Дж. Маккензи

      Дженнет сидела напротив шефа, за небольшим кухонным столом и уплетала ростбиф с жареной картошкой. Она качала под столом ногой и думала о мальчике, которого видела. Кто он такой, почему живет здесь, почему слуги скрывают его присутствие, и почему он попадается ей на глаза.        У девушки была отличительная особенность, она очень любила наблюдать за людьми, за их поведением, за их эмоциями. Вспыльчивый босс являлся для нее просто кладом, его нервозный характер и показная грубость, за которой он скрывал...       Что именно скрывал Статлер за маской ненависти ко всему живому, напарница не знала, но что точно что-то скрывал, она про себя решила со стопроцентной вероятностью. По его образу и подобию Дженнет составила для себя идеальную модель лжеца, который так заврался, что сам забыл, где правда, где ложь. И продолжает обманывать не только окружающих, но и себя. В самом начале совместной работы девушку шеф очень пугал этим, а потом она решила, что он на самом деле недурной объект изучения, следовательно можно и потерпеть. Систематические наблюдения за боссом сделали Дженнет экспертом во вранье, поэтому она не сомневалась. Минушон ей наврала, да и папаня ее утверждавший, что кому как не ему знать про всех обитателей замка, уж точно знал про мальчика. А Статлер слушать напарницу отказывался, то ли это у него воспитательный метод такой: нашла осиное гнездо, так лезь в него сама, то ли из вредности характера слышать ничего не желал.       Хозяин замка опять уехал по нескончаемым делам. И к превеликой радости всех оставшихся трапезничали начальник охраны, его прелестная дочь, кухарка - женщина румяная, как булочка, и пышная, как рождественский пудинг, три суровых горничных, одна пожилая и две молоденьких, вместе с гостями в небольшой уютной кухне. Обед был на высоте. - Вы волшебница! - сказала Дженнет кухарке. - Хвали меня дольше, и может быть, я дам тебе второй десерт, - хихикнула та. - Пожалуй, я попробую, потому что ваши десерты - произведение искусства! - Подлиза! Ну, так уж и быть, держи добавку.       Статлер знал, что из-за внешности, не даром он дразнил ее малявкой, его подопечную часто принимали за девочку. Он знал, что Дженнет нравилось пользоваться этим и превращать всех добродушных женщин вокруг себя в заботливых бабушек и тетушек, в зависимости от их возраста.       Но сейчас у Марка было чувство, что коллега переигрывает. Страшная правда этого ощущения скрывалась за низменным желанием второго десерта. Но снизойти до милой лести, которая таковой вовсе не являлась, так как еда потрясающая, Статлер из-за вредности не мог. Вот и страдал без второго десерта. - Такой большой дом, и такой маленький штат, - пропела предательница - Дженнет, уминавшая второй десерт, игнорируя недобрые взгляды шефа, - как вы со всем этим справляетесь? - Ну, хозяева живут довольно уединенно, званые вечера устраивают редко, гости у нас бывают не часто... Хозяева, особенно хозяин, всегда в разъездах. Мы в основном сами себя обслуживаем, - задумчиво произнесла одна из молоденьких горничных. - У нас еще Гюстав есть, камердинер хозяина, но он стал слишком стар, что бы с ним разъезжать, и предпочитает обедать в одиночестве, - сказал Луи, - и огромное количество охраны, остолопы, которыми мне приходится командовать, хозяин предпочитает набирать их сам. И по неведомой мне причине, набирает одних идиотов! Ох, простите, я болтнул лишнего. - От чего же, нам с профессиональной точки зрения очень полезно это знать, - сказал Статлер, - как вы поступаете на званых вечерах? - Ну, когда они все-таки бывают, мы нанимаем прислугу со стороны, - ответила Минушон, - ещё у нас есть приходящий садовник, не так давно хозяйка нового наняла, старый, видите ли, назло ей сажал флоксы, да и повздорили они. - Хым, а вы не знаете, как его найти? - Не думайте, что это он. Письма приходят к хозяину, а не к хозяйке и приходить они начали до того, как садовник поменялся. - Доверяй, но проверяй, адресок вы его мне все-таки дайте. - Хорошо, зайдите ко мне после еды, у меня где-то был записан.       После позднего обеда Статлер получил от горничной адрес бывшего садовника, и направился к себе. Там он застал Дженнет, сидящую на окне. - О, раз уж ты здесь, то скажи мне, что ты о всем этом думаешь, - попросил ее Марк. - Я думаю, что Хесмит прав, и все это очень глупый, почти безумный розыгрыш. Возможно, тот кто устроил его не в своем уме, а возможно - он имбицил и считает себя самым остроумным шутником на земле. - Есть вероятность, а как на счет слуг? - Они все тут не причем! Они скрывают совершенно другой факт. - Но они все-таки скрывают. Человек солгавший один раз, обязательно солжет второй, а после и третий. Тебе не кажется, что эти милые люди вошли во вкус? - Несомненно, - сказала девушка устроившись на подоконнике, она отвернулась от шефа и смотрела в окно, - еще как вошли во вкус, но врут они про другое, даже когда их разоблачили. Однако вы заметили, как они живут? Они большую часть времени предоставлены сами себе. Хозяева не интересуются их делами, не ругают и не хвалят их, и не бывают дома подолгу. Слугам решительно все равно, что происходит с их работодателями. - Нельзя не заметить, что здесь не все гладко. Например, те же охранники, почему хозяин нанимает их сам, даже не советуясь с начальником охраны? А тот явно не очень доволен сложившейся ситуацией. - Вы что! Ну, не мог же он из-за такого! - Дженнет вспыхнула и уставилась на шефа. Луи Мюрэ девушки очень понравился. - Эх, малявка - Джи, все-таки ты еще малявка, - вздохнул Статлер, садясь на противоположный угол подоконника, - неужели, за три года ты так и не поняла, что за маской самых обычных, непритязательных людей, порой скрываются жестокие маньяки и холоднокровные убийцы? Дженнет не ответила. - Ты слишком близко воспринимаешь чувства людей, которые тебе симпатичны. Это не правильно, даже самого большого сердца не хватит надолго, при таком подходе к нашей работе. Надо отучаться, пока не поздно...       Дженнет снова ничего не сказала боссу. Они продолжали смотреть вдаль и вниз с холма на котором стоял замок. Во дворе горели желтые фонари, за забором простирался густой лес, перемежающийся редкими желтыми озерцами свата деревенек и маленьких городов и одиночными пятнами станционных или дорожных огней.