Без права на ошибку
11 июня 2017 г. в 19:34
В мягком свете нового утра каждое движение его тренированного тела сопровождается неуловимой грацией, доведенным до автоматизма изяществом. Незащищенные экипировкой запястья особенно притягивают взгляд. Тони нравится сжимать их пальцами, чувствовать сумасшедшую пульсацию желания под загорелой кожей. Холодный металл оружия впитывает тепло жестких ладоней, становится одним целым с держащей его рукой. Брок с вдумчивой лаской изучает свой арсенал, любовно прикасаясь к сложенному на постели оружию. Под заношенной футболкой широкая прямая спина, на которую Старку так хочется навалиться грудью, вгрызаясь зубами в загривок, заставляя шипеть и завывать от боли и наслаждения помешанного на контроле любовника. Тони смотрит, как ловкие, умелые пальцы исследуют каждую деталь, не упускают ни один нюанс, и его все больше накрывает сладостным томлением предвкушения, с которым нет ни сил, ни желания бороться.
Сбрасывая полотенце на пороге спальни, он, обнаженный и едва просохший, набрасывается на Рамлоу, ожидаемо оказываясь придавленным к заваленным оружием простыням. Текучим, звериным движением Брок уходит от его рук, с довольной ухмылкой наваливаясь сверху. Жесткий, горячий, гибкий, до одури желанный.
— Что, Старк, невтерпеж? Вставить тебе, да?
— Лучше я тебе, — нахальничает Тони, добираясь до упакованного в джинсу зада.
— Не выйдет, — мягко улыбается Брок. Единственное, что в нем неострое и нежное — искренняя улыбка и трогательные бледно-розовые соски. — Слишком долго возишься.
— Где же твоя хваленая выдержка, Рамлоу? Умение терпеть пытки?
— Ты — не то, что можно стерпеть.
Тони весело, по-мальчишески громко смеется и протягивает руки к растянутой футболке, тянет вверх за край, открывая вид на изумительный пресс.
— Ага, невыносим. Мне говорили.
Брок послушно поднимает руки, позволяя себя раздеть, и Тони пользуется этим, властно сдергивая с него джинсы вслед за футболкой. Он всегда получает то, что хочет, и не намерен сдаваться. Его напор и самоуверенность даже в постели обычно воспринимаются в штыки после второго горизонтального свидания. Но Брок — исключение, он обожает соревноваться, и наглость Старка только распаляет его. Они катаются по кровати, не обращая внимания на мешающиеся обоймы и разобранные пистолеты, больше кусаясь, чем целуясь. Соленая теплая кожа с привкусом холодного железа, горчащая жженым порохом под языком и губами, которой невозможно надышаться. Рядом с ним он чувствует себя свободным, как в своей мастерской. Все, что любит Тони Старк, имеет резкий и сильный запах — так пахнут лучшие моменты его жизни. Так пахнет его страсть и Брок Рамлоу.
— Дай мне, — шепчет Тони в покрасневшие припухшие губы, обдавая открытый пересохший рот горячим выдохом. — Дай. Мне.
Требует, прожигая убойным старковским взглядом — оголодало-яростным и нетерпеливым. Боится не успеть и сам не понимает чего.
— Тони, черт тебя дери! Старк!
Брок истончается, смазывается, пропадает, забирая с собой свет и тепло. А на смену приходит боль и темнота. Чужие сильные руки кажутся ледяными на фоне его болезненно горячего тела. Слезящиеся глаза с трудом различают лицо — испуганное и злое, непривычно юное. Стив аккуратно придерживает его голову, стирая большим пальцем каплю крови с пораненого лба.
— Не двигайся, я вызову… Тони!
Он не слушает, тянет онемевшее, сопротивляющееся тело вверх, натыкаясь на осколки разбитой бутылки, шипя и матерясь. Его трясет так сильно, что руки подламываются, но упасть ему не позволяют. Роджерсу надоедает нелепая возня, и он легко придает телу Старка вертикальное положение, сгребает в настороженные объятия, пережидая вместе с Тони его приступ головокружения и тошноты.
— Что же ты с собой делаешь, Тони…
— Заткнись, папочка, и дай мне добраться до ванны.
Кэп негодующе сопит, но молча тащит в нужном направлении. Включает свет, пытается помочь с одеждой, но Тони отпихивается, умудряясь не свалиться на пол только из-за стены, к которой притерся спиной. Роджерс перестает тянуть руки, но взгляд свой укоризненно-невыносимый не отводит, зорко следит за каждым движением. Становится неуютно, хочется укрыться, но Тони давит в себе этот порыв, поворачивается боком, чтобы не светить шрамы, раздевается донага. Быть сильным, а на поверку — самонадеянным — легко и привычно, портит стиль лишь внешний вид: кровавая ссадина на лбу, потрескавшиеся губы, да красные белки и алкогольное амбре, от которого тошно самому, но святоша Кэп даже не морщится. Стоит рядом, дышит этой гадостью. Омерзительное должно быть зрелище, но ему, похоже, плевать.
Старк жмурится от искусственного света и головной боли, прислушиваясь к мелкому подрагиванию измотанных мышц. Воспользоваться душем самостоятельно не представляется возможным. Тони мог бы доползти — вертикальные подвиги сейчас не для него, но унижаться перед Кэпом еще больше не позволяют ошметки гордости. Внимание Роджерса ощущается всей кожей. Выгнать бы, да сил на слова почти не осталось, он так устал от проклятой беспомощности, от тщетной борьбы.
В какой-то момент мстительный организм предает своего хозяина. Тони отключается, а приходит в себя уже намокшим, уткнувшимся носом в кэповскую шею. Роджерс притискивает его к себе одной рукой, пока вторая вспенивает шампунь в волосах Старка. Внутри все орет благим матом, но сопротивляться глупо, когда ты проспал свое окончательное падение. Тони тяжко вздыхает, привыкая к уверенным, аккуратным движениям пальцев в своих волосах, догоняясь мыслью, что если не смотреть в ледяные глаза, Кэп ощущается очень даже горячим.
Шум воды обрушивается на них внезапно, Тони жмурится и позволяет гладить себя по голове. У Кэпа все получается легко и правильно, словно он сотни раз бывал в просторной душевой кабине — мыл Тони Старка.
— Разве тебе плохо со мной? — мягко на ухо шепчет Стив и следом бережно целует. Тони пытается вывернуться, но хватка у Роджерса стальная. От паха до груди они буквально вплавлены друг в друга. — Почему ты всегда отталкиваешь меня? Зачем?
Глаза у Роджерса несчастные, уязвимые, и Тони проваливается в его боль, стоит лишь пересечься взглядом. Отчаянный бруклинский мальчишка проглядывает в Кэпе, впервые так близко к нему. Совсем юный, но до черта упрямый. Жестокий в своем праведном стремлении сделать его лучше. Совсем как отец с печатью извечного разочарования во взгляде. Старк лишь горько кривится и молчит.
— Хватит ошибаться, Тони, и выбирать неправильно, — в голосе Стива неподдельная грусть.
Его губы легонько прикасаются к виску, скользят по скуле, пока Старк стоит, не шевелясь. Поток воды прекращается. Потом Тони насухо вытирают полотенцем; он же опирается на умывальник, пытаясь устоять на подгибающихся ногах и почистить зубы. В запотевшем зеркале ему видится смеющийся Рамлоу, прицеливающийся из пистолета нового образца Старк Индастриз.