now or never.

ну его нахуй. мысль сону касается вовсе не абстрактного понятия или эфемерного образа, а адресована одному вполне реальному человеку. мудаку улыбчивому. сону не то чтобы злится: у него нет на это права, они ничего друг другу не обещали и по возможности старались даже не касаться этой темы. максимум действий, минимум стыда и размышлений. погашенный свет развязывает сону руки, чужие стоны энтузиазм до небес поднимают, распаляют до невозможного и притягивают ближе. за закрытой дверью он целует даниэля остервенело, кусает его губы бесстрашно, зная, что ничего ему за это не будет, — младший и без того постоянно жрет их на камере и вне ее. сону нагло лезет руками в чужие штаны, сжимает пальцами возбужденный член через ткань трусов и впитывает жадно сдавленные вздохи, затыкая даниэля периодически поцелуями, потому что ощущение, будто с лид-вокалистом трахаюсь, ей богу. этот сону умирает там же, где заканчивается их редкое уединение. не умирает даже, а отчаливает до следующего раза, позволяя отныне руководить другой своей стороне. той, что в первую очередь думает о дебюте и текущей миссии, а не о чужом языке в своем рту. он взаимодействует с даниэлем чисто по-дружески: поддерживает, потому что действительно в него верит и им гордится, за компанию вертится вокруг младшего уджина и травит байки, понятные лишь им двоим. ломается все в тот момент, когда рука даниэля оказывается у него на колене, и сону переплетает их пальцы, не задумываясь ни на секунду. просто потому что так нужно. сону на мгновение позволяет себе поверить в то, что даниэль в нем нуждается. потом — прикидывает, насколько убийство сможет поднять его блядский рейтинг. даниэль снова смеется в голос и заполняет своим светом комнату, весело зовет второго уебка канеки и поправляет ему волосы, заботливо и почти нежно. сону этому пирату готов вилкой проткнуть в качестве неожиданно щедрого бонуса и второй глаз, чтобы жизнь медом не казалась, но боится, что тогда даниэль совсем свихнется со своей опекой немощных и угнетенных. сону просто буравит их взглядом, надеясь, что кто-нибудь из мудаков решит откинуться добровольно: и руки марать не придется, и проблемой одной меньше. к сожалению, чуда не происходит, никто не вызывает в спешке скорую, а канеки самоустраняется на своих двоих. повезло на первый раз. даниэль, оставшись в одиночестве, моментально оживляется, ищет сону среди прочих трейни и, заметив его наконец, улыбается по-кроличьи. сону отводит глаза равнодушно в надежде, что младший достаточно умен, чтобы не доебываться до него ближайшие несколько часов. хер там. даниэль подрывается с места, и сону в голову не приходит ничего умнее, чем свалить отсюда по-хорошему, — если не канеки, то уж даниэлю вилку в глаз он точно засадит. возможно, даже не пожалеет о содеянном. — эй, — даниэль настигает его в коридоре и пытается ухватить за руку. сону дергается, будто кот, случайно под холодную воду попавший, — ты чего? — свали, — продолжает идти наобум, надеясь, что никто из стаффа не застанет их ссору, — у меня дела. даниэль, конечно, тупенький, но не настолько, чтобы на слова сону повестись. он резко хватает старшего за кофту со спины и тащит вслед за собой на лестничную клетку. сону успевает представить, как спускает даниэля по ступеням кубарем, и завтра у канеки появляется новый друг по несчастью и компания для походов в травмпункт. совет да любовь. — жги. сону прикладывается лопатками к стене неаккуратно, почти больно, и шипит младшему в лицо. пошел нахер во взгляде и руки, сложенные на груди. даниэль широкий пиздец, это его главное преимущество и единственная причина, почему сону не пытается протиснуться между ним и стеной. — боюсь, пожарка сработает, — младший закатывает глаза и фыркает в ответ, но сону решает острить и дальше, — хотя, возможно, даже она не потушит вашу с джинёном искру. сону чуть скалится и смотрит злобно, задетое самолюбие он даниэлю не простит. ждет, пока его выпустят из этого человеческого капкана, и нервно озирается по сторонам, уже в надежде высматривая стафф, — мудилой даниэль, может, и не прослывет, а вот бандюганом вполне. даниэль смотрит на него непривычно серьезно. на лице — явный мыслительный процесс и попытки провести причинно-следственные связи. сону его даже жаль отчасти становится. — ты меня ревнуешь? — вывод правильный, пусть и запоздалый. — хуйнуешь, — сону закатывает глаза и огрызается, потому что небрежно брошенная правда всегда дается легче. желание проткнуть даниэлю глаз перерастает в желание проткнуть ему глотку, потому что тот смехом заливается звучным и делает шаг навстречу, оказываясь еще ближе. сону напрягается и поджимает губы, по-прежнему готовый атаковать если не руками, то хотя бы словами. даниэль наклоняется, касаясь губами своими уха сону: — с канеки не считается. — с хёнсобом тогда тоже, договорились? — не-а. с хёнсобом вообще наказуемо. даниэль мажет невинным поцелуем по чужой щеке, не скрывая самодовольную улыбку. сону вновь глаза закатывает и нехотя усмехается, потому что тупость в случае даниэля никак не преуменьшает очарование.