***
Дилан смотрит в зеркало, поджимая — ему не нравится то, что он видит там — губы. Раздетый по пояс, рассматривает своё тело, пытаясь замаскировать эти расползающиеся по коже предвестники. Трупные пятна. Дилан хмурится, пытаясь понять, в какой момент он упустил контроль над Энн Линн. Этого не должно было произойти. Дилан никогда не любил Энн, она была для него всего лишь тылом, запасным вариантом, фоном — наивная девушка, слепо верившая в то, что она у него единственная. И Дилан пользовался этим доверием, едва ли не в открытую изменяя той, которая так преданно ждала его каждый вечер. Короткое, выше колена — нельзя, яркий тон помады — шлюха, сидеть дома в лишний выходной — тунеядка и нахлебница. Дилан не давал покоя со своими строжайшими правилами, наказывая Энн Линн за малейшую оплошность. В тот день, когда он умер, Энн Линн освободилась. И она могла бы быть свободной, если бы не была настолько бездумно влюблена в своего тирана. Вместо того, чтобы радоваться, она носила ему цветы. Вместо того, чтобы чувствовать себя свободной, Энн ощущала себя покинутой. После смерти наши близкие не покидают нас — ровно настолько, насколько мы сами не хотим их отпускать. И Энн не отпускала. После смерти Дилана она продолжала жить так, будто он по-прежнему находится рядом. Тёмная душа всегда наблюдала за жизнью, оставшейся на земле. И в тот момент, когда Энн Линн начала забывать Дилана, в тот момент, когда Джастин начал вытеснять его образ из её памяти, Дилан вернулся обратно. Вклинился в мозг, мешая их отношениям перейти на новый уровень. Завладел сознанием, не позволяя Энн перевернуть страницу её прежней жизни. Дилан вернулся лишь потому, что Энн Линн подсознательно чувствовала себя виноватой перед ним за то, что позволила себе быть счастливой. Джастин был её спасением, но она предпочла вернуться — хоть и ненадолго — домой. Туда, куда возвращаться не стоило даже под страхом собственной смерти. Дилан пытается замазать — уже в который раз — пятна на коже, но день сменяет другой день, а они продолжают проступать, разрастаться, выползать за границы одежды, и Дилан радуется, что сейчас осень, и можно спрятать тело под слоями одежды, чтобы не вызывать подозрений. Дилан знает, что Линн тоскует по Джастину, знает, что она сожалеет о том, что своим возвращением позволила Дилану вернуться. Она ещё не знает, что произошло, и почему на месте Джастина теперь Дилан, но день, когда она узнает правду, уже очень близок. Дилан упустил тот момент, когда Энн Линн удалось — пусть и немного — порушить его планы. Но Дилану совершенно не хочется умирать. Он вернулся сюда не для того, чтобы снова убраться в могилу. До тех пор, пока Энн его помнит, он имеет полное право распоряжаться ею по своему усмотрению. Повернувшись боком, он замечает на плече отваливающийся кусок плоти и безрезультатно пытается засунуть его обратно, но вместо этого омертвевшая кожа отваливается, оставаясь в его ладони. У мёртвых не идёт кровь, они попросту разваливаются на части. Дилан чертыхается, быстро натягивает футболку и осматривает тело, но за слоем ткани ничего не видно. Направляется на кухню, берёт пищевую плёнку и заматывает плечо, чтобы избежать дальнейшего выпадения плоти из образовавшейся дыры. Плёнка слегка шуршит при ходьбе и когда он двигает рукой, и Дилан прижимает её сильнее, разглаживает заломы, чтобы не было слышно никаких звуков. Но что самое странное — он не замечал подобного на Зои. Она чиста, будто никогда не умирала. Может, дело в том, что она просто лучше маскируется? Или в том, что Зои попросту ещё не встречала Джастина?.. Дилан ложится по привычке в постель, но мёртвые не умеют спать. Энн Линн уже несколько дней — видимо, по-прежнему боится, что он снова станет приставать — ночует в другой комнате. Она испытывает объяснимый человеческий страх, в то время как Дилан ощущает совершенно иное. Мёртвым нечего бояться — они уже умерли, и человеческие эмоции им неподвластны. Но даже мёртвым может грозить опасность. Особенно когда они возвращаются в мир живых. Дилан не спит, но отчего-то упускает тот момент, когда Энн оказывается дома. Не слышит, как она, крадучись, пробирается в ванную и шарит на кухне. В другое время он устроил бы ей взбучку за столь позднее возвращение домой, но сегодня… Сегодня его беспокоит лишь одно — дотянуть до завтра и не развалиться на куски.***
Утро начинается настолько обыденно, что Энн Линн может с закрытыми глазами проделать всё то, что делает каждый день. Однообразие. Она умерла бы от скуки, если бы придавала этому значение. Дилан как-то странно поглядывает в её сторону и постоянно поправляет свою футболку, и, если бы не этот факт, Энн Линн даже не заметила бы, что сегодня он пьёт не из своей любимой кружки, в чайнике налито меньше воды, чем обычно, а в помойном ведре внезапно оказывается коробка из секс-шопа. И Энн теряется, понимая, что в её матрице произошёл сбой. Энн торопливо пинает ногой коробку, заслоняя её от взгляда Дилана, и с нетерпением ждёт, когда он уйдёт, чтобы самой вынести мусор. Неужели это и есть тот самый знак, которого она так сильно ждёт? Энн спешит на работу, но около входа видит кучу людей, полицейскую машину и карету «скорой». Она уже видела такое однажды. В тот день, когда убили Брил. Энн останавливается, не переходя дорогу, и смотрит на свои руки, на которых она внезапно ощутила будто бы грязь. Энн начинает часто-часто дышать и боится закричать от страха. Её руки по локти запачканы в вонючей густой нефти. Этого не может быть… Энн разворачивается и бежит оттуда, прячется в переулке и пытается вытереть руки о стены и листья деревьев. Нет-нет-нет, этого не может быть, она не могла убить Ванессу, это не она, она ведь вчера закончила работу и уехала домой! Энн трясёт, да так, что начинают стучать зубы, она лихорадочно продолжает избавляться от грязи на своих руках, забегает в ближайший магазинчик и, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание, покупает влажные салфетки и бутылку воды. Это не она. Она не способна на убийство. Энн останавливается у какой-то витрины и смотрит на себя. И отражение дружески подмигивает ей, широко улыбаясь. И Энн вдруг осознаёт, что окончательно сошла с ума. Напролом через толпу, забыв про общественный транспорт, бежит она в свою квартиру, чтобы спрятаться, скрыться от этого мира. Нужно понять, разобраться, чёрт возьми, в том, что происходит! На нужном этаже, у двери нужной квартиры уже давно дожидается её какой-то молодой человек. И Энн прекрасно знает, кто это такой. — Мисс Сабрина Энн Линн Карпентер? — интересуется он, держа в руках планшетную доску и ручку. — Да, это я, — Энн чувствует, как сердце начинает оглушать её своим стучащим грохотом. — Это вам, — паренёк поднимает с пола и протягивает ей довольно большую круглую белую коробку, которую непросто обхватить двумя руками. — Откройте, пожалуйста дверь, я помогу занести. — Да-да, конечно, — она кивает, вытаскивает ключи и отпирает дверь в своё жилище. Парень заходит следом, ставит на трюмо коробку, выходит, заносит следом ещё пару коробок поменьше, ставит их одну на другую, отряхивает руки с довольным видом, затем вытаскивает из внутреннего кармана куртки плотный белый конверт и протягивает ей. — Мне приказано вручить вам это лично в руки. Только для начала покажите свои документы. Энн Линн старается выглядеть спокойно, но ощущение дежа вю и знание дальнейшего просто выбивает пробки в сознании. — Всё верно, — парень кивает и вручает ей конверт, — распишитесь. Курьерская служба доставки. Приказано дождаться вас и вручить лично в руки. — Спасибо, — вежливо отвечает Энн Линн, закрывает дверь и первым делом распечатывает конверт. «Прости, что так долго не давал о себе знать. Это лишь малая часть того, чем я могу отблагодарить тебя за твою доброту. Скоро я приеду в твой город по делам, надеюсь, ты не против нашей встречи? Милая, позвони мне, как только прочтёшь это. Очень хочется услышать твой голос. Ты даже не представляешь, как сильно я соскучился по тебе». Энн вздыхает, закрывает глаза и считает до десяти. Слишком много всего произошло за это утро. Она не справится. Сознание перестаёт адекватно воспринимать происходящее. Она не убивала Брил, она не покупала ничего в секс-шопе, и это не ей сейчас привезли все эти коробки. Но руки сами тянутся к телефону, и пальцы сами набирают номер. Он ведь просит позвонить… И Энн бледнеет и сползает по стене, выранивая из рук телефон, в динамике которого слышатся длинные гудки.