Цивилизация Ману

Джим, проклиная про себя странного человека в треуголке и не менее странную девушку на вантах, поплёлся на нос корабля, крепко сжимая в руках ведро с мутноватой водой и нечто, напоминающее Т-образную палку, на широкий конец которой кое-как прикреплена бело-серо-бардовая от грязи и пыли футболка, на корабле это называют «шваброй». По чёрным, слегка подгнившим доскам палубы что-то бурча под нос, водит такой же «шваброй» человек в бесформенной тёплой куртке тёмно-синего цвета. — Эй, — помощник капитана «Бегущего за ветром» окликнул его — что ещё тебе — он выделил последнее слово — от меня нужно? — А повежливее никак? — обернулся человек, отряхнув руки. Северный ветре беспощадно колышет его чёрные, точно уголь, волосы, то и дело обнажая заострённые уши, бескрайний космос отражается в его небесно-голубых глазах — Итан… я… Что ты тут делаешь? — на лице Джима выступило неподдельное удивление — То же, что и ты — мою эту треклятую палубу! — раздражённо бросил юноша — Это я понял, не слепой, но как ты сюда попал? Тебя же не было с нами в трюме — Если ты не помнишь, то в эту злополучную ночь я нёс вахту, и вас похитили тоже ночью. Улавливаешь связь? — Тебя забрали как свидетеля? — Нет, что ты, просто так, свободное место на корабле появилось вот меня и взяли! — съязвил Итан — Остынь — Я в порядке. Меня просто раздражает, что мне никто ничего не говорит! — Ты о чём? — Я — свидетель. Намного проще было бы меня убить сразу на месте, но они взяли меня на борт, хотя на меня нужны ещё затраты в еде и воде. Когда я спросил: «Почему», мужик в треуголке протянул мне швабру, ведро и отправил драть палубу. И вообще этот корабль какой-то странный. Обычно за пленниками постоянный контроль, слежка, всё очень строго, а тут… каждый занимается своим делом, нам даже выдали тёплые куртки — Во всяком случае, отсюда легко сбежать — подытожил Джим, облизнув обветрившиеся губы — И это подозрительно — Да, ладно тебе, их всего двое, а нас четверо — Четверо? А кто ещё? — БЕН — О боги, а он что здесь забыл?! — Хокинс прикрыл глаза пальцами, осознавая, что теперь на нем лежит ответственность за четверых человек — Такой же свидетель, как и я — Но только полезнее — саркастично добавил юноша. Итан толкнул его в бок, скривив презрительную гримасу — Что самое необходимое для побега? — Шлюпки — Они обычно находятся в кормовой части корабля, хотя я не уверен, так как это судно ну уж очень необычное — Знаешь, сколько людей пытались отсюда сбежать? — неожиданно раздался холодный женский голос за их спинами Ребята обернулись. В двух метрах от них, опираясь на холодный борт корабля, стоит смуглая девушка в тёмно-зелёном пальто ниже колен, ветер играет с её чёрными, как смоль, кудрявыми волосами и большими, бездонными пепельно-серыми глазами. Она с вызовом, саркастичной усмешкой и презрением, но не без интереса смотрит на пленников, изучая их удивлённые лица. — И сколько же? — спросил Итан — Двадцать девять не считая вас. И ни один не смог — Эмили внимательно вглядывается в лицо собеседника, изучает каждый миллиметр его кожи, пытаясь что-то разглядеть в нём — Блефуешь — добавил Джим — Ни сколько — улыбнулась девушка Резким движением Эмили выхватила швабру из рук растерянного юноши с заострёнными ушами. Словно дикая кошка, девушка подскочила к Джиму. Похожим прыжком он отскочил от неё на метр и вскинул «деревянный клинок». Противница повторила его действия и вскоре послышался глухой удар швабры о швабру. Затем она резко отскочила назад и сделала несколько обманных движений, после задела юношу по ногам. Джим вскрикнул и попытался сделать то же самое, но девушка уже отскочила и приготовилась атаковать. Он не растерялся и задел её по руке, в которой она держит «клинок», заставив её поморщиться от боли. Эмили успела сделать то же самое, но юноша не выронил швабру. После десяти минут скрипа и глухих ударов дерева о дерево, звуков прыжков и редких вскриков, девушка всё же выбил клинок из рук противника. Джим презрительно фыркнул и закатил глаза, показывая всё своё раздражение. Неужели он проиграл какой-то девчонке? Бред, ему просто не повезло. — Сообщи Питеру, когда найдёшь шлюпку, она нам тоже пригодится — саркастично добавила Эмили — Ты хочешь сказать, что на этом чёртовом корабле нет шлюпок?! — вспылил Итан — Это ведь перечит всем правилам безопасности! А если будет какая-то неполадка на корабле, и он начнёт гореть? Если, вдруг, откажет двигатель? Что вы будете делать, а? — Полегче, парень, не забывай, кто тут главный — пригрозила Эмили, посильнее запахнув пальто — капитан идёт на дно вместе со свои кораблём, ясно? И кстати, кем вы работали на корабле? — Зачем тебе эта информация? — пробубнил Джим — Если тебя устраивает драить палубу на холоде, то можешь молчать. Но вспомни Амелию, которая сейчас сидит в каюте и о чем-то живо беседует с Питером. Она капитан, и ему это известно. Но так же мне известно, что ты — девушка указала на Хокинса — помощник капитана, отучился в Межзвёздной Академии на профессию «капитана корабля». И вообще, слишком уж много слова «капитан», вам так не кажется? — Я — механик — после недолгой, но напряженной паузу выдавил Итан, так как его начал раздражать жуткий холод враждебного космоса — теперь я могу рассчитывать на более мягкий приём? — Ну… тебя не убьют, по крайней мере на этом корабле — задумчиво произнесла Эмили, потерев пальцами подбородок — Что? На этом корабле? А на другом? Ответа не последовало. Смуглая девушка, что-то бормоча под нос, быстрым шагом удалилась на корму. Ветер трепещет подол её тёмно-зелёного пальто ниже колен, невидимыми пальцами перебирает отливающие серебром кудри. Кажется, каждый её шаг наполнен лёгкостью, невесомостью, даже небольшой отрешённостью от мира сего. Такая изящная фигура с плавными изгибами тела, угадывающимися даже через мешковатое пальто, кажется лишней на этом странном и враждебном судне, словно кто-то вырезал силуэт с фотографии и приклеил его на детский рисунок корабля, и то неумелый.

***

— Как долго ещё плыть? — тревожно спросила Амелия, опираясь руками на шершавый борт корабля и вглядываясь в бескрайнее пространство космоса — Смотря куда. До Мандрессора, например, месяц или два, до Сквордла три недели, до Тронко полгода — седобородый мужчина выпустил облако густого дыма из курительной трубки с изображением ворона — есть ли в том, что я сказал, какая-то полезная информация для тебя? Думаю нет. Я не настолько глуп, чтобы рассказать тебе от и до весь мой план. — Кем ты стал, Питер? — после небольшой паузы печально начала кошка- Твой отец был великим человеком, капитаном на военном корабле, он боролся с пиратами, он защищал людей и освобождал пленных. А ты? Ты лишь пародия на него, и то неудачная — она горько усмехнулась — Мы всегда недооцениваем силу человеческого безразличия. Моему отцу было совершенно плевать на меня. Ровно как и моей матери, портовой шлюхе. И, смотря на тебя и, вспоминая их, ни дня не жалею, что стал пиратом. Вы все такие высокомерные, что-то вечно корчите из себя, кому-то что-то доказываете, кого-то ловите и сажаете в каталажки, все такие правильные из себя… А нам, изгоям общества, это не надо. Мы наслаждаемся свободой и разбоями, занимаемся любимым делом и не несём ни за кого ответственность — Эта девочка на вантах, — после продолжительной паузы произнесла кошка — что она делает на корабле? Ведь баба на корабле — к беде. — На корабле я вижу только одну бабу, и это не Эмили. — грозно начал Питер — Таких, как она, ещё нужно поискать: бойкая, упрямая, но между тем мечтательная и невероятно умная, во всяком случае точно поумнее некоторых. Она разведчик, и услуги таких уникальных разведчиков, как она, стоят баснословные деньги. И это всё нам досталось бесплатно, когда мы пощадили её. — Вы убивали детей?! — Амелия резко повернулась к собеседнику, укоризненно всматриваясь в его ничего не выражающее лицо. — Да, а ещё женщин и стариков. Двадцать пять лет назад, когда я показывал даме моего сердца, Розе, уголки космоса на маленькой шлюпке, к нам подплыл небольшой корабль с тремя военными на борту. Эти мрази выстрелили мне в бок и, когда я лежал без сознания, пристали к моему напуганному цветку, издевались над ней и несколько раз пустили по кругу. Я выжил, а вот Роза… я похоронил её под большой вишней, усеяв могилу семенами белых роз, таких же прекрасных, как и она. И тогда я поклялся отомстить каждому из них и их семьям — Питер вновь выпустил густое облако дыма — Долгих десять лет я искал каждого из них, узнавал всё про них. За это время я познакомился с Джеком, военным хирургом, дочь которого похожим способом убили солдаты. Тогда добавились ещё два человека и их семьи в «чёрный список». Спустя ещё пять лет мы нашли всех военных и их жён, собрали всех вместе. Кто-то поженился, чей-то отец попал к нам в плен, кто-то остался холостым. Мы не пощадили никого, кроме маленькой девочки, оказавшейся не в том месте не в то время Густое облако тёмно-серого дыма заполнило тяжёлое, грузно нависшее над обоими капитанами молчание. Амелия признала, что Питер умеет молчать так, что становится не по себе, передавая всю свою боль, тоску, ненависть и презрение. Молчание передаёт все эмоции, иногда даже бывает сильнее абсолютно любых слов. Оно давит на тебя. Оно медленно пожирает тебя и твои мысли. Оно сжигает тебя. — И кто тут теперь «неудачная пародия»? — горько усмехнулся седобородый капитан, вытряхивая за борт остатки пряного табака из курительной трубки — Всё ещё любишь делать преждевременные выводы о людях, не зная их истории. С момента нашей последней встречи ты не изменилась. Ни сколько. Снова укоризненное молчание, в котором тонет корабль. Снова грузная тишина. Амелии захотелось возразить Питеру, но было нечего. Как не противно это признавать, но человек с седой бородой, шрамом, пересекающем щеку от уха до середины скулы и усталыми глазами цвета крепкого чёрного чая, был прав. — Обед — холодный женский голос разбавил напряженную тишину, повисшую на корме, словно белёсые сливки, добавленные в крепкий чёрный кофе. Эмили, точно тень, прошуршала по всему кораблю, повторяя всего одно слово: «Обед». Через несколько минут все, кто находились на палубе, исчезли в трюме. Спускаясь по скрипучей лестнице, Джим отметил, что длинные деревянные ступеньки мастерски расписаны: на восьми из десяти ступенек изображено ночное звёздное небо, по которому разбросаны бледные огоньки-звёздочки и плывёт огромный дирижабль. На остальных двух чернеет лес, в темноте которого тонут черепичные крыши домов и макушки башенок с флигелями в виде полумесяца. — Шагай, успеешь ещё налюбоваться — хриплый голос капитана бесцеремонно вернул юношу в реальность Парень нахмурился, одёрнул куртку и продолжил спуск, сопровождаемый скрипучим пением ступеней. Комната, в которую он спустился, оказалась довольно просторной. Воздух здесь насквозь пропитан пряным ароматом сухих трав, подвешенных на потолке тонкими нитями-паутинками, круглый деревянный стол стоит посреди столовой, жёсткие стулья с холщовыми подушками на сиденьях придвинуты к нему, бледный свет звёздного неба искажают витражный окна, на которых изображён огромный корабль, красные, синие, оранжевые, голубые, жёлтые и местами зелёные огоньки падают на чёрные доски пола сквозь решётки огромного окна. За ещё одной лёгкой деревянной дверью раздаётся звон посуды и лязганье столовых приборов. Этот корабль становится всё более странным и интересным. Дверь в столовую словно приоткрывает другой, чуждый простым людям мир, помещающийся внутри одного судна. Джим подошёл к столу и отодвинул стул рядом с Итаном. Напротив парней сидит мужчина с проседью на чёрных волосах. Уродливый шрам пересекает его обветрившиеся губы от середины подбородка до носогубной складки, нос с горбинкой, грязно-голубые, с примесью серого цвета большие глаза тонут под густыми бровями. Он внимательно смотрит на ребят, изучает их лица, едва заметно кривит губы в улыбке. Кажется, будто он видит их насквозь. Все, кто есть на корабле, не считая БЕНа, заняли места за столом. Через полминуты из-за деревянной двери вылетела Эмили, поставив на стол тарелки с дымящимися кусками жареного мяса и картошкой, поставила деревянный стакан с вилками и ножами. Джим вдруг понял, насколько сильно проголодался. Он потыкал железной вилкой мясо, но так и не решался положить хоть один кусочек в рот. Заметив это, мужчина с проседью в волосах оторвался от своего обеда и негромко сказал: — Не бойся, еда не отравлена — его голос звучит слегка хрипло, будто он простыл — Откуда мне знать, что ты не врёшь? — хмуро подметил Хокинс — А ты хорош, не доверяешь словам пирата — улыбнулся собеседник — Но еда и вправду не отравлена. Я могу попробовать твой кусок мяса и со мной ничего не случится — Пробуй. Вилка мужчина потянулась в его тарелку и наколола небольшой кусочек, который через мгновенье исчез в темноте рта. Спустя несколько минут игры в гляделки, человек улыбнулся и бросил, приступив к своему обеду: — Вот видишь, со мной ничего не случилось Хокинс недоверчиво отрезал кусочек мяса и, покрутив его ещё немного на вилке, отправил в рот. На удивление, блюдо оказалось довольно съедобным, даже вкусным, что редкость на пиратских кораблях. Спустя десять минут тарелка парня, как впрочем его соседа и всех остальных, уже пустовала. — Ты и твой приятель, — прогремел грозный голос капитана, обращающегося к Джиму — вы моете посуду — А сам помыть не можешь?! — недовольно бросил парень — Посмеешь возразить капитану? — Питер приподнял бровь — Да посмею. Я могу помыть посуду за собой, но уж точно не за кем-нибудь ещё! — Слишком много ты о себе возомнил, мальчик. Да, ты выучился на капитана, но ещё не стал им. Поэтому угомони своё эго и шагай мыть посуду! Напряжение в комнате достигло пика и, казалось, задрожал воздух. Не выдержав такого давления, Хокинс сдался и, громко топая, собрал посуду и отправился выполнять поручение. — А для тебя особое приглашение нужно? — прикрикнул он на Итана Парень опешил и, недовольно взглянув на капитана, отправился следом за другом. — В гробу я видал эти тарелки! — буркнул Джим, водя мыльной мочалкой по предмету своей ненависти. Его руки уже онемели от холодной воды, текущей из крана, от чего мытьё посуды становится ещё более неприятным делом — Ну, извини конечно, но я согласен с Питером, что ты ещё не стал настоящим капитаном. Он заставил тебя мыть посуду после непродолжительной беседы. Это было мощно — Итан вытирает синим полотенцем мокрые тарелки, вилки и ножи Хокинс тяжело вздохнул. Где-то глубоко в душе он понимал, что ещё далеко не капитан, но не хотел этого признавать. «Притворяйся, пока не сможешь сделать это», — говорил один из его преподавателей в Межзвёздной академии. На удивление, мытьё посуды не заняло много времени, т.к. кто-то, а скорее всего Эмили, уже вымыл сковородку и кастрюлю. Странный корабль. И люди на нём тоже странные.