С - счастье

      Джон задумчиво топтался у стеллажа. Клубника или черника? Клубничную он уже, кажется, пробовал. Да, точно. Он покупал ее одной из своих пассий, с которой они потом и поделили сладость. Тогда черничный… И, потянув за край фольги, он вытащил одну плитку и бросил поверх остальных продуктов в корзинке.       Хорошо-то как. Руки, лицо, да и все тело почему-то, хотя он вымыл только первые две части, в домашней одежде казались более чистыми. Может быть потому что позволяли расслабиться и почувствовать комфорт?       Щелк, дребезжание. Чайник скоро закипит. Уотсон грустно вздохнул: с тех пор как Шерлок повадился ставить на нем эксперименты, он перестал заваривать чай в большом заварнике. Приходится каждый раз отдельно и, более того, не покидая напиток ни на секунду. Кто знает, когда этому неугомонному взбредет что-то выкинуть?       Вздох удовольствия расползается по гостиной. Блоггер опускается в кресло, вытягивает ноги, правда, потом закидывает одну на одну и раскрывает газету, оставляя ее на своих коленях, сразу хватаясь глазами за текст, не глядя распечатывая черничную шоколадку. Ломает на кусочки, забрасывая сразу два в рот, откладывая упаковку и, все так же, не глядя, тянется за чашкой. Отпивает…       Ммм, убийство! Как это Шерлок ещё не располосовал газету своими возмущенными пометками (Холмс предпочитал подчеркивать то самое и ставить на полях знаки восклицания, считая пояснения лишней тратой времени)? А нет, ты гляди, если… Аж три знака восклицания. Явно что-то пришло интересное в голову…       Он не услышал ни звук открывающихся дверей внизу, ни шаги по лестнице, но когда раскрылась дверь и вошел детектив, лишь чуть обернулся и кивнул, отправляя в рот предпоследний кусочек, вновь возвращаясь к газете.       — Привет. Видел эту статью про убийство? Кошмар. Неужели не ясно, что писать такую информацию… Эй, ты что делаешь? — Шорох одежды, брюнет снимает пальто и шарф, а после скрипит пол: идет ближе к Джону.       — Чай пью… Допиваю. С шоколадкой. А что? — и рука тянется к последнему кусочку. Кажется, он даже не осознает, что это последний. Мозг Холмса работает быстрее. Анализирует, отмечает тип, вкус, марку и…       — Это мой любимый, — отчаянно, несколько даже обижено произносит он, наблюдая, как касаются губы последней частички. — Тебя что, не учили делиться? — хмурится он и делает внезапное.       Джон так и знал, что что-то он сегодня выкинет.       Но кто же мог предположить, что Шерлок наклонится, немного грубо потянет соседа за подбородок, заставляя поднять голову вверх, и накроет его губы своими губами, ощущая вкус чая, оббегая кусочек шоколада языком, прихватывая его зубами, заставляя надломиться, а потом вынимает, прячет ловкими губами и языком за щеку, но скользит губами по губам еще самую малость, прежде чем отстраниться. — Боже, черничный… Я хочу еще.