Дорога к счастью

Ирина Якушева проживала практически в самом центре Затонска в двухкомнатной квартире. Одна комната принадлежала убитой, вторая - её сыну. С комнат Штольман и Миронова и начали осмотр. Две пары внимательных глаз пытались найти любую мелочь, исследуя сантиметр за сантиметром квартиры. Комната Родиона ничем особенным не отличалась и представляла собой пространство, полностью обклеенное плакатами зарубежных исполнителей, начиная с 80х годов. В оставшееся пространство были каким-то чудом впиханы шкаф, диван, компьютер и музыкальный центр. - А ведь у сына убитой неплохой вкус, - отметила Анна, продираясь между плакатами "Abba" и "Modern Talking". - Яков Платонович, вы как к зарубежной эстраде 80х - 90х относитесь? Вопрос выбил Штольмана из колеи. Он пытался понять, имеет ли место жительства убитой отношение к ее гибели, но периодически отвлекался на Миронову, которая обещала предоставить доказательства своего дара. - Хорошие исполнители, душевные песни, вполне в моем вкусе, - от неожиданности он выпалил правду, ему действительно нравились песни своей юности и молодости. - А что такое, Анна Викторовна? И с чего вы решили, что у убитой сын, а не дочь? Миронова рассмеялась: - Если не считать его криков "я не убивал маму!" в вашем кабинете и просьбы духа вытащить невиновного из-под следствия, то достаточно просто. Девушки обычно создают уют и наполняют его рядом приятных мелочей, ухаживают за комнатными растениями и не носят столько одинаковых джинсов, - Анна показала глазами на синий комок в углу комнаты, - а здесь мы наблюдаем простой минимализм и кучу плакатов. Интересно, а они просто так висят или что-то собой прикрывают? - Увы, но портить чужое имущество нам никто не даст, идёмте дальше, - сказал Яков Платонович, с удовольствием отмечая наблюдательность девушки. Комната Якушевой была полной противоположностью: просторная, светлая, с причудливыми лимонными обоями, она словно приглашала визитера. Много места занимали нецки - видимо, хозяев квартиры объединила страсть к коллекционированию, а не только родственные связи. - Вот что я говорила про уют и мелочи! - Миронова смотрела торжествующе, но вспомнила что-то и призадумалась, - а ведь её убили не в этой комнате, кухня здесь есть? Штольман кивнул. - А что вы знаете о самом убийстве? - Дух Якушевой показал, что она входила на кухню и увидела его, он подсыпал что-то в бокал. От неожиданности выронил яд, он отлетел вниз, надо найти. Мужчина не был в перчатках, но он был зол и заставил Ирину выпить яд, а потом убил кухонным ножом, нож вымыл. - Кто он? И как труп оказался в парке? - Штольмана занимала интересная версия, она ничему не противоречила, но и ничего не доказывала. - Она не говорила мне, но была близка с ним. Один раз мельком показала лик. Но это точно не сын погибшей! А вот как оказался в парке труп, надо спросить у убийцы. Дух этого не знает, - отчиталась Миронова. - Погодите, я попробую нарисовать! Она быстрым движением набросала портрет предполагаемого убийцы. - Ну и хмырь, - подумал Штольман, глядя на портрет. И добавил вслух: - А что она в нем нашла? Анна развела руками: - Понятия не имею. Да и вообще, любят не за что-то, а вопреки, а погибшая его любила. Оставив Штольмана философствовать на эту тему, медиум ушла на кухню. Там действительно нашлись следы крови и забытый пузырек с ядом, оставалось только поймать убийцу. - Ну все, больше я помочь следствию ничем не могу, - грустно сообщила Анна Викторовна. Но её задержал Штольман: - Подождите, вы говорили мне о духе моего родственника. Как он выглядел? Анна достала блокнот и уже привычным за сегодняшний день жестом нарисовала портрет. - Он выглядел так. Ещё так странно передвигался: кругами, будто подхрамывая на одну ногу. - На какую? - ошеломленно спросил Яков Платонович. - На правую. Штольман так и остался стоять поверженным этой информацией. Со страницы блокнота на него смотрел родной дедушка, Сергей Николаевич Штольман. Анна, пользуясь паузой, тихо ушла - её в кафе ждала одноклассница.

***

Яков Платонович чувствовал себя полным идиотом, загоняя машину в единственную приличную в городе автомастерскую. По выходу из неё он чувствовал себя ещё и ослом. Анна Викторовна оказалась права: с машиной были небольшие неполадки, растущий набор которых грозил вылиться в большие неприятности здоровью владельца. Самое обидное, что Штольман сам запустил машину и даже перед отъездом в Затонск не загонял её на сервис. Сейчас все было в порядке, а мысли Якова занимал вопрос о том, как извиниться перед Анной. Как и любой нормальный мужчина, коих немного осталось на просторе нашей родины, Яков признавал поступки, хотя слова женщинам говорить необходимо. Поэтому он решил сводить Миронову в местный театр, распространитель билетов в который так подходяще писал заявление о краже сегодня вечером. Спектакль был назначен на завтра, в семь вечера.