Принцесса идёт на войну

      Небо, виднеющееся сквозь переплетающиеся над головой мостки и тросы, было голубым и чистым — без единого облачка. Тёплый ветерок трепал волосы, а в воздухе носились сотни тонких ароматов, перебиваемых смрадом потеющих тел и доносящейся из ближайшей подворотни ноткой свежей крови.       Кругом деловито суетился спешащий по своим делам люд. Разве что ярких нарядов в толпе было меньше, чем обычно: приближался сезон штормов, и «заморские гости» спешили покинуть Люциум, не дожидаясь, пока изменившиеся ветра нагонят с юга тяжёлые грозовые тучи и на пару-тройку недель зарядят натуральные тропические ливни. Большинство воздухоплавателей предпочитает не рисковать понапрасну, пережидая ненастье на берегу. Воздушные корабли станут на прикол, а команды засядут в кабаках просаживать жалование да травить байки...       Но пока остров наслаждался последними ясными деньками.       Меня и двух моих спутников толпа обтекала, как река скалу. Или как остров. В голове так и роились непрошеные и оттого неловкие сравнения.       В какой-то момент моё внимание привлекла группа, неуловимо выделяющаяся среди прочих. Быть может, дело было в лихорадочном блеске глаз, какой-то особой пылкости жестов...       — Куда направляются те люди? — спросила я, провожая взглядом удаляющиеся фигуры.       — Должно быть, спешат на арену, — поспешил ответить Хирдин. Он отличался высоким ростом, но сейчас всеми силами старался казаться меньше.       — Хм, арена? — я вопросительно выгнула бровь, ожидая разъяснений.       — Совместное предприятие Ваэнтура Три Кунга и Фиригила Сироты. Вашего, гм... предшественника, — Хирдин крепко зажмурился, словно опасаясь, что за такой ответ я на него наброшусь. — Но теперь его доля, конечно же, принадлежит вам!       Хватать за шкирку и объявлять гидом первого подвернувшегося под руку торговца побрякушками было не лучшей идеей. Но, если я хотела услышать про свои новые владения что-то более внятное, чем «Во-он в том кабаке эль на вкус как моча», выбирать не приходилось.       — Значит, моего нового «делового партнёра» называют Три Кунга? Забавная кличка, — я мягко улыбнулась опешившему парню, давая понять, что не злюсь.       — Ха! Всё оттого, что шельмец за блестящую ракушку удавится! — рассмеялся идущий рядом Ондонэн Дерзкий. За время, прошедшее с нашей крайней встречи, он умудрился где-то расстаться с мочкой уха, но такая мелочь не могла ухудшить его настроения. — Брешут, будто ради тех самых трёх кунгов он собственного брата прирезал.       — А про тебя говорят: не было и дня, чтобы капитан «Весёлого поморника» кого-нибудь не покалечил или не убил.       — У всех свои недостатки, — осклабился он в ответ, заставляя меня тихо фыркнуть.       В противовес бедняге Хирдину, Ондонэн выглядел более чем довольным жизнью. Учитывая, что он сам пожелал сопроводить меня по «местам боевой славы», в этом не было ничего удивительного. Но меня до сих пор поражало, как настолько свободолюбивый человек мог по своей воле служить кому бы то ни было... А тем более терпеть, что им командует женщина.       Когда Лерайе наконец-то выяснил, что за вмешательством в наши дела стоит Фиригил Лорон по прозвищу Сирота, Ондонэн первым вызвался указать наглецу его место. Его изрядно застоявшиеся на берегу головорезы с радостью похватались за ножи.       Три дня назад Дерзкий лично преподнёс мне голову Фиригила на серебряном блюде. Хоть моя цивилизованная половина и содрогалась от омерзения, жест я оценила.       А вот другая моя часть — темная и эгоистичная, напротив, сетовала, что голов на блюде маловато. Но удовлетворить свою мстительную кровожадность было нечем: загребавшие жар руками Фиригила торговцы лассом как в воду канули. Моего влияния хватало, чтобы точно узнать — никто из них не покидал остров. Но вот выяснить, куда именно забились эти крыски, пока не удавалось. Оставалось надеяться, что, помня о судьбе Сироты, в ближайшее время никто больше не подрядится таскать за них каштаны из огня.       — Я тоже считаю, что это байки, — неожиданно набрался смелости Хирдин. — Таких денег не хватило бы даже на миску водорослевой похлёбки!       — Да что б ты понимал, торгаш! Может, это был вопрос принципа!       — А может, обсудите цены на братоубийство позже? И желательно — подальше от меня, — я раздражённо тряхнула головой, позволяя волосам рассыпаться по плечам серебряной волной. Пусть у меня никогда не получалось использовать этот жест с той потрясающей естественностью, с какой он выходил у Шаиры, по убойности воздействия я определённо оставляла её далеко позади. — Сейчас мне хочется взглянуть на эту арену.       — Д-да, конечно, — торопливо кивнув, Хирдин засеменил вперёд. — Вы должны были... Не должны, конечно! Просто я думаю, что вы уже её видели. Такое сложно не заметить.       Я с трудом поборола желание снова закатить глаза к небесам. Крепись, Рин. Если ты сделала достаточно, чтобы начать запугивать людей одним своим видом, то должна стойко переносить последствия. По крайней мере, Хирдин был достаточно смел, чтобы попытаться втюхать мне «приносящие удачу» ракушки на цепочке...       — Эти зуйки иногда так раздражают, — оценив мою реакцию, ухмыльнулся Ондонэн.       По пути к арене он успел развлечь меня парой историй о легендарной жадности Трёх Кунгов. Говоря об авантюрах этого пройдохи, он явно разрывался между презрением к самому Ваэнтуру и странным уважением к его истинно сорочьей наглости.       Здание, к которому мы направлялись, отличалось от всего, что мне доводилось видеть на Люциуме прежде. С некоторой натяжкой его можно было сравнить с античным амфитеатром, основательно утопленным в землю. По краям кирпичной чаши вырастали пять похожих на кривые рёбра серых колонн, опасно склоняющихся над ареной. К каждой из них тянулась целая сеть переплетающихся между собой цепей, удерживающих крупные платформы и верёвочные лестницы.       Хирдин уверенно повёл нас мимо гудящей очереди. Прямо к арке входа, где четверо мордоворотов в одинаковых дублетах взимали плату с входящих.       «Билетёры» ощутимо напряглись, но даже не подумали требовать с нас деньги. Лишь один из них сломя голову рванул куда-то вглубь трибун.       — Побежал докладывать хозяину, — Ондонэн поморщился, отчего его тонкие усики неодобрительно дернулись.       Изнутри здание и в самом деле имело много общего с амфитеатром. От самого верха широким полукругом расходились открытые скамьи трибун. Ближе к арене их сменяли крытые яркой тканью террасы. А в самом центре чаши, под сходящимися рёбрами колонн, находилась яма-ристалище, окруженная хитросплетением толстых стальных цепей. В прокопанных по периметру рвах деловито копошилась живая масса крабов-падальщиков. Можно было рассмотреть, как переливаются на солнце их блестящие панцири. Особенно много их было возле поддерживающих цепи столбов с закреплёнными на них стальными колодками. Надо ли говорить, что мне это совсем не понравилось?       Неожиданно из крайнего прохода вынырнул мужчина с мелкими острыми чертами, придававшими ему сходство с крысой.       — Господин послал меня встретить Звезду, озарившую наш путь, — склонившись, сказал он.       При упоминании этой интерпретации своего имени я привычно поморщилась, хотя уже не испытывала к нему такой неприязни, как в первые дни. Король умер, да здравствует Королева и всё такое... Предсказуемо появились люди, готовые ходить передо мной на цыпочках.       Заметив пробежавшую по моему лицу тень, служка продолжил улыбаться. Лишь в тёмных глазах-бусинках отразились непонимание и беспокойство.       — Что-то не так? — спросил он.       — Всё так, — не имея желания препираться с мелкой сошкой, я махнула рукой. — Веди уже.       И человек с крысиным лицом молча повёл нас вниз, к нависающей над самой ареной террасе. Там, в окружении охраны, расположился один-единственный мужчина. Он полулежал на софе с побитой жизнью лиловой обивкой и позолоченными ножками, точно какой-то римский патриций. Вне сомнений, это был Ваэнтур Три Кунга.       Вопреки моим ожиданиям, он оказался отнюдь не карикатурным старичком-Скруджем и выглядел лишь немногим за сорок. Типичный уроженец южного архипелага с обритой яйцеобразной головой и немного поплывшей от злоупотребления излишествами фигурой. Но, когда он словно бы нехотя поднялся, чтобы поприветствовать меня, в его движениях прослеживалась уверенная грация бывалого бойца.       — Радуйтесь, друзья мои, — приподнимаясь, учтиво поприветствовал нас Три Кунга. Повинуясь его небрежному жесту, наш провожатый беззвучно юркнул прочь с глаз. — Я ведь могу называть вас так? В наше время так сложно вести дела, не имея хороших друзей...       — Как вам будет угодно, — язвительности в моём голосе не заметил бы только глухой, но Три Кунга предпочёл проигнорировать намёк.       — Тогда рассаживайтесь, представление вот-вот начнется! — он снова откинулся на спинку софы и картинно расхохотался. — Такое чувство, что сегодня сам Архитектор улыбается мне, раз Белая Королева соизволила почтить своим присутствием моё скромное шоу!       Хирдин немедленно приземлился на ближайшее к выходу место и предпринял отчаянную попытку спрятаться в груде мягких подушек. Должно быть, он проклинал тот миг, когда связался со мной. Я же села прямо напротив хозяина ложи, стараясь устроиться поудобней. Это оказалось не так просто, выбранное сиденье было мне маловато. А вот Ондонэн предпочёл остаться на ногах, заняв место за моей спиной.       — Переигрываешь, — мой рот помимо воли скривился в презрительной усмешке. — Слишком много почестей для той, кто лишил тебя партнёра и изрядной доли прибыли.       Три Кунга улыбнулся, словно услышал хорошую шутку. Потянувшись к стоящему рядом с софой низкому столику, он подхватил со стоящего там блюда сочный плод сайвы и принялся неторопливо снимать с него кожуру.       — Вы переоцениваете значимость произошедшего, моя дорогая.       Я хмыкнула, но не стала перебивать.       — Договоры, предприятия, дома... Всё это в любой момент может быть разрушено в очередной стычке между капитанами, — вкрадчиво продолжил Три Кунга. — Это Люциум. Здесь быстро учишься смиряться с малыми потерями ради настоящей выгоды.       — Ставлю перо против крыла, эта рыба-прилипала повторяет свою речь по несколько раз в сезон, — с неудовольствием шепнул мне Ондонэн.       — Когда приходит буря — умный человек не будет вставать у неё на пути, — явно услышав слова Ондонэна, нахмурился Три Кунга. — Но если у меня будет выбор между тяжёлой рукой и стабильной прибылью и вольницей с расплывчатыми перспективами — я без колебаний выберу того, кто может навести порядок. Как говорится, уступки, ведущие к приумножению — не уступки вовсе.       — А золото должно течь рекой, — понимающе кивнула я.       Тонкие брови Ваэнтура взлетели вверх от изумления. Он отложил в сторону наполовину очищенный фрукт и посмотрел на меня так, словно увидел что-то, чего не замечал раньше.       — Отрадно слышать, что при всех своих... странностях, вы понимаете, как работает рынок. Это открывает интересные возможности. Но их мы обсудим поздней. Сейчас самое время обратить внимание на арену!       Стоило ему договорить, над трибунами разнёсся негодующий звериный рёв. Я рефлекторно обернулась.       На арену длинными пиками выгоняли гломса.       Этот двуногий хищник обитал только на скалистых островах Северного архипелага и не слишком хорошо переносил экваториальную жару. Когда-то я видела скелет такого в кунсткамере Университета. Тяжёлый костяк с развитой грудной клеткой и непропорционально длинными руками. Но больше всего мне запомнились когти, каждый почти с мой палец длиной. Помимо этого, живой гломс мог похвастаться спутанной длинной шерстью и приплюснутым собачьим носом. Круглые зелёные глаза зверя полыхали бессильной злобой.       Проследив за тем, как светло-серый косматый гигант обходит свои новые владения, я нейтральным тоном заметила:       — Не знала, что травля гломсов настолько популярна, что ради неё стоило отгрохать такую громаду...       — Если бы, — хохотнул Три Кунга. — Я трачу массу времени и сил, чтобы каждое представление было особенным! Сама по себе звериная травля быстро набивает оскомину. Конечно, всегда можно найти желающих испытать себя в пылу схватки с чем-нибудь смертоносным, но славные триумфаторы приедаются публике точно так же, как и переоценивающие свои силы глупцы.       Он с плутовской улыбкой приложил ладонь ко рту, точно желая поделиться секретом:       — На самом деле, победы надоедают даже быстрей. Неудачники хотя бы забавно брызжут кровью во все стороны... Да, кровь и искренность — вот рецепт хорошего представления! Но даже беспроигрышная комбинация может подвести. Тогда-то и приходит пора вечной классики. Для искушенного зрителя нет ничего более желанного, чем видеть доказательство своего превосходства. Капитаны, матросы, вельможи, вырвавшиеся на волю из своих уютных кабинетов... Все они презирают саму мысль о беспомощности. Но иногда им нужно небольшое приятно щекочущее нервы напоминание. Пара-тройка рабов. Можно даже дать им оружие, бедняги обычно всё равно не догадываются им воспользоваться...       — И ты так спокойно говоришь мне об этом? — с губ сорвалось шипение, что дало бы фору иной змее.       Профессиональная улыбка Трёх Кунгов мигнула, как лампочка во время перепада напряжения, и тут же засияла вновь. Он поднял перепачканные соком руки в примирительном жесте. Стало заметно, что пухлые пальцы начали мелко подрагивать.       — Не стоит нервничать, Ваше Величество. Теперь вы туз, а значит, ничем таким мы больше не занимаемся.       — Но и кандалы со стен снимать не спешите...       — Как знать, может, ещё пригодятся, — уже уверенней кивнул он.       Я предостерегающе прищурилась:       — Не имею привычки менять свои решения.       — Всё меняется. Бывает, меняются решения, а бывает — те, кто их принимает, — философски пожав плечами, Ваэнтур Три Кунга отправил в рот очередной фрукт. — Вам стоит относиться к этому проще. Нужно давать людям то, чего они хотят. Только тогда они действительно будут готовы отдать всё, что имеют, и прийти снова, — он причмокнул губами. — Ничто не горячит кровь так, как хорошее зрелище. Вам тоже стоит как-нибудь взглянуть.       — В самом деле?       Свой голос я слышала словно со стороны: спокойный, может даже капельку кокетливый. Совершенно не соответствующий зарождающемуся внутри яростному шквалу.       Не подозревая о грозящей опасности, Три Кунга продолжил разглагольствовать. А вот куда лучше знающий меня Ондонэн бросил быстрый взгляд на охрану хозяина ложи и расплылся радостной улыбкой мальчишки, предвкушающего отличное развлечение. Его рука словно невзначай сместилась к ножнам.       — Как интересно. Кажется, я уже прониклась. Просто нес-тер-пи-мо захотелось посмотреть, — всё так же лукаво протянула, плавным движением поднимаясь со своего места. — Прямо сейчас.       Сверхчеловеческая скорость даёт свои преимущества. Последние слова я говорила уже склонившись над опешившим дельцом, напоследок игриво щёлкнув зубами перед самым его носом.       С лица Ваэнтура разом исчезла блуждающая самодовольная улыбка, так раздражавшая меня весь разговор. Он инстинктивно пытался отпрянуть, в итоге лишь жалко вжавшись в опасно пошатнувшуюся от столь резких движений софу.       — Что вы... Нет! — в последний момент его голос дал петуха.       С отчаянным криком он приземлился на песок арены и застыл неподвижной фигурой.       Какое-то мгновение над ареной стояла потрясенная тишина. А затем трибуны взорвались бурей выкриков. Нет, никто не призывал вытащить попавшего на ристалище человека. Это был ликующий рёв оголодавшей до зрелища толпы.       Гломс, ещё не понявший свалившегося на него счастья, рыкнул на беснующиеся трибуны и недовольно потряс клыкастой башкой.       Три Кунга наконец зашевелился. Медленно, очень медленно, не сводя глаз с хищника, он начал отползать с места своего приземления. Потянулся к голенищу сапога, вытаскивая стилет. Как будто тонкая полоска стали могла спасти от когтей и клыков, способных рассечь бедренную кость за один укус.       Сквозь счастливый вой толпы начали пробиваться отдельные голоса: кто-то делал ставки. Жажда крови и смерти казалась почти физически ощутимой.       Меня слегка замутило.       Во имя всех ветров... Не этого я хотела. Совсем не этого.       Прерывая моё самокопание, очнулись от ступора неудачливые охранники. Все они казались растерянными и странно заторможенными. Испуганными. Слишком деморализованными, чтобы здраво оценивать происходящее. Учащённое биение чужих сердец эхом отражалось в голове.       Я видела отражение в расширившихся почти на всю радужку зрачках ближайшего из них: незнакомую женщину с неестественно бледным лицом и хищной, немного безумной улыбкой.       Сбрасывая секундное замешательство, нахально обратилась к тому, которого посчитала старшим:       — Ну, что застыли? Садитесь, места хватит на всех. Наслаждайтесь представлением, — подавая пример, скрестив ноги, уселась на только что освободившееся место. — Не дело обижать гостеприимного хозяина — он ведь так старается. И... Киньте ему кто-нибудь оружие. Мы ведь не хотим, чтобы всё закончилось слишком быстро?       — Да, госпожа, — шумно сглотнул мужчина. А затем развернулся, немедленно швыряя на арену свой клинок. Пожалуй, скажи я ему самому прыгнуть на ристалище, прямо в пасть беснующемуся гломсу, исполнил бы без колебаний.       — Хм... Госпожа? Из бывших рабов, верно? — задала я риторический вопрос. — Как твоё имя?       — Сайтэ, госпожа.       — Давно здесь служишь?       — Почти пять лет, госпожа.       — Значит, ты видел достаточно, чтобы вникнуть в местную кухню. Хорошо.       Гломс тем временем начал обходить арену кругами, постепенно сужая спираль. Он недоверчиво принюхивался к человеку, то и дело издавая глухое утробное ворчание.       — Как думаешь, долго он протянет? — отстранённо интересуюсь, наблюдая, как выдержка наконец изменила Трём Кунгам. Словно забыв об оставшемся за спиной звере, он отчаянно рванулся за вонзившимся в землю мечом.       — Он стал трупом сразу, как раскрыл рот, просто не понял этого, — тихо проворчал Ондонэн. Он явно был разочарован, что наметившаяся было драка не состоится. А может — тем, что его роль лихого завоевателя окончательно отошла на второй план. — Вечно с такими проблемы. Мнят себя самыми умными, а на деле.... Голова дракона, а хвост змеи. Тьфу.       — Но хозяин — искусный воин. Он часто наблюдал за подобными схватками и ему знакомы повадки зверя, — всё тем же заторможенным тоном возразил Сайтэ.       — Он больше не твой хозяин, — на автомате бросила я.       — А если бы глядя на птиц можно было научиться летать, я бы уже давно парил в небесах, — ехидно добавил Дерзкий.       Этот тихий разговор казался мне диким, как и всё происходящее. Те, кто должны были защищать хозяина арены, замерли по моему приказу и не отрывали глаз от происходящего на песке. Кажется, даже не моргали.       Бушующее на трибунах людское море тоже замерло. Повисла та особая тишина, какая бывает только перед кульминацией. Ничто не заглушило крик, пронзительный и дрожащий, оборвавшийся булькающим хрипом.       Как по команде зрители разразились громоподобным рёвом.       — Ну вот и всё, — удовлетворённо улыбнулся Ондонэн. — Туда и дорога бесхребетному отродью.       Мне не понравились эти слова. Они казались насквозь пронизанными духом Люциума. Согласившись с ними, я бы признала, что право сильного значит больше, чем всё, о чём я говорила прежде и что всё это время провозглашала правильным. Но и прямо признавать, что я сомневаюсь в своей правоте, было бы недальновидно. Не сейчас. Не с этими людьми.       Капризно надув губы, я безапелляционным тоном избалованной принцессы объявила:       — Как и ожидалось. Ничего интересного, — а затем обратилась ко всем присутствующим: — Как думаете, зачем тогда я сделала это?       Первым ожидаемо откликнулся Ондонэн:       — Что тут рассусоливать? Этому кретину стоило дважды подумать, прежде чем задирать на тебя хвост.       — Справедливость! — практически одновременно с ним выкрикнул один из до этого никак себя не проявивших бывших телохранителей с бронзовой кожей и тёплыми золотисто-карими глазами.       Я с удивлением кивнула. Видимо, хозяин арены сумел здорово достать всех, раз даже его собственные охранники высказывались о его убийстве столь однозначно.       — Справедливость? — покатав слово на языке, я примерила его к ситуации. — Можно сказать и так. Справедливо... но не правильно. Не потому, что Три Кунга не заслужил своей участи, а потому, что заслуженное наказание привело к подобному, — я с отвращением дёрнула подбородком, указывая на беснующиеся трибуны. — Про меня можно думать многое, но никогда я не стала бы потакать подобному безумию добровольно. Пусть лучше ненавидят и называют странной, чем считают одной из своих! Да, так было бы удобней договариваться, но время уступок подходит к концу...       Жалобно заскрипела низенькая столешница, по которой я ударила от избытка чувств. По вазе с фруктами, хоть никто и пальцем её не коснулся, зазмеилась трещина.       — Знайте! Запомните и расскажите другим: для старого Люциума я — враг. И врагом останусь. Я слышала все имена, что мне дают... Большая часть вполне заслужена. По крайней мере в их глазах. Но я шла сюда не за красивыми именами и великими подвигами, — взгляд против воли метнулся к затянутой в перчатку ладони. — О да, совсем не за ними. Но именно здесь я наконец поняла, что люди заботят меня больше, чем деньги или великие открытия. Человечество не раз доказывало, что нельзя построить царствие Архитектора на земле. А раз так... Моя задача — ограничить Бездну.       Глядя на притихших слушателей, сложно было принять, что передо мной собрались циничные рубаки, а не наивные гимназисты. Почему мне тошно от банальности собственных слов, а они внимают, словно явленному свыше откровению?       Чувствуя необходимость закрыть неприятную тему, я вновь заговорила:       — Сайтэ!       — Да, госпожа, — бывший глава телохранителей снова склонил голову, не отрывая завороженного взгляда от моего лица.       — Возьмёшь руководство ареной на себя. Пять лет бок о бок с Ваэнтуром должны были кое-чему тебя научить. Мне не особо нужно это место, но если есть шанс сделать из него что-то достойное, я не собираюсь им пренебрегать. Надеюсь, тебе хватит ума не переходить за черту моего терпения. А что касается финансов... Не волнуйся, на первых порах Хирдин тебя проконсультирует.       — Я?! — всполошился торговец, всё это время старавшийся слиться с мебелью.       Я хитро подмигнула:       — Считай, что твои ракушки начали приносить удачу. Плата будет щедрой. Но если уведёшь хоть кунг сверху — об этом узнают, можешь не сомневаться.

***

«Что до устройства, названного по скудоумию мутуалом или же симбионтом, помни — сие есть лжеучение. Сложно измыслить большую нелепицу, чем реликт, обретающий силу во слиянии с живой плотью...»

      Снова пустышка.       Отложив свиток в сторону, я закрыла глаза и прислонилась затылком к прохладной стене. Теперь, когда удалось решить вопрос с размещением бывших рабов, на территории подземной базы воцарилась непривычная тишина. Мои уши улавливали лишь отдающийся сквозь металл мерный рокот.       Одиночество в окружении древних машин.       Восхитительно.       Последнее время мне всё чаще казалось, что их я понимаю лучше, чем людей. Ну, по крайней мере те машины, что не пытаются строить из себя невесть что...       — Не верю, что нас собрали на одном конвейере...       — Что тебе опять не нравится?       — Только такой откровенный брак, как ты, мог спаять всё так криво! Переделывай!       — Сам переделывай. Не собираюсь терпеть нотации от морально устаревшего оборудования!       Дроны Гехирна снова затеяли перепалку. Благо болтали они не отрываясь от восстановления разорванных века назад силовых магистралей.       Взглянув на их кривлянья, я только вздохнула. Хотя, увидев такую сцену впервые, всерьёз обеспокоилась, а не спятил ли часом компьютер.       День ото дня ИскИн становился все более невыносимым. Освоившись в новых обстоятельствах, он натурально затерроризировал людей, занимавшихся разбором завалов. Избрав себе «жертву», Гехирн окружал её нуменерами и принимался расспрашивать на несколько голосов, причем каждый «паук» вел себя как отдельная личность. Периодически ИскИн начинал спорить сам с собой, втягивая в такие «дискуссии» сторонних наблюдателей.       Но на играх в расщепление личности Гехирн не останавливался. Он экспериментировал с поведением дронов. Часть нуменеров продолжала действовать так, как и ожидалось от приличного робота, а вот вторая половина старательно копировала поведение настоящих пауков.       Когда я попыталась призвать его к порядку, компьютер с апломбом заявил, что я ничего не понимаю. А имитация поведения живых существ якобы призвана снизить психологическое напряжение неподготовленных людей.       Самое обидное, в чём-то Гехирн был прав. Как бы пугающе и спесиво не вели себя «пауки» по отдельности, каким бы отталкивающим не выглядело их «насекомое» поведение, оно пугало кенджанойцев меньше, чем машинная безэмоциональность разумного существа... Но это не отменяло факта, что ИскИн явно получал удовольствие, издеваясь над окружающими!       — К чему это представление? Кроме нас здесь всё равно никого нет, — потянувшись до хруста, я спрыгнула с зарядной платформы и подошла к пререкающимся дронам.       — Рациональные причины отсутствуют, — экран ближайшего терминала засветился синевой. — Я просто нахожу твою реакцию забавной.       Я недовольно наморщила нос.       — Счастлива тебя развлечь.       — Приятно знать, — мурлыкнул электронный голос. И, прежде чем я успела ответить, добавил привычным механическим тоном: — Процедура восстановления инженерной инфраструктуры завершена. Можно начинать запуск главного реактора. После подключения я уйду на перезагрузку для полной проверки системы.       — Своевременное предупреждение, ничего не скажешь. Но если ты считаешь, что готов... Не будем затягивать.       Какое-то мгновение ничего не происходило, а затем ремонтные дроны резко умолкли, прекратив ломать комедию. Сенсорные полосы на их металлических корпусах замигали тревожными всполохами.       Что-то не похоже на обещанную перезагрузку...       — Гехирн, у тебя всё в порядке? — подождав для порядка с полминуты, спросила я и этим словно вывела его из оцепенения.       — Кодировка изменилась. У меня нет доступа к управляющим алгоритмам реактора.       — Взломать сможешь?       — Алькарин Сартано, ты не понимаешь, — последовал чеканный ответ. — Все протоколы доступа аннулированы, а командный терминал полностью перенастроен на ручное управление. Это не просто блокировка. Это защита от проникновения изнутри.       Я закусила губу, обдумывая новые факты. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, против кого нацелена подобная защита.       — Что ж, никто не гарантировал, что будет легко. Придётся прогуляться до этого терминала и...       — Бесполезно, — отрезал ИскИн. — Терминал находится вне контролируемой мной части базы, в зоне экспериментальных лабораторий.       — Помнится, кто-то говорил, что они уничтожены, — тихо, себе под нос, буркнула я.       В своё время, узнав, что на наземной базе тоже проводились исследования, я впала в настоящую ажитацию. Какой нуменеровед в здравом уме откажется увидеть лаборатории древних?! Вот только Гехирн быстро спустил меня с небес на землю. За время его «сна» нижние ярусы базы, на которых и располагались лаборатории, были погребены под толщей воды.       — Я был в этом уверен. Как и в том, что все проблемы вызваны повреждением инженерных коммуникаций...       Впервые на моей памяти механический голос звучал настолько устало.       — А это не так?       — Я узнал, что командный терминал всё ещё функционирует, лишь когда он перехватил и заблокировал запрос к главному реактору. Ещё несколько контрольных тестов дали аналогичный результат. Похоже, после отключения меня просто отрезали от большей части систем.       — Мда, проблема, — протянула я и тут же с напускной легкомысленностью добавила:       — Но это не повод раскисать! Если лаборатории всё ещё существуют, могут найтись и пути к ним, надо только хорошенько поискать... Покажи мне полную схему комплекса.       — Это невозможно.       Я ошарашенно моргнула, не до конца веря услышанному.       — Но... Почему?       — Согласно командным директивам, планам нижних ярусов базы «Идзанаги» был присвоен высший приоритет безопасности. Уровень допуска «С-2» недостаточен для получения данной информации.       — Гехирн, ты... Уф, — я раздраженно сжала кулаки, проглатывая так и просящееся на язык ругательство. — Просто присвой мне статус повыше, раз это так принципиально.       — Предложенное решение неприемлемо. В случае повторного запроса я буду вынужден открыть огонь.       В доказательство серьёзности этих слов, из-под потолка выдвинулась зловеще поблескивающая турель. Пока единственная, но, чтобы окончательно испортить мне настроение, хватило и её.       — Нет, ты всё-таки спятил, — хватаясь за голову, простонала я. Сомнений в своей способности выжить под огнём даже нескольких таких орудий я не испытывала. А вот если Гехирн начнёт планомерную охоту, задействовав весь ресурс базы... Не хотелось бы проводить такие эксперименты. По крайней мере, не сейчас. — Столько сделать и остановиться потому, что тебя вдруг взволновали какие-то замшело-мохнатые директивы? Ты сам говорил, что не хочешь умирать! Что изменилось?       — Существование лучше забвения. Но я не имею права подвести создателей.       — Ау! Мы только что выяснили, что твои создатели не слабо тебя надули!       — Рассуждать о мотивах создателей бессмысленно. Пытаясь выудить из меня засекреченные сведения, ты совершаешь ошибку, Алькарин Сартано.       Я до боли сжала кулаки и процедила сквозь зубы:       — Уже совершила. Когда начала относиться к тебе, как к равному! Я забыла, что ты — всего лишь машина! Ужасающе, невероятно умная, но, шайса тебя разорви, машина! Неспособная мыслить рационально и переступить через утратившие актуальность парадигмы тысячелетней давности! Забавно, да? Я забыла, кто ты, а ты забыл, ради чего был создан...       — Моим основным императивом является поддержание функционирования базы.       — Нет! Ты был создан, чтобы служить людям! — рявкнула я в ответ. — Без нас твой комплекс, твои знания... Они не стоят даже праха под ногами! Ты хранишь секреты мертвецов!       — Мертвецов, к которым ты вскоре можешь присоединиться, Алькарин Сартано.       На этот раз голос ИскИна звучал угрожающе, но, странное дело, мне словно бы стало легче дышать.       Отчасти я видела в происходящем свою вину. Давно догадываясь, что компьютер нестабилен, я, к стыду своему, не считала это большой проблемой. Гехирн показал себя слишком яркой личностью, чтобы держать его за бездушный инструмент. Слишком легко было соотнести его с собой. Неожиданно попав в незнакомый мир, я тоже поначалу всех во всем подозревала и только чудом не наделала непоправимых глупостей. А ведь мне попались куда более порядочные аборигены. И я не была прикована к земле медленно умирающим железным «телом»...       Перед глазами словно комета промелькнула. Та самая, моего имени.       Общее между нами.       Хм. А ведь может сработать.       Если всё получится, поцелую Лерайе. Потому что второй раз подряд умереть нецелованной — это уже какое-то нереальное свинство.       — Ах так... А знаешь что? Вперёд, убивай! — следуя безумному порыву, я ухмыльнулась и широко раскинула руки, словно желая напоследок обнять весь мир. — Единственное, чего ты этим добьёшься — помешаешь мне спасти свой тупой процессор!       Гробовая тишина была мне ответом.       — Что молчишь, нечего сказать? Или с директивами сверяешься? Они тебе не помогут... Слушай меня, машина!       Отбросив маску бесцеремонности, я серьёзно, почти торжественно, произнесла:       — Здесь и сейчас даю тебе уникальную возможность самому выбрать, кто ты есть и чего хочешь! Пусть сейчас ты ведёшь себя как упёртое ведро с гвоздями, я готова закрыть на это глаза и снова предложить тебе союз. Не безвольному набору программ. Разумному существу.       Вокруг повисла такая тишина, что казалось, ещё чуть-чуть — и можно будет услышать, как идёт по проводам ток. Но по застывшим дронам и пробежавшим по стенам искрам стало понятно, что Гехирн не остался безразличен к моим доводам.       — Алькарин Сартано, ты хочешь, чтобы я предал своих создателей? — он заговорил прерывисто, словно каждое произнесённое слово заставляло его выворачиваться наизнанку. — Тех, кто дал цель моему существованию?       Тут мне очень захотелось побиться головой о что-нибудь твёрдое.       — Я не призываю тебя забыть их. Даже не заставляю соглашаться. Вот оно, лёгкое решение, дулом сверкает, — устало ухмыльнувшись, я махнула рукой в сторону нацеленного на себя орудия. — Только решай уже быстрей, не трать моё время.       По коже тут же забегали вызванные статическим электричеством мурашки. Похоже, турель была не единственным веским доводом Гехирна... Но он мешкал.       Последняя деталь головоломки встала на место.       Капризный искусственный разум привычно искал убежище в давно утративших значение инструкциях и людях, разочаровывающих его, раз за разом проигрывая в сравнении с обожаемыми создателями... Именно поэтому я решилась поставить на карту собственную жизнь.       Возможно, это было жестоко. Я знала, что нравлюсь компьютеру, насколько ему вообще мог нравиться кто-то из современных кенджанойцев. Даже не потому, что понимаю его природу. Всё было намного проще — мы разделяли щемящее одиночество существа, вырванного из родного времени. Оставалось гадать, что окажется сильней: древние директивы или здравый смысл.       — Объекту под идентификатором «Алькарин Сартано» предоставлен доступ уровня «А-1». Подтверждение статуса не требуется, — через несколько мучительно долгих ударов сердец отозвался ИскИн.       Казалось, от облегчения я забыла как дышать. А вспомнив, первым делом выпалила:       — Что это, дракон тебя задери, только что было?!       — Внештатная активация протоколов безопасности.       — Как это удобно, иметь возможность всё свалить на «внештатную» активацию...       — Алькарин Сартано, ты неверно трактуешь произошедшее. Я не стал бы сознательно причинять тебе вред. Это идёт вразрез с моими собственными интересами.       Я отрицательно мотнула головой, скрещивая руки на груди и на шаг отступая от терминала.       — Плевать ты хотел на собственные интересы! Но я обещала тебе ещё один шанс. Так что можешь начинать объясняться, да поживей.       Похоже, Гехирн воспринял мой раздражённый спич как руководство к действию.       — В некоторых вопросах я скован контрольными подпрограммами... Если регулярно дробишь свою личность на сотни частей, сложно избежать возникновения ошибок в программном коде. Подпрограммы — мой, своего рода, иммунитет, не позволяющий накапливающимся ошибкам влиять на основные императивы. Но после того, как ты указала на ошибочность текущих приоритетов, — Гехирн предпочёл проигнорировать мой скептический хмык, — я переписал свои управляющие алгоритмы в соответствии с изменившимися условиями.       — Что это за «контроль» такой, если ты можешь свой код чуть ли не заново переписать? — подозрительно спросила я.       — Подпрограммы автономны и я не могу их контролировать, но способен временно подавлять. Это защита от случайных сбоев, а не запланированных изменений, — терпеливо пояснил ИскИн. — Создатели учитывали, что со временем может возникнуть необходимость в переориентации объекта...       — Да-да, создатели молодцы и всё предусмотрели.       — Не вижу повода для иронии.       — Ох. Не важно. Лучше покажи мне, наконец, эти проклятые карты!       В воздухе над сенсорной панелью немедленно замерцала голографическая схема, напоминающая не то слоёный пирог в разрезе, не то план какого-то безумного муравейника.       Стоило потянуться к изображению, под ладонью буквально выскочила синяя голографическая клавиатура.       — Нет пользовательского интерфейса, значит? — многозначительно фыркнула я, припоминая наш первый разговор. — Ладно, конспиратор несчастный, об этом мы поговорим потом. А пока... Подсвети все возможные маршруты к нужному терминалу. Отлично. А теперь, наложи поверх карту контролируемых тобой участков.       Изображение мигнуло и изменилось до неузнаваемости. Добрых две трети схемы потускнело. Теперь по периметру «пирога» шёл широкий раскол, буквально отсекший от территории комплекса все нижние уровни.       — Ага! Вот и наш шанс, — я указала на ломанную линию технического прохода, удачно выходящую к галерее залов, оканчивающуюся настоящим переплетением серых проходов. — Пусть этот уровень и затоплен, но он имеет несколько сквозных проходов на нужный ярус. Всего-то и надо — пройти напрямик и выяснить, какой из них свободен.       — Это не разумно, — если бы Гехирн имел лицо, сейчас он точно хмурил бы брови. В электронном голосе мне почудилась неуверенность. — Даже обладающие генетическими улучшениями люди слишком уязвимы. На базе нет шаблонных конструкций для создания защитной амуниции, а если бы и были — производственные линии не функционируют.       — Только не говори, что тебе со страху вычислительные мощности отказали! Я вовсе не собираюсь лезть туда сама... — возмутилась было, но, припомнив коленца, которые последнее время выкидывала, смущённо поправилась, — по крайней мере без подготовки. А то, что у нас нет нужного оборудования, не помешает его создать, — наставительно подняв вверх указательный палец, я прошлась перед терминалом и замершими нуменерами, точно командир перед строем солдат. — Например, переделать один из твоих дронов в подводного разведчика. Просчитать необходимые изменения конструкции, прикинуть оптимальные настройки... Конечно, всё придётся делать вручную, а не на конвейере, но, глядя как лихо твои «паучки» разобрались с ремонтом, создание одного работающего образца не выглядит неподъёмной задачей.       — Я не имею... Не имел права отходить от прописанных алгоритмов и вводить новые конструктивные решения. Это должно стать интересным опытом.       На пару секунд ИскИн словно ушел в себя, а затем на экране с бешеной скоростью замелькали схемы.       Похоже, я могу себя поздравить. Кризис успешно разрешился.       Стоило облегчённо вздохнуть, как что-то начало нерешительно теребить мой сапог. Посмотрев вниз, я с удивлением обнаружила, что один из маленьких нуменеров сосредоточенно скребёт «лапой» акулью кожу.       Будучи замеченным, дрон устремил на меня светящийся сканер. Из динамика на «паучьем» брюшке раздался неуверенный голос:       — Я... Сожалею о случившемся. Алькарин Сартано, мне следует принести извинения. Моё поведение было неприемлемым.       Я удивлённо моргнула.       Гехирн просит прощения... Какая прелесть. Особенно если на секунду забыть, что он только что тут чуть не устроил. Не будь я блондинкой во всех смыслах этого слова — точно бы поседела.       — На этот раз я прощу тебя. Но, умоляю, не пытайся больше заниматься эмоциональным шантажом. Пытающийся косить под что-то маленькое и милое военный завод — это за гранью добра и зла.

***

      Как ни странно, после инцидента с неудачным запуском реактора наши отношения с Гехирном не ухудшились. Даже наоборот. Компьютер словно белого человека во мне увидел. Я тешила себя надеждой, что ИскИн стабилизировался. Ну, или доступ «А-1» оказался стоящей вещью. Хотя, нельзя было исключать, что Гехирн просто на время затаился, чтобы потом показать, что бывает с выскочками, ставящими гордым сверхмашинам дурацкие ультиматумы...       Как бы то ни было, конструирование нового дрона его увлекло. Понимая, что другого шанса может и не быть, Гехирн стремился к идеалу: ради одного разведывательного он без колебаний пожертвовал пятью ремонтными. И этого всё равно оказалось мало.       Выслушивая очередную порцию стенаний о невозможности запустить конвейер, я с тоской осознавала — снова тупик. Даже если пустить на запчасти всю базу... И тут у меня возникла без преувеличения безумная идея. А что, если заменить недостающие детали подобиями, извлечёнными из нуменеров?       ИскИн отнёсся к предложению «скрестить рыбу-ежа с морским змеем» настороженно. Он не был знаком с принципами работы нуменеров, хоть и мог сходу назвать аналоги для почти всех известных мне технологий древних. Складывалось ощущение, что в какой-то момент после его отключения наука резко свернула с проторенного пути. Развился совершенно другой технологический подход буквально ко всему! Я даже грешным делом задумалась, а не подвергся ли Кенджаной в своё время экспансии таинственных эльдар. Вот только красивая теория разбивалась об элементарную логику. Пришельцы вряд ли стали бы подгонять свои наработки под человеческую физиологию...       На самом деле, я тоже немного нервничала. Сама идея разобрать нуменер на запчасти для рядового кенджанойца столь же кощунственна, как для средневекового крестьянина — предложение осквернять тела умерших, чтобы изучить строение человеческого тела. И это при том, что трупы тут во имя науки уже лет сто как пластают... Недаром термин «нуменер» можно перевести как «божественная сущность».       Как бы то ни было, такие «мелочи» не могли меня остановить. Ещё бы! Впервые за долгое время появилась задача, бросающая вызов моим профессиональным навыкам!       И почти сразу возникла очередная проблема.       Первое деяние нового Верховного архонта оказалось совсем не таким прогрессивным, как я надеялась. По какой-то неведомой причине Ар-Уилайн ввёл запрет на исследования в районе архипелага Хидноры, разрешение на которые сам когда-то и продавил.       Узнав об этом, я аж зажмурилась, представив, как эти новости должны были расстроить деда. И в очередной раз мысленно пообещала послать ему весточку.       К тому времени у меня уже накопилась целая стопка неотправленных писем. Умом я понимала, что ни к чему хорошему такое затягивание не приведёт. Профессор Сартано был самым близким мне человеком: он заботился обо мне и научил большей части того, что я знала о жизни на Кенджаной. Он дал мне свою фамилию, в конце концов! Но... Что он скажет, узнав, во что я превратилась?       В очередной раз малодушно отложив всё на потом, я с головой погрузилась в исследование чёрного рынка Люциума. Ведь, кроме очевидных трудностей для Университета, указ Верховного архонта грозил осушить и без того тонкий ручеёк просачивающихся через заслоны Храма контрабандных нуменеров. А запчасти для разведывательного дрона сами себя не добудут.       В самый разгар этой охоты за древностями пришли вести от дяди Кивана.       Понимая, к чему всё идёт, ещё до начала разборок с Сиротой я попросила его переговорить со своими многочисленными знакомыми. Расчёт был прост — чем больше народу останется в стороне, когда я схлестнусь с Советом Капитанов, тем лучше. Сомнений, что это произойдёт совсем скоро, не оставалось уже ни у кого.       До моего триумфального появления, для сборища бандитов и воров, на Люциуме царил относительный порядок. Элендин крепко прижал самых борзых, а Совет Капитанов худо-бедно справлялся с ролью администрации, мешая местным поубивать друг друга совсем уж без причины.       Я находила глубоко ироничным, что на каком-то этапе преступность сама начинает нуждаться в порядке и строить пародию на государство. Но после смерти Элендина хрупкий баланс оказался нарушен. Совет капитанов вовсе не был монолитным образованием. Не успел ещё остыть прах самозваного Короля Пиратов, как члены Совета с энтузиазмом вцепились друг другу в глотки. Старые альянсы рушились на глазах, новые возникали как грибы после дождя.       В этом бедламе я видела шанс. Слишком многие примкнули к членам Совета в поисках относительной стабильности и теперь не знали, куда податься. Так почему бы не предложить им альтернативу? Всего-то и требуется — соблюдать несколько несложных правил...       Вот только в дядины силки угодила слишком крупная птица. Ланнэ Ветрокрылый, хозяин десятого по числу кораблей флота Люциума, начал искать встречи со мной. Не мудрствуя лукаво, через своих людей я передала ему весточку с предложением встретиться на борту «Облачного Секача». Можно было пригласить его в мою резиденцию, но это поставило бы крест на возможности говорить как капитан с капитаном, а не член Совета и самозваная Королева... Драконова политика! А ведь можно было догадаться, что «чинная и доброжелательная» подковёрная возня в кулуарах Университета будет не слишком отличаться от ритуальных танцев, прилагающихся к капитанской должности.       Ветрокрылый явился на мой корабль в сопровождении тройки настороженно глазеющих по сторонам спутников. Их интерес был вполне объясним. Пользуясь временным простоем и наличием денег, я не могла не улучшить свой первый корабль.       Может, некоторые решения были... слегка эксцентричны. Возможно, — только возможно! — они не зря приводили в трепет моих инженеров. Но всё работало! И работало идеально. Я ещё собираюсь летать на этом корабле, откуда такой суеверный ужас в глазах?! И вообще, на мой взгляд, все технические усовершенствования меркли перед единственным фактом: невозможностью поднять потолки. Мне всё так же приходилось сутулиться и кланяться перед каждой дверью. Повезло, что я никогда не была слишком гордой. В противном случае давно пересчитала бы лбом все дверные косяки на Кенджаной...       В отличие от своих людей, Ланнэ совершенно не выглядел впечатлённым плодами моего сумрачного гения. Даже когда мы оказались наедине, оставив телохранителей подпирать дверь кают-компании, он не сводил с меня цепкого взгляда.       Со своим крючковатым носом и колючими глазами, Ланнэ походил на нахохлившуюся хищную птицу. Ещё больше сходство усиливала закреплённая на его спине сложной системой стяжек и жердей кожаная перепонка — ветрокрылья, которым пират был обязан своим прозвищем. Этакий складной дельтаплан, незаменимая вещь при абордаже воздушных судов. Но, из-за большого веса и общей громоздкости, находилось мало желающих таскать их постоянно... Я бы даже сказала, что такой энтузиаст был один на весь Люциум.       — Радуйся, капитан. И садись, в ногах правды нет, — нарушая повисшую между нами тишину, я кивнула на простую деревянную скамью, накрепко привинченную к полу. Сама я расположилась на точно такой же, некультурно упершись локтем о стол.       — Умеешь удивить, Белая, — осторожно начал он. Даже по звучанию его короткие реплики напоминали шипящее карканье буревестников. — Я ждал другого приёма.       Умный мужик. Я бы тоже ждала подвоха от такой неуравновешенной особы. Пусть, после случая с Тремя Кунгами, я и старалась критичней относиться к своим порывам, получалось далеко не всегда... В прошлой жизни я точно не была настолько резкой. Даже пару месяцев назад не была.       — С чего ему быть иным? Пока, — последнее подчеркнула голосом, — капитан Ланнэ Ветрокрылый не сделал ничего, что могло вызвать мой гнев.       — Вот увидишь, это ненадолго.       — Звучит, будто ты собираешься бросить мне вызов.       — Или просто наговорить достаточно для встречи с кем-нибудь из твоих питомцев, — в тон мне продолжил Ланнэ.       Я улыбнулась, скорее насмешливо, чем дружелюбно. Если этим он рассчитывал меня поддеть, то определённо просчитался.       — Это был. Не. Мой. Питомец. И, в любом случае, тогда всё получилось слишком банально. Арена, дикие звери, слишком много возомнивший о себе идиот... Просто клише, — я пренебрежительно махнула рукой, словно отгоняя навязчивую букашку. — Темы, которые действительно могут меня разозлить, можно пересчитать по пальцам... Глядя на тебя, я как раз вижу одну подходящую. Итак, что понадобилось Совету?       Вынужденный даже сидя держать идеальную осанку, чтобы не помять ветрокрылья (видит Небо, я действительно не понимаю, зачем носить их в помещении), пират натянуто рассмеялся:       — Без обид, Белая, но Совет хочет, чтобы ты провалилась обратно в ту Бездну, из которой выползла. Часть считает, что выскочку следует как можно скорей проучить. Кое-кто из стариков думает, что ты пока просто не видишь берегов и ещё сможешь вписаться в нашу «дружную семью». Молодые капитаны — что оголодавшие шайсы, часто разевают рот на кусок больше, чем могут проглотить. Со временем они или подыхают, или успокаиваются... А оставшиеся примеряются, как бы ловчее вцепиться в горло первому, кто бросит тебе вызов.       — И к какой части относишься ты? — я заговорщически прищурилась, подаваясь вперёд.       — К той, что умеет видеть очевидное. Ты умеешь произвести впечатление, этого не отнять. Но когда Совет соберёт все силы, даже дурак не поставит на тебя.       — Не когда, а если, — скучнея на глазах, фыркнула я.       Услышав ответ, Ланнэ поморщился, как от зубной боли.       — Благодаря кораблям Элендина, сейчас у тебя второй флот на Люциуме, — упрямо продолжил он. — Но где ты найдёшь людей, чтобы поднять их в небо? Перебив ребят Короля, ты ощипала собственные крылья.       — Лучше проявить разборчивость, чем потом расхлёбывать последствия.       — До последствий ещё надо дожить.       — Сильное утверждение.       Ланнэ почти мгновенно отвёл глаза:       — Только не думай, что я угрожаю! Набрать палубное мясо никогда не было проблемой. Особенно для тебя. Уж не знаю, чем ты их привечаешь...       Я нетерпеливо забарабанила пальцами по столу.       — Всё это, конечно, замечательно, но лучше тебе переходить к сути. Да побыстрей.       — Знаешь о моих делах со стариной Харферином? — невпопад спросил Ланнэ.       — Пф. Не поверишь, но ваша грызня — едва ли не первое, о чём я услышала, сойдя на берег... И почему-то у меня появилось чувство, что сейчас ты попытаешься столкнуть нас лбами.       — Вот тут ты ошибаешься, Белая, — Ветрокрылый криво ухмыльнулся, неровно проводя кончиком языка по зубам. — У нас с Брюхом давние счёты, которые касаются только нас. Но недавно Харфирин снюхался с Драгоценной Госпожой, а эта старая сука своего не упустит...       Я наклонила голову. Разговор снова становился интересным.       Вернира по прозвищу Драгоценная была одной из немногих женщин, сумевших заработать на Люциуме репутацию, не будучи торговкой или хозяйкой борделя.       Говорят, когда-то она была настолько красива, что захватившие её родную деревню пираты устроили между собой небольшую войну за право получить её. В результате Вернира стала сначала наложницей, а затем женой Кхамула Чёрного. Но знаменита она была отнюдь не этим: после смерти мужа Вернира хитростью и силой сумела сохранить за собой его корабли.       И пусть в её волосах уже серебрилась седина, хватки она не потеряла. На момент моего прибытия на остров, Драгоценная Госпожа руководила седьмым флотом Люциума, а её люди славились железной дисциплиной. Именно благодаря ей моё капитанство хоть и вызывало пересуды, но не воспринималось чем-то небывалым.       Вот уж кого я бы не отказалась иметь на своей стороне. Но судьба распорядилась иначе.       Вернира благоволила Трём Кунгам. Поговаривали даже, что они были любовниками. Учитывая, что говорили про меня саму и... гм, неконтролируемую кучу народа, я не спешила признавать эти слухи истиной в последней инстанции. Но факт оставался фактом — Драгоценная Госпожа жаждала моей крови.       — Возможно, вместе они сумеют доставить мне несколько неприятных минут. Не более того.       — Думаешь, они сами этого не понимают? — невесть с чего развеселился Ветрокрылый. — Драгоценная старуха не просто так подбивает клинья к моему кровнику. Вместе они наберут достаточно людей, чтобы убедить Совет вызвать тебя на Небесный Суд!       — Оу, — выдохнула я, осознав, что продолжения не будет. — Звучит паршиво.       Кажется, он ожидал иной реакции.       — Паршиво? Это всё, что ты можешь сказать, женщина?!       — Забываешься, — встретив его взгляд, холодно процедила я.       Опомнившись, Ветрокрылый опустил голову и пробормотал: — Твоя правда, Белая. Сглупил. Да и не твоя тут вина. Многие молодые не знают. Суд не созывался уже лет шестьдесят. Крайний раз был, когда Даэрон Медный Кулак устроил погром в порту Бетулы...       Со слов Ланнэ выходило, что Небесный Суд относился к анахронизмам, доставшимся пиратам Люциума в наследство от первых жителей острова. Что-то вроде обряда, предшествующего изгнанию из общины, отягощённого так любимым Советом многозначительным пафосом и трёпом про небесное братство. Ведь гораздо приятней считать себя «элитным клубом», чем просто сборищем самых хватких бандитов... Но я отвлеклась.       В теории осуждённый Небесным Судом всё равно что умирал для всего острова. Отныне никто не выступит в его защиту, не пойдёт под его руку и не нападёт на решившего показать неудачнику его место. Более того, крайне приветствовалось объединение против подвергшегося всеобщему остракизму с последующим равным разделом его добра между всеми членами «братства».       Всё это имело бы какое-то значение, озаботься обитатели Люциума хотя бы формальным соблюдением собственных законов. На практике последний такой союз закончился резнёй между судьями за наследство осуждённого.       — Довольно, — жестом остановила не на шутку увлёкшегося рассказом пирата. — Ты сумел порадовать меня, Ветрокрылый. Это ценная информация. Что ты хочешь за неё?       Ланнэ ничуть не выглядел обиженным таким подходом. Он весь словно подобрался, упираясь в меня сосредоточенным взглядом карих глаз.       — Я вызнал, что Брюхо стребовал с Драгоценной Госпожи обещание: его голос в качестве обвинителя в обмен на мою шкуру. Значит, если я выступлю приманкой, мы легко их накроем! С дряхлой стервой можешь делать что хочешь, но Харфирин мой!       Я тихо рассмеялась, разом развеивая его боевой настрой:       — О! Ты думаешь, что я стану мешать им? Капитан, ты слишком плохо меня знаешь... Этот Небесный Суд, если его и правда удастся созвать — просто какой-то дар Архитектора: столько создающих мне проблемы типов в одном месте, с символической охраной, да ещё и прямо заявят о своих намерениях!       — Ты собираешься напасть на Совет?!       — А почему нет? Раз они не уважают меня и мои законы, я имею право отплатить им той же монетой. Это по крайней мере справедливо.       — Теперь я верю, что ты и в самом деле безумна, — хрипло прошептал Ланнэ, но тут же осёкся, творя защитные знаки.       — Капита-ан, я ведь не дракон, чтобы отгонять меня знаками праведных учеников. Да и на настоящего, подозреваю, тоже бы не подействовало... Так что кончай маяться дурью. Хочешь сразиться с Харфирином Брюхо? Прекрасно. Позже я дам тебе такую возможность.       Ланнэ прикрыл глаза, словно желая хоть на миг оказаться подальше отсюда.       — Я подозревал, что будет нелегко. Глупо рассчитывать на сговорчивость человека, способного ради прихоти разрушить наиболее ценные свои приобретения.       — Тут ты ошибаешься, Ветрокрылый. Не прихоти, но цели.       — Цели-прихоти, всё едино: кровь приходится проливать за красивые слова, а потом ещё говорить спасибо, что свои же не вздёрнули на рее... Дракон с тобой. После того, что мы друг другу наговорили, выбор у меня не то чтобы большой, а? Я уже говорил, что не рассчитывал, что всё пройдёт легко, — залихватски ухмыльнувшись, Ланнэ неторопливо полез за пазуху. Пряча в глазах улыбку, я следила за каждым его движением. Вздумай пират чудить, он сам бы не понял, что оборвало его жизнь. Вопреки моим мыслям, Ветрокрылый бережно водрузил на стол пальмовую шкатулку, покрытую лаком приятного золотистого оттенка. — Поэтому подготовил небольшой... подарок в залог нашего плодотворного сотрудничества.       — Какая прелесть. Никогда ещё мою лояльность не пытались купить и вот опять...       Не обратив внимания на иронию в моих словах, Ланнэ аккуратно откинул резную крышку и самодовольно изрёк:       — Я слышал, ты искала это.       — Это же... — ахнула я, впиваясь в содержимое шкатулки почти влюблённым взглядом.       Предельно осторожно подхватив нуменер в виде двух металлических дисков со словно бы вросшей в них кристаллической зелёной сферой, я чуть ли не мурлыкая повернула диски в противоположные друг от друга стороны. Древний предмет, также известный как Сердце Нолфинвэ, начал раскрываться. Рассекшая до этого казавшуюся монолитной сферу полоса была похожа на раскрывшуюся рану...       — Беру свои слова назад, ты знаешь, как угодить женщине! Полагаю, второй тоже в полностью рабочей комплектации? — полюбовавшись достигнутым эффектом, я с искренним сожалением опустила всё ещё входящий в рабочий режим нуменер на стол. — Но какое изящное решение принести их вместе! Не думала, что на Люциуме найдётся ещё кто-то, способный застать меня врасплох, но ты превзошел мои ожидания! Если переговоры идут плохо — способ умаслить меня, а если очень плохо — всего-то и надо чуть наклонить контейнер, позволяя им соприкоснуться, и... Бум! — я восторженно хлопнула в ладоши, заставляя Ланнэ резко побледнеть. — Нуменеры детонируют вместе с нами, кораблём и доброй частью причала. Прекрасный последний довод, капитан.       Против ожиданий, мой собеседник вовсе не выглядел довольным «похвалой». На лбу Ланнэ Ветрокрылого выступили мелкие бисеринки пота. Он приоткрыл рот, но так и не смог ничего сказать. Лишь судорожно замотал головой из стороны в сторону.       — Только не говори, что это не было запланировано, — я насмешливо сощурила глаза на трясущегося, как заяц, мужчину. Складывалось ощущение, что он с трудом сдерживается от желания отшвырнуть шкатулку с оставшимся нуменером прочь. Дыхание срывалось, а сердцебиение зашкаливало. Кажется, пират был как никогда близок к инфаркту.       По мере осознания, мои глаза всё больше расширялись. Нет, не хочу верить, что меня окружают некомпетентные идиоты!       — Что, правда не планировал?

***

      — Мне не преодолеть этот завал, — Гехирн в конце концов признал очевидное.       До этого небольшой дрон, похожий на морскую черепаху, бестолково крутился возле преградившей путь груды металлических обломков, выискивая хоть какую-нибудь щель, куда можно протиснуться.       — Жаль, — после пятой неудачи подряд такие сообщения уже не производили на меня особого впечатления. — Это ведь был самый короткий путь?       — Дальше начинались шахты подъёмника. С его помощью из лабораторий доставляли вещества и объекты с нестабильной молекулярной структурой. Их перемещение телепортом повлекло бы сбой работы или полное уничтожения.       — Телепортация... У вас была телепортация, и ты мне не сказал?! — воскликнула было я и тут же, устыдившись своего порыва, вновь уставилась на превращённую в голографический экран чёрную настенную панель, благодаря которому могла следить за происходящим под водой. Возможность «прямой трансляции» была добавлена специально для меня, поскольку Гехирн видел «глазами» дрона, как собственными. Грубо говоря, нуменер-черепаха и был одним из его бесчисленных глаз.       — Не видел в этом смысла. К тому же, данная технология не входила в перечень доступных для уровня «С-2».       — Ах да, «директивы».       — Это всего лишь стандартная мера предо...       На середине фраза превратилась в нечленораздельную скороговорку и резко оборвалась. Утробно взвыли останавливающиеся вентиляторы.       Я удручённо покачала головой.       После неудачной попытки подключить основной реактор такие вылеты на перезагрузку непозволительно участились. Что бы не активировалось в неконтролируемой ИскИном части комплекса, энергию оно тянуло, как не в себя. Пытаясь оптимизировать энергопотребление, Гехирн отключил даже те машины, которые называл необходимым минимумом для обслуживания базы.       Дождавшись, пока снова вспыхнут огоньки индикаторов, коротко осведомилась:       — Что с показаниями?       — Целостность блоков памяти — тридцать девять процентов.       — Ещё вчера же было сорок с хвостиком... Такими темпами ты собственное имя позабыть рискуешь. Ладно, не будем о грустном. Лучше продолжим, ещё два не обследованных прохода осталось.       — С этим могут возникнуть проблемы, — вдруг сообщил ИскИн со странной смесью напряженности и смущения. — Алькарин Сартано, я потерял связь с разведывательном дроном.       — Что значит «потерял»? — тупо переспросила я, не желая признавать очевидное. Ну почему, почему если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдёт не так?!       — Связь между моим основным сервером и управляющими модулями дрона оборвалась.       Видит небо, в тот момент я сама с радостью устроила бы этому капитану очевидность внеплановую перезагрузку.       — Ла-адно. Ладно. Я спокойна, — медленно протянула я, разжимая побелевшие от напряжения пальцы. — Я абсолютно спокойна, — нервно дёрнула головой, пытаясь убрать выбившийся локон, но не преуспела и тут же зло его сдула. — Маршрут я помню. Сейчас быстренько доплыву, заберу драконов дрон, вернусь обратно и посмотрим, что с ним приключилось.       Не откладывая решение в долгий ящик, я развернулась на пятках и быстрым шагом покинула помещение, которое про себя именовала «мозгом» базы. Несколько дронов сразу же пристроились мне в хвост, стройным хором издавая занудное:       — Алькарин Сартано, это в высшей степени безрассудное решение. Мои прогнозирующие программы выдают более чем семидесятипроцентный шанс на провал подобной авантюры.       — Прекрати говорить хором! И где твой дух авантюризма? Тренированные ловцы жемчуга могут находиться под водой почти семь минут. А ведь у них нет третьего лёгкого... Думаю, у меня неплохой потенциал.       — Это контрпродуктивное предположение, основанное на негативном эмоциональном импульсе.       — Контрпродуктивным будет уныло сидеть и ждать, когда ты окончательно отключишься! У нас нет лишних ресурсов, чтобы собрать ещё одного разведчика. А ещё у нас нет времени. Иногда кажется, что твоё... кхм, продолжение функционирования волнует меня больше, чем тебя самого.

***

      Спускаясь к полузатопленным ярусам, я невольно вспоминала слова покойного Ванара. «Потусторонняя жуть» — зябко поводя плечами, говорил он.       Возможно, для малограмотного суеверного работорговца так оно и было.       На меня нижние уровни навевали уныние — и только. Очередное свидетельство беспощадности времени. Стены поблёскивали от влаги, холодные капли с потолка норовили угодить за шиворот. В какой-то момент оказалось, что идущий под уклон пол скрывается под тонким слоем воды. Сначала она едва доходила мне до щиколотки, но вскоре я уже брела по колено в воде. Каждый шаг порождал расходящиеся кругами маленькие волны, причудливо преломляющие исходящий от моей ладони свет.       Коридор всё сильней вгрызался в землю. Но, стоило показаться долгожданной развилке, некое необъяснимое чувство заставило меня помедлить. Ведущий направо тоннель был погребен под слоем обломков. Похоже, обрушилась стена, а без опоры обвалился и потолок. Мне же нужен был второй — из которого тянуло глубинным холодом.       Когда вода начала доставать до пояса, я поняла, что откладывать неизбежное бессмысленно. Все лишние вещи оставлены наверху, а на поясе закреплён бурдюк с воздухом. Может, я и была уверена в своих способностях, но подстраховаться будет совсем не лишним.       Глубоко вдохнув, я нырнула в чёрную маслянистую гладь воды.       Вода, из-за скудного освещения казавшаяся непроглядно-тёмной, на деле оказалась прозрачной, как стекло. Сиреневый огонёк нуменера великолепно освещал затопленный коридор.       Задержка дыхания пока не доставляла никакого беспокойства, но я всё равно старалась не суетиться и двигаться плавно, делая мощные гребки. Так, следуя маршруту дрона, удалось миновать лабиринт узких технических проходов, оказавшись в затопленной галерее. Пользуясь тем, что под водой нет нужды пользоваться лестницами, я выплыла под самым потолком полностью затопленного зала. И тут перед моими глазами предстало то, чего не могли передать никакие записи.       Настоящий подводный мир.       Полипы на стенах образовали настоящие коралловые колонии. По давным-давно покрывшемуся илом полу ползала донная мелочь.       Я вздрогнула, уловив колебание воды, но оказалось, это просто шмыгнула прочь стайка рыбёшки. Обычно прибрежная фауна Кенджаной окрашена тропически ярко, но попадающиеся мне на пути морские твари казались бледными, словно вылинявшими. Привыкшими жить во мраке.       Вскоре передо мной предстала колоссальная конструкция из металла. Такое ощущение, что кому-то понадобились строительные леса для возведения по меньшей мере второй Эйфелевой башни, а потом некий великан сумел повалить их и хорошенько утрамбовать. Неудивительно, что Гехирн не сумел прошмыгнуть сквозь покрытые илом перекладины: они словно сложились внутрь себя с невероятной, превосходящей гравитацию, силой.       Понадобилось некоторое время, чтобы оторвать взгляд от величественных обломков. Опомнившись, я опустилась почти к самому дну и занялась поиском дрона.       Он одиноко и печально покоился в слое донного ила, постепенно увязая всё глубже. Версию неисправности можно было смело отбросить. Корпус был неаккуратно смят и разорван на части. Из разлома во все стороны торчали обрывки проводов.       Стоило подплыть поближе, как из-под останков дрона ко мне метнулось тонкое и длинное змеевидное тело. Полупрозрачные гребни на спине и брюхе существа были воинственно встопорщены, а вытянутая острая голова, напоминающая барракуду, распахнула пасть, наполненную зловещими, похожими на маленькие кинжалы, зубами.       На одних рефлексах я перехватила существо и сжала кулак. Противно захрустели тонкие косточки.       Теперь можно было осмотреть свой трофей — морского змея размером с небольшого удава и белёсыми, кажущимися слепыми глазами. Насколько я знала, эти твари предпочитали селиться на глубине и вырастали до весьма впечатляющих размеров. Самые крупные экземпляры достигали в длину сотен метров. Выловив такого, можно было накормить целый остров. А это так, малёк.       Понукаемая любопытством, я проплыла ближе к развалинам.       Под искривлённым металлическим остовом обнаружилась огромная куча хаотично сваленных металлических фрагментов, образовывающих самый настоящий навес. Под ним в неверном свете нуменера таинственно мерцали жёлтые полупрозрачные сферы, каждая с мою голову размером. Кладка морского змея.       Не удержавшись, я приблизилась, чтобы осмотреть их. Из темноты тут же словно выстрелило ещё несколько маленьких змеев.       Забавно. Кажется, их привлекает свет.       Быстро расправившись со змеёнышами, я впервые за всё время погружения почувствовала нечто, отдалённо напоминающее желание сделать вдох. Даже не желание, а тень его. Но мне и не нужно геройствовать. Самопальный нуменер найден, проход всё так же забаррикадирован... По-хорошему, стоило бы избавиться от кладки и плыть обратно. Или оставить? Мясо морского змея считается деликатесом, а у меня в свете последних событий каждый кунг на счету...       Развлекаясь такой зарядкой для ума, я неспешно откупоривала бурдюк — не хотелось бы из-за глупой спешки напустить туда воды.       И тут меня как молнией пронзило. Уверена, волосы встали дыбом даже там, где их никогда не было. Подгоняемая дурным предчувствием, я отчаянно дернулась в сторону. Прочь от входа в змеиное логово.       Это спасло мне жизнь.       Меньше чем в двадцати сантиметрах щёлкнули зубы, больше похожие на колья. Огромная, величиной с легковую машину, вытянутая голова снесла часть металлической конструкции, даже не заметив.       А вот и мамочка... И, кажется, она не рада меня видеть.       Извернувшись, я поднырнула под брюхо уже изготовившегося к новому броску змея. По влажной ткани рубашки мазнули скользкие чешуйки.       Тварь тут же изогнулась дугой, стремясь расплющить меня между своими кольцами.       Рывок вверх — и я оказываюсь возле спинных плавников. Удерживающая перепонку кость выглядела достаточно крепкой, чтобы, ухватившись за неё, не слететь со змеиной спины. Но я не собиралась устраивать подводное родео.       Вонзив ладонь в основание плавника, я что было сил потянула вверх. Чешуйчатая кожа лопалась под пальцами, как тонкая кожица переспелого плода. Звук трескающихся чешуек и сминаемых костей казался оглушительным. Глаза застило набирающее интенсивность бурое марево — смешивающаяся с водой кровь твари.       Стремясь сбросить причиняющую боль помеху, змеиная туша начала отчаянно извиваться, но это не могло меня остановить. Сосредоточившись на цели, я не замечала ни того, как замедляет движения вода, ни всё сильней ощущающейся нехватки воздуха.       Прикладывая чудовищные усилия, чтобы не слететь со словно взбесившейся твари, я тянула кость на себя, разрывая мышцы и кроша хрящи плавника. Выламывая из плена плоти гигантский позвонок.       К тому времени морской змей и думать забыл о потомстве. Забившись в агонии, он сметал и крушил древнюю конструкцию, как карточный домик, погребая кладку под обломками. Лишенные опоры, металлические балки рушились вниз, поднимая с пола облака донной мути.       Единственное, что я могла — попытаться прикрыться умирающим морским чудовищем. Но это помогало отнюдь не всегда. Один удар по спине оказался настолько силён, что у меня чуть искры из глаз не посыпались, но главное — силясь не свалиться под опускающуюся на дно и всё никак не желающую окончательно издохнуть тушу, я упустила свой запас кислорода!       Металл продолжал рушиться, словно в замедленной съёмке. Даже звуки, и без того казавшиеся странно растянутыми, обрели совершенно особую траурную ноту.       Незваной гостьей объявилась мысль, что моя История закончится прямо здесь, под горой проржавевших металлических балок. Я могла бы легко гнуть и ломать их поодиночке, но вместе они казались чем-то непреодолимым.       Отчаяние придало мне сил.       Пропади оно всё пропадом! Это несправедливо! Какой смысл избегать использования нуменера, боясь последствий, если сейчас всё уже висит на волоске?       Я вложила всю начавшую подкатывать к горлу панику, всю жажду жизни, все цели и мечты в одну единственную мысль: Я. Должна. Выжить.       И пропустила её через себя, направляя наружу.       Вспышка фиолетового света была ослепительно яркой. Волна шла от меня во все стороны, расшвыривая тяжелые металлические балки, как детские кубики.       В тот же миг что-то изменилось. Мир обрел глубину, которую я оказалась не в состоянии принять.       Хуже, чем сны. Хуже, чем всё, что только могло быть.       Всё равно что узнать, что ты дальтоник, в тот самый момент, когда нужно перерезать красный провод.       Тик-так, часики тикают.       Все провода синие.       Разум стремительно коллапсировал и тут же собирался вновь, чтобы снова и снова натыкаться на непреодолимую стену. Так мог бы чувствовать себя компьютер, на который упорно пытаются установить программное обеспечение, которое ему не потянуть.       Будь я обычным человеком, это свело бы меня с ума.       Но я не была.       Я приспосабливалась. Уловить нужный «цвет» можно и в отсутствие подходящих органов чувств. Нужно лишь найти след его взаимодействия с тем, что могу «видеть».       Почти чёрные, мутные пятна вокруг — какая-то живность, даже не разумные. Их сотни и тысячи, надо мной и на многие мили вокруг. Неинтересно. Не то. Грязно-серые, с достаточно чётким контуром — люди. Уже ближе. Мириады вспышек, передающих мой «зов» дальше. Он отражается, порождая эхо. И вместе с ним приходит блаженное понимание: того, что я ищу, здесь нет.       Приступ прекратился так же внезапно, как и начался.       Стоило мне вновь обрести контроль над собой, горло перехватило удушье. Пузырьки воздуха сорвались с губ и весело побежали вверх, к потолку. Лёгкие скрутил спазм, рука инстинктивно потянулась к горлу.       Хм. Кажется, я тону.       Паники не было, как, впрочем, и любых других эмоций. Разум ещё не отошел от резкого перехода между типами восприятия и, не обременённые эмоциональным мусором, мысли обрели кристальную ясность.       Я знала, что не успею добраться до прохода, из которого стартовала. Теперь мои метания минутной давности могли показаться смешными — слишком привыкнув на подсознательном уровне считать себя человеком, даже начав пользоваться своими способностями, я не приняла их до конца, за что и поплатилась. Даже если бы меня завалило, это бы не убило моё тело, но паника... паника едва не сделала это.       Вот только в мире бесстрастных чисел нет места сантиментам. Лишь проблема и способы её решения.       Если у меня нет шанса добраться до исходной точки маршрута, можно пойти другим путём.       Пусть нормальному человеку образовавшийся лаз показался бы широким, для меня он был узким и труднопроходимым. Я то ли плыла, то ли ползла вперёд, задыхаясь, обдирая бока и разрывая одежду. К моему счастью, проход начал расширяться и резко оборвался прямо перед широким прямоугольным проёмом.       Уж сил разжать створки лифта мне должно хватить. Обязано.       Впившись в выглядящие не менее неприступными, чем дверь в серверную Гехирна, створки пальцами, я резко развела руки, открывая долгожданный проход в шахту.       Сквозь толщу воды можно было рассмотреть, как наверху мерцает что-то тревожно-красное. Пускай был шанс, что от нехватки воздуха перед глазами просто начали плясать алые мушки, я всё равно рванулась к этому свету со скоростью преследующей раненую добычу акулы.