Раньше среди шаманов ходили толки, будто однажды ночью лесные волки, воя на звезд мерцающие осколки, договорились с небом о странной сделке. Будто они, по крову с теплом тоскуя, вдруг захотели шкуру надеть людскую, стали не волки — люди: крутые скулы, смуглая кожа, мышцы, два метра в холке. Только одно навеки сковало души — каждый из тех, кто раз договор нарушит, волком хоть на мгновение обернувшись, так и останется яростным серым зверем.*
— Детка, не зевай, — весело прокричал Матвей, обгоняя младшего брата и с ходу запрыгивая на спину Олега. Парни залихватски улюлюкали, дурачились, шутили, бегали друг за другом и неизменно красовались, выделывая акробатические кульбиты на ровном месте. Глебу смешно не было. Во-первых, они не прогуляться вышли, а целенаправленно шли на волчьи бои, прославившиеся своим отсутствием правил. Во-вторых же, ещё немного и омега не ручался за свои внутренности, ибо тошнило неимоверно. — Эй, всё будет хорошо, — отец подошел бесшумно, но так вовремя, обнимая за плечи, — твои братья отличные бойцы! — Тим заговорчески подмигнул сыну. — Собственно, что и следовало ожидать, ведь я их тренировал… — У кого-то с годами ЧСВ не уменьшилось, — Кот на то и Кот, чтобы даже на пенсии подтрунивать над младшим братом. Мужчины начали словесное сражение, а Глеб устремил секундный взгляд в небо. Нет, если отставить в сторону всю браваду и твердолобость, то на бои он смотреть не хотел, но сегодня особый случай: слишком масштабное мероприятие, задействованы все стаи, приглашены все гости, поэтому ни одна омега или ребенок не могли остаться в стороне и были приглашены в качестве зрителей. — Бой будет проводиться один на один, — начал пояснять Тоша, заметив потерявшийся вид племянника. — Выборка при помощи жребия. Участвуют только альфы… — И омеги из диких, — поправил мужа Костя. — И омеги из диких, да. Дикие с Поволжья. По их законам омега — полноправный член стаи со всеми вытекающими, у него такие же права, как и у любого альфы, поэтому сегодня уникальная возможность посмотреть, как сражаются омеги. — О, надеюсь, они порвут всех, — мечтательно протянул Тимур, вскидывая вверх кулак, как бы заранее подбадривая собратьев. — Не они, — вступил в разговор Саша, — а он. Брат вожака. Говорят, сильный оборотень, хотя, конечно, мельче, чем альфы. — Быстротой берет, наверное, — предположил Рома. — В том-то и прикол, что нет! — беседа об омеге захлестнула всех, вот к ней примкнул и Игорь. — Силой берёт, силой! Ходят слухи, что он второй в стае после своего… — Брата, — подхватил Олег. — Брат у него, конечно, зверь. И сейчас без шуток: в нем больше от волка, чем от человека. Дикие они, — пренебрежительно закончил альфа. — Давайте оставим омегу в покое, — Тимур попытался усмирить общий ажиотаж. — А то бедняжка задохнется от икания. — Омега кивнул на сына, — или же наш неженка помрет от инфаркта, а мне бы этого не хотелось. Глеб в силу своего воспитания не мог показать родителю фак, но скривить лицо моральные нормы не запрещали. Он перебарывал себя с каждым шагом и готов был поклясться, что самому выступать на ринге не так страшно и противно, как наблюдать за сражениями близких. Конечно, старшие альфы возьмут опытом, а братья? Матвей быстрый, вертлявый, мелкий и жилистый, на месте устоять не может, уворачивается, как рыба из рук выскальзывает, но, падла, вспыльчивый и эмоциональный (ибо Антиповская порода). Олег, напротив, спокойный, размеренный, стратег хренов, бугай и переросток, берет мозгами, но и силой зашибить может. В принципе, бояться не стоит. Ну, кроме того. Что бои. До последней. Блять. Капли. Крови.***
Казалось, мозг вышибло напрочь. Гул толпы, смешение ароматов, бой гонга, ажиотаж, суматоха и липкий страх между лопатками. Глеб не мог усидеть на месте, постоянно то подпрыгивал на месте, то неэтично грыз ногти, то отбивал чечетку руками по коленке соседа. Он щурился до боли в веках, гримасничал, кусал нижнюю губу, то и дело оглядывался на родных, пытался запомнить выступающих (ничего не получалось), смачно матерился, язвил на вопросы Матвея, пару раз заехал локтем Олегу по носу и получил десяток неодобрительных взглядов от Тимура. Заслужил, не спорил, но ночь плавно шла к двенадцати, а следовательно, бои должны закончиться, а от их семьи выступил лишь Кот, который, разумеется, победил. Кто бы сомневался. Их делегация сидела прямо посредине трибун, сидеть ниже — быть заляпанным кровью, выше — ослепнуть от попыток что-то разглядеть. Бои выходили жестокие, сражались до тех пор, пока кто-то не согласится на проигрыш или глава стаи не остановит своего подопечного. Проигрывать никто не хотел, каждый жаждал продемонстрировать свою силу. Уравновешивал всех жребий. Стаи смешивали, как хотели: вожак против правой руки, оборотень против оборотня, чужие против своих, свои против своих. Никаких рамок, запретов, разбирательств. Всё чин по чину — сильнейший побеждает, но не сила. Выигрывала ловкость, умение адекватно оценивать ситуацию, стратегия, грамотное применение своих возможностей и опыта. Удивительное сочетание животного начала и рассудительности человека. Этот коктейль будоражил кровь, приказывал разрывать в крике голосовые связки и выметал собой сознание. Глеба вело. Глеб чувствовал себя под наркотой. Глеб потерялся в своих ощущениях. Гонг ударил над ареной, прозвенел в глубинах сознания и вырвался оглушительным ревом в толпе. — А следующий на арене, — рокотал глубокий голос, — Всес! — Дикие пошли, — лаконично заметил Тим, заботливо поглаживая мужа по коленке, — сейчас интересно будет. Тело Глеба отреагировало на знакомое имя быстрее мозга: юноша вскочил с места и дурацки начал тыкать пальцем в толпу. — Это он! Он! Он! — омега для убедительности топнул ногой, — тот омега, с которым я познакомился утром! Семья странно посмотрела на родственника, даже не стараясь того угомонить. Все перевели взгляд на арену, там было, чему порадовать взгляд. Всес не выходил на ринг, а выплывал: движения плавные, но отчетливые, шаг, быстрый взгляд на толпу, шаг, небрежный взмах рукой, шаг, волосы подхватывает ветер и разбрасывает по плечам. Пухленький, бледненький, в черных спортивных штанах и такого же цвета просторной футболке, волосы стянуты тугой резинкой, на правой руке розовый браслет-провод. Такой уютный, словно сонный, домашний, абсолютно не вписывающийся в общую атмосферу пиздеца. Глеб нервно сглотнул скопившуюся слюну. И как такого выпустили на бой? Не жалко? — Что-то он не похож на машину для убийств, — скептически протянул Саша. — Он такой милаш, что мне хочется закрыть глаза и не смотреть на происходящее, — проныл Тоша, утыкаясь лицом в плечо мужа. — Погодите, погодите, — зачастил Матвей, — он же брат вожака! Всес — это сокращение от Всеслава. Ну, точно же! О нем пацаны с юга битый час трындели, говорили какой он крутой, бесстрашный, а этот… на панду похож. — А противником ему будет, — рокочущий голос из динамиков вязко растекся по арене, — Цезарь из столичной стаи! — Цезарь?! Он салат, что ли? — возмутился Тимур. — Расслабься, куколка, это прозвище, — с видом знатока уточнил Тим, — лучше вернемся к... эм, панде. Я считаю… На ринг вышел боров. Натуральный. Два метра роста, ужасающий размах плеч, огромные ручища, мышцы, мышцы, мышцы. И рожа просит кирпича. Исполин, на фоне которого Всес казался ребенком. Неуклюжим несмышленышем. Лупоглазенький и в скором будущем покалеченный. У Глеба защемило сердце. Гонг. Цезарь, не видя ничего за яростью, бросился на соперника, на ходу превращаясь в зверя. Грациозный прыжок, и на лапы уже приземляется огромный бурый волк, больше смахивающий на медведя. Зубы скалит, смотрит исподлобья, оценивающе так, изучающе, стратегию придумывает, силы прикидывает. Пышущее агрессией первобытное существо. Всес устало вздохнул. Антипов-младший смачно матюкнулся. Рывок. Рев. Удар. Цезарь отлетел словно наотмашь, с глухим звуком ударяясь о землю. — Вашу папу, — заорал Матвей, вскакивая со своего места подобно брату. — Он сейчас одну руку трансформировал? Одну руку?! Какого хера? Глеб пошатнулся. Такого не может быть. — Это же… это… — Идеальный контроль зверя, — пораженно закончил его мысль Костя. — Всецелый. — Невозможный, — обескураженно подхватил Олег. Толпа замолкла. Такого просто не могло быть. Оборотни могли пофорсить и перекинуться в прыжке, да, это трудно, но вполне возможно. Могли похвастаться превосходным контролем, как Тим, практически железным, но то, что сейчас продемонстрировал Всес, переходило все допустимые границы. — Эт… это, вообще, как? — Игорь, идиотски хлопая глазами, обратился к своему вожаку в поисках объяснений. — Сколько лет живу, а такое вижу впервые. Это же из серии легенд, небылица. — Видимо, нет. Зверя априори нельзя контролировать полностью, он такая же цельная личность, как и человеческая. В чем-то главенствуем мы, в чем-то он. Закон. Такого вида трансформация требует абсолюта, волк должен полностью доверять и принимать человека, не поддаваться ему, не служить, а быть единым с ним, но и это не все. Когда происходит трансформация, выламывает все тело, сознание переворачивается, требуется стальная выдержка, чтобы остановить и зафиксировать её в одной части, а этот… Всес даже не покачнулся. Тем временем Цезарь успел оклематься и знатно охуеть от происходящего. Омега напротив показательно подул на ногти, возвращая их в человеческий вид. И даже, чертяга, челку подправил, насмехаясь над противником. Альфа взревел, вставая на все четыре лапы, прижимаясь к земле для прыжка. Раз. Два. Три. Толчок. Он бросился на противника, готовясь вцепиться зубами тому в горло, но сам был повержен ударом, буквально впечатавшим его в землю. — Но как? — озадаченно выпалил Тоша. — Такой огромный альфа, и всего лишь один удар… — Всес в прямом смысле запечатывает зверя в одной части тела, — начал разъяснять Игорь. — То есть концентрирует все силы в руке, разумеется, при таких условиях его ударная мощь возрастает в разы. Готов поспорить, что обратись он полностью, едва будет сильнее заштатного оборотня. — Но в том-то и прикол, — подхватил Саня. — Пацан действует крайне умно: при его габаритах в личине волка он был бы неповоротлив и нелеп, а так сносит противника, сами видите, одним ударом. Гениально! Он не двигается, чтобы не тратить энергию и концентрацию, видимо, любое движение может сбить его с толку, а грамотно выжидает рывка оппонента. Его сила в статике. Я уже говорил, что это гениально? За общими раздумьями народ не заметил, как Цезарь сдался, просто не смог встать, все четыре конечности оказались сломаны. Его выносили с арены собратья, аккуратно перекладывая тело на специальные носилки. Гонг. Звенящая тишина. У Всеса во взгляде всё самодовольство мира. Оглашают его победу, ему аплодируют, свистят, кричат что-то неразборчивое. Он легко находит в пестрой толпе Глеба, провокационно подмигивает и небрежно слизывает кровь с кончиков пальцев. «Ты следующий», — одними губами. Звучит как обещание. Читается как угроза. Выносится как приговор. А Всес смеется и показывает сброду фак. Он сегодня победитель, омега, доказавший, что слабый пол — это гнилые доски.***
— Сука, — шугается Глеб, выходя из туалета и нос к носу сталкиваясь с Всесом в душном коридоре. — А вот это обидно, — омега раздражительно шаркает ножкой. — Ну чо? Всё ещё думаешь, выстоишь против меня хотя бы с секунду? — Помру от страха, если ты ещё раз меня так подкараулишь. — Руки в боки не ставь, зарвался больно. — А ты мне не угрожай, пуганный я. — Да дебил ты. — Первое впечатление от тебя было положительным, а по второму ген мудачества дал о себе знать. — Да у тебя на лице написано… — Что? — Что ты… — Раунд, — гаркнул Олег, подходя к склочным омегам. — Успокоились. — Он первый начал, — насупился Глеб, под буравящим взглядом брата, — вот ему свои претензии и предъявляй. Олег поморщился. Ну, как его это всё достало! Вечно «любимый» братишка себе приключения находит, то яблоки к соседям воровать полезет (свои ж не такие сладкие или, напротив, кислинки им не хватает), то драку прям на уроке устроит, то в пять утра соберется на раскопки вселенского пиздеца, то нарвется на сильного оборотня, кстати, о нем. Альфа мысленно досчитал до трех и перевел взгляд на Всеса, для проформы и ему мозги не мешало бы вставить. — А что я? — протараторил парень. — Я к такому повороту событий готов не был. Черт. Всё разом обнулилось, смешалось в одну непрерывную линию и померкло. Альфа не успел даже сделать вдох, как его мир изменился, сгруппировался, сложился, сжался, сконцентрировался на одном язвительном омеге. Сердце так отчетливо отстучало такт. Бум-бум. Олега повело, засосало, унесло, выкинуло за пределы бытия, выбросило на сушу реальности, а она такая прекрасная, с фарфоровой кожей, синими (сапфировыми!) глазами и нерешительной улыбкой. Как будто кто-то подсмотрел твои желания и сделал его. Как будто его создали специально для тебя. Черт.Знаешь, легенда — это такое дело, вроде уже рассказана, улетела, но — обернись, смотри, исчезают тени, старые сказки снова стучатся в двери.*