Прошло несколько дней. Состояние здоровья Якова Платоновича постепенно улучшалось, и мужчину наконец-то перевели в обычную двухместную палату. Палата была пустая, чистая и светлая. Почему-то Штольман подумал, что здесь будет достаточно скучно на фоне реанимации. Давно он так не ошибался! А начиналось все мирно, с визита Александра Францевича, принесшего Якову вещи из дома. Извинившись, Милц заспешил на работу, сегодня он вел приём с одиннадцати утра. По дороге он встретил Коробейникова и поделился радостной новостью: Штольмана перевели в палату! Естественно, что Антон Андреевич тут же изменил траекторию движения и направился в больницу.
- Можно? - робко постучал он в дверь палаты.
- Заходите, Антон Андреевич! Как дела в отделение? Много убийств на этой неделе? - спросил Штольман.
- Ни одного! Представляете, Яков Платонович, переключились на кражи. Вчера из ларька сигареты украли, а сегодня банковскую ячейку опустошили, - с азартом докладывал следователь.
- Чью ячейку? - полюбопытствовал Яков Платонович.
- Одной местной певицы, наверное, кто из поклонников. У неё периодически что-нибудь крадут и именно поклонники.
- Какой-то странный фанатизм, - отметил Штольман.
- Какой есть, - развел руками Коробейников, но его отвлек телефонный звонок. - Трегубов! Яков Платонович, выздоравливайте! Я побежал!
И Коробейников действительно ушел, оставив на тумбочке несколько апельсинов. Видимо, с ним и ушла новость об улучшающемся самочувствии Штольмана, поскольку в двенадцать к нему заглянул Трегубов, а в час - патрулирующие улицы Евграшин и Ульяшин. И все почему-то с апельсинами... "Ненавижу цитрусовые", - резюмировал Штольман.
К обеду известие о Якове Платоновиче вышло за пределы отделения полиции и добралось до юридической академии. По крайней мере, в половине третьего заявилась Нежинская.
- Мой милый Яков! Как ты себя чувствуешь? - с искренней заботой спросила Нина Аркадьевна, доставая пакет с апельсинами. Штольмана передернуло.
- Уже лучше, - сказал он. - Нина, я тебе уже говорил, что между нами все закончилось ещё в Петербурге. Никто никому ничего не должен. И не нужно тебе приходить сюда.
- Как ты можешь, Яков! Ты же ранен, тебе нужно моё внимание...
Нежинскую понесло на очередную бессмысленную и лживую тираду. Конечно, интересно, что она вообще делает в Затонске, но правду госпожа Нежинская никогда не скажет. А потому необходимо заканчивать этот цирк. Штольман притворно охнул, отрывая туловище от постели, но тут же рухнул обратно. Нина сразу встревожилась.
- Яков, что с тобой?
Штольман лежал неподвижно, призывая всю выдержку и имеющиеся актёрские способности.
- Не придуривайся! Яков, тебе, что, и правда плохо?
И вновь молчание.
- Врача! - и Нина Аркадьевна стремительно вылетела из палаты. Пришедший дежурный, являющийся по совместительству ещё и его лечащим врачом, отправив Нину куда подальше, с улыбкой поинтересовался у пациента:
- Яков Платонович, вам настолько надоела эта дама?
Штольман кивнул:
- Очень надоела. И был бы вам признателен, если бы больше не видел её в этих стенах.
- Нет проблем, - пообещал доктор. - А другую вашу даму тоже не пускать?
- Какую другую? - осторожно спросил Яков.
- Ну, эту, лейтенанта Миронову. Она приходила сегодня утром, пока вы спали.
- А вот лейтенанта пускать, - Штольман улыбнулся, вспомнив, как соблазнительно выглядела Анна в форме.
- Понятно, - кивнул врач и удалился. Ещё какое-то время Яков Платонович слышал повизгивающий голос Нежинской, а затем наступила блаженная тишина.
Но все же спокойствие длилось недолго. К Штольману заглянули ещё несколько знакомых, из чего мужчина сделал вывод, что скорость распространения новостей в Затонске экспоненциально возрастала и рисковала покинуть просторы города. А по тому он бы ничуть не удивился, если бы на пороге палаты оказался сам полковник Варфоломеев, пару месяцев назад отправивший Штольмана с особым поручением в Затонск. Однако вместо Варфоломеева к нему постучался один из студентов Анны, сестру которого они освобождали из плена.
- Яков Платонович, можно к Вам?
- Заходите, Николай, - удивленно пригласил полицейский. - Откуда вы узнали?
- Анна Викторовна сказала, она часто ко мне заходит.
Сердце Штольмана ревниво закололо. "Это же Анна, она не может не заботиться о тех, кто слабее", - успокаивал он себя. Но осадок все равно остался.
- Сегодня Нина Аркадьевна заходила, все осторожно выспрашивала про Анну Викторовну, про кураторство, спорные вопросы и конфликты. Предупредите её, пожалуйста. Меня она слушать не станет, а к вашему мнению прислушается, - тихо сказал парень, после чего смущенно добавил: - мы Анну Викторовну любим, она добрая, всегда внимательно к нам относится, помогает и словом, и делом.
- Спасибо, Коля! Я приму это к сведению, - серьёзно сказал Яков, глубоко задумавшись.
***
Миронова пришла вечером, после рабочего дня.
- Яша, привет! - радостно сказала она, обнимая Штольмана. - Я тебе вкусного принесла!
- Апельсины? - едко осведомился Яков Платонович.
- Нет, бульон, - растерялась девушка. - А надо было апельсинов? Я сейчас схожу...
Штольман еле успел перехватить её за талию:
- Анечка, я тебя очень прошу: не надо цитрусовых! - и мужчина со стоном продемонстрировал ей коллекцию сочных апельсинов. Миронова засмеялась:
- О да, тут у тебя целый апельсиновый рай!..
***
Анна просидела у Якова практически час, девушка была внимательна и нежна, но мужчину не покидало ощущение, что что-то не так.
- Аня, все нормально? - спросил он, обнимая девушку.
- Яша, я... Я хотела серьёзно поговорить с тобой, - тихо произнесла Анна, пряча взгляд. Затем все же подняла на него глаза: - зачем ты обманул Коробейникова? Нападавших было трое, ты знал их.
Штольман внутренне похолодел. Этого ещё не хватало!
- Почему ты так думаешь? Снова светские новости с того света? - с сарказмом в голосе спросил Яков.
- Я видела момент выстрела, - также тихо ответила Миронова, а затем спросила: - Яша, объясни, что происходит?
Мужчина молчал, пытаясь собрать мысли в одно целое. Но они упорно путались и разбегались в стороны. Наконец, не выдержав гнетущей тишины, ответил:
- Я не могу тебе этого сказать. Прости, но это слишком опасно.
- А покрывать преступников - разве не опасно? Пойми, тебя пытались убить! И убийцы на свободе! - горячо заговорила Анна, повышая голос.
- Это менее опасно, чем вести охоту в открытую. Просто, - осторожно начал Штольман, но разгневанная Анна его перебила:
- Просто ты мне не доверяешь! А может, ты заодно с теми троими, и потому не хочешь их подставлять?!
Эта догадка, только что пришедшая в голову, поразила её. Штольман не был готов к такому обвинению.
- Аня, что за чушь?!
- Выздоравливайте, Яков Платонович! - выкрикнула девушка, хлопая дверью. Яков так и остался сидеть на кровати, будто пораженный громом. Любимая девушка обвинила его в недоверии и покрытии преступников. Эта мысль никак не хотела укладываться в голове.
...А Анна уже не могла сдерживать слез и эмоций. Ничего хорошего из этого разговора не получилось! Девушка прислонилась к стене и медленно сползла вниз.
- Анна Викторовна! - окликнул её Николай. - Что у вас случилось?
Куратор подняла глаза на студента:
- Коля, обещайте мне одну вещь. Никогда не скрывать правду от тех, кого вы любите, какой бы горькой она не была.
