Карамель в ядовитых глазах

Неразделенная любовь так же отличается от любви взаимной, как заблуждение от истины; собственная восторженность и пылкость настолько ослепляют нас, что мы принимаем такое увлечение за сильное и истинное чувство, и только позднее, вкусив блаженство настоящей любви, мы узнаем, как мы обманывались. Рыжеволосая выходит из машины с какой-то маленькой надеждой внутри себя. Надеждой на то, что, быть может, все еще не потеряно, что она еще сможет восстановить себя до той самой, давно забытой Эвы Квиг Мун. Поднимает свои зеленые, цвета грязного болота, глаза в сторону входной двери в школу, до которой ей осталось дойти еще пару метров. Она, не поворачиваясь, мчится в здание, лишь сильнее хватаясь за кожаную лямку черного рюкзака, который был забит нужными конспектами и учебниками. «Главное не смотреть по сторонам, Эва. Будь же выше этого, начни все с чистого листа и вырви старую страницу, что полна болью и обидой на некоторых людей.» Не хочет видеть этих жалких взглядов, что так и кишат ненавистью, столь плевательским отношением к ней. А ведь Мун — это самый обычный человек в городе Осло, который ничем не отличается от других детей. Она обычный подросток со своими заморочками в голове, ведь так? У всех ведь есть проблемы, верно? Так почему же люди ненавидят тебя только из-за того, что ты стал маленькой грушей для битья, ненавидят за то, что ты попал на некое растерзание к человеку, которому плевать на тебя и твое мнение? Почему страдают невинные люди, когда тот самый «виновник торжества» стоит в сторонке и лишь наблюдает за своей игрой, где итак уже наломано слишком много дров? Зачем это делать? — Я с тобой, Эва, — слегка приобнимая подругу, девушки поднимаются по небольшой лестнице, глазами выискивая остальных девочек из их банды, которые уже должны были подойти. — Мне правда это очень важно, Нура. Спасибо тебе, — выдыхая, Мун, постукивая зубами от холода, забегает в теплое помещение, где уже собралось толпу народу. В последнее время погода не особо радует, отчего приходится закутываться в теплые, бесформенные свитера, ощущая, как приятное тепло раскатывается по телу. Мун всегда нравится такая атмосфера, такая.. серая. Всегда есть о чем задуматься, кусая от морозного ветра губы, всегда есть время полежать дома в кровати, отключая все, куда только могут приходить смс от подруг, родителей или же от одноклассников. Хотя им нет никакого дела до самой обычной, рыжей девочки в школе. ОНА.САМАЯ.ОБЫЧНАЯ. Девушки, улыбаясь, двигаются в сторону лестничной площадки, что находилась на втором этаже, но.. Встречу с девочками пришлось отложить, так как Эва чувствует, как ее тянут куда-то за руку, крепко хватая за запястье. — Черт, Сатре! Если мы сейчас же не пойдем к девочкам, они не простят нам этого еще долго! — слегка задыхаясь от такого быстрого шага, Эва проталкивается через толпу подростков, что столпились посреди коридора. — Что здесь происходит? Но не успела первокурсница узнать, что за нахер здесь творится, как уже видит весь «эпицентр события», округляя изумрудные глаза. — Где Вильям? — тут же вскрикивает Сатре, хватаясь за капюшон одного из Пенетраторов, что окружили двое людей, спокойно наблюдая за этой «мясорубкой». — Какого черта вы стоите? Вам плевать, что он сейчас забьет его до смерти? Но.. кажется, Мун уже не слышала ничего, что могло бы иметь для нее смысл. Глаза тут же начинают поблескивать от нахлынувших слез, отчего она быстро моргает, будто бы задыхаясь от подходящей истерики. Крис сидит верхом на парне из банды Якудз, кулаками впечатываясь ему прямо в челюсть, отчего у того самого брюнета уже разбита нижняя губа, из которой сочится алая струйка крови. Она видит, как Шистад покраснел, что всегда бывало когда он очень зол. Видит, как сильно сжимаются его кулаки, где уже в кровь разбиты костяшки. Должно быть, ему плевать на боль, что зудит в руках, плевать на то, что на него пялится вся школа, в ужасе наблюдая за этим «представлением». Ему даже плевать на то, что его друзья стоят в сторонке, молча наблюдая за тем, как третьекурсник чуть ли не до потери сознания избивает Юнаса. Все такие одинаковые.. Кто-то стоит и снимает это на камеру, кто-то закрывает лицо руками, не желая дальше видеть это мессиво, а кто-то.. самая обычная Эва, которая, кажется, привыкла попадать в подобные ситуации. — Крис, — кричит рыжеволосая, руками хватаясь за его плечи, пытаясь хоть как-то оцепить его от этого парня, который уже, наверное, смирился с тем, что скоро превратится из человека в выпотрошенное тело. — Крис! — снова вскрикивает девушка, пальцами обхватывая его руки, крепко сжимая запястья. — Хватит, я прошу тебя, хватит. Прекрати, мать твою! Она видит, как тот резко поворачивается, словно бы впиваясь в нее своими янтарными глазами. Видит, как сильно сжимаются его челюсти, чуть ли не выплевывая следующие слова: — Что ты хочешь сказать мне, Эва? Чтобы я не делал этого? — шипит парень, плечом стряхивая ее горячую руку. — Мы, кажется, это уже проходили, Мун. Хватит конролировать меня, когда ты не можешь делать это с собой. Вали к чертовой матери, Эва. — он хотел было снова замахнуться на того самого парня из банды Якудз, но его крепкую руку тут же перехватывает только что подоспевший Магнуссон, отталкивая рыжеволосую в сторону. — Да пошел ты, Крис! Пошел ты нахуй, Шистад, — будто бы вырывая из себя эти слова, Мун уже мчится в сторону женского туалета, чувствуя, как следом за ней следует и Нура, пытаясь догнать подругу. Только вот Сатре не учла еще одного.. Она, кажется, забыла, что Эве нужно быть одной в такие моменты. Моменты, когда она ломается, отчего из ее уст вырывается вопли отчаянья и самовнушения того, что она никому не нужна. Только вот Мун не учла еще одного.. Она нужна всем. Нужна своим подругам, которые принимают ее такой, какой она сейчас является, а именно такой забытой и загнанной в угол. Нужна маме, которая, несмотря не недостаток времени, всегда старается найти деньки, чтобы выбраться к дочери. В конце концов, она нужна Крису, который до сих пор не может признать этого. Они оба не могут признать этого. Эва не может признать того, как же сильно она вляпалась в это дерьмо под названием «Кристофер Шистад». Пенетратор же, не может признаться в том, что по уши влюбился в рыженькую лисичку под названием «Эва Квиг Мун». Оба поломанные, у обоих сломаны линии ничтожной жизни, где когда-то присутствовала нотка счастья и.. некой свободы. Сейчас же они чувствуют себя какими-то зверями, которых загнали в клетку, надолго вешая на ней прочный замок. Боль — это боль, как ее не назови. Разве она становится слабее от того, что ты думаешь, что она нереальна? С некоторой точки зрения самовнушение — это всё, что с нами происходит. Нас непрестанно гипнотизирует величайший гипнотизёр — реальность, и его главный агент — человеческое окружение. Всё происходящее внушает нам себя. Если только, мы это принимаем.