***
Я закрыла глаза. Мысленно досчитала до трёх и открыла снова. Представшая передо мной картина не изменилась ни на йоту. Азартно перекрикиваясь, пятеро крепко сбитых парней откровенно бандитской наружности пытались загнать в угол паучий нуменер размером с кошку. И до того увлеклись, что умудрились не заметить приближения моей сиятельной персоны. Нет, я, конечно, догадывалась, что рано или поздно благоговение кенджанойцев перед технологиями древних сойдёт на нет… Но не так же быстро! Совсем ошалели со скуки?! — И что у нас тут происходит? Видимо, прозвучало в моём голосе что-то такое, многообещающее, от чего «охотнички» разом смолкли и замерли посреди движения. Казалось, даже их «добыча» на мгновение застыла, прекратив бешено мерцать сенсором. — Г-госпожа капитан, мэм! Мы, это, выполняем поручение! — немного запинаясь от волнения, ответил за всех дюжий детина в расстёгнутом кожаном жакете, из-под которого проглядывала мускулистая волосатая грудь. И вытянулся в струнку, безуспешно пытаясь скопировать караульную стойку гвардейца дожей. Можно было подумать, что он издевается, если бы не вполне искреннее почтение, написанное на небритой физиономии. Мне понадобилась ровно секунда, чтобы вспомнить его. Алхир Рубака из команды Ондонэна. Получил пулю в плечо и был оставлен охранять комплекс в компании таких же подранков. — Достаточно будет просто «капитан», — обречённо вздохнула я, но тут же опомнилась. — Что ещё за поручение? — Капитан, мы… того. Ловим паука… Ээ… Нумероса. Я поощрительно улыбнулась замолкшему мужчине, про себя отмечая, что причиной сбивчивой речи скорей всего было вовсе не смущение. Или не только оно. Все, кто посообразительней уже уяснили, что я не терплю сквернословия не по делу. Видимо, Рубака просто оказался из тех, для кого составить предложение без брани — уже маленький подвиг. — Господин учёный хотел поглядеть, как они устроены, и… Просил подсобить, во! Кроме меня в новообразованной банде всего двое могли претендовать на столь громкий титул. А так как дядюшка Киван вместе со мной буквально зашивался на поверхности и не имел никакой возможности сотворить столь впечатляющую глупость, у нас оставался всего один кандидат… — Как интересно, — сдерживая лёгкое раздражение, я прикрыла глаза. — С «господином учёным» я переговорю сама. А вы… Раз уж вы достаточно оправились от ран, чтобы устраивать загонную охоту, займитесь-ка лучше чем-нибудь полезным. Например, разбором завалов на третьем ярусе. Все пятеро как по команде состроили одинаково кислые мины. Было видно, что им не слишком хочется менять своё увлекательное занятие на банальную работу грузчиков. Молодчик со свёрнутым носом даже открыл рот, намереваясь что-то сказать, но был бесцеремонно заткнут собственными товарищами. — Так точно, капитан. Сделаем в лучшем виде, — исподтишка демонстрируя соратникам кулак, горячо подтвердил Алхир. Пятёрка несостоявшихся охотников на роботов неохотно направились к ближайшему проходу. Краем глаза уловив какое-то движение за спиной, я оглянулась, но маленький нуменер уже исчез, словно растворившись в воздухе.***
В одном из пустующих помещений второго яруса Раудин, с моего разрешения, обустроил подобие лаборатории нуменероведа. Пусть по сравнению с тем, что можно было получить в Университете, она отнюдь не блистала, но мой друг всё равно проделал большую работу. Он трудолюбиво собирал и тащил сюда всё, что могло помочь в исследованиях. Пожалуй, даже слишком усердно — чёрный рынок Люциума щедр на предложения, и теперь берлога Дина напоминала мне лавку старьёвщика, специализирующегося на списанном научном оборудовании. Лаборатория встретила меня настораживающей тишиной. Судя по разложенным тут и там листкам с описями найденных нуменеров, период разведения творческого бардака у Раудина в очередной раз сменился периодом наведения порядка и классификации всего, что попадалось под руку. — Дин, ты здесь? — чуть повысив голос, спросила я. — Радуйся, Алькарин! — как-то придушенно донеслось из-за дальнего стеллажа. Вскоре из царства хлама показался и сам груженный достающей ему до подбородка пирамидой свитков Раудин. Я немедленно поспешила на помощь. — Друг мой, скажи, каким местом ты думал, посылая за нуменерами людей, не имеющих о них ни малейшего представления? Мы оба знаем, что всё здесь — как слайдер без кристалла балансировки! Одно неверное движение и… А если бы они спровоцировали активацию системы безопасности?! — гневно сверкая глазами, я переложила отнятые у приятеля бумаги на ближайший стол. Тайна систем безопасности базы была настоящей головной болью. Именно из-за неё я опасалась оставлять в подземелье мало-мальски существенный контингент. Никто из бывших «Людей Короля» не знал, как пользоваться турелями. Резонно опасаясь за свою власть, Элендин не делился информацией о комплексе даже со своими приближенными, что уж говорить о рядовой матросне. Те только и могли, что судачить о могуществе бывшего капитана. Якобы, в пределах комплекса Элендин мог щелчком пальцев расправиться с любым неугодным. Каждый посмевший перечить ему получал очередь пуль или исчезал во вспышке некого «голубого пламени», после которого от жертв оставались лишь пепел да обугленные кости. В то, что обычный работорговец дошел до такого своими умом, я не верила. Судя по описаниям, Элендин был кем угодно, но точно не талантливым техником. Случайно подключить систему питания — это одно, но разобраться в системе безопасности, настроив параметры «свой-чужой»… Нет, у Элендина явно был кто-то знающий, сумевший разобраться в устройстве древних механизмов. Кто-то, так и не объявившийся после моего «воцарения». — Потерпи хоть немного, — отрываясь от своих мыслей, уже мягче закончила я. — Обещаю, когда разгребу всю эту «кучу гуано» наверху, мы сможем заняться местными загадками вплотную. По правде говоря, зная свою увлекающуюся натуру, я просто опасалась наткнуться на что-нибудь интересное и потерять голову. Уж слишком мои мысли по поводу предназначения и возможностей комплекса противоречили догмам кенджанойской науки. Самое противное, мне даже посоветоваться было не с кем. Дядя Киван хоть и был опытным и рассудительным, но всё же недоучкой. Единственное, что отличало его от такого же недоучки Раудина — большой практический опыт. Молча выслушав мою отповедь, Дин сложил свою часть бумаг к уже отложенным мной. — Рин, не считай меня совсем уж за безнадёжного! Я им всё десять раз объяснил. И потом, они не такие плохие парни… кажется. Даже помогать по-своему пытаются. Я кивнула, не став раскрывать другу глаза на то, что «неплохие парни» просто маются со скуки. А он со своими прожектами невольно оказался в положении любопытной диковинки. — Больше мешают, на самом деле, — продолжил Раудин. — Вот я и отправил их на поиски пропавших нуменеров. Думал, хоть немного побуду в тишине. — Стоп. Что значит пропавших? По пути сюда я видела… Одного. Дракон! А ведь в самом деле. Их тут были сотни. — Это случилось почти сразу, как ты… укоротила на голову Ванара, — передернул плечами слегка побледневший Дин. — Очень сомнительное зрелище, знаешь ли… Кхм… Так вот, когда ты увела почти всех наверх, оказалось, что некоторые проходы, которые при Элендине были свободны, пропали. Просто в один момент на пути появилась стена. Я поспрашивал пленников… С разрешения мастера Фанлондэ, конечно, — спешно добавил он, заметив мой потяжелевший взгляд и неодобрительно сжатые губы. — Хотел больше узнать про структуру комплекса… Этот ублюдок, Элендин, он был сумасшедшим! Последние дни он не просто безвылазно торчал в подземелье, он боялся отсюда выходить. Именно он как-то открывал новые пути. А ещё все как один уверяют, что он запросто болтал с нуменером, который на плече таскал! А некоторые ещё и слышали, как «паук» отвечал… Всё бы ничего, если бы об этом болтали только бывшие прихвостни Элендина. Можно было решить, что он хотел их одурачить. Но эти странности подметили даже рабы, а уж перед ними никто точно расшаркиваться не стремился! Искоса глянув на меня, Дин внезапно опустил глаза и замялся. — Что такое? — спросила я. — Да, я… Насчёт Шай и остальных, — сбивчиво пробормотал он, словно отвечая строгому профессору плохо выученный урок. — Поговори с ней, Рин! Уже сколько прошло — неделя, полторы? А ты как перед уходом бросила, что назначаешь её ответственной за рабов, так и забыла о ней и остальных… Она хорошо справляется, честно! Всех организовала, списки составила кто что умеет, через мастера Фанлондэ тканей каких-то заказала сверху, народ делом заняла… Она молодец! И мастер Фанлондэ тоже. Пожалуй, никто больше не смог бы найти общего языка с рабами, кроме той, что сидела с ними в одном бараке. Вот только, как бы к ним не относились, они взаперти. Ты обещала им свободу, а они до сих пор тут. Конечно, это лучше, чем было при Элендине, но обычным людям здесь не место. Они боятся. — Понимаю, — кивнула я. — Вот только обещать пока ничего не могу. Ставки сделаны, и, если все пойдет по плану, со дня на день наверху начнется настоящее светопреставление. Для всех будет лучше, если не обученные держать оружие люди переждут это время за слоем брони. Но не волнуйся, я ещё поболтаю об этом с Шаирой. А пока лучше расскажи про свои успехи. В конце концов, именно ради этого я и вырвалась от своих головорезов! Мгновенно воодушевившийся Раудин облокотился на стол и, периодически шурша бумагами, начал свой рассказ. Слушая его речь краем уха, я против воли углубилась в собственные невесёлые мысли. Ещё одной причиной, по которой я так долго затягивала с визитом под землю, был неизбежный разговор с Шаирой. Казалось бы, изо дня в день строя отборных люциумских пиратов, глупо бояться целиком от тебя зависящей молодой девушки. Вот только моя совесть считала иначе. И дело было отнюдь не в моей так до конца и не прошедшей обиде на её испуг. Всё, что сказал Дин, было правдой, от и до. Я дала обещание и теперь собиралась его нарушить. У меня к горлу подходил ком, когда я представляла, как подойду к ней и на голубом глазу заявлю: «У нас есть куча безработных людей и автоматроны, придумай что-нибудь. Знаю, что некрасиво, но не мы такие, жизнь такая. Всё для фронта, всё для победы! Какой фронт? Оу, я тут решила, что амбиции Элендина мне очень подходят. Так что можешь привыкать звать меня «Ваше Величество». — Почему у меня такое чувство, что ты совсем не слушаешь? — остановившись на полуслове, спросил Дин. — Ты говорил, что весь комплекс являет собой единый сложнейший нуменер, — с кристально честным взглядом отрапортовала я, досадуя про себя, что слишком углубилась в свои мысли. — Рин, — друг укоризненно покачал головой. — Может, с наставниками на лекциях такое и прокатывало, но я тебя не первый год знаю… Стремясь преодолеть нахлынувшую неловкость, я отвела взгляд, начав механически перебирать лежащие передо мной бумаги. И тут среди них мелькнуло кое-что неожиданное. Выхватив из стопки привлекший внимание лист, я буквально впилась глазами в старательно вычерченные остроконечные угловатые литеры. Дракон меня задери, если это не латиница! Но как, откуда? И почему я не могу разобрать ни строчки?! Знакомые на первый взгляд буквы складывались в какую-то тарабарщину, разбавленную смутно узнаваемыми словами. А ещё этот язык никак не мог быть прямым предшественником кенджанойского. Лично мне письменный вариант местного наречия смутно напоминал арабскую вязь. Разве что читалась нормально — слева направо… — Где ты это нашел? — с трудом сдерживая волнение, спросила я. — Это всё светящиеся панели на стенах. Помню, ты говорила не трогать их, но я решил, что от пары зарисовок вреда не будет… — Ты должен отвести меня туда. Сейчас же.***
— Это здесь, — сказал Раудин, указывая на впаянный в стену небольшой тускло светящийся экран. Он смутно напоминал нечто среднее между видеофоном и переговорным устройством. На дисплее монотонно мигала зарисованная Дином надпись. Должно быть, такой же трепет испытывал Шлиман, откопав наконец свою Трою. Я потянулась было к панели, лишь в последний момент отдёрнув руку. Ну уж нет, такой глупости я точно не совершу. Не в этот раз! — Ratio in supplicium protocol… — попыталась прочесть и тут же недовольно скривилась, понимая, что отсутствие языковой практики сыграло со мной злую шутку. В моей речи явственно слышался певучий кенджанойский акцент. — Необычное произношение, — согласился с моими выводами незнакомый мужской голос. Сказать, что говоривший застал меня врасплох, означало бы сильно преуменьшить. За последние годы я успела привыкнуть, что никто не может подкрасться ко мне незамеченным. Я резко обернулась, прикрывая собой стоящего рядом Дина. И замерла, внимательно оглядывая помещение. Никого. Только одинокий нуменер-паук кверх ногами болтался на стальной клешне, безжизненно свисающей с потолка. — Кто здесь?! Покажись, — потребовала я. — Только я, — вдруг отозвались сверху. В такт раздающимся из скрытого динамика словам по пересекающей «брюшко» робота светящейся полосе прошли тёмно-синие всполохи. — Оно разговаривает? — тихо спросил Дин, опасливо косясь на «паука» из-за моей спины. — Да, через этот, как вы их называете, «нуменер», — голос прозвучал устало, словно его вынудили объяснять самую очевидную вещь на свете. — Через, значит… В таком случае, где ты настоящий? — спросила я, логично предположив, что кто-то может общаться с нами через нуменер, как по телефону. Конечно, маловероятно, но тут полк можно спрятать, не то что затихариться в одиночку в одном из дальних помещений. — Сложно объяснить. Мне проще показать. С этими словами нуменер соскочил со своей опоры и, быстро перебирая лапами, направился к ближайшему проходу. «Ну что, Нео, следуем за белым кроликом?» — азартно подумала я. — Рин, ты же не собираешься? Я оглянулась на показавшегося мне в этот миг таким маленьким и потерянным Раудина. — Если я не появлюсь через пару часов… Ты знаешь, что делать.***
Чем дальше нуменер уводил меня от обжитых помещений, тем больше интересного попадалось на пути. Очень скоро стало понятно, куда исчезли остальные роботы. Они были здесь, в глубине комплекса. Занимались своими механическими делами: ползали по приборным панелям и кучами скапливались возле периодически попадающихся на пути искрящих механизмов. Вдоль стен громоздились зарядные платформы с всё теми же нуменерами, но много крупнее (каждый мне по колено) и с более сложным набором инструментов. Но горизонтальные щели-«глаза» не светились, механизмы были не активны. Покинув кишащие «пауками» помещения, мы свернули, чтобы ступить на узкий стальной мостик. Волосы на голове тут же слегка зашевелились, словно наэлектризованные. Путь тянулся над громадным слабо освещённым залом, заполненным бескрайними рядами узких темных контейнеров. Каждый из них издавал низкий усыпляющий гул. Мост заканчивался сплошной стеной. Не успела я возмутиться, что нуменер завёл меня в тупик, как перекрывающая путь стена пришла в движение, плавно расходясь в стороны лепестками диафрагмы. Наполненная тихим шелестом тьма за ними была столь густой, что через неё не могли пробиться даже мои глаза. Но, едва я шагнула через порог, над головой вспыхнуло освещение, неверное и неприятно мерцающее. Мимоходом отметила, что то ли металлические, то ли керамические лепестки имеют весьма приличную толщину. Не хотелось бы узнавать на практике, хватит ли мне сил проломить их, взбреди в голову неизвестному запереть меня здесь… С настороженным любопытством вертя головой по сторонам, я сделала ещё несколько шагов. Больше всего помещение, куда я попала, напоминало высокий гранёный стакан. Стены были покрыты чёрными панелями, смутно схожими с отполированным вулканическим стеклом. Прямо по центру комнаты стояло не рассчитанное на человека моих габаритов кресло. Из его спинки вырастали два загнутых вперед металлических «уса» с синей подсветкой на концах. Привлёкший моё внимание шелест издавали ряды циклопических вентиляторов под потолком. Пока я изучала аскетичную обстановку, лепестки тихо сошлись за спиной, отрезая меня от выхода. Одновременно по стенным панелям от потолка к полу волной прошли цветные огни. В воздухе обозначились прямоугольники, по которым побежали строки тёмно-синих символов и команд на всё том же псевдо-английском. Приведший меня сюда робо-паук важно процокал до изрядно запылённого кресла и с истинно обезьяньей ловкостью подскочил вверх, приземляясь на поручень. — Теперь мы можем говорить откровенно, Алькарин Сартано. На этот раз реплику озвучил не нуменер. Надтреснутый металлический голос доносился, казалось, отовсюду, отражался от стен, пульсировал в полу. — Ты… ты компьютер, — я поражённо выдохнула свою догадку, ощущая абсурдное желание рассмеяться и захлопать в ладоши. — Компьютер, дракон тебя побери! Светящаяся полоса на корпусе дрона-паука выдала учащённую последовательность вспышек. Стремительно сменяли друг друга графики на голографических экранах. — Компьютер, — прерывая мой восторженный писк, как-то неуверенно раздалось из невидимого динамика. — Не автоматрон. Компьютер. И тут Штирлиц понял, что как никогда близок к провалу. На Кенджаной просто не существовало такого понятия как «компьютер». Даже слова-то похожего не было. Для любого местного жителя это было бы бессмысленным набором букв. Забывшись, я в очередной использовала земной термин… Но машина поняла меня. Словно не замечая моего замешательства, голос спешно затараторил: — Алькарин Сартано, ты федеральный офицер? Спутник получил сигнал? И, не дожидаясь ответа, перешёл на тот самый псевдо-английский. Разум выхватывал из словесного потока отдельные знакомые слова. Но даже они звучали не так, как должны, в большинстве обзаведясь новыми окончаниями… — Стой! Я не понимаю! — почти панически воскликнула я. — Не понимаешь? — Эм… Прости, но нет, — созналась, разведя руками. — Полное несоответствие фенотипа и крайнее отклонение от стандартного психологического профиля современников. Использование высокотехнологичных имплантов. Высокая адаптивность, сочетающаяся с периодическим использованием не релевантных временному периоду терминов… — перечисляя мои проколы и странности, механический голос звучал почти вкрадчиво. Было понятно, что вслух они озвучены исключительно ради осознания некой блондинкой её отнюдь не радостных перспектив. — Ты не агент Федерации. Кто ты? После этого вопроса по спине пробежал неприятный холодок. Так, Рин, соберись! Очень похоже, что перед тобой всамделишный искусственный интеллект. Кто его знает, нет ли у него в загашнике детектора лжи или чего поинтересней. У тебя нет права на ошибку. — Я не могу ответить на твой вопрос, — наконец решилась я. И, прежде чем машина успела среагировать, продолжила: — По большей части потому, что сама не знаю ответа. Меня нашли в древних развалинах в чем-то напоминающем капсулу жизнеобеспечения. Впервые очнувшись, я уже обладала личностью и знаниями, не имеющими никакого отношения к нынешнему миру… На самом деле, поняв что ты тако… кхм, кто ты такой, я очень рассчитывала, что ты сумеешь пролить свет на тайну моего происхождения. Сказала — и выдохнула. Всё же говорить правду… или почти правду — легко и приятно. — Возможно, нам стоит начать сначала? — так и не дождавшись ответа, немного робея, предложила я. — Моё имя ты уже знаешь… — Я — искусственный интеллект командного и управляющего модуля базы поддержки «Идзанаги», — бесстрастно раздалось из динамика. — Это слегка… длинно. Можно мне называть тебя Идзанаги? — Гехирн. — Что? — Индивидуальный позывной — Гехирн. — В таком случае можешь звать меня просто Алькарин. Хм… Слушай, а у тебя есть нормальный пользовательский интерфейс? — Здесь военный завод… был. А не игровой центр с полной виртуальной реальностью. — Я так понимаю, это означает «нет»? — я с некоторым сомнением покосилась на железный остов кресла, явно предназначавшегося для оператора. — И вовсе не обязательно упражняться на мне в сарказме. Ты не представляешь, как много у меня вопросов! — Боюсь, твоим вопросам придётся подождать, Алькарин Сартано. Моё функционирование под угрозой. Я умираю. Весь комплекс погибает. — Что значит умираешь? Почти минуту машина молчала, словно этот вопрос вынудил её задействовать все свои вычислительные способности. — Система аварийного питания, которую случайно сумел подключить Элендин, долго не продержится. Я пытался перезапустить основные энергоблоки, но из-за повреждения внутренней сети они не реагируют на дистанционные команды. Напряжение скачет и иногда я отключаюсь. Всего на несколько секунд, но этого достаточно, чтобы начать сомневаться в самом себе. — И надолго хватит аварийного генератора, или что у тебя там? — При сохранении текущего уровня энергозатрат, ресурса базы хватит на тысячу триста девяносто семь часов штатного функционирования, — как-то буднично отрапортовал компьютер. Не знаю, как к этому относится сам Гехирн, но мне бы точно было неприятно жить, ведя такой обратный отсчёт. — Получается пятьдесят восемь дней и пара кунгов сверху, — прикинула я, проведя быстрый подсчёт в уме. — При текущем уровне… А если уменьшить? — Невозможно. Энергопотребление всех подконтрольных модулей уже сведено к минимуму. Пришлось сократить количество активных дронов всего до трёх сотен… — «Всего» трёх сотен? — я уважительно цокнула языком. Конечно, на фоне прочего новая информация о способностях ИскИна казалась сущей мелочью, но… Машина, способная одновременно управлять несколькими сотнями роботов и реагировать одновременно по сотням направлений! — Получается ты… Эм-м… Конгломерат программ? — Подобная концепция была признана неэффективной ещё за несколько столетий до моего создания. Центральный процессор моей серии способен выполнять до трёхсот миллиардов операций в секунду. На этот раз в голосе Гехирна слышалось неприкрытое самодовольство. — В таком случае ты — бог, а не компьютер, — с готовностью подыграла я. — Но какого дракона при таких-то вычислительных мощностях ты ждал так долго? Ты мог связаться со мной через любого оставшегося внизу! — Мог, — спокойно согласился Гехирн. — Предпочёл наблюдение. Анализировал, строил прогнозы. Осталось слишком мало времени, больше нет права на ошибку. — И всё равно принял меня за офицера… — Не знал, насколько могла измениться Федерация, — всё так же холодно прозвучало в ответ. — После пробуждения я был дезориентирован. Долгое бездействие нанесло урон системе. Лишился большей части архивных данных. Две трети внутренних систем не реагировали на запросы, а встроенные стронциевые хронометры говорили, что я проспал… слишком долго. Меня должны были реактивировать намного раньше. Но почему-то этого не случилось. — Сколько это — «слишком долго»? — я не смогла сдержать любопытства. — Более пяти тысяч лет. — П-пять тысяч… Нервно сглотнула, пытаясь осознать цифры. Пять тысяч лет. За такое время действительно могло произойти что угодно. Цивилизации моего родного мира за вдвое меньший срок изменялись до неузнаваемости! Да уж, тут поневоле начнёшь цепляться за любую соломинку. — И ты связался с Элендином? — Не сразу. Первым делом я изолировал и утилизировал все некондиционные боеприпасы. Они были опасны для комплекса. Убедившись, что внешняя связь функционирует, я разослал лазерные импульсы с запросами о помощи, но не получил ни одного отклика. Лунные базы не отвечали на запросы по внутренним каналам, планетарная сеть оказалась недоступна, спутниковая связь не работала… — У нас тут частенько бывают проблемы со спутниковой связью, — я мрачно усмехнулась. — Не работает последние лет этак семьсот. А то и больше. — В этом я убедился, когда сумел активировать уцелевшие внешние сенсоры, — проигнорировав мою неловкую попытку сострить, согласился ИскИн. — Мир не был прежним. Даже язык изменился до неузнаваемости. Пришлось выделить дополнительные ресурсы на расшифровку… — А потом ты всё же вступил в контакт с аборигенами и заключил союз с Элендином, у которого от открывшихся перспектив совершенно сорвало крышу, — взмахнув руками, перебила я, чувствуя, что разговор уходит куда-то не туда. Теперь, когда спала первая эйфория от знакомства с этим необычным созданием, я наконец могла критично отнестись к ситуации, в которой оказалась. — Оставим пока эту тему, важней другое. Если ты действительно умираешь… Хочешь, чтобы я перезапустила твою основную энергосистему вручную? Вопрос и правда был немаловажным. С одной стороны, передо мной разумная машина Древних. Сколько всего он может рассказать, какие тайны открыть! С другой же… Против решительно восставала паранойя, подпитываемая опытом поколений. У многих народов Земли были истории, в которых кто-то маленький и беззащитный просит о помощи, а потом в лучшем случае садится спасителю на шею. В качестве худшего случая ехидная память подсовывала сказку о джинне из лампы, поклявшемся убить своего освободителя. А я теперь отвечаю не только за себя. — Нет, — сумел удивить меня Гехирн. — Элендин провёл основную подготовку. Осталось лишь разобрать завал в центральном секторе и подключить последние ремонтные модули. Тогда я смогу самостоятельно восстановить конфигурацию внутренней сети и подключиться к реактору напрямую. — Стоп! Если он почти исполнил вашу сделку… Почему ты позволил мне убить своего союзника? Даже не так! Почему ты вообще позволил мне заявиться сюда с толпой вооруженных людей? — Элендин стал непредсказуем. Представлял опасность для комплекса. Сообразив, что краткий ответ меня не устроит, ИскИн словно нехотя продолжил: — Мы заключили договор, но вскоре Элендин начал демонстрировать отклоняющееся поведение и возрастающую некомпетентность. Его деятельность грозила вызвать интерес структуры, называемой «Храмом». По итогам многоуровневого анализа вероятностей, в перспективе продолжение сотрудничества могло привести к глобальному конфликту, который оказался бы фатальным для комплекса. Но до завершения реконструкции разрывать договор было не рационально. К сожалению, Элендин не пожелал прислушаться к моим рекомендациям и приказал приостановить работы. Ему казалось, что это позволит держать меня под контролем. Я поёжилась, словно от холода. Злость, прозвучавшая в голосе машины, казалась совсем не притворной. — Значит, ты рассчитывал его цинично кинуть, а он это почуял. Да уж, высокие отношения… Спасибо за честность, Гехирн. — Не о чем волноваться, Алькарин Сарта… — тоном искусителя заверил меня ИскИн и внезапно замолк, будто запнувшись. А затем начал с всё возрастающей скоростью выплевывать словно бы не связанные между собой фразы: — Другие приоритеты… Коэффициент предсказуемости вне предела… Я рассчитываю на взаимовыгодное сотрудничество… Вероятность составляет восемьдесят девять и одиннадцать тысячных процента… Прерывая излияния компьютера, динамик издал тихое полузадушенное хрюканье. Лопасти потолочных вентиляторов замедлили вращение и совсем остановились. Наступила звенящая тишина. Спустя секунду где-то под комплексом вновь раздался долгий, зловещий рокот. Пол мелко затрясся, свет яростно замерцал. — Гехирн? — напряжённо окликнула я, отступая на пару шагов назад, к запертой двери. Лишь когда свет вновь загорелся ровно — видит Небо, эти несколько мгновений показались мне часами — ИскИн заговорил: — Прошу простить, Алькарин Сартано. Именно об этом я говорил, упоминая спонтанные кратковременные отключения. — Ты… как? — Показатели в пределах нормы. Целостность блоков памяти составляет сорок семь процентов. Кивнув, я подошла к креслу оператора и задумчиво провела пальцем по металлическому «усу». — Мы остановились на том, что ты предпочёл меня Элендину. Что помешает тебе провернуть такой фокус снова? — Моим главным императивом является поддержание функционирования базы. — То есть, пока я не подвергну комплекс опасности, проблем у нас не будет? — Верно, — скромно согласился Гехирн. Задумчиво глядя на ближайший голографический экран, я снова погладила холодный металл кончиками пальцев. — И всё же, мы так и не коснулись главного. Что получу я? — В настоящий момент мои возможности ограничены, — мгновенно среагировал ИскИн, явно ожидавший этого вопроса. — Энергии хватает лишь на поддержание функционирования основных систем. Большая часть производственных мощностей не активна и не может быть активирована в обозримом будущем, ни о каком производстве оружия или снаряжения и речи не идёт. — Иными словами, предлагаешь поработать на перспективу, — задумчиво пробормотала я, закусывая губу. — Сейчас я могу предложить лишь средства рекогносцировки и верхние ярусы базы в качестве защищённого опорного пункта. Реактивировать производственные линии можно будет лишь после запуска главного реактора. — Звучит логично… Но этого недостаточно. — Жадность ещё никого не доводила до добра, Алькарин Сартано, — словно бы невзначай заметил Гехирн. Несмотря на то, что тон его не изменился, мне внезапно представилась кошка, нервно подёргивающая хвостом из стороны в сторону. — Да-да, жадность хуже, чем холера, жадность губит флибустьера, — с ухмылкой продекламировала я. — Мне можешь об этом не рассказывать. Если ты следил за мной, сам знаешь, наверху сейчас пригодится любая помощь… Но, по большому счёту, всё, что там происходит — тлен. Я уже всё решила. Этот остров будет моим в любом случае, с тобой или без тебя. ИскИн молчал, выжидательно подмигивая синими сенсорами неподвижно замершего напротив меня маленького нуменера. — Я хочу получить твои знания, Гехирн. Впервые с начала разговора «паук» снова пришел в движение. Он сноровисто вскарабкался по тонкой металлической конструкции. Псевдохелицеры со странными тонкими резцами на кончиках нервно защёлкали прямо напротив моей руки. — Знания? — Ты упоминал некую Федерацию… Никто на Кенджаной не помнит ни этого названия, ни тех, кто правил ею. От наследия твоих создателей остались жалкие крохи. Их приходится собирать по всей планете, а потом скрывать, точно вору. Я слегка наклонилась над пауком: — Меня интересует не только оружие и технологии. Всё, что ты сможешь рассказать. — Это приемлемо, — голос машины несколько оживился. Теперь в нём сквозило откровенное нетерпение. — Алькарин Сартано, ты узнала всё, что хотела? — Ещё один вопрос. Что ты планируешь делать, когда основной реактор будет запущен? — Приоритетная цель — восстановление комплекса. — Это всё? Показалось, что на долю секунды я сумела сбить ИскИн с толку. Готова поспорить, его электронные мозги перебирали сотни вариантов ответа, выбирая тот, что успокоит мою подозрительность. — Дополнительная цель: выяснить, почему была нарушена связь с Федерацией и базой «Идзанами», — осторожно начал он. — Что случилось с создателями. Последнее предложение прозвучало тоскливо. Интересно, ему и правда важна судьба канувших в Лету создателей или просто пытается давить на жалость, раз уж мне интересна эта тема? В том, что Гехирн — тот ещё жук, сомневаться не приходилось. Судьба Элендина была прекрасным тому примером. Да и некоторые его оговорки звучали весьма зловеще, на мой взгляд. Но… Знания! Технологии древних. Мизерный шанс пролить свет на своё настоящее происхождение. Таинственная Федерация, о которой с уверенностью можно сказать только то, что они на века опередили технологии моего первого мира и общались на языке, принадлежащем к латинской группе… Группе, существовавшей на моей родной Земле. И весь разговор усилием воли откладываемый на потом вопрос о нуменерах-симбионтах. Пусть на суше кошмары и сменились краткими периодами впадения в забытье, но странное чувство раздвоенности никуда не делось. Наоборот, стало глубже и резче. Словно я лишилась чего-то важного. Оно напоминало фантомные боли в отсечённой руке. Третьей руке, которой у меня никогда не было. — Я согласна, — выдохнула, чувствуя себя, словно заключаю сделку с Дьяволом. Но гром не спешил грянуть над головой. Да и прочих соответствующих случаю спецэффектов не наблюдалось. — Сделка. Ты поможешь мне, я — тебе. — Сделка, — повторил за мной Гехирн. Его механический голос прозвучал едва ли не по-человечески довольно. — Объекту под идентификатором «Алькарин Сартано» предоставлен доступ уровня «С-2». Для внесения в реестр персонала вам необходимо подать заявление по форме № 811 и предоставить копию личностного профиля. — Думаю, мы вполне можем обойтись без этих формальностей, — довольно щуря глаза, протянула я. — И что мне даст этот «уровень С-2»? — Носитель указанного допуска получает доступ к управлению защитными системами базы. Также это подразумевает внесение в реестр сотрудников как оператора службы безопасности. Теперь вы вправе выдавать рядовому персоналу пропуска в пределах оранжевого уровня. На данный момент контингент персонала базы «Идзанаги» равен одному сотруднику. — То есть всех остальных ты можешь в любой момент превратить в решето, случись им неудачно встать чуть дальше невидимой запретной линии?! — кое-как вычленив из канцеляризмов ИскИна суть, возмутилась я, разом теряя хорошее настроение. — После гибели прошлого оператора я аннулировал выданные им пропуска и перекрыл все проходы к закрытым от рядового персонала зонам. — Дракон! Так я и знала, что все, кого я оставила здесь, были в опасности. А уж идиоты, что гонялись за твоими «пауками», — простонала я, прикрывая лицо ладонью. — Алькарин Сартано, — внезапно прервал мои стенания Гехирн. — Кажется, в начале разговора я просила называть меня просто Алькарин? — Алькарин Сартано, — проигнорировав мой вопрос, повторил он, — твои люди начинают беспокоиться. Оставалось лишь кивнуть, признавая его правоту. Я отсутствовала уже достаточно долго, чтобы Дин решил, что пора поднимать тревогу. Но всё же я просто не могла уйти, не задав вопрос, не дающий мне покоя с самого начала разговора. — Да, но прежде… — я торопливо стянула успевшую уже опостылеть перчатку. К неоново-синим отблескам на стенах добавились насыщенно-сиреневые. — Что тебе известно о подобной технологии? — Эта модификация не входила в базовую комплектацию? — вместо ответа поинтересовался ИскИн. Паучий дрон подобрался поближе, запуская уже знакомый мне сканер. — Входило? Ха! И часто тебе встречались люди, в чью «базовую комплектацию» входило бы такое? — Нет. Но ни один из них не обладал таким впечатляющим набором имплантов. Вторя его словам, светящиеся письмена на одной из голограмм сменились моделью женского тела. — У меня ещё уцелели «глаза», способные видеть невидимое и заглядывать вглубь человеческого тела. Ты отличаешься. В уцелевших банках памяти нет данных ни о чём подобном. Ты в курсе, что у тебя не одно, а два сердца? Кроме того, мои сканеры фиксируют существенные изменения коры головного мозга… Как только Гехирн называл очередную мою странность, она тут же подсвечивалась на рисунке. Под конец проекция напоминала попытку совместить две полные анатомические схемы в одном теле. Если бы у меня оставались сомнения в своём искусственном происхождении, после такой демонстрации они развеялись бы без следа. Канувшие в века создатели наградили меня системами резервирования почти всех жизненно важных органов и целой кучей желез неясного назначения, которые ИскИн именовал просто «новообразованиями». По всем законам биологии часть этих изменений делала меня нежизнеспособной. Сросшиеся ребра должны были привести к гибели от механической асфиксии, а обладание двумя сердцами — к нарушениям кровообращения и постоянному риску загнуться от обычной аритмии… Но я жила и отлично себя чувствовала. — Гехирн… А я вообще человеком-то считаться могу? — Мне не хватает данных для подробного анализа, — словно извиняясь сообщил ИскИн. Мне даже показалось, что он мысленно виновато развёл руками. Так естественно чередовать полную безэмоциональность и подражание человеческому поведению… Потрясающее создание. — Значит, эта технология тоже была создана после твоего отключения… Досадно. Что ж, надеюсь, у нас ещё будет время с этим разобраться. А пока надо придумать, как представить тебя широкой публике. — Представить? Сидящий на поручне дрон начал переступать железными лапками, словно пританцовывая. — Ты сам сказал, что они беспокоятся. Уверена, Дин не удержался и растрепал всем про «говорящего паука»…***
Гехирн был ужасно умной машиной. Возможно даже, чем-то большим, уже вышедшим за грань понятия «машина»… А ещё — ужасно тщеславной. Хоть мы оба и сошлись во мнении, что для его легализации среди кенджанойцев стоит несколько сместить акценты, мне всё равно приходилось периодически его одёргивать. В частности, всем вокруг вовсе незачем знать, что в случае необходимости сохранившееся под контролем Гехирна оружие древних может разнести планету вдребезги и пополам.... После недолгих препирательств искусственный интеллект Гехирн превратился в автоматрона Гехирна. Машину, обретшую душу. В качестве «подопытной мышки» для проверки легенды был избран Дин. Если уж недоучившийся, но всё же нуменеровед примет историю, то и остальные поверят. Лишь моя совесть слегка подёргалась на тему лжи другу, но вскоре уютно свернулась калачиком и вновь задремала. На самом деле, я не слишком хотела знакомить ИскИна со своими офицерами. Компьютер был излишне своеволен и, решив, что появился вариант получше, запросто мог повторить тот же фокус, что уже провернул с Элендином. Вот только шила в мешке не утаишь. А я не могла, да и не горела желанием контролировать перемещения сотен его дронов. Если захочет — всё равно сговорится за моей спиной с кем угодно. Поэтому я предпочла не тратить нервы понапрасну, а отдать приказ о продолжении остановленных ещё Элендином работ. Так я надеялась получить некоторый кредит доверия. Вот только даже это не гарантировало, что, как только я перестану быть ему нужной, Гехирн не совершит какую-нибудь эпическую глупость... Реакция коренных кенджанойцев на «автоматрон древних, освобожденный от тирании Элендина» была неоднозначной. Но больше всех снова выделился Лерайе. Первым вопросом, который он задал Гехирну, было: «Уверен ли он, что его создали люди?» Такая постановка вопроса застала врасплох не только меня, но и ИскИн. И если Гехирн был возмущен самим предположением, что таких технологических высот мог достигнуть кто-то кроме его обожаемой Федерации, то меня больше волновало, откуда Лерайе вообще взял мысль, что разумную машину мог создать кто-то кроме людей. Получив от оскорбившегося в лучших чувствах компьютера ответ, Маланор впал в крепкую задумчивость, пробить которую не удалось даже дозированной информации о способностях нашего нового союзника... Новость о наличии во вселенной другой разумной жизни я в своё время приняла спокойно. Только позволила себе обронить «Истина где-то рядом» да глупо хихикнуть над не понявшим о чём речь ИскИном. К сожалению, почти все архивы, касающиеся инопланетян, не вынесли испытания временем. Но Гехирн всё ещё мог многое рассказать о превосходящей человечество расе со звучным, наводящим на мысль о фентезийных эпосах именем — эльдар. Таинственных эльдар Гехирн откровенно недолюбливал. То ли из солидарности со своими канувшими в небытие создателями, на которых соседи по галактике смотрели свысока, то ли потому, что алиенов отличало негативное отношение к искусственному интеллекту в любых проявлениях. Если верить Гехирну, существование ему подобных вызывало у эльдар что-то между презрением и ужасом. Похоже, они считали, что люди совсем обленились, создав кого-то, кто бы за них работал. И пророчили, что подобная игра с огнём добром не кончится. Естественно, такие в корне различающиеся подходы не могли не перерасти в дипломатическое напряжение… И не только дипломатические. Базы «Идзанаги» и «Идзанами», в числе прочего, работали над созданием оружия, призванного показать высокомерным инопланетянам кузькину мать. Это было очень интересной информацией, наводящей на размышления. К сожалению, на предоставлении информации польза Гехирна как союзника пока и заканчивалась. В качестве вооруженной единицы база «Идзанаги» представляла собой душераздирающее зрелище. И дело было вовсе не в том, что Гехирн врал, говоря, что способен вбомбить весь Кенджаной в каменный век. Мог, ещё как. Только не в каменный век, а гораздо глубже. Комплекс был укомплектован ракетами, совокупной мощи которых вполне хватило бы, чтобы расколоть планету на куски. Буквально. Нивелировать влияние гравитации и предельно насытить энергией. Конец света, запаянный в металл. Звучит невероятно, но после демонстрации условий хранения этого оружия в настоящем, чтоб мне провалиться, стазис-поле, я уже не могла относиться к заявлениям ИскИна с былым скепсисом. По сути, оружие из серии «так не доставайся же ты никому». Уничтожает врага вместе с тем, что он так жаждал захватить. Неудивительно, что у Элендина в итоге кукушку сорвало. Сама минут десять потратила на осознание. А учитывая вполне прозрачные намеки Гехирна, что в случае удара по планете первой целью должна была стать не вражеская армада, а луна, ныне носящая имя Нарай, становилось совсем весело… Но основная проблема была в том, что ничего другого на «Идзанаги» не было! Либо в буквальном смысле мирокрушащие ракеты, либо система защитных турелей и лазеров. Всё оружие промежуточного звена было демонтировано при консервации комплекса или пало в неравной борьбе со временем. Хранящиеся в базах памяти так называемые «стандартные шаблонные конструкции», в теории позволяющие производить чуть ли не что угодно, на практике были почти полностью ориентированы на специфические нужды военного завода. Я возлагала некоторые надежды на СШК, предназначенные для живой части охраны комплекса: броню и лазерные винтовки. Гехирн самонадеянно заявлял, что после запуска производственных линий смог бы завалить ими весь остров. Но тут же язвительно выражал сомнение, что «этим техноварварам» хватит сообразительности в них разобраться. Мнение ИскИна о современных кенджанойцах вообще оставляло желать лучшего. Ко мне он относился разве что самую чуточку теплей. Как к питомцу типа сарви. Вы можете сколько угодно умиляться, какой он умненький, но никогда не поставите на одну ступень с собой. Единственными людьми, перед которыми Гехирн испытывал пиетет, были древние. Когда он говорил о своих создателях, в механическом голосе часто мелькало что-то похожее на гордость. Вполне возможно, мне это только чудилось, но про достижения древних он говорил с гораздо большей охотой, чем про всё остальное. Впрочем, Гехирну вообще нравилось говорить о прошлом, которое ещё недавно было для него настоящим. А мне нравилось слушать. В этом мы определённо друг друга стоили. Он рассказывал о мире, раньше носившем имя Ульмо. Колонии могущественной Федерации, из-за крайне удачного расположения выбранной для размещения научно-исследовательского комплекса. Вместе с его историями крепли мои подозрения, что столичный мир Федерации если и не был именно моей Землёй, то имел с ней подозрительно много общего. Вначале ИскИн говорил иносказательно, заменяя термины, отсутствующие в современном кенджанойском, синонимами. Должно быть, натренировался, пока общался с Элендином… Но постепенно его речь становилась всё более развёрнутой, в итоге почти полностью перейдя на свой псевдо-английский. Если я останавливала его или просила пояснить какой-то термин, компьютер охотно шёл мне навстречу. Он положительно отзывался о моём прогрессе (для человека твоя скорость усвоения материала выше всяких похвал, Алькарин Сартано). И высказывал недоумение по поводу совершенно архаичного построения фраз. Что тут скажешь, знание английского из прошлой жизни сыграло со мной злую шутку. Я чувствовала себя крестьянкой века этак XVI, каким-то чудом за пять дней выучившей русский язык в версии XXI века. Вроде говорить можешь, но стоит отвлечься, как из тебя буквально лезут всякие «яти» да «ижицы»... К сожалению, я не могла уделять общению с Гехирном достаточно времени, чтобы выправить свою лингвистическую старомодность. Начались давно ожидаемые попытки попробовать мою безымянную банду на зуб. Наивным было бы полагать, что такой лакомый кусок, как Центральный рынок, рано или поздно не привлечет желающих поживиться. И, надо сказать, время для удара было подобрано с умом. Кенджаной погрузился в атмосферу всеобщего ликования. В городах и крупных поселениях разворачивались грандиозные празднества. Эйфория не обошла стороной даже такое специфическое место, как Люциум. Вино в кабаках лилось рекой. Люди звонко смеялись и поднимали кубки за нового Верховного архонта, Торадана Ар-Уилайна. Но самые фантастические гулянья, безусловно, гремели в Гентиане. Да что там, даже у меня в душе шевельнулось что-то похожее на патриотическую гордость! Ар-Уилайн без малого десять лет правил столичным островом и за это время зарекомендовал себя здравомыслящим человеком. А ещё он относился к тем редким представителям Кенджанойской теократии, что исповедовали ортодоксальную ветвь Учения Архитектора. Конечно, новый Верховный архонт не провозглашал курс на технократию и всеобщую доступность древних технологий. Но он покровительствовал Университету. Именно его заступничество и высочайшее дозволение позволило возобновить исследования на архипелаге Хидноры. Без этого разрешения дед бы точно туда не сунулся, а значит, я так и почивала бы в своём таинственном «саркофаге-нуменере», точно спящая красавица в ожидании принца… Так что к Ар-Уилайну я относилась более чем положительно. Хотелось верить, что его правление станет первым шагом к отходу от изрядно затянувшегося застоя. Но пока оно стало лишь предвестником надвигающихся на меня неприятностей. На моей территории начали появляться подозрительные личности, предлагающие всем желающим «попробовать кое-что интересное». А ведь намек, что я не желаю видеть на своей земле торговцев лассом, был более чем прозрачен… Проигнорировать эти «маленькие шалости» означало бы проявить непростительную в местной среде слабость. К тому же моих незваных гостей достаточно профессионально прикрывали. Стоило моим людям выдвинуться им наперерез, наркоторговцы тут же сворачивали свои дела и делали ноги, растворяясь в лабиринтах торговых рядов. Словно этого было мало, небольшие отряды начали давить на тех, кто платил моим людям за крышу. Причем целью было не столько получить деньги, сколько в кратчайшее время причинить максимальный урон и отступить. Судя по почерку, за этими двумя группами стоял один и тот же человек, которого ещё предстояло вычислить и нанести ответный удар. В идеале — всего один. Быстрый и решительный.***
Войдя в свой кабинет, я сразу заметила, что моё место узурпировано склонившимся над отчётами Лерайе. Его неизменная трость была небрежно прислонена к массивному рабочему столу, а шляпа висела на спинке кресла. Сам по себе факт его пребывания здесь не вызывал у меня нареканий. Хоть я и называла бывший дом Элендина своей резиденцией, на деле он быстро превратился в сущий проходной двор. Просители, торговцы с претензиями и предложениями, наёмники... Проводить здесь официальные встречи — ещё куда ни шло, но работать постоянно? Сразу как представилась возможность, я, подобно Элендину, перебралась под землю. Подальше от этой суеты. А вот Лерайе проявил консерватизм, предпочитая держать руку на пульсе. — Радуйся утру, мой «скользкий друг», — пропела я и направилась к столу. — Неужто радостные вести заставили тебя превратиться в полуночника? — Вы убили Орэ Грифа, — нехотя отрываясь от бумаг, невпопад «поприветствовал» меня Лерайе. Эти слова прозвучали не обвинением, а равнодушной констатацией факта. Небо голубое, солнце жёлтое, ты забила человека насмерть. — Осуждаешь? Маланор-младший улыбнулся, словно отдавая должное хорошей шутке. Теперь, когда наши взгляды наконец встретились, стало понятно, что он провёл без сна минимум сутки. А то и больше. На подбородке темнела щетина, а под цепкими чёрными глазами залегли глубокие тени. — Ни капли, но появились недовольные. — И много? — я досадливо поморщилась. Орэ был одним из первых людей Элендина, принесших мне присягу. Убеждённый сторонник принципа «кто сильнее, тот и прав», он воспринял переход власти в новые руки как что-то само собой разумеющееся. Этот человек на удивление много знал о делах своего бывшего капитана и мог бы приносить весомую пользу. Вот только Орэ Гриф так и не сумел понять, что я — не типичная представительница местных бонз и времена былой вольницы закончились безвозвратно. — Не слишком, — Лерайе едва заметно качнул головой. — На самом деле я был даже удивлён, узнав, как их мало. Сдвинув наиболее объёмную стопку бумаг, я уселась прямо на стол и, проигнорировав недоуменно приподнявшего бровь мужчину (в конце концов это мой кабинет, а не его!), произнесла: — И всё же, придётся что-то с ними решать. Меньше всего на свете мне хочется возиться с идиотами, которые не в состоянии понять — игры в «рабов и господ» закончились безвозвратно. — На самом деле, куда больше их заботит ваш отказ от сотрудничества с торговцами лассом... — И большие деньги, которые проплывают мимо, — я мученически потерла лоб указательным и средним пальцами. — Ты не хуже меня должен понимать, что эти вещи неразрывно связны... Знаешь, как говорят? Увяз коготок — всей птичке пропасть. — Никогда не слышал. — В таком случае, просто считай это моим капризом. — Каприз на пару миллионов кунгов? А ведь у меня были виды на сеть их распространителей.... Мне оставалось лишь тихо рассмеяться. — У тебя были виды, значит? Хорошо, будет тебе новая игрушка... Если от неё что-то останется, можешь забрать себе. Справишься? Лерайе резко мотнул головой, словно пытаясь вернуть мыслям ясность. — Вы так легко об этом рассуждаете... Зачем вообще нужны все эти игры? Почему бы просто не положиться на вашего автоматрона? — Хороший вопрос. Быть может, потому, что мне не слишком хочется поручать Гехирну такое, — я позволила себе небрежно поправить выбившуюся из его причёски прядь, — тривиальное дело? Поймав ошарашенный взгляд, мне оставалось только удовлетворённо улыбнуться. — Да, он мог бы легко проследить за кем угодно, но... Я не хочу полагаться во всём на машину. Чересчур велик соблазн. А ведь нам — всем нам — нужно учиться. Если в самом начале пути не сумеем вывести на чистую воду и обыграть не самого осторожного противника — значит, все мои амбиции и ржавого кунга не стоят. Лерайе откинулся на спинку слишком большого для него кресла и излишне поспешно отвернулся к единственному узкому окну, за которым только начал заниматься рассвет. Неумолимо бледнели почти сошедшиеся в единую линию луны. Небо становилось всё светлей и светлей. У самого горизонта, отбрасывая на крыши и море причудливые всполохи, растекалось золотое сияние. — Кажется, вы не совсем понимаете, во что ввязались, — тихо начал он. Но с каждым следующим словом в голосе всё ясней звенела сталь: — Как бы вы не относились к Совету Капитанов, он всё ещё держит под контролем большую часть острова. А вы просто переворачиваете всё с ног на голову! Думаете, они слепые и не видят, к чему всё идёт? К чему вы всё ведёте? Ха-ха... Им даже необязательно идти на прямое устранение. Сейчас вас боятся, но как только покажется, что вы недостаточно сильны, выстроится очередь, чтобы всадить кинжал в спину! Невозможно отбиваться от всех одновременно. И я ума не приложу, как вы намерены из всего этого выпутываться! После этой нехарактерной для себя вспышки Маланор-младший опустил голову и умолк, словно ожидая, что я начну распекать его за сомнения. Или, наоборот, протестовать, уверяя, что всё под контролем. — Я не люблю неизвестность. Можете считать, что она внушает мне беспокойство, — так и не дождавшись реакции, со вздохом сознался он. — Всё, к чему вы прикасаетесь, корчится, меняя форму. Ощетинив гравы, летит в неизвестность. Если не прямо в Бездну. Я пожала плечами: — Рано или поздно нам всем приходится встречаться со своими страхами лицом к лицу... И делать выбор. Всё же, для обычного человека, Лерайе обладал потрясающим самообладанием. Даже находясь на грани, он умудрялся удерживать лицо. Не будь я столь чувствительна к малейшим изменениям в мимике, решила бы, что мелькнувшее в его глазах беспокойство мне почудилось. Тут нас очень некстати прервал влезший в комнату сквозь приоткрытое окно сарви. Гвиллау, а это был именно он, оглядел кабинет своими глазками-бусинками и безо всякого стеснения запрыгнул прямо на стол. «Хей, дружок, зачем ты сюда лезешь? Боливар не выдержит двоих». Но Лерайе как ни в чём не бывало подставил ладонь, позволяя зверьку забраться себе на руку и обхватить запястье когтистыми лапками. Сняв с шеи свёрнутую трубочкой записку, он с невозмутимым видом почесал Гвиллау между ушей, заставляя сарви издать довольный стрёкот. — Хм... Смотрю, вы подружились? Вместо ответа успевший вновь овладеть собой Лерайе смерил меня тем особым взглядом, который используют, зная, что собеседник не в себе и поэтому к нему нужно проявлять снисхождение. — Вот не надо так на меня смотреть! Лучше скажи, куда ты впутал Хелкара? — Это вышло случайно, — не стал отнекиваться Лерайе. Ссадив разомлевшего зверька с рук, он тут же начал аккуратно разворачивать записку. — Я искал дыры, куда могли забиться бывшие подручные Элендина. Изучал маршруты патрулирования... Кто-то явно играет на чужой стороне. А раз я сам не мог их увидеть, оставался один вариант — те, на кого никогда не обращают внимания. Нищие, беспризорники... В той же Гентиане они быстро согласились бы поработать информаторами. Но не здесь. Слишком важно быть... Важно быть своим. Мальчишка был самым очевидным выбором. Я никак не прокомментировала его то ли оговорку, то ли сознательно данный намёк. Лишь заметила: — В крайний раз, когда я видела вас вместе, он пытался незаметно сунуть тебе за шиворот древесную лягушку. — Так вот что это было... Кхм. В любом случае, сейчас он в восторге. По первому вашему слову готов и в огонь и в воду. — Моему слову, да? Я набрала воздуха в грудь и тут же раздражённо выдохнула. — Ладно. Считай, что заработал очко в свою пользу. И, раз уж ты всё равно этим занялся, я хотела бы попросить тебя об одолжении. — Просьба, не приказ? — с иронией переспросил Лерайе, откладывая так и не прочитанное донесение. — Ты не очень похож на того, кто станет исполнять мои приказы, — грубовато парировала я. Слишком уж близко мы подошли к теме, которой до этого старались избегать. — Не говоря уже о том, что сейчас, кроме тебя, этим просто некому заняться. Хотела поручить это Кивану, но... У него есть свои обязательства и не все они потеряли актуальность после нашего небольшого завоевания. А время уходит. — Что от меня требуется? — как он не старался выдержать спокойный тон, в голосе сквозило напряжение. — Ничего существенного. Присмотрись к своим подопечным. Если среди них найдутся способные… Сейчас ещё рано об этом говорить, но неплохо бы их подучить и пристроить к делу. Слишком много работы и слишком мало верных и способных людей, на которых можно полагаться. — Что-то вроде Храмовой школы для бедных? — верно уловил мою мысль Лерайе. Ситуация с обучением и грамотностью на Кенджаной во многом напоминала мне Англию середины XIX века с рядом поправок на местную специфику. Существовали частные школы для богатых и даже настоящая программа народного образования, по большей части спонсируемая заинтересованными в более квалифицированной рабочей силе дожами. Сугубо светское образование. Но было ещё кое-что. Бесплатные Храмовые школы — этакий аналог воскресных школ моего родного мира, где основную массу по священным заветам Архитектора обучали языку и самым азам. Но лучшим ученикам этих школы давался неплохой шанс подняться по социальной лестнице и продолжить нормальное обучение в качестве послушников Храма и всецело преданных ему будущих храмовников… — Не совсем, хоть и близко. — И в чём разница? Поднимаясь с насиженного места, я торжественно ухмыльнулась. — Ты не поверишь, Мой Змей, — дыхание Лерайе едва заметно сбилось, когда вместо имени я использовала успевшую прицепиться к нему кличку. Почему-то с самого начала никто не называл его просто Змеем. А вот «Её Змеем»... — Мне не нужно поклонение.