Дорога к счастью

Анна пришла домой поздно, с сияющими глазами и головой, старательно обдумывающей происходящее. Беседа-допрос, которую она с Коробейниковым устроили Даше Иванцовой, показала, что в семье были достаточно странные отношения. Со своей тетей и двоюродной сестрой девушка общалась редко, а потом и вовсе перестала, когда полгода назад разгорелся спор, связанный с наследством. Его предметом стали те самые серьги и ещё несколько украшений, перешедших к Иванцовым. Тётя Дарьи даже пыталась оспорить наследство в суде, но ничего не получилось. Что же такого особенного было в этих украшениях, Даша не поняла, а о том, что двоюродная сестра приезжала в Затонск, не знала вовсе. Инициативный Антон Андреевич проверил её алиби и переписку в соцсетях, но ничего подозрительного не заметил. Как и предполагала Анна, версия об участии её студентки в преступлении не подтвердилась. Так что Коробейников завтра обещал съездить к матери и тете Иванцовой и поговорить с ними, а также достать копии судебных разбирательств с наследством. На том и порешили. После этого Миронова забежала в салон связи, где работала её знакомая, и та весьма оперативно восстановила сим-карту Якова. Так что вечер девушка опять провела в больнице, докладывая Штольману об обстоятельствах дела. Тот не только слушал и делал выводы, но и старательно целовал Анну. Девушка уже устала уворачиваться от его губ и в конце вечера попросила: - Выздоравливай скорее! - Это от тебя зависит, - улыбнулся Штольман. - Чем чаще будешь приходить, тем быстрее я отсюда выйду. Миронова это понимала, но ей очень хотелось сменить формат "больничных" свиданий на более подходящий. Сейчас, вспоминая этот разговор и часть вечера, она просто сияла, что быстро заметил Пётр Иванович. - Аннет, ты так потрясающе выглядишь! - сказал он. - Я так понимаю, что с Яковом Платоновичем ты помирилась? - Да, помирилась. Спасибо тебе, мой самый любимый и самый мудрый дядюшка! - с этими словами Миронова повисла на шее у Петра Ивановича. Она была счастлива и хотела поделиться своим счастьем со всем миром. - Самый любимый у тебя теперь Штольман, - проворчал дядя. - Аннет, хватит, задушишь же! Анна отстранилась. - Дядя! - укоризненно заявила она. - Я очень за вас рад, - искренне сказал Миронов-младший, но, услышав на лестнице голос Олимпиады Тимофеевны, поспешно ретировался к себе. Если жену брату он выносил относительно спокойно, то от её старшей сестры часто приходилось спасаться бегством. Анна решила последовать примеру дяди, но зашла не к себе, где в случае чего тётя Липа могла её искать, а к Оксане. Та старательно собирала чемодан. - Уже уезжаешь? - удивилась Миронова. - Не уезжаю, а переезжаю, - ответила подруга. - Я решила пока временно обосноваться в Затонске, сегодня уже рассылала свое резюме. - Оксана, оставайся у нас, - предложила Анна. - Места у нас много, живи, сколько хочешь. - Так нельзя. В конце концов, я взрослая дама, мне надо устраивать свой дом и свою жизнь не сидя на шее у друзей и родственников, - пояснила Дроздова. - О, слышу в голосе знакомые нотки! Мама или тётя Липа? - Олимпиада Тимофеевна, - подтвердила подруга. - Да и Мишку мне искать надо. - А что Коробейников говорит? - Да ничего не говорит! "Занят, дела". - Сейчас действительно занят, - подтвердила Миронова. - Дело моей студентке расследует. - Что-то много криминала около твоих студентов вертится, - покачала головой Оксана. - Не к добру! Анна вздохнула: - Как есть. Так, ты завтра переезжаешь? А куда? - Недалеко отсюда, - подмигнула Дроздова. - Улица Ленина, 27. Аня, мой переезд никак не означает, что мы с тобой будем меньше общаться. Скорее, наоборот. Около двери раздался голос Олимпиады Тимофеевны: - Аксиньюшка, детка, к тебе можно? "Где она эти имена только берет?" - подумала Анна, мгновенно исчезая под кроватью. Оксана, переборов волну смеха, откинула назад разметавшиеся рыжие волосы: - Конечно, заходите. Ночь обещала наступить явно нескоро...