П. Эджбридж. "Подлинная автобиография строителя высотных домов и великих империй"
Галактика неописуема. Говорят, что Тиафор Вебр, профессор кафедры вынужденного неестествознания Максимегалонского университета, любил на своём экзамене давать студентам задание: «Друг мой, а опишите-ка мне Галактику. Коротко, понятно, такими словами, которые можно перевести абсолютно на любой язык». По давно сложившейся традиции студенты после этого задания замолкали, тушевались и вскоре выходили с экзамена с оценкой «глубоко неудовлетворительно». Не то чтобы Вебра интересовал их ответ — таким нехитрым способом он всего лишь заваливал нелюбимых студентов. Однажды жертвой Вебра стал молодой, но крайне амбициозный для своих лет студент Рангайд Страйбот Юдахэ. Выслушав задание, он попросил время на размышления и вышел из экзаменационной аудитории. Над ответом он думал следующие семнадцать лет, после чего сошёл с ума. Ни Тиафор Вебр, ни все прочие сотрудники Максимегалонского университета больше никогда не видели студента Юдахэ, да и видеть, собственно, не желали. На память о нём на кафедре остался лишь написанный от руки трактат «О постижении Галактики», который состоял всего из трёх положений: «Во-первых, невзирая на конечные размеры, Галактика безгранична. Во-вторых, устройство её во многом напоминает простой звездолётный ангар, который набили старой рухлядью, оторвали от земли, встряхнули и установили на прежнее место, но уже вверх ногами. В-третьих, что напрямую следует из второго утверждения, в Галактике постоянно что-то теряется». В самом захолустном уголке западной части Галактики, в секторе зет-зет-девять-зет-альфа, на крохотной планете под названием Земля никто и никогда не слышал ни о Максимегалонском университете, ни о студенте Юдахэ и его трактате. Тем не менее, как и все остальные разумные существа, люди — именно так называли себя обитатели планеты Земля — вечно что-то теряли: ключи, кошельки, работу, жён, мужей и второй носок в красно-белую полоску. А один из этих людей однажды где-то обронил смысл своей жизни. Звали этого человека Кристофер Роберт Эванс. Всё началось в шесть часов пятьдесят четыре минуты утра, в среду, в самом начале осени, со звонка — с пронзительного вопля, если точнее — будильника. Не просыпаясь, Крис отработанным движением нащупал кнопку отключения, хлопнул по ней ладонью и перевернулся на другой бок. У него оставалось всего пять минут на то, чтобы сладко подремать и предаться бесплотным мечтам, что сегодня, вот именно сегодня не придётся идти на любимую до зубовного скрежета работу. Ровно в семь включилось радио, и ди-джей возмутительно бодрым для такого раннего времени голосом поздравил «всех ранних пташек с добрым утром и новым рабочим днём». — Да чтоб тебе провалиться, — не отрывая головы от подушки, просипел в ответ Крис. Ведущий на столь тёплое приветствие не обиделся и радостно сообщил, что сейчас для таких же жаворонков, как он сам, прозвучит самая популярная композиция этого месяца. Крис, очевидно, к жаворонкам не относился, и специально для него из динамиков полились чарующие звуки циркулярной пилы и парового молота. — Да что ж ты будешь делать, — простонал Крис и попытался побиться головой о подушку. К сожалению, та была слишком мягкой, и к третьему удару он ощутил, что снова неуклонно проваливается в сон. Усилием воли он поднялся с кровати и буквально на ощупь побрёл в ванную. В душевой кабине было два несомненных плюса: в ней практически не было слышно шедевра музыкально-строительной индустрии и была прохладная, приятно освежающая вода. Постояв под ней какое-то время, Крис слегка приободрился и даже открыл глаза; его хватило ровно на то, чтобы почистить зубы и, с сомнением погладив щетину на щеках и под подбородком, решить не бриться. На кухне Криса ждал самый главный его друг и соратник: кофемашина. Про себя Крис называл её Некромантом — потому что порой по утрам возвращался в мир живых только с помощью пары кружек её крепкой чёрной магии. Он махом высыпал в приёмник все оставшиеся кофейные зёрна и потыкал по кнопкам на передней панели. Машина издала долгий мучительный стон, а затем загудела и затряслась, как в припадке. Её колотило долгих три минуты, после чего из блестящего хромированного носика брызнул обжигающий кофе — в кружку, в поддон, на столешницу и на грудь Криса. — Да ты издеваешься! — Крис одной рукой потёр обожжённое место, а второй осторожно подхватил кружку и заглянул внутрь. Кофе в ней было чуть больше половины. — Нет, ты точно издеваешься. Кофемашина издала жалобный звук и заглохла. Крис скрипнул зубами. Подсаженный на кофеин организм требовал обычную утреннюю порцию, без которой отказывался работать; за неимением лучшего Крис одним махом влил в себя всё содержимое кружки, в сердцах шваркнул ею о стол и полез в шкафчик за чрезвычайно полезными цельнозерновыми хлопьями. Те, если верить надписям на упаковке, не содержали консервантов, ГМО, сахара, а также следов яиц, арахиса и злаков. Вкус у них был соответствующий — от вкуса картонной упаковки он отличался разве что наличием пары кусочков сомнительного вида сухофруктов. За окном шпарил унылый промозглый дождь; по радио ди-джей надрывно радовался прохладной освежающей погоде; Крис в омерзительном расположении духа заканчивал завтрак. До начала рабочего дня оставалось подозрительно мало времени, а заготовленная с вечера рубашка, вся в брызгах от кофе, отправилась во внеплановую стирку. Выругавшись сквозь зубы, Крис натянул на себя относительно не мятый джемпер, подхватил с тумбочки в прихожей рабочий портфель и ключи и понёсся на подземную парковку к своему автомобилю. И только выехав на улицу и тут же попав в пробку, он вспомнил, что оставил телефон на прикроватной тумбочке. — Да пропади ты пропадом, — рыкнул Крис и забарабанил пальцами по рулю. Пробка, пусть и безумно медленно, но двигалась, и развернуться в её тягучем потоке было просто невозможно. Да и часы на приборной панели ненавязчиво намекали на скорое начало рабочего дня и практически неизбежное опоздание. От нечего делать Крис включил радио, и оттуда радостно заголосил давешний ди-джей. Крис зарычал и переключил на другую радиостанцию. Не то чтобы жизнь часто радовала его добрыми утрами, но сегодняшний день начался так отвратительно, словно у Криса над головой болтался какой-то злокозненный дух и прицельно швырялся в него мелкими и очень обидными неприятностями. Крис и в добрые утра не отличался хорошим настроением — нельзя чувствовать себя хорошо, проснувшись в семь часов — но сегодня с каждой секундой он всё сильнее готов был взорваться к чертям. — У меня есть целый карман, полный солнечного света, — замурлыкали динамики голосом Наташи Бедингфилд. — У меня есть любовь, и я знаю, что она только моя. — А у меня сволочной дождь, грёбаная пробка и дурацкая привычка спорить с радио, — процедил Крис, переключая дворники в режим непрерывной работы и осторожно отпуская педаль газа. — Один-один. — Я хочу, чтобы ты совладал со мной, но ты не в силах, — самозабвенно продолжало радио, которому на терзания Криса было абсолютно наплевать — как и всем остальным. — Сделай что угодно, чтобы совладать со мной, о, о, о… — Могу выключить на хрен, — нелюбезно предложил Крис, — толку-то с тебя! Впрочем, он не стал исполнять угрозу: либо он будет слушать омерзительно-позитивные песенки, либо клаксоны соседей по пробке. Чёртов город, чёртово дорожное движение, чёртова работа и чёртов грёбаный дождь — на секунду Крис испытал острое желание, чтобы оно всё провалилось куда-нибудь поглубже. А потом ещё на одну секунду. И ещё одну. — Забери меня, забери меня в секретное место, — распевала оцифрованная Наташа Бедингфилд, и её сладкий голос ввинчивался Крису прямо в череп. — Это желанный побег, забери меня с собой… — Умолкни, — Крис выкрутил звук на минимум и прибавил газ — впереди был большой перекрёсток, где пробка начала рассасываться, а машины, ползущие впереди, брызнули в стороны, как тараканы на ярком свету. Впереди замаячил неровный частокол небоскрёбов делового центра города; сегодня они непривычно ужались и съёжились, как будто дождь был кислотным и постепенно их обгладывал. Крису этого очень хотелось бы. Но чем ближе он подъезжал, тем сильнее убеждался, что это была лишь иллюзия. Наверное, у других людей рабочий энтузиазм в начале дня вспыхивал в сердце, но у Криса он неизменно подкатывал к горлу. Крис имел счастье работать в компании с непритязательным названием «Элемент». Она занималась продажами, правда, не элементов — ни топливных, ни редкоземельных, ни даже тех, что составляют дамских гардероб, — а научного оборудования и комплектующих. Руководство компании безмерно гордилось тем, что только благодаря ей научные институты Восточного побережья могли за весьма умеренную плату приобрести всё, что нужно для работы — от магнитно-резонансного спектрометра до тефлоновых уплотнительных колечек в четверть дюйма диаметром. Гордились, наверное, и сотрудники — все, кроме Криса. Он лишь искренне, с долей негодования недоумевал, каким ветром его, бакалавра физики с опытом работы в сфере электроники, занесло в эту адскую машину по производству денег из воздуха, магнитного поля и инфракрасного излучения. До начала рабочего дня оставались считанные минуты. Крис покружил по офисной парковке, втиснулся на крохотный свободный пятачок и заглушил мотор. Сосчитав до десяти, он выбрался из машины, поставил её на сигнализацию, потом для верности снял, снова включил и, прикрываясь рукой от дождя, поспешил к зданию. Оказавшись внутри, Крис едва не застонал вслух: он и забыл, что в тёмном углу фойе стоял торговый автомат с кофе. Тот сожрал втрое больше монет, чем стоил стандартный стакан американо, но после того, как Крис прицельно стукнул по особой вмятине на жестяном боку корпуса, всё же сдался и нацедил в стаканчик подозрительной коричневой жижи. Времени выпить её тут же, в фойе, уже не оставалось, и Крис, сунув портфель под мышку и перехватив стакан двумя пальцами, направился к лифту. Его то и дело обгоняли коллеги и просто знакомые, работавшие в том же здании, но на других этажах и на других капиталистов. Как назло, все они были бодры и доброжелательны, как будто их утро было лишено таких радостей, как ранний подъём, дождь, пробки и дурацкие песенки по радио. Крис тоже попытался натянуть на лицо вежливую улыбку, но, как назло, от постоянного дурного настроения вежливая улыбка увяла, засохла и никак не желала натягиваться. Так что он просто встал в самом углу лифта и поднял взгляд к потолку — ехать предстояло на тридцать девятый этаж. «Забери меня, — неожиданно заголосила в его голове невидимая Наташа Бедингфилд, — забери меня в секретное место…» Крис закатил глаза и сжал губы. Он где-то слышал, что песню можно выкинуть из головы, пропев от начала и до конца, но, как назло, абсолютно не помнил второго куплета, так что до самого тридцать девятого этажа в ушах на бесконечном повторе проигрывался припев. Едва двери лифта раскрылись, Крис вылетел из них и, чудом не разлив кофе, широким шагом направился на рабочее место. Кабинет, который Крис делил со своей коллегой Скарлетт, совершенно точно проектировали для узких специалистов — причём понятие об узких специалистах у архитектора было самое что ни на есть буквальное. Только так можно было объяснить, почему площадью комнатка напоминала скорее клетку для морской свинки средней упитанности, чем рабочую площадь для двух человек. В неё едва-едва втискивались два офисных стола и шкаф для бумаг, зато целых две стены занимали полноростовые окна из бронебойного стекла, на которые всё же было страшновато не то что опираться, но даже дышать. Скарлетт уже сидела в кабинете. Она поприветствовала Криса взмахом руки, а в следующую секунду резко вытянула эту же руку вперёд, пытаясь схватить стакан с кофе. — Куда! — Крис отшатнулся в сторону и тут же об этом пожалел, с размаху врезавшись бедром в угол собственного стола. — Я думала, ты принёс его для меня, — невинно улыбнулась Скарлетт, не убирая руки. — Да, да, конечно, — демонстративно покивал Крис, протискиваясь на своё место. — Я же всю жизнь мечтал тебе кофе покупать! — Жадина, — притворно вздохнула Скарлетт и вновь повернулась к экрану своего компьютера. — А раньше поделился бы. Крис ничего не ответил; он максимально отодвинулся от стола — спинка кресла опасно упёрлась в стекло, — носком ботинка ткнул в кнопку включения на системном блоке, со второго раза попал и только после этого неспешно, со вкусом отпил кофе. Кофе явно не заслуживал того, чтобы его смаковать: судя по вкусу, концентрат, из которого его готовили, выварили как минимум три раза, после чего использовали для косметической маски, собрали, высушили и снова засунули в автомат. Поэтому Крис, тщательно сохраняя нейтральное выражение лица, передал стакан Скарлетт — та почему-то частенько его пила. — И чего ты сегодня такой сердитый? — поинтересовалась Скарлетт, передвигая стакан подальше от Криса — видимо, боясь, что он передумает. — Ну, что ты, всё просто отлично, — дёрнул подбородком Крис. Вопрос «Почему ты такой сердитый?» был вторым по популярности среди людей, которые в принципе что-либо спрашивали у Криса. Первым был «Есть ли у вас виниловые трубки с внутренним диаметром в половину дюйма?» — Криса он неизменно приводил в бешенство, поскольку именно таких трубок их компания не поставляла никогда. Но если на этот вопрос можно было ответить коротким письменным «Нет», то распространяться о причинах своего плохого настроения Крис совершенно не желал. Даже перед Скарлетт, с которой уже долго работал вместе и старался поддерживать приятельские отношения. — Да, я вижу, что отлично, — пробормотала Скарлетт, не выпуская изо рта край стакана с кофе. — Вот скажи мне, Эванс, где же тот улыбчивый, добрый, славный парень, который три года назад пришёл работать к нам в «Элемент»? — Я-то почём знаю, — рассеянно ответил Крис, открывая рабочую почту. Оттуда на него буквально высыпался ворох новых писем — в основном спама, предлагающего купить силиконовую посуду, избавиться от залысин и пожертвовать деньги на восстановление бесследно утраченной популяции дельфинов. — Уволился и переехал на Аляску, наверное. — Несомненно. Только вот звали его, как тебя, и выглядел он ну точь-в-точь как ты… — Учёные доказали, что у каждого человека на планете есть двойник, — отрезал Крис максимально холодным и деловым тоном, который должен был показать, что разговор окончен. А рабочий день, наоборот, начался.***
Когда короткая стрелка на настенных часах указала строго вверх, Крис с некоторым трудом отлип от экрана компьютера и бухнулся лбом в стол, закрыв глаза. Казалось, от недостатка сна и кофе его голова превратилась в железный паровой котёл, и с самого начала рабочего дня туда под несмолкающий аккомпанемент Наташи Бедингфилд закачивали под давлением перегретый водяной пар. Иными словами, голова у Криса была готова взорваться. — Крис? — донёсся откуда-то издалека голос Скарлетт. — С тобой всё в порядке? — А? — Крис приподнял голову. Картинка перед глазами чуть плыла влево, а буквы на экране ощутимо приплясывали. — О, я в полном порядке, спасибо, просто чудесно! — Он резко вскинул голову, метнул на Скарлетт рассвирепевший взгляд, от которого та крупно вздрогнула, и отъехал назад, пока спинка кресла не ударилась об опасно загудевшее стекло. — Сейчас отращу крылья и в окно вылечу от счастья. — Оно и видно, — скептически покивала Скарлетт. — Ещё чуть-чуть, и у тебя дым из ушей повалит. — Да ладно? — воскликнул Крис и потёр ладонями щёки. Они и вправду были непривычно горячими, как будто он не рассылал коммерческие предложения, а подкидывал уголь в топку старинного паровоза. — Вот скажи мне, ты уверена, что с нами сотрудничают учёные, а не люди с особыми потребностями? — А что, есть сомнения? — прищурилась Скарлетт. — Нет, что ты, никаких... — Крис развёл чуть подрагивающими от злости руками, набрал полные лёгкие воздуха и гаркнул, отводя душу: — Только вот мне почему-то на рабочую почту пишут только слепые, глухие и умственно отсталые! Скарлетт снова вздрогнула — на этот раз вместе со своим креслом. При этом ей каким-то непостижимым образом удалось сохранить невозмутимое лицо — наверное, это было особое умение, которое появляется у людей с детьми, Крис не был уверен. — Мне кажется, ты драматизируешь, — пожала плечами Скарлетт. — Я? Драматизирую? — Крис резким движением подвинулся к столу и развернул вкладку с почтой. — Хочешь послушать, что написали мне только за сегодня? — Нет, спасибо, — покачала головой Скарлетт. — Нет, ты хочешь послушать, — надавил Крис и наугад открыл письмо из середины списка. — Вот у нас, например, мистер Янг из Монтпилиера. Мистеру Янгу очень интересно, с какими службами доставки мы работаем… Видимо, он настолько слеп, что огромную вкладку «Доставка» на главной странице сайта попросту не видит. — Может, и правда не видит. — Скарлетт пожала плечами. — Хорошо, — как можно более ровно выдавил Крис, — откроем другое письмо. Мистер Рэффил из Портленда. Этот уважаемый всеми человек просит на месяц отсрочить оплату своего заказа, потому что… — Он вздохнул, пытаясь справиться с поднимающейся злостью. — Потому что финансовый отдел их колледжа ошибся на одну цифру в номере расчётного счёта, оплата ушла в никуда, а они теперь судятся с банком! Крис поднял взгляд от экрана и поглядел на Скарлетт. Та усердно изображала, что внимательно слушает. — Ну, и наконец, мистер Жоффе из Бостона… работает, к слову, в получасе езды от нас. — Крис закрыл глаза и тряхнул головой. — У мистера Жоффе нет электронно-цифровой подписи, поэтому распечатанные договоры ему послали с курьером. Да вот только курьер на полпути от нас к ним таинственным образом исчез вместе с машиной и документами! — На последней фразе голос сорвался, Крис закашлялся, и Скарлетт любезно предложила ему остатки утренней кофеобразной дряни. — Но и это не всё. Самое весёлое — это уже второй курьер, понимаешь? Второй бесследно пропавший курьер! — Послушай, Крис, я тебе искренне сочувствую. — Ни в голосе, ни во взгляде Скарлетт сочувствия не было ни на унцию — ну, или оно было тщательно замаскировано под ехидство. — Но ты можешь выражать своё недовольство как-нибудь потише? — Могу, — на прежней громкости ответил Крис. — Я всё могу, я же, чёрт возьми, специалист хорошего профиля! — Широкого профиля, — поправила Скарлетт. — Именно! Специалист хорошего профиля, который ни свет ни заря каждый день тащится на работу, чтобы общаться с одними тупыми клиентами, а другим рассылать коммерческие предложения — да кого я обманываю, сраный спам! Давление пара в его голове наконец достигло критической отметки, и Криса прорвало. — Идиотская работа. Идиотские обязанности. Ты понимаешь, я в колледже роботов собирал, да, простейшие машины с элементарными программами, но поверь — даже их это всё бесило бы! А что говорить про меня? Да я тупею на этой работе, тупею с каждым днём и с каждым клиентом! Я скоро элементарный колебательный контур обсчитать не смогу, да что там — я вообще забуду, что такое колебательный контур! — Боже мой, Крис! — Скарлетт закатила глаза. — Может, ты просто вспомнишь, как английскими буквами пишется «Прошу уволить меня по собственному желанию» и перестанешь орать на меня? Вот честно, мне с утра хватило шефа, который объявил всем выговор по внутренней связи и ушёл трясти отдел сервиса. Но у него хотя бы была причина… наверное. Крис закрыл глаза, со стоном выдохнул сквозь сжатые зубы и отвернулся к монитору. Именно поэтому он никогда не отвечал на вопрос о своём настроении. Именно поэтому никогда не делился мыслями и переживаниями — всем было искренне на них плевать. Впрочем, рабочий телефон явно понимал, что Криса во взбешённом состоянии лучше не нервировать громкими звуками, поэтому запиликал тоненько и чуть слышно. Однако этого жеста Крис не оценил и рванул к себе трубку с такой силой, что чуть не вырвал шнур. — Да! — гаркнул он, спешно приладив коннектор на место. — Мистер Эванс, вас срочно хочет видеть мистер Уидон, — монотонным роботизированным голосом пробубнила секретарша шефа. — И будьте так любезны в следующий раз брать трубку мобильного телефона, когда я вам звоню. — Все-не-пре-мен-но, мэм! — по слогам выговорил в трубку Крис. Как только в ответ раздались гудки, он опустил трубку на место и закончил: — Сей же час изобрету телепорт, сгоняю домой и ка-ак начну отвечать на ваши звонки! Из-за монитора Скарлетт раздалось громкое шипение. — Чего? — переспросил Крис. — Пш-ш-ш, — с довольным лицом повторила Скарлетт. — Это только что сломался мой ручной сарказмометр. — Я подарю тебе новый на Рождество, — пообещал Крис, выбираясь из-за стола. Стол был против и цеплялся за его ноги всеми углами, какими мог дотянуться, а Крис ругался и отпинывался; минуту спустя они остановились на боевой ничьей, и Крис ретировался из кабинета. Он шёл по коридору, и в его голове набатными колоколами звучало: «Забери меня, забери меня в секретное место…» Кабинет мистера Уидона находился в самом дальнем конце длинного Z-образного коридора, пересекавшего весь этаж. По пути к нему стены постепенно становились темнее, полы — чище, а ручки дверей — пафоснее и дороже; вероятно, по задумке архитектора это должно было вызывать у узких специалистов из узких кабинетов благоговейный трепет перед руководством. На Криса, правда, это не действовало — он и так трепетал, правда, скорее от злости. Как только Крис прошёл из приёмной непосредственно в кабинет шефа, ему в глаза бросилась огромная, в половину стены, чёрно-белая картина, стопроцентно срисованная из теста Роршаха. Крис внимательно вгляделся в симметричные чёрные пятна, пытаясь найти в них что-нибудь непристойное или кровавое, отражающее его текущее настроение, но минуту спустя с удивлением понял, что это всего-навсего графическое изображение совиной головы. Крис с сомнением склонил голову, проверяя, не привиделось ли ему, и услышал недовольное покашливание. — Здравствуйте, мистер Уидон! — опомнившись, проорал он во всю мощь лёгких. Мистер Уидон недовольно оглядел Криса с головы до ног и распушил рыжие с проседью бакенбарды. В этот момент он был так похож на настоящего коренного шотландца, что, казалось, поднеси к нему волынку — та заиграет сама по себе, преисполнившись шотландским духом. — Я вижу, вас заинтересовала картина, Эванс, — протянул он, качая головой. — Это радостно, но вызвал я вас не поэтому. Присядьте. Возможно, разговор будет долгим. Крис бросил последний взгляд на картину — та всё ещё была похожа на совиную голову и ни на что другое — и уселся в кресло для посетителей. — Итак, Эванс, насколько мне известно, полтора года назад вы продали в один из научных институтов в Конкорде УФ-видимый спектрометр. Это так? — При всём уважении, сэр, чёрт его знает, — честно ответил Крис. — Но я храню все документы и могу поискать, если нужно. — Не нужно, — махнул рукой Уидон. — Все документы уже найдены. Да будет вам известно, что спустя десять месяцев с прибором возникла серьёзная проблема… — …УФ-видимый спектрометр стал УФ-невидимым, — вполголоса закончил Крис. Уидон раздул бакенбарды ещё сильнее — так, что теперь воображаемая волынка сама по себе играла бы военные марши уже в добрых двух метрах от него. — Я бы попросил вас не ёрничать, Эванс, — ледяным тоном произнёс он. — Насколько мне известно, с этой проблемой покупатели обратились к вам, и вы перенаправили обращение в отдел сервиса. Вы следили за судьбой обращения? — Нет, — Крис почти удивился — это точно не входило в его должностные обязанности. — Отлично, просто отлично, — Уидон перешёл на свистящий шёпот, — тогда я вас просвещу. Наш отдел сервиса заключил, что неисправность возникла по вине самих покупателей — неправильная эксплуатация, сами понимаете — и дал соответствующее заключение, которое отправили клиентам. — Да что там можно неправильно эксплуатировать, — вырвалось у Криса, — они же проще кофемашины! При воспоминании о безвременно погибшем Некроманте у него заныло сердце и свело челюсти. — Ага! — Уидон приподнялся с места, потрясая стопкой бумаг. — Значит, если бы вы всё-таки следили за судьбой обращения, такой ситуации не возникло бы! — Да какой ситуации, сэр, вы о чём? — повысил голос Крис. Под ложечкой у него неприятно защекотало — то ли это шалила паранойя, то ли зарождалось нехорошее предчувствие. — Покупатели отдали прибор на независимую экспертизу, которая заключила, что изначальная неисправность была результатом производственного брака, — тоном человека с хронически больными зубами начал шеф. — А кроме того, независимые эксперты сделали вывод, что наш отдел сервиса совершил подлог, чтобы свалить вину на пользователей! — Потрясающе, — покачал головой Крис. — Ну, то есть, мне очень жаль, конечно. А я-то тут при чём? — А вы, Эванс, — ещё немного повысил голос Уидон, — продали нашим клиентам некачественный товар! Именно через вас к ним поступило бракованное оборудование, и поэтому… — Вы серьёзно? — перебил его Крис, не дослушав сути претензии. — Нет, сэр, вы серьёзно? Я скромный продажник, в мои обязанности не входит тестировать приборы на брак или надзирать за отделом сервиса! — …и именно по вашей халатности нашей компании грозит судебное разбирательство! Нам, при всей нашей безупречной репутации… — О, так вы ещё мне и обвинение предъявите? — взорвался Крис. — Увы. — Уидон сник, и вздыбленные бакенбарды опали. — Ваши действия никак нельзя подвести под суд. Тем не менее... — Он снова поднял голову и убедительно изобразил лицо Зевса, мечущего молнии. — Об этом прецеденте знает уже всё научное сообщество Восточного побережья. Они забросали меня обвинениями в твиттере, как вообще узнали, что он у меня есть… народ жаждет крови, Эванс! В общем… приказ о вашем увольнении уже в отделе кадров. Считайте, что с сегодняшнего дня вы у нас не работаете. Крис подавился воздухом и несколько долгих секунд только открывал и закрывал рот, не в силах высказать что-либо цензурное. «Забери меня, забери меня в секретное место», — услужливо подсказала в голове осточертевшая мисс Бедингфилд. Крис поскрипел зубами и встал со стула, даже его не опрокинув. — Ну, и к чёрту вас, — подчёркнуто вежливо сообщил он. Взгляд его сам собой метнулся на картину с совой Роршаха, на римскую штору серо-стального цвета, а затем на стоявшую на столе дизайнерскую круглую вазу из дымчатого стекла. Надпись на ней всегда казалась Крису дурацкой, но сегодня она почему-то стала удивительно уместной. — Всего хорошего, сэр… и спасибо за рыбу! И, прежде чем Уидон успел как-либо отреагировать, Крис вылетел из кабинета, напоследок саданув дверью с такой силой, что от косяка по лощёной, выкрашенной в гранитно-серый цвет стене побежала паутинка тонких трещинок. Теперь этот день просто невозможно было сделать ещё хуже.***
Увольнение Криса опечалило всех; Крис хотел бы сказать, что его поведение было здесь ни при чём, но не любил врать самому себе. Расстроились сотрудницы отдела кадров, у которых он стоял над душой примерно полчаса, пока не получил на руки все бумаги. Взгрустнула и Скарлетт, которой скопом достались «по наследству» господа Янг, Рэффил и Жоффе, а также ещё десяток недалёких — но, к счастью, уже бывших — клиентов, с которыми работал Крис. Насколько сильно печалился мистер Уидон, чей кабинет теперь украшали эффектные трещины вдоль дверного косяка, Крис даже знать не желал. И только погода расстроилась совершенно искренне, без его участия: как только Крис сделал шаг из дверей офисного здания, держа в руках коробку со своими пожитками, дождь, который было закончился, полил втрое сильнее прежнего, оплакав Криса с ног до головы. За двадцать шагов от здания до машины Крис вымок до нитки; вода стекала по его лицу, хлюпала в ботинках и плескалась в коробке, превращая её в самый оригинальный в мире аквариум. Вот только Крис этой оригинальности оценить не мог: подойдя к машине, он обнаружил на лобовом стекле мерзкие размокшие останки какого-то рекламного флаера. Они расползались в руках и пачкали их ядовито-зелёной краской. Минут пять Крис потратил на то, чтобы отколупать ошмётки от стекла, а потом ещё три — чтобы стряхнуть их с пальцев прямо на асфальт. Едва он залез в машину, ливень закончился. — Ах ты ж блядина, — выдохнул Крис. Он застегнул ремень безопасности, неизящно вставил ключ зажигания и повернул. Автомобиль издал слабый стон, освещение на панели мигнуло и погасло. — А с тобой-то что. — Крис со свистом втянул воздух и снова повернул ключ — с тем же успехом. И третий раз. И четвёртый. — Да что такое, ну? «Стартер сдох», — услужливо подсказала в голове Наташа Бедингфилд — для разнообразия спокойным голосом и без музыкального сопровождения. — Блядь, блядь, блядь! — Крис с размаху саданул обеими руками по рулю. — Почему сегодня? Почему сейчас? Почему… Он выскочил на улицу, хлопнул рукой по карману штанов, в котором носил телефон, и только потом вспомнил о его отсутствии. — Вот так, да? — Крис снова вскипал; гнев клокотал в груди, бил в голову и буквально выливался из ушей. — Да чтоб тебя… Он дёрнул головой и окинул парковку взглядом. Кроме него, тут не было ни души — после всех остальных подарков судьбы это было даже ожидаемо. Даже вездесущие курьеры, которые в иной день сновали туда-сюда, как ящерицы, попрятались по норам. Прокляв до седьмого колена весь ближайший квартал, Крис захлопнул машину, поставил её на сигнализацию, повернулся на каблуках и практически нос к носу столкнулся с каким-то парнем. Тот стоял в шаге от Криса, опершись задницей на соседний автомобиль и засунув руки в карманы дурацкой кожаной куртки дурацкого серо-коричневого цвета. И она, и джинсы, и волосы, и всё остальное у парня было возмутительно сухим, словно он под дождь не попадал и вообще только что телепортировался сюда. — Привет. — Парень наклонил голову и едва заметно улыбнулся. — Отвали, — рыкнул Крис. Улыбка на лице парня угасла, но с места он не сдвинулся. — По-хорошему прошу: уйди, — медленно, с расстановкой произнёс Крис. — У тебя… неприятности, — наклонив голову в другую сторону, заключил парень. У него был какой-то странный тягучий акцент, которого Крис раньше не слышал. — Я могу помочь? — Ты очень поможешь, если отойдёшь от меня, — ответил Крис. Через секунду до него дошло, что у незваного помощника мог оказаться с собой телефон. — Или если одолжишь мобильник. В автосервис позвонить. — У меня нет мобильника, — немного растерянно протянул парень. Крис вопросительно оглядел его с головы до ног. Карманы куртки и штанов парня были так туго набиты какими-то вещами, что было даже удивительно, как это у него где-нибудь не было спрятано мобильника. То ли он был слишком недоверчив, чтобы давать незнакомцу в руки телефон, то ли принадлежал к каким-нибудь очередным хиппи или религиозным фанатикам — кто там сейчас не признавал телефоны? — А до дома меня подкинуть можешь? — наугад спросил Крис. — Если нет, то иди на хрен куда шёл. — Я не могу подкинуть тебя до дома, — растягивая слова, как жвачку, ответил парень. Но не успел Крис озвучить адрес, куда в таком случае следовало незамедлительно отправиться, он продолжил: — Но могу предложить что-то получше. — Чего ещё? — протянул Крис, сжимая руки в кулаки. Парень сверкнул глазами, широко улыбнулся и сказал только одно слово: — Космос. — К-космос? — переспросил Крис, сощурив глаза. — Да, — покивал парень. — Космос. Крис тяжело привалился спиной к собственной машине, запрокинул голову и взвыл. Видимо, уже пережитых неприятностей было недостаточно, раз напоследок судьба послала ему ещё и барыгу. Это было просто чудесно. Прекрасно и удивительно. Крис остро ощутил, как с огромной скоростью и свистом ветра в ушах падает прямо на самое дно общества, где его с распростёртыми объятиями ждёт молодой улыбчивый наркодилер. Крис закрыл глаза и спросил у самого себя, неужто он так сильно похож на торчка, что барыги сами тянутся к нему и предлагают попробовать какой-то «космос». Он, Крис, который следил за своим здоровьем и даже практически не курил… Да, подсказал внутренний голос. Сейчас он стоял у машины, мокрый насквозь, лохматый, злой и с зелёными пальцами, как будто только что вылез из поросшей водорослями сточной канавы. И ему любезно предлагали туда вернуться. — А давай! — выпалил он к удивлению не только барыги, но и к своему собственному. — Космос, говоришь? Я согласен. — О. — Парень приоткрыл искусанные красные губы. — Правда? Похоже, этот парень, который и выглядел так, будто только в этом году окончил школу, вступил на тёмную и скользкую дорожку не так давно; может быть, Крис даже был у него первым. Клиентом. — Да правда, правда, — торопливо, чтобы не успеть опомниться и выползти со дна, выпалил Крис. — Тогда идём. — Парень протянул ему руку — жилистую, с резными металлическими кольцами на пальцах, но без выраженных наркоманских вен. — У тебя есть какие-то срочные дела? Покормить кошек, позвонить маме… — Чего? Это что, ещё и надолго? — с подозрением уточнил Крис. — Возможно, что да, — покивал парень. Не дождавшись, когда Крис возьмёт его за руку, он поспешил прочь со стоянки, не очень уверенно лавируя между машинами и иногда сшибая локтями зеркала. — Слушай, э-э... — Крис заторопился следом. — Как звать-то тебя? — Себастиан, — не оборачиваясь, откликнулся парень. — Слушай, Себастиан, а сколько это будет стоить? — Прилично. Тебя устроит, — отрезал Себастиан. Он пересёк дорогу по переходу и нырнул в проулок между двумя зданиями. «Что я делаю со своей жизнью, — мысленно взвыл Крис. — Иду с едва знакомым чуваком в укромное место, чтобы отдать большие деньги за то, чтобы употребить что-то неизвестное и явно запрещённое законом…» — Мы пришли, — неожиданно произнёс Себастиан. Он остановился рядом с автомобилем — кажется, это был «Крайслер-Вояджер». Крис никогда не думал, что наркоторговцы ездят на семейных минивэнах, пускай и ярко-зелёного цвета; хотя с точки зрения маскировки она была гораздо лучше, чем какой-нибудь «Кадиллак-Эльдорадо». — Залезай. Крис обошёл машину кругом, открыл дверь и плюхнулся на пассажирское сиденье. Оно было жёстким, совершенно не продавленным — видимо, на нём и в самом деле редко кто-то оказывался. А вот пахло в машине почему-то не химией, не дешёвыми духами, не приторным освежителем воздуха, а апельсинами. — Не забудь пристегнуться, — попросил Себастиан. — А мы что, не здесь… — Вообще, можем и здесь, — с сомнением протянул Себастиан, неотрывно глядя в лобовое стекло на обшитую гранитными панелями стену здания. — Пристегнись, я прошу тебя. — Будет так сильно колотить? — уточнил Крис. Желание спустить свою жизнь в унитаз тонкой струйкой утекало из его головы. — В первый раз — возможно, — серьёзно кивнул Себастиан. — Ладно. — Крис вздохнул, но покладисто нашарил за плечом язычок ремня безопасности, протянул его над грудью и наклонился влево, к замку. Себастиан в это время зачем-то всё-таки завёл мотор. «Крайслер» загудел, и его пробило крупной дрожью — Крис снова некстати вспомнил о своей кофемашине. Свет мигнул и погас, и на пару секунд всё погрузилось в странную абсолютную черноту. Машину неожиданно мощно тряхнуло вверх, вниз, затем вперёд — Крис едва успел застегнуть ремень, который удержал его, несмотря на скрюченную позу. А секунду спустя свет снова зажёгся. — Ну ни хрена ж себе, — выдавил Крис, выпрямляясь в кресле. — Ты что, свою дурь прямо в салоне распыля… Он взглянул в лобовое стекло и осёкся. Серой стены из искусственного гранита за ним не стало, да и остальной тёмный проулок бесследно исчез. Теперь снаружи простиралась непроглядная чернильная темень, густо усыпанная белыми, желтоватыми и голубоватыми точками разной величины. Звёзды.