***
— Та-ак… Давайте резюмируем, а то я не уверена, что правильно поняла, — предельно спокойным тоном проговорила я, нервно поёрзав на узком и до обидного хлипком диванчике. Просто не предназначенная под кого-то моих габаритов корабельная мебель была для меня предметом мучений. Но все неудобства, которые она могла доставить, меркли на фоне этого разговора. — Вы хотите передать мне свою долю и предлагаете выкупить долю капитана? — Долю бывшего капитана. Теперь её придётся выкупать у семьи Галост. Учитывая ситуацию, уверен, они согласятся пойти навстречу, — невозмутимо поправил меня сидящий напротив мужчина. — В остальном всё верно. — Просто это всё… кхм, слегка неожиданно. На самом деле «неожиданно» — это ещё слабо сказано. Уже минут пять мы ходили вокруг да около, а я так и не смогла понять, с чего мастера Фанлондэ пробило на альтруизм такого размаха. — Помнится, ваша подопечная настаивала на достойной компенсации, — тут старпом поразил меня до глубины души, впервые на моей памяти позволив губам сложиться в подобие улыбки. — Хорошо, скажу проще, — сдалась я, устав гадать об его истинных мотивах. В конце концов, я на ногах уже третьи сутки, за которые видела больше трупов, чем за обе свои жизни вместе взятые. Меньше всего на свете мне хотелось играть в шарады. — В чём подвох? — Нет никакого подвоха. Никто и никогда не выводил судно из плена Безумного Ветра. Команда с радостью примет такого капитана. — Возможно, — согласилась я, чувствуя, что ступаю на тонкий лёд. — Но это всё ещё не повод фактически дарить мне корабль! Старпом окинул меня своим фирменным внимательным взглядом. — Вы сохранили наши жизни, хоть мы и проявили себя… Мы были виноваты перед вами, но вы не отвернулись. Сейчас людям нужен лидер, символ. Слишком легко прийти в отчаяние на корабле, лишь чудом держащемся в воздухе. Я глубоко вздохнула, на мгновение прикрыв глаза. Это был весомый довод. С него и надо было начинать, по правде говоря. Помощь в поддержании дисциплины и морального духа экипажа вполне соответствует моим интересам. Вот только зачем Фанлондэ так настойчиво сватает мне капитанство и полкорабля в придачу? Долетели бы до ремонтного дока и разбежались довольные друг другом. А с другой стороны — да какая разница, что стукнуло ему в голову! Это же шанс получить собственный воздушный корабль! Во мне натурально пробудились хомячьи инстинкты: «Халява! Взять-взять!» Уловив мои колебания, старпом интерпретировал их по-своему: — Вы необычный человек, Алькарин. Команда уже называет вас посланницей Архитектора, — он упрямо вздёрнул подбородок. — Многие запомнили свет, исходящий от вас. Я запомнил… Конечно, вы можете отказаться, но свою долю я перепишу на вас в любом случае. Заметив в глазах собеседника фанатичный блеск, я с трудом сдержала порыв отсесть подальше. Вот только религиозной истерии нам для полного счастья и не хватало! Я, конечно, понимаю, что каждый борется со стрессом по-своему, но… Не за мой же счёт! Никогда бы не подумала, что мастер Фанлондэ может серьёзно относиться к подобному. Хотя, что я вообще о нём знаю, кроме любви к дисциплине и панического страха перед лягушками? — Ох, как же всё сложно… Можете считать, что вы меня убедили. Если думаете, что людям нужен символ, я им стану. На пару дней меня хватит. Но насчёт корабля… Давайте повременим. Такие вещи не решаются с наскока. У меня есть дела на берегу, и ответ я смогу дать не раньше, чем покончу с ними, — нашла я решение дилеммы. В конце концов, ещё неизвестно, как встретит меня знакомый деда. Рекомендательное письмо — кстати, не помешало бы вспомнить, куда я его засунула — это хорошо, но запасной вариант не помешает. — «Секачу» в любом случае понадобится ремонт, — мужчина кивнул и словно бы слегка расслабился. — У вас будет время всё спокойно обдумать. — Я тоже очень на это надеюсь. После разговора я по привычке обошла весь корабль. Как не обидно было признавать, идею сделать из меня живое знамя старпом взял не с потолка. Подобно земным морякам, воздухоплаватели — народ суеверный, со своими приметами, легендами и обычаями. Я недооценила их и теперь вынуждена за это расплачиваться… Символ, значит. Звезда надежды. Вот уж правда, как вы лодку назовёте, так она и поплывёт. Ну, удружил, дедушка! Убедившись, что нигде не требуется срочного вмешательства, я послала всё и отправилась прямиком в нашу с ребятами «каюту». Отсыпаться за все дни нервотрёпки. Учитывая обстоятельства и свою роль в спасении корабля, можно было бы набраться окаянства и потребовать переселения в бывшую каюту капитана. И плевать, что недавно оттуда вынесли удавленника! Уверена, там есть нормальная кровать… Но это было бы слишком похоже на окончательное объявление о намерениях. Поэтому я свернулась калачиком на своём лежаке и впервые за три дня провалилась в сон, наполненный смутным ощущением чужого присутствия. Оно не было враждебным, скорей — полностью безразличным.***
Робиния встретила наш прилёт тяжёлым пасмурным небом и мерзкой моросью. Тем не менее, земле были рады все. Я так и вовсе была готова расцеловать причал. Последние километры до суши альтернатор преодолел не иначе как на морально-волевых, по приходу в порт благополучно издохнув. Когда я, поддавшись интересу, спустилась в машинное и увидела степень повреждений, мне чуть не поплохело. Превозносить нужно тех, кто сумел удержать настолько изуродованный агрегат в рабочем состоянии, а не меня! Если соглашусь стать капитаном этого корыта, первым делом вынесу им благодарность перед строем! Мы с Раудином шли по тихим, почти сельским улочкам. Единственное местное поселение выглядело сошедшим с картинки. Вдоль вымощенной брусчаткой дороги расположились уютные даже на вид коттеджи с цветущими палисадниками. По украшающим фасады трубам декоративных водостоков весело шумела вода, а над черепичными крышами поскрипывали, поворачиваясь на ветру, флюгеры. Влажный воздух был наполнен пряным ароматом розовых и жёлтых оселарий. Покинув порт, мы не встретили ни одной живой души. Казалось, дурная погода разогнала всех жителей по домам. Вокруг царила необыкновенная тишина. Было слышно, как шелестят под продолжающимся дождём листья. Вечно дребезжащая многочисленными механизмами Гентиана давно и прочно отучила меня от такого умиротворяющего безмолвия. Будь сейчас с нами Шаира, она нашла бы в этом отличный повод поворчать. Уж кто-кто, а наша Королева Карт просто не мыслила себя без городской суеты. Но она решила остаться на «Секаче» и помочь мастеру Фанлондэ с поиском покупателя на груз, бравшийся под реализацию на базарах Стипы. Да, оказывается, мы что-то такое везли… Похоже, Шай даже не сомневалась, что щедрое предложение старпома будет принято. И уже пересматривала планы на жизнь, примеряя на себя роль корабельного сенешаля. Будет немного обидно, если придётся её разочаровать. — Значит, ты так и не нашла письмо? — сочувственным тоном спросил Дин, одёргивая капюшон свежеокрашенного плаща. Я всё же не забыла замечание о приметной одежде, а у одного из матросов нашлась кумачовая краска для ткани. В итоге наши кобальтово-синие плащи нуменероведов превратились в чернильно-фиолетовые. Учитывая уходящий в бесконечность список моих особых примет, не ахти какая маскировка, но на безрыбье… И так сгодится. — Нет, — отрицательно мотнула я головой. — Подозреваю, оно осталось в столице. А ведь чувствовала, что что-то забыла… Но не волнуйся, я что-нибудь придумаю! Несмотря на мою браваду, отсутствие письма грозило серьёзно усложнить дело. Как минимум, без него будет не доказать, что я не верблюд. А не относящийся ни к Храму, ни к Университету специалист по нуменерам должен быть профессиональным параноиком. Любому уроду в любой момент может прийти мысль, что у тебя уж точно есть чем поживиться! Конечно, всегда можно стянуть перчатку и сунуть ему в нос симбионт… Но тут уже возражала моя собственная паранойя. Пусть дед и отзывается о нём как о хорошем человеке, я-то его совсем не знаю. Вдруг у этого теоретика от возможности перейти к практике крышу сорвёт? На полпути дорогу нам перегородила похоронная процессия. Впереди неторопливо вышагивал седобородый жрец Храма. Помахивая чадящим от влажности ритуальным факелом, от которого позже зажгут погребальный костёр, он мерным речитативом зачитывал по памяти «Слово Архитектора о прощании». Увидев его, я невольно вспомнила, что кто-то ещё должен договориться о последнем пути для погибших с «Облачного Секача». Следом за жрецом двигалась группа человек в тридцать, не меньше. На громоздких позолоченных носилках покоилось укутанное саваном тело. Согласно ритуалу, оно несколько дней бальзамировалось в особых маслах, чтобы сегодня отправиться навстречу очистительному огню. Не могу сказать, что лица всех присутствующих выражали соответствующую случаю скорбь. Симпатичная, хоть и немного полноватая девушка с собранными в высокую причёску волосами презрительно косилась на впереди идущего мужчину лет пятидесяти. Он никак не реагировал на злобные взгляды, а вот держащая его под руку длинношеяя брюнетка, в каждое ухо которой было вдето по пять звенящих при ходьбе золотых колец, только что не дымилась от возмущения. Ровно на середине улицы любительница эффектных причёсок поскользнулась на мокром камне и приземлилась в лужу, орошая окружающих веером брызг. Словно этого мало, в попытке остановить падение она успела схватиться за одежду брюнетки. Почувствовав, что её тянут назад, женщина с визгом рванула вперёд, оставляя в чужих руках здоровый кусок подола. Процессия, явно не готовая к таким неожиданностям, сбилась с шага — часть людей застопорилась, часть, наоборот, продолжила шествие. В результате носилки опасно накренились, и тело начало падать. Я рывком преодолела разделяющее нас расстояние и подхватила отпущенную кем-то нерасторопным ручку, помогая удержать покойника. Мысль просто наблюдать, как мертвец падает в грязь, показалась мне кощунственной. Тем временем события развивались. В попытке рассмотреть нанесённый платью урон, обладательница звенящих серёжек закрутилась на месте как щенок, пытающийся поймать свой хвост. А потом визгливо взвыла: — Ты-ыы! Ты всю жизнь позорила сначала мать, потом моего брата, а теперь, после его смерти, захотела ещё и меня дурой выставить! Лицо не успевшей подняться из лужи девушки начало стремительно наливаться красным. — Да тут и выставлять не надо! — Не смей разевать на меня свой грязный рот, Имоэн! — Ещё как посмею! И не тебе меня судить, воровка! — Это я-то воровка?! Да все знают, что это вы со своим хахалем украли завещание моего дорогого Имиона! — Имиона? — ослабевшим голосом переспросила я. К сожалению, все вокруг были слишком увлечены разгорающейся сварой, чтобы ответить. Пораженная Имоэн широко распахнула глаза. Башня на её голове не выдержала испытания дождём и начала распадаться на отдельные локоны. — Что глазами хлопаешь, думаешь, никто не видел, как ты милуешься по углам со своим рыжим?! Бесстыдница! Вот только что-то его давно не видно… Сбежал твой ненаглядный? — Заткнись! — завизжала Имоэн. Лихорадочный румянец, заливший её лицо, переполз на шею, а глаза блестели от сдерживаемых слёз. — Заткнись, заткнись, заткнись! — Довольно! — наконец вмешался пришедший от главы колонны жрец. Вместо того чтобы послушаться, раскрасневшаяся девушка зачерпнула из своей лужи грязи и швырнула сопернице в лицо. Брюнетка сумела уклониться, и «снаряд» попал прямиком на пурпурную мантию жреца. Улица мгновенно погрузилась в напряжённое молчание. — Прочь! — грозно рявкнул жрец. — Немедленно уведите этих истеричек! Первой, роняя слёзы, спешно ретировалась Имоэн. Видимо, предчувствовала, чем может обернуться дело, если она промедлит. Потом мужчина, так ни разу и не открывший рта за время скандала, прикрыл свою спутницу плащом и повёл прочь. Оторванный подол её платья так и остался сиротливо лежать на дороге. Замершая было процессия ожила, все засуетились. У меня вежливо изъяли ручку носилок. Жрец только осуждающе покачал головой: — Догадывался ведь, что прощание с Маланором превратится в балаган, но не думал, что дело зайдёт так далеко. — Вы провожаете в последний путь Имиона Маланора? — не желая признавать очевидное, спросила я. — Истинно так, э-э-э… дева, — протянул жрец, задирая голову и окидывая меня несколько пришибленным взглядом. — Как это произошло? — Сей муж стал жертвой трагической случайности. Четыре дня назад он упал с лестницы в собственном доме и сломал шею… Все мы смертны и рано или поздно явимся к трону Архитектора, — старец смиренно склонил голову и наткнулся глазами на расползающееся по одежде грязевое пятно. — Но, увы, не все в силах это понять. Весьма часто, вместо того чтобы проникаться мыслями о грядущем, родственники почившего разводят недостойные свары. — Помнится, они обвиняли друг друга в краже? — Глупости всё это, — жрец раздраженно махнул рукой с чадящим факелом. — Каждая из этих клуш вбила себе в голову, что Имион завещает дом именно ей. А теперь не могут смириться с мыслью, что он не оставил инструкций на случай гибели… Имион жил прошлым, весь в своих книгах. А до настоящего и тем более будущего ему дела не было вовсе. Сколько раз говорил ему, о душе подумай? Эх… — И кому же отойдёт дом? — А мне почём знать, дева? Я и так с тобой заболтался, а мне ещё обряд справлять. — Тогда не стану досаждать вам больше. Прошу прощения, — я вежливо кивнула и отошла в сторону. Следить, как мою единственную надежду узнать хоть что-то про симбионт уносят навстречу погребальному костру. Четыре дня… Четыре дня назад мы попали в порыв Безумного Ветра. Тогда же остановилось сердце человека, способного мне помочь. Это просто какой-то злой рок. — Не расстраивайся, Рин. Наверняка, если поискать, найдутся и другие специалисты, — подождав, пока процессия скроется за поворотом, подошёл ко мне Раудин. В отличие от меня, ему хватило ума не лезть в разборки посторонних. — Возможно. Но только этот имел рекомендацию деда… А значит, гарантированно не попытался бы сразу сдать меня куда надо. — Если не доверяешь людям — обратимся к книгам… — Книги… Точно, книги! Дин, ты гений! — воскликнула я. — Ну, я всегда это знал, — с наигранной скромностью фыркнул он. — Невозможно держать всю информацию в голове! У него дома должны были остаться рабочие журналы! — я азартно рубанула воздух рукой. — Нужно просто забрать их и изучить! — Ты что, хочешь их… украсть? — уловив ход моих мыслей, нервно хохотнул Раудин. — Не украсть, а одолжить. Пока вопрос с наследованием не решится, просить всё равно не у кого. А бывшему хозяину они точно больше не пригодятся… — я оглянулась по сторонам, убеждаясь, что улица всё ещё пуста. — И действовать нужно прямо сейчас — пока сжигают тело и проводят обряд прощания. К тому же идёт дождь. Никто не высунет носа на улицу без особой надобности. — А если кто-то остался в доме? Я на секунду задумалась, перебирая варианты. — Вряд ли. Все, для кого покойный что-то значил, сейчас на церемонии… Но перестраховаться не помешает. — Значит, мы проберёмся в дом… — Не мы, Дин. Только я. — Что? Но как же… — на лице моего друга появилось то самое потерянное выражение, которое я так часто могла наблюдать в последние дни полёта. Я ошарашенно моргнула, удивлённая такой болезненной реакцией на совершенно логичное предложение. Раньше Дину хватало здравого смысла признать, что для некоторых вещей я приспособлена лучше. Не к месту вспомнились слова покойного рулевого, что «толстый парень» считает меня справедливой… — У тебя будет другая задача, — подстёгнутая смутной догадкой, сымпровизировала я. — Будешь страховать меня. Нужно отвлечь соседей и собрать всю информацию об Имионе Маланоре, какую только сможешь. — А… Тогда конечно, — уже живей отозвался Дин.***
Когда дверь ближайшего к жилищу покойного дома захлопнулась, я удовлетворённо потёрла руки. Уверена, в этот момент мне только таблички на шею не хватало с надписью «Она замышляет недоброе!» Природа сотворила моего друга находчивым и обаятельным, пусть даже его обаяние частично и растворилось в лишних килограммах. Уверена, пожилая соседка Маланора с радостью поведает Раудину всё, что знает, и даже больше. Не то чтобы мне были сильно нужны местные сплетни, но никогда не знаешь, что может пригодиться. И Дин будет при деле. Отбросив лишние мысли, я покинула свой «наблюдательный пункт» в тени особо раскидистого куста сариды. Крупные резные листья неплохо скрывали меня от так и не прекратившегося дождя и чужих глаз, но настала пора приступать к делу. Я посмотрела на свою цель. Стоящий особняком двухэтажный коттедж с небольшой крытой трассой и черепичной крышей мне даже понравился. Серый облицовочный камень гармонично соседствовал с потемневшим от времени металлом. Дверь украшал вычурный медный механизм, судя по всему, исполняющий роль замка. Чем ближе я подходила, тем быстрей таяла моя решимость. Как-то раньше не доводилось влезать в чужие дома, да ещё и с откровенно противозаконными целями. Эх. Надеюсь, дед никогда об этом не узнает. Меньше месяца в свободном плавании, а уже вовсю качусь по наклонной… Но и отступать не вариант, другого случая может не представиться! Так что — вперёд! С моими способностями вскрыть парадную дверь не составило бы труда. Но что-то, возможно, пресловутая интуиция, удерживало меня от такого шага. А раз войти через дверь, как все нормальные люди, не вариант, придётся пользоваться верхними путями. Уж что-что, а лазать по крышам я всегда умела. Мир сузился до одной точки, а время замерло. Позади остались не успевшие долететь до земли капли дождя. Обострённые до предела чувства улавливали каждый порыв ветра, шевеление каждого листа в саду. В два прыжка очутившись на крыше, я приблизилась к подмеченному ранее окну. С помощью нуменера сформировала тонкий как нить щуп и направила его к щели между рам, а затем медленно, прикусив губу от напряжения, заставила его удлиниться и сдвинуть шпингалет. Ну вот и всё. А я-то разволновалась… Если не выйдет с научной карьерой и капитанством, всегда можно будет податься в криминал. Буду — Алькарин Золотая Ручка. Сбрасывая напряжение, я фыркнула собственной незамысловатой шутке и наконец проникла в дом. Внутри он оказался не менее примечательным, чем снаружи. Над занимающим половину дальней стены камином красовалось потрясающей красоты мозаичное панно, изображающее стилизованную под старину карту Кенджаной. Вот только расположение островов было весьма специфично. В центре неизвестный мастер расположил Селенцерус — родину Архитектора и местный Ватикан по совместительству. Остальные острова словно закручивались вокруг него расходящейся спиралью. Под потолком висели две кованые люстры янтарного стекла. Вдоль стен стояли шкафы, словно специально созданные, чтобы удивлять случайных гостей. Ни одной прямой линии, стенки и даже полки выгибаются дугами. Они были забиты книгами, стопками бумаг и свёрнутыми в рулончики свитками. Напротив окна стоял рабочий стол, обтянутый чёрным сукном. Ветер уже сдул с него какие-то бумаги. Неужели я умудрилась влезть в рабочий кабинет? Это всё равно что выстрелить с закрытыми глазами и попасть в десятку! Но уже час спустя я начала понимать, что поторопилась с выводами. Имион Маланор действительно вёл рабочие записи. Текст часто перескакивал с темы на тему, но точно не имел ничего общего с интересующими меня вопросами. Рассуждения, заметки, иллюстрации… Надо сказать, для нынешней эпохи многие его выводы были откровенно революционными. Чего стоит одна теория о существовавших в прошлом управляемых космических аппаратов, выведенная всего лишь на основе часто мелькавших в самых древних сказаниях «драконов, летавших меж звёзд»! Я с сожалением отложила прочитанный свиток на место. Чтобы хотя бы мельком просмотреть все записи, уйдёт месяц, не меньше. Месяц, которого у меня нет. Но не хватать же все бумаги подряд в надежде, что среди них найдутся нужные! Не говоря уже о том, что он мог просто не держать по-настоящему важные тексты на видном месте! Хм… Стоило подумать об этом сразу. Оставив разбор шкафов на крайний случай, я с новым интересом оглядела кабинет. Теперь, когда я наконец сообразила, что искать, взгляд то и дело выхватывал ранее проигнорированные детали. Книга, выдвинутая с середины ряда — «Правдивая история десяти океанов». Наскоро пролистала и поставила обратно. Сказки и апокрифы. Сомнительные, но не запрещённые. И никаких вкладышей или пометок. Следующим объектом моего внимания стали статуэтки на каминной полке. На тонком слое пыли остался круг, совпадающий с диаметром подставки… Словно одной не хватает. Подойдя поближе, я не обнаружила ничего необычного, кроме крохотного осколка. Похоже, недостающую фигурку разбили. Уже собираясь отходить, краем глаза зацепилась за мозаичную карту. На изображении Селенцеруса присутствовала едва заметная потёртость. Приглядевшись, такие же отметины можно было найти и на других островах. Как часто нужно прикасаться к камню, чтобы на нём остались следы? Как завороженная, я уставилась на мозаику. Казавшееся странным расположение островов исполнилось глубокого смысла, сложившись в чёткую цепочку. Передо мной висела схема Первого полёта! Окрылённая этим открытием, я нарушила свой зарок не делать глупости — нажала пальцем на Селенцерус, как нажала бы на обычную кнопку. Раздался тихий щелчок, и контур острова погрузился в карту почти на сантиметр. Выждав пару секунд, нашла глазами следующий остров и нажала уже на него. Пройдя так почти всю цепочку, я замешкалась лишь в конце. После Гентианы должна была следовать Конваллария — последний остров, открытый лично Архитектором. Но я колебалась. Официально одобряемая версия. Довольно странный выбор для человека, на полном серьёзе сделавшего своей специализацией сказки и предания. — Сказки, значит… — прошептала я и решительно отвела руку от изображения Конвалларии, вместо этого нажав в центр россыпи мелких островков, среди которых скрывались Стипа и Робиния. Затем — Люциум с его изъеденной многочисленными бухтами береговой линией, а после, будто ради контраста — нажатие на неестественно ровный квадратик Джантака. И, наконец, моя рука опустилась к самому низу, где на карте Земли находился бы Южный Полюс. Антиарис — остров, отгороженный от остального мира стеной непрекращающейся бури. Его изображение было окружено тёмными завитушками, напоминающими щупальца осьминога. Так на совсем древних картах изображали «дурные места». Именно этот остров, а вовсе не Конвалларию, апокрифы называли местом последнего путешествия Архитектора. Стоило нажать на последнюю кнопку, раздалось тихое жужжание. Мозаичная картина с щелчком выдвинулась из рамы и отъехала в сторону. В тайнике друг на друге стояли четыре ящика. Три из них были разделены на ячейки, обитые изнутри хрупкими даже на вид чёрными керамическими пластинами. Мне доводилось видеть подобное раньше — экранирование, мешающее нуменерам войти в резонанс. Никогда не знаешь, как древние предметы будут взаимодействовать между собой. Четвёртый ящик представлял собой обычный деревянный короб, такой же пустой, как и остальные. Его я чуть ли не облизала, но так и не обнаружила ничего подозрительного. — Проклятье! Столько волнений и всё впустую! — громким шёпотом возмутилась я, закрывая бесполезный тайник. С тем же тихим жужжанием карта плавно встала на место. Раззадоренное неудачей, во мне пробудилось дурное любопытство. А что бы случилось, нажми я на Конвалларию?***
Дед всегда говорил, что я — человек действия. В том плане, что я слишком часто сначала делаю, а потом думаю. Это серьёзный недостаток для исследователя. Да и для жизни в целом. Не будь я такой, не пришлось бы сверкая пятками бежать из столицы. И получать удар током от секунду назад выглядящей такой безобидной мозаики… Впрочем, шоковой терапии удалось избежать. Мне всё же хватило ума не тыкать в подозрительную кнопку голыми руками. Но подпрыгнула я метра на полтора, не меньше. Чуть головой в потолок не врезалась. Это ведь ловушка! Более чем уверена, что в карту вмонтирован миниатюрный нуменер. Не слишком похоже на «живущего в своих книгах» безобидного учёного, каким описывал Имиона Маланора местный жрец… В свете таких новостей разбитая статуэтка, выдвинутая с полки книга и опустошенный тайник обрели в моих глазах совсем другое объяснение. Сам хозяин уж точно не забыл бы верную последовательность. Значит, ошибся чужак. Чужак, знавший, где и что искать. Я подошла обратно к камину и задумчиво провела пальцем по следу от подставки. Судя по успевшей скопиться пыли, тайник вскрыли несколько дней назад. Либо сразу после смерти учёного, либо… Чувствуя себя по меньшей мере Шерлоком Холмсом, я распахнула дверь и вышла на небольшую лестничную площадку. Единственное узкое окно давало достаточно света, чтобы рассмотреть дверь напротив и злополучную лестницу на первый этаж. И тут я услышала его. Звук пришедших в движение шестерёнок, сопровождающийся тихим хлопком. Кто-то вошёл сквозь парадную дверь. Неизвестный двигался крадучись. Даже с моим восприятием его шаги казались тихими. Предельно аккуратными. Раз таится, значит — не считает себя хозяином. А стало быть, у меня объявился конкурент. Я отступила к стене и замерла, лихорадочно просчитывая варианты дальнейших действий. В своей способности покинуть здание так же быстро и тихо, как и проникла, я не сомневалась. Новичок даже не поймёт, что до него здесь был кто-то ещё. Вот только мне совершенно не хотелось сбегать, поджав хвост. И вообще, я первая сюда пришла! Это моя добыча! Тем временем таинственный лазутчик миновал холл и вышел в расположенную на первом этаже гостиную. Теперь я наконец могла рассмотреть его во всех подробностях. Мужчина из тех, про кого говорят «человек без возраста». Его черты были слишком резкими, чтобы их можно было назвать красивыми в общепринятом смысле, а глаза оказались настолько жгуче-карими, что зрачок почти сливался с радужкой. В дождливом полумраке казалось, что с его лица на меня смотрят две безразличные ко всему живому бездны. Самая обычная одежда, сапоги из мягкой кожи — совершенно безликие, не запоминающиеся вещи. В таких легко будет затеряться в толпе. Единственной выбивающейся из образа деталью была великолепная трость светлого дерева с набалдашником, стилизованным под когтистую лапу неведомой твари. Незнакомец не опирался на неё, а просто нёс в руке. Мельком подумалось, что это странно. Какой дурак потащится взламывать чужой дом с тростью наперевес? Тем временем мой конкурент уверенно продвигался к лестнице, игнорируя двери в другие комнаты и дорогие безделушки в серванте. Ещё чуть-чуть, и он меня заметит. Больше медлить нельзя. Стремясь сразу произвести должное впечатление, я не стала сдерживаться. Для обычного человека это должно было выглядеть впечатляюще. Словно я соткалась у подножья лестницы прямо из воздуха, во всём своём почти трёхметровом великолепии. Моё мраморно-белое лицо наверняка выглядело в сумраке гостиной не менее эффектно, чем его глаза. Хех, просто какая-то встреча двух злых духов в заброшенном доме. Откровенно рисуясь, я шагнула вперёд и, нависнув над мужчиной, промурлыкала: — Ка-ак интересно… Кто ты такой и что здесь забыл? Полагаю, вид у меня был до крайности самодовольный. Но, нужно отдать незнакомцу должное, ни один мускул на его лице не дрогнул. Он лишь перехватил свою трость оружейным хватом, как меч или шпагу. Очень немногие способны сохранить самообладание, когда на них наезжает кто-то типа меня. — Можете называть меня Лерайе. Лерайе Маланор. А вот кто вы и что делаете в доме моего отца — большой вопрос. Упс. Неудобно получилось… Если этот тип не врёт, конечно. — Вас не было на прощании, — констатировала я, пытаясь скрыть нахлынувшую неловкость. Наверно, именно так чувствовала бы себя кошка, собравшаяся поиграть с мышкой, но обнаружившая вместо неё колючего ежа. Обманутой в лучших ожиданиях. Можно, конечно, потыкать эту колючку лапкой, а толку? — Появись я там, не обошлось бы без скандала. Никто не любит побочных сыновей, — пожал плечами так называемый Лерайе. — Зря волновались. Ваши «родственники», — в это слово я вложила весь свой скепсис, — прекрасно справились и сами. — Это на них похоже. Между нами повисло неловкое молчание. — Вы не ответили на вопрос, — через несколько томительных секунд напомнил он. — Я из Университета Гентианы. Ваш… отец сотрудничал с нами. Я должна была забрать у него кое-какие материалы для исследования, — не моргнув глазом сообщила я. Всё же полуправда — великая вещь. — Пришлось импровизировать. Но, похоже, я опоздала. Чтобы добраться до цели, придётся расследовать кражу. Лерайе по-птичьи склонил голову набок. Видимо, пытался понять, шучу я или говорю серьёзно. — Расследовать, — наконец протянул он, словно пробуя на вкус каждую букву. В его невозможных глазах отразилась тень эмоции, которую я не смогла распознать. Слишком быстро она пропала — словно рыба мазнула хвостом по поверхности воды и тут же скрылась в глубине. — Не знал, что в наше время ещё встречаются учёные, склонные к авантюрам. — Значит, вы мало знаете о настоящих учёных. — Хм. Возможно, — тонкие губы моего собеседника растянулись в вежливой, но холодной улыбке. — А знаете, мы ведь могли бы помочь друг другу. Меня интересуют некие бумаги… Тут Лерайе замолк, будто вдруг задумавшись о чём-то. Из вежливости я немного подождала, но продолжать он явно не собирался. — Завещание? — предположила я, вспомнив основной предмет похоронного скандала. — Завещание, — покорно согласился он, принявшись задумчиво мять ладонью подбородок. Продолжить разговор нам помешал уже знакомый рокот шестерёнок. Запирающий механизм входной двери снова пришёл в движение. Лерайе мгновенно отбросил все свои размышления. Не сговариваясь, мы кинулись к лестнице наверх. Достаточно глупый поступок, на самом деле. Но когда застигнутые врасплох люди вообще поступали умно? Лерайе едва не споткнулся о невесть как оказавшуюся на лестнице кочергу. Мельком отметив очередную странность, я распахнула дверь второй комнаты. Там оказалась хозяйская спальня. Если не обращать внимания на успевшее появиться лёгкое ощущение затхлости, она выглядела так, словно жилец поспешно вышел и вот-вот вернётся. Небрежно застеленная зелёным покрывалом кровать, раскрытая перевёрнутая книга возле подушки. Из картины выбивался лишь очаг небольшого камина, покрытый изнутри толстым слоем стылой золы. На каминной стойке отсутствовала злополучная кочерга. Готова поспорить, та самая — с лестницы. Ситуация с «падением с лестницы» нравилась мне всё меньше и меньше. Пока я осматривалась, мой невольный соучастник опустился на колени у замочной скважины и замер, чутко ловя каждый звук. На самом деле, мог бы и не напрягаться. Благо новые визитёры не заморачивались скрытностью. Их было двое, мужчина и женщина. О, женщина… Этот визгливый голос я узнала бы из тысячи. — У вас тут что, на сегодня намечена семейная сходка? — тихонько проворчала я. Вместо ответа Лерайе бросил на меня нечитаемый взгляд и почти вплотную прижался к двери. С опозданием я сообразила, что ему должно быть слышно куда хуже, чем мне. Переговоры тем временем стихли. А затем снизу раздались ритмичные гремящие звуки, переросшие в мелкую дробь. — Что они там делают? — тихо поинтересовался мой спутник. Несмотря на сохранившееся на лице выражение безразличия, в его голосе прозвучала здоровая доля недоумения. — Судя по звукам, просеивают крупу. Лерайе резко развернулся ко мне, всем своим видом выражая глубокое сомнение в моих интеллектуальных способностях. — Между прочим, съестные запасы и исподнее — самые популярные места для денежной заначки. — Какие богатые познания, — в шепоте Лерайе сквозила неприкрытая ирония. — Какое финансирование, такие и познания, — беззлобно отшутилась я, решительно переходя на ты. — Лучше скажи, предпочитаешь выбираться со мной через окно или предстанешь перед родичами? — Не хочу отвлекать людей от увлекательного занятия. — Чудесно, — кивнула я, распахивая окно. — Тогда держись крепче и постарайся не орать. — Почему я вообще должен… Я не позволила ему договорить. Наверное, это оскорбительно, таскать не самого мелкого мужчину на руках, как какую-то болонку. Надеюсь, это не слишком задело его гордость… А то ещё отходит по хребту своей тростью. Пока мы ползали по чужому дому, дождь закончился и сквозь светлеющие облака начали пробиваться лучи солнца. В саду пахло сырой землёй и мокрыми листьями, а от моря дул лёгкий солоноватый бриз. — Ну, вот и всё, — произнесла я, опуская его на землю. — Приятно было познакомиться, но мне пора. Ошарашенное выражение удивительно шло Лерайе — первый раз за нашу встречу его лицо не напоминало восковую маску, которой усилием воли придавали нужное выражение. Сразу стало понятно, насколько он в действительности молод — едва ли намного старше Дина. А увидеть в холодных глазах живую эмоцию и вовсе было как бальзам на душу. Кажется, я начинаю понимать, что любители интернета находили в троллинге… Так и в энергетического вампира превратиться недолго. Не став ждать, пока жертва моего энтузиазма придёт в себя, я развернулась и направилась прочь. Чтобы услышать из-за спины тихое: — До встречи.***
По возвращении на корабль меня встретила целая делегация во главе со старшим инженером и мастером Фанлондэ, буквально с порога ошарашившая меня неподъёмной суммой в триста тысяч кунгов. Именно во столько, по предварительным подсчётам, обойдётся самый бюджетный ремонт. Альтернатор можно было смело разбирать на запчасти, так как его починка станет в две трети цены нового. Плюс кое-какое оборудование помельче требовало замены и профилактики. Ещё нужно будет оплатить неустойку неудачливому клиенту со Стипы, пополнить запасы провизии и лекарств… А ещё, даже при поддержке Шаиры, мастеру Фанлонде не удалось подыскать на Робинии никого заинтересованного в покупке тридцати ящиков гентианских автоматронов. Слишком маленький остров и слишком специфический груз. Только местный кузнец выразил желание приобрести двух в розницу… Но заработанные на этой сделке десять тысяч на фоне предстоящих трат казались каплей в море. От позорного бегства на сушу, подальше от финансовых проблем, меня спас Хелкар. Взволнованно стрекоча не хуже своего сарви, он вручил мне кем-то пожёванную ежемесячную газету, в которую разве что рыбу не заворачивали. И выжидательно уставился, хлопая синими глазищами. Ещё до всей катавасии с капитанством я имела неосторожность пообещать, что мы улучшим его навыки чтения. И теперь ребёнок жаждал внимания. Даже учебное пособие где-то раздобыл. Так что пришлось остаться и слушать, как Хелли мучает прессу. Или она его, тут уж как посмотреть. Главное было вовремя поправлять и не слишком хихикать над очередным перлом, а то ещё обидится. В итоге, такое чтение принесло пользу нам обоим. Оказывается, пока мы были в пути, мир не стоял на месте. По всем островам Кенджаной была разослана тревожная весть — Калемион Ар-Агарваэн, нынешний Верховный архонт, находится при смерти. Теперь общественность вовсю обсуждала вопрос, кто же займёт его место. Местная теократия имела одну весьма любопытную особенность. На каждом крупном острове, исключая совсем уж безлюдные или напрочь маргинальные, типа того же Люциума, имелась своя семья архонтов. И все рождённые в этих семьях соперничали между собой за единственный шанс. Родина Архитектора, остров Селенцерус — этакий местный Ватикан — считался священным, а потому туда не должна была ступить нога недостойного. В результате там обитало только изначальное население, служители-храмовники да совет из двадцати девяти высоких архонтов во главе с Верховным. Членство в совете было пожизненным, но не наследуемым. Когда один из его участников чувствовал приближение смерти, на Селенцерус призывался младший архонт. Любой младший архонт, по мнению совета показавший себя наиболее достойным. Будь он хоть почтенный глава семьи, хоть едва оперившийся юнец… И избранный занимал место почившего. Старик Калемион возглавлял совет более сорока лет и, по-хорошему, уже давно дышал на ладан. Но почему-то известие о его гибели всё равно застало меня врасплох. Словно весь мир пришел в движение одновременно с моей жизнью… Самого Хелкара смерть какого-то высокопоставленного старикашки и грозящие последовать за ней политические изменения не волновали от слова совсем. А вот труднопроизносимые фамилии предполагаемых кандидатов на пост — ещё как. Услышь какой-нибудь ретивый храмовник, как Хелли их коверкает, мигом арестовал бы за оскорбление архонтов словом. Ближе к вечеру на борт вернулся Раудин. Вид у него был слегка осоловевший, а травяной отвар разве что из ушей не лился. Легенда о коллеге Маланора, отправившем к нему своего ученика за материалами по совместной работе зашла на ура. Дин лишь поинтересовался, к кому из родичей Маланора ему теперь стоит обратиться… Соседка-божий одуванчик не подвела. Семейка Маланора была тем ещё гадючником. И сейчас весь этот гадючник, отчаянно шипя, пытался выяснить, кому патриарх семейства завещал нажитое непосильным трудом. Сестры и братья, дети и племянники. Каждый жаждал отхватить себе кусок. И про каждого добрая соседка могла рассказать такое, что волосы на голове начинали шевелиться. После таких откровений невольно радуешься, что в обеих жизнях оказалась единственным ребёнком в семье. Заметив, что Дин всё чаще прерывает рассказ на очередной зевок, я решила, что пора закругляться. Но сначала… — Она не упоминала о существовании у Маланора родственника или знакомого по имени Лерайе? — Лерайе, Лерайе… — Дин задумался, старательно морща лоб. — А ведь правда, мелькало что-то такое. Я выжидательно уставилась на друга. — Какая-то седьмая вода на киселе. Старая перечница про него и вспомнила-то только потому, что он ей когда-то помог крыльцо починить. — Она что, хотела, чтобы ты повторил его подвиг? — лукаво усмехнулась я. — Не совсем, — хмуро отозвался Дин. — Я ей шкаф починил, а то петли на дверцах совсем ослабли. И комод, а то… — Ну-ну, не куксись, страдалец. Лучше скажи, больше ничего интересного про этого Лерайе она не говорила? — Почти ничего, — Раудин помотал головой и глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду. — Прости, Рин. Я к тому времени уже и не вслушивался особо. У этого Маланора родственников больше, чем рыб-прилипал у акулы! Вроде, парень прожил в доме покойника на птичьих правах пару лет. А потом — сел на корабль и поминай как звали. — Не густо, конечно, но лучше чем ничего. Не то чтобы я рассчитывала, что Дин сейчас выложит мне всю подноготную нового знакомца. Но, по крайней мере, теперь известно, что человек с таким именем в окружении Маланора действительно был. — Если нужно, завтра ещё раз навещу старушку. Вот увидишь, она будет рада меня видеть… — Дин снова смачно зевнул. — У неё ещё полно нуждающейся в ремонте мебели. — Иди лучше спать, а то носом уже клюёшь. Завтра у нас будет много дел и без помощи пожилым информаторам. — И какие же у нас планы? — Самые прозаичные, Дин. Как сказал один мудрый человек, мы в ответе за тех, кого приручили.***
Следующие дни и правда прошли на редкость суматошно. Посещение портовой конторы и перерегистрация судна. Я таки согласилась официально принять драконово капитанство и погрязла в бумагах. Распишитесь здесь, здесь и здесь. И вон там тоже… Тьфу! Вырваться из рук проклятых бюрократов удалось только глубоким вечером. Лишь затем, чтобы на следующее утро снова пойти на штурм бастиона бумагомарателей, чтобы договориться о ремонте в рассрочку. Корабельная касса показала дно, даже не успев толком наполниться. Если так пойдёт и дальше, то мои шуточки про «Золотую ручку» превратятся в серьёзный повод задуматься. Последним в списке, но не по важности, значилось присутствие на бюджетном варианте обряда последнего пути для бывшего капитана и погибших членов экипажа. И необходимость разослать похоронные письма… Обычно написание похоронок являлось обязанностью капитана, но в этот раз её взял на себя мастер Фанлонде. За это я была ему искренне благодарна. Не представляю, что я смогла бы сказать людям, чьих почивших родственников толком не знала. Вечером второго дня с берега на борт передали письмо. В нём некий «Л. Маланор» выражал горячее желание переговорить с капитаном с глазу на глаз. Лерайе писал, что будет ждать меня в полдень, возле местной часовни Архитектора. Расположенная на возвышенности, она являлась великолепным образчиком старого стиля. Белый камень, выбранный в подражание строениям древних, прямые линии, аскетичный фасад… И весело поблескивающая медная черепица на крыше. А ещё с холмов открывался великолепный вид на лежащий внизу город и море. Лерайе нашёлся почти сразу. Опираясь на свою трость, он стоял над самым обрывом и смотрел на искрящуюся в солнечном свете воду. Собранные в низкий хвост чёрные волосы развевались на ветру. Тёмные глаза безразлично скользили по белым шапкам волн… Кажется, я уже начала скучать по моменту, когда они излучали чистое изумление. — Ты всегда выбираешь такие живописные места для встреч со случайными знакомыми? Слишком фамильярно, но хотелось сразу расставить все точки над «ё». Мне не нравилась эта встреча. В первую очередь потому, что я не понимала, чего от неё ожидать. — Некоторые вещи требуют особого антуража, — Лерайе холодно улыбнулся, отворачиваясь от серебрящейся на солнце морской дали. — Радуйся, Алькарин Сартано. — Что-то не припомню, когда я успела назвать своё имя. — Запамятовали, наверное. Ведь приличные люди всегда представляются при встрече. Вот ведь… Язва. — Ты хотел встретиться с капитаном «Облачного Секача». Вот она я, — подойдя ближе, я криво ухмыльнулась, широко разведя руками. — Я хотел бы зафрахтовать ваш корабль для небольшой, но хорошо оплачиваемой работы. — Вот так сразу к делу? Одобряю. Но раз тебе известно моё имя, то ты уж тем более должен знать, что в ближайшее время «Секач» не поднимется в небо. — Да, я слышал про ваши проблемы с альтернатором. И готов заплатить авансом, чтобы ускорить ремонт. Прикинув необходимые траты, я мысленно присвистнула. И демонстративно окинула собеседника оценивающим взглядом — этот Маланор отнюдь не выглядел богачом, но готов вот так сходу раскошелиться на сумму, на которую пару лет мог бы безбедно существовать какой-нибудь крестьянин с семейством. — За такие деньги можно нанять полностью исправный корабль. — Можно, — невозмутимо согласился Лерайе. — Но не каждый корабль полетит туда, куда мне нужно. И не каждый капитан будет лично заинтересован в предприятии. По сути, я хочу не просто зафрахтовать корабль… Мне нужен надёжный партнёр. Напарник, если хотите. Я ведь уже говорил, что мы можем помочь друг другу. — Звучит заманчиво… Даже слишком, если честно. И куда же ты хочешь лететь? В ответ Лерайе произнёс лишь одно, но очень многозначительное слово: — Люциум. — Это… — я замялась, пытаясь подобрать более-менее тактичное определение. — Эта дыра? — Я воспользовался вашим советом и провёл небольшое расследование, — сказал Лерайе. — Нашего вора нужно искать именно там. — Не хочешь поделиться своими изысканиями? — Это было не сложно. На самом деле Робиния — одна большая деревня… Если вкратце, жила была хорошая девочка Имоэн, приходящаяся Имиону Маланору двоюродной племянницей. После размолвки с родителями Имоэн часто бывала в доме дяди, став бесплатной помощницей по хозяйству, — Лерайе ненадолго замолк, а потом неожиданно добавил. — Если её положение в семье и было лучше моего, то ненамного… Но однажды всё изменилось. У юной Имоэн появился ухажёр. — Дай угадаю, у него была особая примета — рыжие волосы, — вклинилась я в его монолог, уже догадываясь, что услышу дальше. Не важно, Земля или Кенджаной, человеческая природа и методы мошенников остаются неизменными. — Да, — он кивнул, казалось, нисколько не удивившись моей осведомленности. — Многие знают его под именем Беренгил Рыжий. Капитан «Летучей Крысы». — Летучая Крыса? Да уж, самоирония ему не чужда. Негромко хмыкнув, Лерайе продолжил: — Его корабль стоял на приколе почти месяц, отчалив на следующий день после смерти отца. — И ты думаешь, что он пошёл на Люциум. — Я это знаю. — Значит… шесть дней? С такой форой мы не смогли бы его перехватить, даже отчалив немедленно. Лерайе покачал головой: — Этого и не требуется. — Но за это время он десять раз успеет смыться с острова! — возразила я. — Значит, мы просто его подождём. У паршивца просто какая-то слабость к этому месту. Он всегда туда возвращается. — Хм… Думаешь, он сможет привести нас к заказчику? — Рад, что мы мыслим в одном направлении, — Лерайе понимающе улыбнулся. — Ждём. Потом находим нужного человека и действуем по обстоятельствам. В итоге я получаю свои бумаги, а вы — свои «материалы для исследования». Я отвернулась, подставляя лицо солоноватому ветру. Такое ощущение, что кому-то там, наверху, просто надоело ждать, когда же я раскачаюсь. Легендарный нуменер, откровения деда, побег из Гентианы, Безумный Ветер и, наконец, смерть Маланора-старшего… Слишком много свалилось на мою многострадальную голову. И слишком много неприятностей может поджидать в будущем. В этом свете мысль принять предложение Лерайе уже не казалась чем-то из ряда вон. Большой плюс, что я знаю — с ним что-то не чисто, а стало быть, козыря внезапности он лишён. Вот только велика вероятность, что он и сам не лыком шит и понимает, что подозревать в первую очередь будут его… Всегда любила игры в стиле «я знаю, что ты знаешь, что я знаю». Вот только «любить» в моём случае не значит «уметь». Владеть парой-тройкой психологических трюков и быть крутой интриганкой — всё же немного разные вещи. Мышка-мышка, сказала кошка, пробеги из угла в угол, и я дам тебе кувшинчик масла… Как ни печально это признавать, мышка из сказки оказалась дальновидней меня и на щедрые посулы не поддалась. Приняв решение, я снова повернулась к невозмутимо ожидающему ответа мужчине: — Надеюсь, мы сможем поладить, партнёр. С этими словами я наклонилась и протянула правую руку для рукопожатия. — Я тоже хочу в это верить, партнёр, — кивнул Лерайе, перехватывая мою ладонь. И, вместо того чтобы пожать её, запечатлел на запястье короткий стерильный поцелуй. По местным меркам вполне допустимая замена рукопожатию, когда речь идёт о договоре с женщиной. Вот только до сегодняшнего дня как-то не встречалось желающих оказывать мне такие знаки внимания. И теперь я не знала, что делать. Злиться, смущаться или сделать вид, что ничего особенного не произошло? А вообще хорошо, что я подала правую руку, а не левую… — Что ж, — я кивнула, дождавшись, пока Лерайе отпустит мою ладонь. — Теперь, когда предварительное соглашение заключено, самое время обсудить детали. И хищно улыбнулась.***
На пол летела серебристая стружка. Я сидела в полумраке теперь уже своей каюты и, сформировав вокруг левой руки когтистую латную перчатку, упоённо занималась резьбой по металлу. Небольшой железный шарик на глазах превращался в нечто замысловатое и крайне авангардное. В моём случае чем непонятней, тем лучше. Дело в том, что я наконец решила задуматься о маскировке. По сути, вся команда уже в курсе, что что-то такое у меня есть. Просто не знают, что это «что-то» намертво впаяно в плоть… И видит небо, я ещё не сошла с ума, чтобы просвещать их об этом. А значит, нужна обманка. Мнимый нуменер, который я буду демонстративно доставать перед активацией симбионта. Кто поймёт, светится сжимаемый в кулаке предмет или сам кулак? Осторожный стук в дверь отвлёк меня от работы. Бросив взгляд на закреплённый на стене механический хронометр, я удовлетворённо кивнула. Сама пунктуальность. — Можете входить! — сказала я, деактивируя симбионт. Спустя секунду в каюту просочился мастер Фанлондэ. Он подошел ко мне и застыл в двух шагах, со сдерживаемым интересом осматриваясь по сторонам. Пока перемены не сильно бросались в глаза, но уже было понятно, что здесь поселился совсем другой человек. — Вы хотели меня видеть, капитан? — спросил он. — Да, мастер Фанлондэ, пожалуйста, проходите. У меня есть пара вопросов и мне было бы интересно узнать ваше мнение. — Я весь внимание, капитан. — Как думаете, удалось бы продать наши автоматроны на Люциуме? — Там можно продать все что угодно, — после небольшой паузы ответил Фанлондэ, недовольно пожевав губами. — Главное — суметь потом унести ноги. Этот остров — одно огромное пиратское логово. За право торговать там нужно дать на лапу кому-нибудь из членов «Совета капитанов». А подгадить конкуренту, напав на заплативших ему за защиту, для них — дело чести… — Похоже, вы… мягко говоря не слишком их уважаете. Мудрено было не заметить. Название контролирующей остров группы Фанлондэ произнёс с нескрываемым презрением. — А за что мне уважать эту жалкую пародию на Совет Дожей? — вскинулся старпом. — Они называют себя властью, а на деле лишь постоянно грызутся между собой, как пауки в банке. Года не проходит, чтобы кто-нибудь не отправился кормить рыб. И на освободившееся место тут же лезут новые, ещё более борзые и жадные! — Ваше негодование мне понятно, — вполголоса заговорила я, жестом прерывая его речь. — У меня есть две новости, хорошая и плохая. Фанлондэ сложил руки в замок перед собой и выжидательно посмотрел на меня. — Кое-кто выразил желание арендовать корабль… Но ему нужно посетить столь нелюбимый вами «бандитский притон». — Вы и сами знаете, что это невозможно. Корабль не готов к полёту. — Пятьсот тысяч. Авансом. — Что? — Пятьсот тысяч кунгов, — повторила я. — И ещё столько же по завершению найма. — Это… Я не рекомендовал бы вам верить этому человеку, капитан. Слишком щедрое предложение. Это, должно быть, какая-то афера. Ловушка. — Вполне возможно, — я беспечно пожала плечами. — Но у нас нет особого выбора. Либо этот заказ, либо мы на неопределённый срок застреваем на Робинии, пока не удастся впарить кому-нибудь груз… И то, придётся потом годами батрачить как проклятым, чтобы покрыть проценты. — Вы правы. Но… — Я твой капитан, Фанлондэ, — я серьёзно взглянула ему в глаза. — Ты сам дал мне эту власть, чтобы теперь сомневаться в моих решениях? Старпом громко сглотнул, но ответил недрогнувшим голосом. — Прошу простить. Такого больше не повторится. — Послушайте, — сказала я, решив немного сгладить ситуацию. — Я ценю ваше мнение и прекрасно осознаю риски, но сейчас наши с заказчиком интересы совпадают. Через пару дней мне всё равно пришлось бы отдать тот же приказ, но на куда менее выгодных условиях. — Я немедленно передам ваше указание. Если будут деньги, корабль можно подготовить к вылету в течение двух дней. — Отлично. И ещё кое-что… Сделайте команде строгое внушение. Обращаться с нашим новым пассажиром нужно предельно аккуратно. Старпом низко склонил голову. Похоже, он думает, что я всё ещё не простила команде их маленькую авантюру со снотворным в вине. — Пре-дель-но, — по слогам повторила я. — Этот человек опасен.