех жителей в опасное положение. Конечно, есть склады с запасом провизии и водорослевые фермы на территориях шельфа… Но что же настолько важное скрывается под постаментом древней статуи? — А погрузка и расписание вылетов-то зависят от конторских... — продолжал жаловаться мужик. — Хватайте вещи и бегом! — прервала его буквально налетевшая на нас Шаира. — Мне удалось договориться о трёх местах до Стипы. Вылет через пятнадцать минут с восьмого причала! Мы с Дином снова обменялись взглядами. Я кивнула. От Стипы до Робинии почти неделя лёта. Но в сложившихся условиях чудо, что нашлось хоть что-то попутное. — Спасибо за информацию, уважаемый, — я обворожительно улыбнулась и чуть сдавила плечо своего информатора. Совсем чуть-чуть. — И… Вы нас не видели, хорошо? Оставив мужика поражённо потирать плечо, наша компания взяла низкий старт. Рядом с причалами творилось нечто невообразимое. Грузчики, оптовые торговцы, воздухоплаватели и пассажиры — всё смешалось в беспокойном людском потоке. Раздавались крики, ругательства… Кажется, кого-то даже придавило грузовой платформой. Используя меня в качестве тарана и вцепившись друг в друга, чтобы не потеряться, мы прорывались сквозь толпу. — Как хоть называется наше судно? — осведомилась я, вертя головой по сторонам. — «Облачный Секач», — откуда-то из-за спины сообщила Шаира. — Чудесно. Мы полетим на свинье, — мрачно подытожил Дин. Вопреки не самому благозвучному названию, корабль впечатлял. Его длина от носа до кормы навскидку равнялась метрам тридцати, не меньше. Но, несмотря на свои размеры, судно казалось изящным. Плавные линии бортов навевали мысли о стремительном полёте, а серебрящийся в солнечном свете киль был унизан расходящимися от самого бака гравами — длинными, похожими на лезвия пластинами. Стоило подняться по трапу, нас без промедления подвели к контрастной и даже в чём-то комичной парочке. Первый был молод и широкоплеч, с волевым квадратным подбородком. Густые волосы спадали ему за спину, делая похожим на крупного вальяжного льва. На нашу компанию он взглянул совершенно без интереса, с откровенной ленцой. А вот его спутник, напротив, разве что рентгеном не просветил. На вид этому сухопарому человеку со строгим лицом и ранними залысинами можно было дать лет тридцать. Осмотрев нас с ног до головы, он заговорил: — Рад приветствовать вас на борту «Облачного Секача». Можете называть меня мастер Фанлондэ. Я — старший помощник капитана, — он сделал едва заметный кивок в сторону так и не представившегося мужчины. — И именно ко мне вам предстоит обращаться в случае… проблем. Тут мастер Фанлондэ раздраженно дёрнул уголком рта, словно сама мысль об этом была ему глубоко противна. Как я узнала позже, недовольство окружающим миром было прописано у старпома в базовых настройках. — Обычно мы не берём пассажиров, но наш общий друг был… очень убедителен. Подозрение, что в гробу и белых тапочках старпом видел эту возню с нами, переросло в уверенность. Хорошие у Шаиры связи, ничего не скажешь.***
Нас устроили в одной из надстроек верхней палубы, наспех переоборудованной для перевозки живого груза. Из удобств — три топчана на полу да подвешенный под потолком рожок лампы. Мерный шум альтернатора за переборкой и тихое дыхание спящих спутников настраивали на лирический лад. Но я не спешила отправляться на боковую. Частично из недоверия к новому месту, частично — потому, что сам по себе сон мне необходим в меньшей степени, чем обычным людям. По правде сказать, была ещё одна причина. Мне нужно было время, чтобы спокойно осмыслить произошедшее. И понять, что делать дальше. План, предложенный дедом, был хорош всем, кроме одного — совершенно не учитывал моего мнения. Навестить специалиста по симбионтам действительно стоит. Хотя бы ради знания, каких сюрпризов стоит ждать от своего. А вот потом… Хм, действительно, а что потом? Воровато оглядевшись, стянула с руки перчатку и обнажила светящийся стигмат. С утра он ничуть не изменился, чего я в глубине души опасалась. Невероятно, как эта штучка изменила мою жизнь. Меньше чем за сутки из внучки уважаемого человека с вполне предсказуемым и респектабельным будущим превратиться в беглянку с туманными перспективами… Я нахмурилась, недовольная направлением, которое приняли мысли. Но и отбросить их не могла. Краткий разговор перед портовой конторой разбередил старые раны. Оказавшись в новом мире и приняв новое имя, я так и не смогла в полной мере примириться со случившимся. Все эти годы я старательно создавала и оберегала иллюзию «нормальности». Иллюзию прошлой жизни. Здорово иметь сверхчеловеческие способности, но, по сути, я ими не пользовалась. Развлечения типа вчерашнего — не в счёт. Но Архитектор с ней, физической силой. Я ведь и о научных открытиях толком не задумывалась! Хотя в одно лицо могла бы продвинуть местную науку на пару десятилетий вперёд. Всё что я делала — ограничивала саму себя во всём, в чём только могла. Если бы не встряхнувший меня Дин, так бы и ходила ссутулившись, чтобы казаться ниже! Как будто это могло помочь… Кем бы ни были неведомые создатели моего тела, на мелочи они не разменивались. Но зачем древним понадобилось создавать женщину, способную голыми руками крушить стены и думать со скоростью взбесившегося калькулятора? В качестве сверхсолдата мужчина смотрелся бы куда логичней… Стигмат отозвался на моё волнение лёгкой пульсацией в ритме сердца. Как ни странно, это успокаивало. Я решительно сжала кулак. Может ли быть, что всё произошедшее — не случайность, а лишь одно из звеньев цепи? Какова она, моя судьба? Зачем я здесь? По-хорошему, эти вопросы нужно было задать себе ещё семь лет назад. Но ведь лучше поздно, чем никогда? А со страусиной политикой пора заканчивать. Больше я не стану плыть по течению и притворяться перед собой! Торжественный момент был грубо прерван шуршанием, исходящим от наших сваленных в кучу сумок. Спешно натянув перчатку обратно, я обернулась. В куче наших вещей целеустремлённо возилось создание не крупней земного хомяка. Крыса? Пожалуй, нет… слишком пушистое. Да и гибкий хвост с кисточкой на конце крысам как-то не свойственен. Тем временем неведома зверюшка замерла, почувствовав угрозу. Движимая охотничьим азартом и общим идиотизмом ситуации, я, не вставая, бросилась к сумкам. Надеюсь, эта страница моей биографии канет в Лету. Охотиться непонятно за кем, ползая на карачках — не тот поступок, которым стоит хвастать… Но зверя я таки поймала. Буквально зачерпнула ладонью в прыжке. И, прежде чем добыча успела смыться, накрыла её другой рукой. — Попался! Сквозь щель между пальцев на меня печально смотрела ушастая мордочка. Существо обладало густой и длинной шерстью, окрашенной в чёрный цвет. Только пузико да кисточки на ушах и хвосте оказались белыми. Почувствовав внимание, пленник трогательно пискнул и без особой надежды поскребся увенчанной микроскопическими коготками лапкой о палец. — Ну и откуда ты тут взялся? — шёпотом спросила я, уже зная, кого умудрилась отловить. Сарви. Из-за сочетания милой внешности и просто сверхъестественной для такой мелочи сообразительности на Кенджаной их часто содержат в качестве домашних питомцев. Учитывая, что сарви питаются насекомыми, их можно даже считать полезными в быту. Убедившись, что никого не разбудила, я поднялась и вышла, открыв дверь плечом. Сарви обеспокоенно возился в ладонях. Ночь была тиха. Корабль шёл на средних высотах, не входя в облака, но в воздухе всё равно чувствовалась влага. Огни Гентианы уже давно пропали из виду, а внизу расстилалось бескрайнее море. В свете двух полных лун волны казались подкрашенными бирюзой. Сперва я хотела просто выпустить зверька на палубе, но кое-кто привлёк моё внимание. У левого борта, облокотившись на леера, стоял худощавый, немного нескладный мальчишка лет двенадцати с нестриженой гривой жестких черных волос. — Ты — местный юнга, верно? Он ничего не ответил, лишь зыркнул исподлобья синими глазищами в пол-лица. Впервые за обе жизни мне довелось встретить такой насыщенный оттенок. Мельком отметила, что если с возрастом цвет не изменится, из парня выйдет настоящая девичья погибель. — Хм… Думаю, кое-кто успел соскучиться по тебе. Я раскрыла ладони. — Гвиллау! — воскликнул юнга, когда выпущенный на волю зверь бросился к нему. В мгновение ока вскарабкавшись на мальчишеское плечо, сарви распушился, сделавшись похожим на глазастый меховой шар с ушами, и возмущённо застрекотал. Жаловался своему приятелю на такую нехорошую меня, не иначе. — «Ушастое облако», значит? — улыбнулась я, мысленно поздравляя себя с удачно проведённой очной ставкой. — Ему подходит… А вот меня зовут Алькарин. — Хелкар, — угрюмо бросил мальчишка, в мыслях наверняка досадуя на странную привязчивую тётку. — Следи за своим другом внимательней, Хелкар. Не все так лояльно отнесутся к его любви покопаться в чужих вещах. — Гвиллау не понимает. Он — просто животное. Я заговорщически сощурилась и опустилась на колени, нивелируя нашу разницу в росте. А ещё в такой позе можно было тоже облокотиться на леера. — Не понимает? Ну-ну… Этот комок шерсти поумней нас с тобой будет. Мне почудилось, что сарви гордо приосанился перед тем, как принялся тереть мордочку лапками. — Пф, — скептицизм в голосе юнги можно было черпать ложкой. — А ты разве не знаешь, что сарви были искусственно выведены древними до Великого Разлома? — Да ты гонишь! — позабыв изобразить безразличие, восхитился мальчишка. Зверёк на его плече прекратил умываться и задёргал носиком, поводя туда-сюда ушами-локаторами. — Век крыльев не расправить, — дала я «суровую клятву». — Это, между прочим, было серьёзное научное открытие. Мальчишка весело фыркнул, посмотрел на меня снизу вверх и хитро улыбнулся: — Расскажи, а? — Хорошо, слушай. Началось всё многие годы назад, во время пятой экспедиции на Хиднору…***
Следующие две недели прошли размеренно и спокойно. По утрам я совершала променад по палубе, к вящему неудовольствию старпома суя нос во все щели, в какие только позволено сунуться пассажиру. Первое впечатление было верным. Мастер Фанлондэ оказался человеком скрупулёзным и начисто лишенным чувства юмора. Ему не нравилось присутствие на корабле посторонних, и он даже не думал этого скрывать. А вот капитана за всё это время я видела лишь дважды. Такое затворничество удивляло. Когда я была моложе, мы с дедом часто переезжали с острова на остров, и командиры запомнившихся мне судов вели себя куда активней. Или у них просто не было такого цербера на подхвате? Иногда удавалось поняшить сарви и рассказать его юному хозяину какую-нибудь интересную историю. Хелкар был ершистым и подозрительным, словно ёжик, готовый чуть что свернуться в колючий клубок. Но и уличных беспризорников с их принципиальным недоверием ко всем взрослым он не напоминал. Мальчишка тянулся к компании и в то же время словно стеснялся этого. В итоге он изо всех сил делал вид, что ну нисколечко не интересно. И вообще, рядом со мной он каждый раз оказывается случайно. Получалось из рук вон плохо. Казалось бы, зачем мне вообще лезть к мальчишке? Я ему не сестра и не мать. Лишь случайная попутчица, с которой он навсегда распрощается меньше чем через месяц… Вот только этот ребёнок мне нравился. В нём было живое любопытство и какая-то неуловимая, грубовато-честная глубина. По вечерам Шаира и Дин резались в местный аналог покера. Что я могу сказать, наша случайная попутчица — монстр! Она разделывала признанного чемпиона Университета под орех в девяти случаях из десяти. При этом ни мне, ни проигравшему несуществующее родовое поместье Дину так и не удалось поймать её на жульничестве. Как при таких талантах вообще можно влезть в долги? Разве что все серьёзные игроки давно просекли фишку и обходили подозрительно удачливую девицу десятой дорогой. Отчаявшись завлечь в игру ещё и меня, наша королева карт предложила погадать. А я, от нечего делать, согласилась. Выверенным движением она расстелила на полу извлечённый из сумки платок с кистями. В полумраке трюма даже такой бедный реквизит выглядел неожиданно уместно и только нагонял таинственность. Карты, словно ведомые собственной волей, заиграли в её руках. В лучших традициях неизвестного на Кенджаной кочевого народа, мне были обещаны «долгая дорога, казённый дом и червовый король». Последний аж в нескольких экземплярах. Новость о сразу двух суженых, одного из которых погубит ревность, я перенесла стоически. Предстоящее «служение великой цели» заставило насторожиться, а предначертание великой же власти вкупе с «кружащими над головой коронами» — нервно хихикнуть в кулак. Но добило меня известие об уготованных судьбой сотнях детей. Причём исключительно мальчиков. После такого даже Шаира, до последнего отстаивавшая истинность своих пророчеств, была вынуждена признать, что выходит редкостная дичь. Ради контрольного опыта попытались было привлечь насмешливо комментировавшего наше развлечение Раудина, но он наотрез отказался участвовать в «антинаучной девчачьей чуши». Больше мы эту тему не поднимали. А ночью, когда мои спутники засыпали, я пыталась осторожно разобраться с возможностями нуменера. Эксперименты с неизвестной технологией на борту летящего корабля попахивали безответственностью на грани фола, но неведение откровенно нервировало. А нервный сверхчеловек — опасный сверхчеловек. По крайней мере, именно так я оправдывала своё любопытство. Опытным путём удалось установить, что симбионт позволяет манипулировать силовыми полями. Хотя, с тем же успехом энергетические конструкты могли оказаться чем угодно другим. Самым сложным было научиться развеивать их без вреда для себя и окружающих. Именно развеивать, а не отбрасывать прочь. После первого прорыва прогресс нарастал лавинообразно. Я начала воспринимать симбионт как естественное продолжение руки. Управление размером и формой конструктов из задачи, требующей сосредоточения, превратилось в совершенно обыденное действие, не сложней, чем почесать кончик носа. Приложить каплю воображения — и над моей ладонью раскрывается повторённый в мельчайших подробностях бутон лилии. С такими же нежными на ощупь лепестками, как у оригинала. А если что-то можно сделать мягким и податливым, логично предположить, что оно способно стать твёрдым. Так в моём арсенале появился щит. Сначала безликий баклер. Затем, когда я решила проверить максимальное растяжение поля, к нему добавился такой же безликий римский скутум. И, наконец, жемчужина коллекции — полная копия щита драконов-близнецов из игры Дарк Соулс, каким я его помнила. Кто-то скажет — бесполезное украшательство, но могут же у девушки быть капризы? Тем более, по прочности он ничуть не уступал первым вариантам, а эстетически нравился мне куда больше.***
Раздолье кончилось к началу последней недели полёта. Мы не дотянули до Стипы каких-то трёх-четырёх дней. Начиналось всё вполне невинно. Ранним утром в нашу «каюту» в очередной раз пробрался сарви. — Иди сюда, малыш, — поманила я, протягивая руку. Гвиллау сноровисто вскарабкался на ладонь и издал тихий стрекочущий звук. Привычно почесав зверька под шейкой кончиком пальца, я нахмурилась. К шее сарви был аккуратно примотан свёрнутый в трубочку клочок бумаги. Вряд ли вёрткий Гвиллау позволил бы такое кому-то, кроме Хелкара. Значит, послание от него. — Ну-с, посмотрим, что такого секретного хочет сообщить твой хозяин. Кривоватым неуверенным почерком на пожелтевшем обрывке было выведено:«Ни пий вино»
Мда… Без ошибок написано лишь стратегически важное слово. Но шутки в сторону. В высшей степени странная записка. Какое ещё вино, когда мы путешествуем совсем не бизнес-классом? Голодом не морят, конечно, но лично мне рыбно-водорослевая похлёбка уже успела осточертеть. Запихнув записку в карман, я отправилась на палубу. На поиски Хелли и разъяснений. Перед самой дверью сарви по-беличьи цокнул и ускакал прямиком в вентиляционную отдушину. Всё страньше и страньше, как говаривала незабвенная Алиса. Раньше зверьку даже нравилось кататься по палубе на мне верхом… Это намёк? Лицо ласкал свежий морской бриз, над головой светило по-летнему тёплое утреннее солнышко. Готова поспорить, водичка внизу как парное молоко. Если бы не зловредные морские драконы, Кенджаной был бы огромным курортом мечты. Изображая свою обычную прогулку, я ненавязчиво разведала обстановку. Занятые делом люди не обращали внимания на моё праздное шатание. Никаких настороженных взглядов и подрагивающих ручек. Помня про странное поведение сарви, о Хелкаре я не спрашивала. А сам он как сквозь землю провалился. Надо отдать должное, прятаться ребёнок умел превосходно. Так ничего и не достигнув, кроме включившейся на максимум паранойи, я вернулась обратно. «Винная» загадка разрешилась ближе к обеду. — Ого! По какому случаю праздник? — воодушевлённый голос Дина отвлёк меня от размышлений. — Ну как же? Сегодня ж пятый день Вилиры! — воскликнул смутно знакомый низкорослый матрос. Кажется, другие называли его Дуинлэ, но точно не помню. Обычно он ошивался у камбуза, помогая коку. — На берегу сейчас как раз костры жечь начинают, пляски до утра будут, ух. Ну, а нам, в небе, приходится быть поскромней, но отметить — святое дело! Вторя его словам, на подносе в его руках звякнули друг о друга три чарки с вином. Даже издалека можно было узнать характерный для Кенджанойских вин букет. Почти незаметный цветочно-медовый аромат дразняще защекотал ноздри. Паранойя взревела сиреной. — А не выпьешь ли с нами, товарищ? — оскалилась, вскакивая на ноги и перехватывая руку Раудина на полпути к чарке. Друг лишь удивлённо моргнул, но спрашивать, что на меня нашло, не стал. — Что вы, госпожа, мне на дежурстве не положено, — нервно улыбнулся матрос, делая непроизвольный шажок назад. Отпустив Дина, шагнула следом, нависая над вроде-бы-Дуинлэ всем своим немаленьким ростом. — Отказов я не принимаю, — с тщательно выверенными рычащими нотками в голосе сообщила я. — Либо говоришь, что за «чудодейственные добавки» таятся в этом вине, либо мы переходим к практическим опытам и вливаем его в тебя силой, а потом ждём результата. Матрос попытался сделать ещё шаг назад, но был бесцеремонно схвачен. — Снотворное там, снотворное! — заголосил он. — Что ж мы, звери какие?! — И зачем вам понадобилось нас усыплять? — уже спокойней спросила я. — Эмиван увидел, что ночью из-под двери пробивается фиолетовый свет. Захотелось выругаться. Мало того, что по собственной глупости влипла в очередную историю, да ещё и через то же место. Фиолетовое свечение явно было следствием моих ночных тренировок. — Мы уж думали, колдовство какое… А потом смекнули, что вы не только шпарите как по писаному, но и таскаете очень примечательные плащики, — заметив на моём лице тень непонимания, матрос поспешил пояснить. — Ткань добротная, карманы сплошные, а вот цвет больно маркий. Но учёный люд такое уважает. Сам-то я их особо не встречал, но ребята… Я уже не скрываясь чертыхнулась. Мы с Дином настолько привыкли расхаживать в цветах родной кафедры, что кобальтовые плащи не казались чем-то странным. Как только сойдём на сушу — срочно купить, выменять, на худой конец украсть что-нибудь нормальное! — Посовещались мы, да и доложились мы о ваших странностях Капитану. — Капитану? Не мастеру Фанлондэ? — уточнила я. По тому, как забегали глазки матроса, легко было понять, что старпом об их авантюре ничего не знает. Даже странно. Фанлондэ казался мне существом вездесущим и весьма строгим. — Ладно, Архитектор с ним. И что же вам сказал капитан? — Ну… Он согласился, что ваши вещички неплохо бы… Того, слегка обшарить на предмет… На предмет всяких древностей, — запинаясь, выдавил-таки из себя матрос. — Всё с вами ясно. Всё и правда было предельно ясно. Спускать такое нельзя ни в коем случае. И даже не потому, что нам вместе лететь ещё минимум три дня… — Дин, посторожи вещи, хорошо? А мы с Шаирой и нашим новым другом прогуляемся до каюты мастера Фанлондэ. Он, помнится, говорил, что в случае проблем следует обращаться именно к нему. — То есть, бросаете меня здесь, в темноте, пыли и одиночестве? — поставил брови домиком Раудин. — Ди-ин, не придуривайся. Кто-то и правда должен охранять вещи, а то, чую, найдутся ещё отчаянные головы. Да и пребыванием на корабле мы обязаны именно знакомствам Шаиры, — уже не сдерживаясь, хищно ощерилась я. — Возможно, вместе мы сумеем решить наши разногласия… полюбовно.***
Скандал в кабинете, а назвать иначе заставленную книжными шкафами и заваленную какими-то картами каюту старпома у меня бы язык не повернулся, вышел знатный. Но сейчас, слава Архитектору, он плавно перешёл в фазу торга. Мне даже вмешиваться особо не приходилось. Знай себе любуйся работой мастеров, время от времени издавая многозначительное «кхм-кхм», когда спорщиков заносит на поворотах. — Какая компенсация?! Это всего лишь мелкое недоразумение! — кипел мастер Фанлондэ. От его застёгнутой на все пуговки фигуры, казалось, вот-вот начнёт исходить жар. — На вашей посудине нас пытались отравить! — не отставала от него Шаира. Вся стервозность, продемонстрированная ею в нашу первую встречу, в сравнение не шла с её нынешним настроем. — С ведома капитана! Как только об этом узнают, ваша лоханка ни в один приличный порт зайти не сможет! Мастер Фанлондэ скривился, будто лимон проглотил. Сомнений в том, что капитану, оказавшемуся сынком какой-то важной шишки и получившему кораблик в качестве наследства, в самое ближайшее время выедят мозг чайной ложкой, у меня уже не было. Жизнь была прекрасна. И вот, посреди такого чудесного «дружеского» разговора, в каюту ворвался парень. Рваный шрам поперёк лба придавал его виду что-то загадочное и устрашающее. Вот только сам он сейчас смотрелся весьма жалко. — Мастер Фанлондэ, т-там… — Не части, Эмиван, — старпом поднял руку в успокаивающем жесте. Ага, значит, это тот самый «специалист по странным свечениям». Запомним. — Там… Ох! Вы сами должны видеть! Пойдёмте! — с этими словами матрос выскочил в коридор, а оттуда прямиком к ведущему на верхнюю палубу трапу. Нам ничего не оставалось, как последовать за ним. Стоило нам выйти на палубу, ушей достиг искрящийся звук. Будто вдали зазвенело много-много хрустальных колокольчиков. Их перелив то становился сильнее и насыщенней, то делался едва слышным, подобно трепету крыльев бабочки. Так мог бы звучать голос неведомого, что жаждет проявиться. — Что ещё за дрянь? — сощурив глаза, брезгливо поинтересовался старпом. На последнем слове его красивый в общем-то голос сорвался в какое-то сиплое карканье. Мне показалось, что он и сам прекрасно знает ответ, но до последнего отказывается в него верить. — Клянусь кишками Архитектора, — то ли прошептал, то ли всхлипнул наш провожатый. — Это песня безумного ветра! Тем временем на фоне безоблачного голубого неба появилось нечто странное. Над чертой, где море сливается с небосклоном, можно было рассмотреть воздушное марево, образующее причудливые завихрения. Цветные переливы в воздухе, странно соответствующие звуку «колокольчиков». Вместе они создавали удивительную и в то же время пугающую гармонию. — Безумный ветер? Но это же просто сказка… верно? — Шаира растерянно завертела головой в поисках поддержки. — В последнее время вокруг стало слишком много сказок, — я мрачно покосилась на затянутую в перчатку руку. Ветер Уносящий Разум, он же Безумный Ветер — воздухоплавательская байка из тех, что оставляют слушателю больше вопросов, чем ответов. В качестве страшилок такие идут на ура. Именно так я и узнала её от дяди Кивана. Воздушный поток, якобы по собственной воле кружащий над морем и периодически уничтожающий корабли вместе со всем экипажем. Бывало, Безумный Ветер захватывает лишь одно из двух идущих параллельным курсом судов. Люди на нём немедля начинают вести себя как животные: воют, кричат, дерутся, бросаются за борт. А Ветер уносит корабль всё дальше и дальше, пока тот окончательно не скрывается из виду… Дикая и необъяснимая с научной точки зрения история. — Когда я летал на «Ветреной Танцовщице», боцман баял, будто доводилось им уходить от этой погани искусным маневром. Врал небось, шельмец… Вон как несётся, — вступил в разговор оказавшийся неподалёку штурман. — И что же именно он «баял»? — не отводя взгляда от приближающейся аномалии, спросил мастер Фанлондэ. — Будто встречается эта паскуда только на средних высотах да над тёплыми течениями… — Конкретней! Как они его обошли! — не выдержав, вмешалась я. — Так я и говорю! Если на неё напорешься, идти надо резко вверх. Или наоборот, опускаться к самой воде. Мы со старпомом переглянулись. Как бы мы не относились друг к другу минуту назад, сейчас мы оба думали об одном: чем бы не была эта штука на самом деле, столкновение с ней не сулит кораблю ничего хорошего. — Все, живо по своим местам! Передать рулевому команду: набрать высоту! Народ засуетился, разбегаясь. Неизвестно откуда появившийся Хелкар пулей рванул к рулевой рубке.***
Мы опоздали. Порыв Безумного Ветра настиг «Облачного Секача» в самом начале маневра. Всё вокруг немедленно подёрнулось мутью, напоминающей разводы бензина на лужах. Воздух стал видимым, состоящим из полупрозрачного сияния. Со всех концов судна раздавались удивлённые голоса, звучащие глухо и растянуто. Словно звук вяз в сделавшемся тяжёлым эфире. Мучительно захотелось вдохнуть полной грудью, но что-то сдавило изнутри. Ставшая за время полёта привычной лёгкая пульсация стигмата сделалась почти болезненной. Внезапно, шарахнувшись от чего-то невидимого, старпом совсем не по-мужски взвизгнул и прижался спиной к переборке: — В-вы видите их?! — Кого «их»? — ничего не понимая, переспросила я. — Лягушек, — мастер Фанлондэ ответил с таким ужасом, словно речь шла как минимум о тираннозаврах. — В-вон, поскакали по п-палубе. Стайкой… Стайка лягушек, понимаете? Им ведь неоткуда здесь взяться! — Шаира, ты видишь лягушек? — не узрев в округе земноводных, я решила привлечь третью сторону. — Шаира?! Так и не дождавшись ответа, но уже предчувствуя неладное, я обернулась. Шаира не обратила на окрик никакого внимания. Она с болезненным любопытством изучала собственные руки. А потом подняла глаза, в которых плескался первобытный ужас, и попыталась что-то сказать, но с девичьих губ сорвался лишь тихий всхлип. — Это что же, морщинка? — печально поинтересовалась она. И, не дождавшись ответа, опустилась на палубу, приговаривая: — Я старая, да? Я совсем старая… Лицо избороздили морщины, щёки ввалились, глаза запали. Скоро на месте носа будет провал, волосы сваляются в колтуны. А потом начнут лезть из головы клоками… В конце концов остался один череп. Я ста-арая! Дослушать столь увлекательный монолог мне помешал капитан, вылетевший на палубу, словно за ним черти гнались. Надежда на появление ещё одного адекватного человека улетучилась, стоило напороться на его абсолютно безумный взгляд. — Горит! Корабль горит! Прочь, все прочь! Спасайтесь! — вопил он, размахивая руками. — Успокойтесь. Вам просто мерещится. Мы, видимо, попали в область какого-то газа… — заговорила я, медленно, боясь спугнуть, приближаясь к буйному. Увещевания не помогали. Едва заметив мои маневры, капитан принялся быстро пятиться, нервно тараторя: — Не подходи! Ты… Ты тоже горишь! Пылаешь белым пламенем! Вы все горите! Я… Я не хочу умирать так! Не хочу! Когда он упёрся спиной в ограждающие палубу леера, лицо его посерело, на скулах и висках проступили звёздочки сосудов. Выражение испуга уступило место мрачной решимости. Уже понимая, что не успеваю, я вскинула левую руку, формируя в воздухе светящийся сиреневый кнут. Его кончик обвился вокруг капитанского запястья. А я не нашла ничего умней, чем дёрнуть кнут на себя. Увесистая тушка неудавшегося прыгуна врезалась в меня со скоростью хорошего снаряда. Что-то неприятно хрустнуло. Мужчина было дёрнулся, но, получив удар по затылку, рухнул как подкошенный. Надеюсь, не убила. Осмотрев палубу, пришла к неутешительным выводам. В полном соответствии с названием явления, все вокруг спятили. Кто-то молча рыдал, кто-то с воплями бегал кругами… Один энтузиаст вовсе достал саблю, начав отмахиваться ею от невидимого врага. Я рванулась к буяну, успокоив его проверенной методикой. Пусть лучше полежит потом с сотрясением, чем сейчас натворит глупостей. И тут мне почудился тихий смешок за спиной. Я обернулась, но не увидела никого. Кажется, пришло время хвататься за голову. Меня всеобщее помешательство пока обходило стороной, но кто сказал, что удача продлится вечно? Хихиканье повторилось, став громче. Так мог бы смеяться малолетний садист, отрывающий крылья мухам. В этот момент корабль ощутимо тряхнуло. Я пошатнулась, с трудом удерживая равновесие. Шатающийся по палубе экипаж в большинстве попадал на доски, как сбитые кегли. И кто сказал, что рулевой тоже станет исключением?! Осознав, чем может закончиться полёт с безумцем за штурвалом, я стремглав кинулась к рубке. Члены экипажа, на которых я натыкалась на бегу, вели себя совершенно по-разному. Некоторые, как капитан, едва завидев, бросались прочь. Этих я на всякий случай вырубала. Другие, наоборот, замирали, уставившись на меня поражённым до глубины души взглядом. Так я и пробиралась вперёд, оставляя след из бессознательных тел. Уже у самой заветной рубки дорогу мне перегородил отчаянно спорящий с пустотой Хелкар. Словно этого было мало, мальчишка размахивал перед собой ножом-крюком, какие носили при себе старшие воздухоплаватели. — Уходи! Ты больше никого не тронешь! Ни меня, ни маму! Стоило мне приблизиться, с его головы отчаянно зашипел зарывшийся в хозяйских волосах сарви. Зафиксировать детскую руку с оружием оказалось секундным делом. А вот дальше я растерялась. Всё же, повредить ребёнку куда проще, чем взрослому. — Хелкар! — командирским тоном прикрикнула я. — Хелли, ты меня слышишь? Не дождавшись реакции, хорошенько встряхнула и повторила попытку. — Это я — Рин. Ну же, помнишь меня? Мальчика ошарашенно моргнул, словно пытаясь прогнать заволокшую взгляд муть. А затем выпустил крюк-нож, взамен отчаянно вцепившись в мой рукав. Упавшее оружие со скрежетом поехало по палубе, напоминая, что дрейф в порывах Безумного Ветра — не самое подходящее время для сантиментов. Глядя в расширившиеся от ужаса зрачки, я произнесла с уверенностью, которой вовсе не испытывала: — Ну же, Хелли. Это просто мираж, — сказала и сообразила, что подобрала не лучшее объяснение для перепуганного насмерть ребёнка. — Обман. Картинки! — Картинки? — слабым голосом переспросил он. — Да! Просто картинки. Пока ты им не веришь, они не смогут причинить тебе вред. Что бы не случилось, что бы ты не увидел, держись за эту скобу. Ни в коем случае не отпускай! Оставив покорно вцепившегося в железную скобу мальчишку, бегом преодолела последние метры, отделяющие от вожделенной рубки. Рулевой нашелся там же. Он забился в угол и методично раскачивался взад-вперёд, обхватив голову руками. По помещению разносился его хриплый полубезумный шёпот: — Ползают, они ползают по мне! Повторив испытанную на Хелли процедуру встряхивания, с сожалением убедилась, что толку от мужика никакого. И что теперь, бежать обратно — искать среди невменяемых и вырубленных его сменщика? Чувствуя себя идущим на смерть гладиатором, сама схватилась за штурвал. Оставалось надеяться, что реальный воздушный корабль окажется не сложней ещё в прошлой жизни пройденного на домашнем компьютере симулятора истребителя… С грехом пополам я всё же разобралась с управлением, в процессе пару раз заставив корабль клюнуть носом и едва не устроив капитальный крен на правый борт. Главный принцип — держать штурвал под строго определённым углом и молиться, чтобы байки неведомого боцмана с «Ветреной танцовщицы» оказались правдивыми.***
Только я подумала, что дела начинают налаживаться, как всё немедленно пошло наперекосяк. Меня насторожило движение за спиной. Казавшийся безобидным рулевой бросился на меня, отчаянно завывая. В этом вое не осталось ничего человеческого, один неизбывный ужас. Руки в который раз сработали быстрей головы. Уже привычным движением я отмахнулась от него, как от надоедливой мухи. Вот только не учла, что в таком небольшом помещении особо не подерёшься. Отброшенный мной мужчина налетел спиной на длинный металлический рычаг с фигурной ручкой. Ручку я рассмотрела очень хорошо. Ведь она пробила тело насквозь, выйдя наружу в районе живота. Едва не выпустив штурвал, я в шоке поднесла руку ко рту. У меня не было сил оторвать взгляд от человека, по моей милости пришпиленного к стене, как наколотый на булавку жук. Вот и всё. Не рассчитала. Я убила… Убила-таки человека своей дурной силищей. Во рту пересохло, к горлу подступил ком, а запах крови сделался нестерпимым. Металлический и в то же время чуть сладковатый, он заполнил собой всё вокруг. Тут рулевой поднял голову. И улыбнулся мне. — Почему ты не хочешь поиграть со мной? — вкрадчиво поинтересовался он, моргая попеременно то правым, то левым глазом. — И другим не даёшь… Когда они спят, это совсем не так весело! А затем рулевой дёрнулся, пытаясь освободиться от пригвоздившего его к стене рычага. При этом у него внутри что-то отвратительно хлюпнуло и изо рта хлынул весело пузырящийся тёмно-багровый поток. Но рычаг не поддался. На лице бывшего рулевого появилось комично-обиженное выражение. — Он запер меня здесь! Одного! — визгливо заверещал он, орошая всё вокруг брызгами крови и слюны. — А теперь ты не даёшь мне поиграть! Это несправедливо! И тут он гаденько захихикал. Если у меня и оставались сомнения в личности невидимого палубного хохотуна, сейчас они испарились. — О, я знаю! Ты же из тех, кто любит, чтобы всё было честно? Толстый парень думал, что из тех! Я дёрнулась, как от удара. Толстый парень? Дин? Откуда Это может знать, что думает про меня Дин?! — Давай ты поможешь мне? Ну, дава-ай, что тебе стоит? — продолжало канючить нечто, занявшее место рулевого. Проигнорировав призыв, я осталась на месте, судорожно вцепившись в штурвал. Кажется, на металлической рукоятке появилась вмятина, повторяющая форму моих пальцев. Как заведённая, я твердила себе: главное — держать курс. Всё что я вижу — лишь галлюцинация, воздействие неведомого газа или излучения. Оно оперирует только тем, что мне известно, это игра моих собственных мыслей и страхов! Вот только было непохоже, что глюку было хоть какое-то дело до моего самовнушения. Убедившись, что взывать к моей честности — дохлый номер, тварь прекратила корчить из себя страдальца и начала сноровисто выламывать рычаг. При этом она продолжала болтать. По мере того, как металл поддавался, её голос менялся, из визгливого переходя в откровенно рычащий. — Ну что, а теперь поиграем, Звезда Надежды? — издевательски пробасило нечто, отбрасывая в сторону вырванный из паза рычаг. — Прости, но на сегодня у меня другие планы! — рявкнула я в ответ, резко дёргая штурвал на себя. «Облачный Секач» повёл себя как необъезженная лошадь, вознамерившаяся встать на дыбы. Стрелки датчиков давления и прочей необходимой рулевому машинерии испуганно заметались по шкалам. В голове промелькнуло: «Как бы от таких манёвров все не попадали за борт». Кадавр кубарем отлетел к противоположной стене. — Запомни, тварь, — прорычала зло, глядя, как мой враг поднимается, тряся головой, словно получившая по носу собака. Из расширившейся раны на его животе вывалились розовые канаты порванных кишок. — У зла, — в секунду создала в свободной руке щит с драконами. Не став дожидаться у моря погоды, тварь прыгнула, ещё больше усиливая сходство с бешеной псиной. — Никогда, — размахнулась, вкладывая все свои чувства без остатка. — Не будет надо мной власти! — прокричала во всю мощь лёгких, когда наши атаки схлестнулись. Пытаясь наскочить на щит сверху, мерзость на полном ходу получила по зубам. Страха больше не было. Только ярость. Испепеляющая, огненная. Она заполняла всё моё существо до краёв. Чем бы ни была эта мразь, она причиняла боль невинным людям. Посмела назвать их игрушками! Ей не было прощенья! Вместе с этой мыслью внутри меня что-то взорвалось. И ярость вырвалась наружу светом, исходящим, казалось, из-под кожи, из самого моего нутра. Стоило ему коснуться твари, та заверещала, словно ошпаренная кипятком. Сквозь полупрозрачное силовое поле щита я видела, как лицо бывшего рулевого превращается в ободранную маску, с которой клоками сходит сделавшаяся дряблой кожа. Не тратя времени на обдумывание ситуации, я с омерзением тряхнула щитом, сбрасывая голосящее отродье себе под ноги. А затем мощным пинком отправила его прочь. В этот миг мир вокруг нас замер. Натянулась и зазвенела от напряжения невидимая струна… — Нет, не уйдёшь! — истерично завизжало нечто, пытаясь подняться. В унисон мерзкому воплю, где-то под нами, в глубине нижних палуб, раздался отчаянный грохот и скрежет. Успевший за долгий полёт стать привычным гул машин сделался надсадным, режущим ухо. Но было поздно. Появилось ощущение, будто корабль прорвал некий до поры неосязаемый барьер. Расходящееся от моей кожи белое пламя ликующе взвилось к потолку и опало. Сгинула без следа опалесцирующая дымка перед глазами. Сломанной куклой рухнуло на окровавленные доски пола тело рулевого. Не веря, что всё могло закончиться вот так, я некоторое время неотрывно смотрела на труп, позволяя кораблю подниматься всё выше. Просуществовавшая семь лет картина мира разлетелась вдребезги. И сейчас у меня не было ни сил, ни желания копаться в осколках, пытаясь собрать из них хоть что-нибудь путное. Косясь на так и оставшееся неподвижным тело, я всё-таки рискнула развеять щит. Затем выровняла штурвал и зафиксировала его ремнём. Даже такой доморощенный автопилот лучше, чем ничего. Хоть «Облачный Секач» и вырвался из объятий Безумного ветра, кому-то предстоит расхлёбывать последствия. И интуиция подсказывала, что этот «кто-то» — я.