***
Тем временем Даша увлеченно наблюдает за мелькающими за окном автомобиля пейзажами. Она завороженно оглядывала каждое здание, каждого прохожего, каждую частичку природы. В её глазах загоралось необъяснимое пламя при виде всего этого. И последнее, что сейчас хотелось, так это размышлять о собственных действиях. Нет, Даша оставит самосуд на потом. А сейчас она хочет сполна насладиться моментом. В такси парило молчание, и лишь музыка, издаваемая радио, нарушала его. Даша боялась повернуть голову, оторвав взгляд карих глаз от окна, она была уверена, что там обязательно наткнётся на светло-миндальные глаза серба. И была безусловно права. Паша смотрел на девушку уже несколько минут, в то время как в его голове страшнейшим океаном бушевали мысли. Паша в полном замешательстве. Почему та, кто несколько часов назад уничтожала своим равнодушием, сейчас сидит рядом, таинственно молча? Вот бы задать этот вопрос вслух, да, вероятно, никто не даст на него ответ. — Приехали, — монотонный голос таксиста. — Спасибо. Паша и Даша выходят из машины. Парень достаёт из багажника свой чемодан, в то время как брюнетка, прищуриваясь от палящего солнца, рассматривает здание перед собой. Это на взгляд семиэтажное здание, стоящее посреди типичных домиков и максимально выделяющееся среди них благодаря своему дизайну. Выполненное в бежевых, коричневых цветах оно создаёт с многочисленными украшениями в виде растений свежего зелёного оттенка. Вывеска над входом, гласящая название пятизвёздочного отеля. — Почему отель? — спрашивает Даша у как раз подошедшего с чемоданом Павла. — Дома у меня здесь больше нет, — такая привычная усмешка, сорвавшаяся с его губ, но так непривычно несущая столько боли. И Даша замолкает до самого номера. Как-то мимо неё проходит всё оформление, заселение. Девушка словно временно отключилась от реальности, погрузившись в собственный мир. Паша же практически каждую секунду разглядывает Канаеву. Он словно желает проникнуть сквозь оболочку глубоко в душу, прочитав там все её эмоции. Но чёрт возьми, Даша – не компьютер, а Павел отнюдь не хакер. — Держите, это ваш ключ от номера, — сообщает миловидная особа с русыми волосами, собранными в высокий хвост, протягивая предмет, похожий на карточку. — Ваш номер двести первый, это на втором этаже этаже. Пожалуйста. Паше хочется поскорее избавиться от лишних ушей, окунуться в тишину и спокойствие. И конечно, наконец поговорить с Дашей наедине. Ведь с аэропорта они обменялись лишь парой незначительных фраз. А ведь многое хотят спросить, рассказать, но угрюмо молчат, словно играют в какую-то игру. Белоснежная дверь, после соприкосновения с ключом пропускает внутрь новых постояльцев. Они медлительно входят, осматривая номер. Это просторная комната, выполненная в исключительно светлых тонах, за исключением декора, а именно огромного пледа на двухспальной кровати, декоративных подушек на креслах в углу номера. Даша скромно присела на край кровати, делая вид, что ей вдруг безумно интересны стали собственные пальцы рук. Паша же встал напротив, ожидая, когда девушка подымет голову. Но та настырно продолжала рассматривать собственный маникюр, но бешеное биение сердце и сбившиеся дыхание свидетельствовали о том, что она прекрасно знает, что кое-кто желает видеть её глаза и слышать её голос, который будто бы пропал. — С такой прекрасной девушкой, как ты, молчать – последнее чего хочется, — нелепо опущенная шутка, но по мнению Павла она должна была хоть как-то разрядить обстановку. Даша пропускает эту реплику мимо ушей. Она поднимает голову, резко, словно стреляя взглядом. И между ними происходит какой-то взрыв, после которого по телу пробегаются разряды тока, будоража сердце. Они смотрят друг на друга около минуты, молча. Словно таким образом общаются, читают мысли. — Давай не будем хоть какое-то время думать о всех проблемах? — осмеливаясь, говорит Даша, продолжая гипнотизировать собеседника. — Давай, — соглашается Паша, хотя не до конца понимает суть. — Будто там, в Москве нет никого, — Даша не осмеивается назвать имена вслух. — Будто между нами тогда ничего не было. Паша кивает, не в состоянии сейчас дать больше, нежели просто кивок.***
Время, словно приняв ускоренный режим, мигом сменило время суток: яркое солнце, пару часов назад пылающее над головами, сейчас медленно прячется за горизонт, прощаясь со всеми малиновым закатом. — Не против прогуляться по вечернему городу? — тёплый голос, который так хотелось услышать Даше все эти часы. Они так и молчали, делая вид, что увлечены просмотром глупой комедии по плазменному телевизору, украшающему своим видом бежевую стену; рассматриванием в окно проезжающих автомобилей и прохожих. А сами украдкой сверлили взглядами, и оба, как подростки, ждали первого шага друг от друга. — Не против, — и вновь эта ослепительная улыбка, которой невозможно не улыбнуться в ответ. — Ну тогда собирайся, я подожду тебя в холле. Даша на секунду обратила внимание на свой вид: всё то же платье, белоснежные кроссовки и джинсовая куртка, кинутая на кресло. — Я готова, — накинув на плечи джинсовку, сообщает Даша. — Ну, тогда вперёд, — и они выходят из номера.***
На улицах парила какая-то невероятно волшебная атмосфера. Сумерки уже полностью властвовали, и лишь свет тянущихся ввысь фонарей вдоль узких асфальтированных дорог освещал пространство блёкло-жёлтым цветом. Неподалёку проезжали автомобили, мигая своими фарами, мимо неспешно проходили люди. Было как-то непривычно тихо и спокойно. Уютно. Словно так и должно быть. Всегда и везде. Даша изредка поглядывала на Пашу. Она видела и чувствовала всё счастье, испытываемое парнем, и от этого невозможно было не улыбнуться. Павел безумно рад оказаться в родных местах, о чём свидетельствуют его святящиеся глаза, лёгкая полуулыбка, застывшая на губах и, безусловно, это немое восхищение, еле читающее в его зрачках. Паша же, крутя головой по сторонам, рассматривая до боли знакомые места родного города, часто делал остановку взглядом на девушке. В который раз он разглядывал каждую частичку её лица и в очередной раз находил что-то новое. Например эти блики в глазах, проявляющиеся параллельно улыбке, эти еле заметные ямочки. — Я покажу тебе одно место, — и вновь такое резкое нарушение тишины, но приносящее столько радости Даше, — Пойдём. После последнего слова Паша как инстинктивно берёт девушку за руку, сцепляя пальцы в крепкий замок. И лишь потом осознаёт содеянное, но руку уже не отпускает. Он тянет за собой брюнетку, то заворачивая на какой-то переулок, то срезая по неизвестным той дворам. Но самому парню, как кажется, знаком каждый проулок, каждое здание, каждое высокое дерево. Заведя девушку в очередной двор, окруженный пятью многоэтажками, Паша подходит к одному из подъездов. И лишь тогда отпускает Дашину руку, отчего та чувствует неприятный холодок, пробегающий по ладони. Она соединяет собственные руки, словно хочет подольше сохранить тепло, подаренное Пашей. — Идём, — говорит он, открывая дверь подъезда, и пропуская девушку вперёд. Дома в округе выглядят старыми, словно выстояли не одно столетие, но всё это по какой-то непонятной причине не воспринимается как минус, а наоборот, как некая изюминка, особенность. Даша проходит внутрь, Паша следом за ней. Ступеньки в доме непривычно узкие, из-за чего парню приходится идти впереди, а Канаевой лишь успевать следом в предвкушении обещанного. Паша на полминуты останавливается, дабы отпереть деревянную дверь, некогда закрытую за замок, который в данный момент валяется под ногами, кем-то сорванный. поднявшись на высокий порог, он вновь берёт брюнетку за руку, но лишь на пару секунд, чтобы помочь ей подняться. — Добро пожаловать, — натягивая улыбку, говорит Паша, проходя вперёд. Это крыша. С неаккуратным, потрескавшимся покрытием под ногами; без какого-либо ограничения. Даша подходит медленными шагами ближе к краю, к Паше. И замирает. Перед ней невероятная картина. Сотни огней ночного города горят словно ради неё. В глазах отчего-то начинает мутнеть, будто слёзы так и желают покатиться вслед друг за другом по щекам. Невысокие белоснежные дома с бардовыми из-за темноты крышами, узкие проулки с изредка проходящими людьми, машины, ночующие у обочин – какой-то идеал города, только что родившийся в голове у девушки. Уютно, как дома, несмотря на то, что тот за тысячи километров. Паша же закрывает глаза и сквозь веки смотрит на весь этот пейзаж: парень знает каждый уголок наизусть. Да и глаза тут не нужны, чтобы увидеть всю красоту родного края. — Волшебно, — тихий голос Даши, заставляющий тысячам мурашек разбежаться по телу. — Больно, — одними губами произносит Паша, не издавая ни звука. Столько воспоминаний, крутящихся вихрем вокруг сердца. — Ты когда-нибудь хотела вернуть время назад? — Пашин голос немного хрип. — Хотела, — без сомнений отвечает Даша. — Я бы многое изменила, — кажется, серб прекрасно понимает, что имеет ввиду девушка. — Я бы тоже. Они ещё так много могут друг другу сказать, но зачем? Всё и без слов понятно. Паша, повинуясь мимолётному желанию, подходит к Даше сзади, обнимая со спины. Он скрещивает руки у неё на груди, от чего девушка моментально чувствует тепло, и не желая расставаться с этим чувством, кладёт свои ладони поверх его рук. Даша смотрит вперёд, любуясь очаровательным ночным городом, а Паша смотрит на Дашу, любуясь ей. Огни были не только вокруг, но и в карих глазах девушки. И нет, это было отнюдь не отражение уличного света.