Ночь была удивительна: луна светила ярче, чем обычно, подбадривая Алисию и будто показывая ей дорогу, проложенную через острые ветви деревьев. Но девочка не заостряла на этом внимание, она просто бежала, сама не зная куда. И только резвый огонёк в глазах Алкары дарил ей надежду на лучшее, девочка знала, что не одинока, она чувствовала поддержку, когда видела целеустремлённые глаза своего зверя.
— Смотри, — воскликнула Алисия, увидев чистый ручей, бегущий из-под щели в горе.
Животное тут же подняло голову по направлению её руки, а после кинулось к ручью, чтобы попить, девочка же не стояла на месте, а побежала тоже, чуть ли не ступая по следам волчицы.
— Знаешь, мне страшно, — сказала она, умыв ледяной водой лицо, — я совсем не знаю этот лес.
Ноктус закопошился под платьем и, стараясь не вылазить на лунный свет, спустился, чтобы тоже попить воды. Алкара подняла голову, к чему-то прислушиваясь. В лесу было тихо, только шелест листьев и сбитое дыхание девочки нарушали эту идиллию.
— Они не должны нас почуять, я наложила на нас заклинание, — с надеждой прошептала Алисия, смотря в глаза Алкары.
Волчица опустила голову, чтобы попить ещё. То, что она не нервничала, обнадёживало.
Они направлялись вдоль скалы в надежде найти хоть самый разломанный домик для ночёвки. Алкара иногда опускала голову, будто подбирая чей-то след, а потом просто оглядывалась.
— Что-то чувствуешь? — спросила Алисия, которая всё это время смиренно двигалась за ней.
Теперь девочка не знала, в какую сторону им идти, поэтому с беспокойным трепетом в душе доверилась волчице. Казалось, что если не она, то хотя бы волк сможет найти им местечко.
Волчица хрипло зарычала, когда обнаружила около дерева кусок ткани.
— Отойди, — сказала Алисия и, присев, подняла его.
Ткань была в крови, девочка понюхала её и, нахмурив брови, взглянула на дерево. Одна из нижних веток была сломана и окровавлена, видимо, человек, которому эта ткань принадлежала, был не в лучшем состоянии.
— Сможешь взять след? — она дала волчице понюхать ткань ещё раз и, засунув край ткани за пояс, пошла следом.
Алкара вывела их на поляну, посреди которой стояли чёрные руины, образующие небольшую круглую комнатку. Алисия направилась к ним, а Алкара побежала в сторону. Девочка вышла на покрытый мхом каменный пол, он был тёплым и очень напоминал ковёр, но взгляд приковывали каменные полуразрушенные стены с изображением женских и мужских лиц, глаза и рты которых были изображены с помощью эринкийских слов. Алисия создала маленький светящийся шар, который освещал стены вокруг, и, перекинув мешающуюся косу через плечо, стала их рассматривать: чудаковатые символы превращались в обломки давно забытых древних слов. Она сразу достала самую толстую из своих книг и, раскрыв её на сумке и щурясь, стала читать историю, написанную на камнях.
Это занятие настолько поглотило её, что она даже не заметила, что Алкары рядом нет. Девочка даже собралась перекусить, достав из сумки кусок хлеба, когда поняла, что нужно идти её искать, ведь обычно волчица прибегала сразу, когда слышала шелест обёрточной ткани. Девочка убрала всё на место, закинула за спину тяжёлую сумку и, прикусив губу, смотрела по сторонам. Но волчицы не было нигде, даже около дерева, до которого была протоптана тропинка. Алисия почувствовала панику, но тут же взяла себя в руки, эти эмоции были не к месту.
Она старалась не уходить далеко от поляны, потому что очень хотела вернуться туда, но со временем мысли о ней ушли на второй план, ведь сколько бы кругов она не сделала — волчицы нигде не было. Девочка подняла голову к луне и решила, что прогуляется до руин последний раз. Вдруг Алкара тоже решила вернуться и ходит по кругу точно так же, но только ища след своей хозяйки? Алисия оказалась права, волчица нашлась посреди руин, спящей на куске мха.
— Алкара, — девочка опустилась на колени рядом с ней уткнулась носом в пушистую шею.
На том месте, где, наверное, пару часов назад валялась сумка Алисии, лежал набедренный мешочек, Алисия оторвалась от проснувшейся волчицы и открыла его, в нем нашла странной формы монеты, ценности которых не знала.
— Алкара… — девочка вертела монету, с любопытством разглядывая её. — Где ты нашла это?
Но волчица лишь стала рыться в упавшей на пол сумке, она учуяла внутри что-то очень вкусное. А девочка успела отметить, что монеты были совсем не такими, какими пользуются люди в Красном королевстве.
— Алкара, — Алисия подняла голову и увидела, как волчица что-то жуёт около самой дальней колонны. — Нахалка!
Она соскочила и побежала к волчице, но запнулась об какой-то крюк и с грохотом повалилась на пол.
— Бо-ольно… — прохрипела Алисия, посмотрев на расцарапанную коленку.
Алкара даже не посмотрела в её сторону, ей очень понравился ужин, который удалось выловить из сумки хозяйки.
Оклемавшись, девочка встала и подошла к закорючке, которую не заметила ранее. Ей очень хотелось ударить эту штуковину, дать сдачи, в конце-то концов! Но она лишь потянула за неё, потому что в нескольких сантиметрах от края заметила разорванный мох — этот крючок был ручкой от люка, прячущего за собой что-то важное. Пришлось приложить немало усилий, чтобы оторвать от земли небольшую, но тяжёлую плиту.
— Алкара! — победно воскликнула девочка, встав на краю чёрной дыры, из которой дул неприятный сырой воздух.
Волчица остановилась рядом, тоже заглянув туда — всегда было так, что если она не рычала, то Алисия могла с облегчением вздохнуть, так было и сейчас, девочка стала осматриваться в поисках своей сумки, чтобы в дальнейшем спуститься вниз. Но неожиданно волчица, надувшись, злобно зашипела, а из глубины дыры на неё уставились ярко-красные, налитые кровью глаза. Не издавая никаких звуков, нечто подпрыгнуло ввысь, из-за чего Алисия закричала и попятилась назад. Но такой боязни, как раньше, она не испытывала — в памяти сразу стали всплывать заклинания, которых она ни разу не применяла. Когда-то монстр был человеком, но теперь он полз на четырёх конечностях и был изломан, согнут, покрыт мхом, а внутренности его кишели опарышами и дурно пахли. Если бы это был экспонат, спрятанный за клеткой, то Алисия бы непременно всё равно отвела бы глаза, потому что после такого зрелища заснуть ночью тяжело. Она помнила, что самым уязвимым местом любого существа является шея, а именно — артерия, которая пропускает жизненно необходимую жидкость во все части тела.
Существо направилось к ней чуть ли не ползком, а Алисия, выжидая удобный момент, продолжала пятиться назад. Но неожиданно на монстра набросилась Алкара, она впилась в правое плечо, стала драть его, злобно рыча и брыкаясь, казалось, что если бы волчица могла, то порвала бы его на кусочки. Алисия кинулась им навстречу, целясь появившимся в руках огоньком в его шею, она смогла сделать глубокий разрез в мягкой плоти, но чуть не задела Алкару — девочке стало страшно, что она могла навредить ей. Монстр не издал ни единого звука, когда пал на землю, истекая полупрозрачной жидкостью с белыми сгустками. Алкара отошла в сторону, оскалившись и наблюдая за его смертью, в это время Алисия подошла к ней и положила ладонь на взъерошенный загривок, осматривая морду.
— Всё хорошо, — сказала она, убедившись в том, что ран нет, — мы отлично сработались.
Алисия бросила светящийся шар внутрь дыры: маленькая комнатка с упавшей с петель деревянной дверью, сырой матрас в углу, стол и стул, которые вот-вот развалятся, вонючее пятно запёкшейся крови в углу — убранство комнаты тут же привело Алисию в унылый дух. А чего она ожидала? Шикарные апартаменты с пуховой периной и ночным горшком? Ха!
Ночь была неспокойной. Алисия создала вокруг комнаты слабые барьеры, с надеждой, что если монстры попробуют пройти через прислонившуюся к проходу дверь, то отлетят в сторону, а она успеет проснуться. Девочка прислушивалась к каждому шороху, иногда даже приподнималась, образуя меж ладоней небольшое острое пламя, но Алкара тихо посапывала рядом с ней, что вроде и успокаивало, но всё равно не отпускало мысль, что в углу затаился тихий монстр.
«
Может, он пошутил, когда сказал, что я принцесса? А Эдмунда я увижу ещё раз?» — с этими мыслями девочка закрыла глаза и погрузилась в настороженный, нехороший сон.
Спустя несколько часов Алкара проснулась от запаха крови, поднялась и осмотрела комнату, но не обнаружила ничего, что могло бы им помешать. Она склонила голову, идя по следу, который вёл её далеко вглубь тёмного лабиринта. Оглянувшись на спящую Алисию, волчица юркнула за дверь, хозяйка не должна была проснуться, пока она проверяет территорию.
Волчица повернула один раз, потом второй, затем и третий, а след вёл её и вёл, он не становился ни ближе, ни дальше, со временем она стала думать, что кто-то просто шутит над ней, или даже отвлекает от чего-то. Она подняла морду, вглядываясь во тьму длинной комнаты: в ней не было ничего, кроме паутины, слизи и сладкого запаха крови.
***
Крупные капли дождя барабанили по окну, а небольшие лужицы на косых улочках Рагнволда — столице Красного королевства, покрылись ледяной корочкой. В кабинете было серо и холодно, книжные шкафы зловеще нависали над сутулой фигурой Лекаря, стоящего перед столом короля Андрея, а огоньки свечей отражались в золотых завитушках лакированной мебели.
— В замке холодает, — отметил король.
Лекарь кивнул, он держал руки в замке за спиной так же крепко, как и мысль в голове, которую уже вторые сутки хотел выдать королю.
— Как прошёл эксперимент? — Андрей подпёр рукой голову и вытянул ноги.
Борода на его лице стала несколько длиннее, глаза впали и слезились, но улыбка давала ясно понять, что он нашёл очередной ключик к огромной загадке, которую разгадывает уже несколько лет.
— Кипящее масло доставило огромные боли испытуемому, — сказал Лекарь, смотря в глаза короля Андрея. — Он был в полусонном состоянии, но кричал очень громко.
— Я слышал.
— Я считаю, что это не самый эффективный способ стерилизации.
— Для пыток подойдёт.
— Кого мы собираемся пытать?
— Эринкийцев, — король улыбнулся ещё шире.
Лекарь нахмурился и взглянул на короля, ожидая продолжения.
— Тебе известно, за чем я охочусь?
— Нет.
На самом деле Лекарь всё прекрасно знал, но действовал приказу короля Артёма: он должен был выступать невинной овечкой перед Андреем и при этом плести свою паутину — докладывать о положении дел, надёжно прятать свитки и книги, содержащие в себе очень ценную информацию. Сейчас Лекаря можно было назвать правой рукой бывшего короля.
— Десять лет назад Карабелла сообщила мне, что «Великое извержение» может повториться, — он сделал глоток из бокала, вино в котором уже потеплело. — Я не нашёл ничего другого, как обратиться к Аэлии Алваресу… Но он был очень упрям, потребовал сорок дивизий под своё командование. Именно поэтому и произошла «Ночь Красных Огней», я решил взять знания и возвести барьер самостоятельно…
Хелмейстер понял, что вино развязывает королю язык, и был рад, что рядом оказался он, а не какая-нибудь Миори, которая обязательно воспользовалась бы этим. А ещё Лекарь прекрасно знал, что Артём не принимал участия в переговорах с Аэлией Алваресом, хотя народу говорилось об обратном: между тремя королями возник нешуточный конфликт, что и привело к беспроигрышной «войне». Многие верили, но Лекарь же знал.
— Тогда мне казалось, что знания достанутся легко и просто, но это было не так, — король взглянул на Лекаря, — я смог открыть две из трёх дверей только потому, что о них было написано в книгах. Но последняя с четырьмя алтарями… — он достал из выдвижного шкафчика толстую чёрную книгу и бросил её на стол. — Всё было написано здесь. Листай.
Лекарь развернул книгу к себе, раскрыл её, пробежался взглядом по заголовку, гласившему об истории Тракртата — королевского дворца. Хелмейстер понял, что Андрей хотел показать ему, когда обнаружил в конце книги след от вырванных страниц. Король хмыкнул, увидев заинтересованный взгляд хелмейстера.
— Нам нужно узнать, где они находятся, — произнёс он. — И кто это сделал.
Хелмейстер кивнул, разглядывая страницу, говорившей о второй двери. Но в голове кипели совсем другие мысли: он знал, что нужно для открытия последней из них, потому что всю сознательную жизнь был лаборантом Аэлии Алвареса. Он не мог говорить с кем-либо о том, каким образом стал служить «Красным» королям только потому, что ему было совестно.
Король же хмыкнул, снова отпил из бокала и, нахмурившись, начал размышлять. Нужно было опрашивать эринкийцев о третьей двери, а если они будут молчать, то пытать до полусмерти.
***
Алкара бежала вперёд, прислушиваясь к каплям воды, разбивающимся о каменный пол, и навострила уши, когда почувствовала вибрацию в воздухе. Ей показалось, что звук капель стал громче, звонче и ближе, она ускорилась, желая скорее настичь цели, как вдруг всё стихло. Волчица замерла, пытаясь поймать запах крови, но вдруг её ушей настиг протяжный, будто искажённый каким-то инструментом, женский крик. Она поняла, что это голос хозяйки, и это могло говорить об одном — девочка попала в беду. А её просто водили за нос, чтобы проще подобраться к Алисии.
Ярость затуманила разум: шерсть на загривке встала дыбом, на морде появился злобный оскал, Алкара понеслась по коридорам на крик, который повторялся и с каждым разом становился всё тише. Волчица ускорялась и увеличивалась в размерах: её ноги вытягивались, руки становились длиннее, шерсть исчезала — она приобретала человеческое тело.
Андрогинная девушка с диким лицом, худая и высокая, неестественно сильная, быстро настигла цели — маленькой комнатки с высоким потолком, посреди которой оранжевым мелом была расчерчена пентаграмма, а над ней в лучах, попадающих в комнату через небольшой люк в земле, парила Алисия. Она ломалась, как марионетка искусного творца, как старая тряпичная кукла, надоевшая девочке: руки, ноги, шея изворачивались в неестественные формы, хрустели кости, трещали хрящи, а широко раскрытые глаза смотрели в пустоту.
Алкара подобрала с пола камень, показавшийся ей острым, и исподлобья взглянула на незнакомца, читавшего молитву над тяжёлой толстой книгой. Он прятал своё лицо под чёрной мантией, но это не спасло его от гнева дикой девушки — она накинулась на него с криком, повалила наземь, стала бить камнем по лицу, давить на глаза, выбивать зубы и впиваться острыми ногтями в кожу — она не всегда могла избавиться от волчьих инстинктов после превращения, но сейчас это сыграло ей на руку, и через несколько минут его было невозможно узнать, но Алкара продолжала бить, опьянённая яростью, она даже не заметила, как Алисия упала на пол, а мужчина стал затихать, она била до тех пор, пока его лицо не стало неузнаваемым, что напугало её: девушка отбросила камень, сползла с незнакомца, поднялась на ноги и отошла на пару шагов назад, не сводя с него взгляд, она не могла поверить, что это — её рук дело, ведь зрелище было воистину ужасным и противным. Алкара стояла на месте пару минут, а потом резко развернулась, направилась к Алисии и, осмотрев её с ног до головы, присела, рассматривая веснушки, рассыпавшиеся под глазами. Алкара усмехнулась, было удивительно, как этот ребёнок мог так спокойно спать после того, что произошло. Сопение успокаивало пыл, Алкара подняла Алисию на руки, пошла с ней туда, где была затеяна ночёвка. А сама же по возвращении вернулась в свою любимую форму и, свернувшись калачиком у дорогой хозяйки, стала стеречь её сон.
***
Король Андрей остановился напротив полного эринкийца, кожаными ремнями привязанного к металлическому стулу.
Мало кто знал, но обшитая звукопоглощающим материалом комната, металлический стул, цепи, ножницы, факела, ножи, иглы, котёл с кипящим маслом и измождённые эринкийцы — неотъемлемая часть деятельности Лекаря с вечера сегодняшнего дня, ему было приказано выпытывать из людей любые сведения, что он и сделал сейчас, тщательно побеседовав с третьим на очереди эринкийцем.
— Он был провиантмейстером Алвареса, — снимая с рук перчатки, произнёс Лекарь, — был отправлен на территорию Красного королевства незадолго до «Ночи красных огней». Знает много интересного.
— Допустим, — произнёс Андрей, обходя пленника, — ты не врёшь. Сколько дверей находится в лаборатории Аэлии Алвареса?
— Три, — ответил он, пуще краснея от боли, — их три!
Под ногтями рук эринкийца были видны тонкие иглы, кожа вокруг которых набухла и побагровела.
— У меня есть книга, — Андрей обхватил пальцами одну из игл и наклонился, заглядывая в его глаза, — в которой пишется об этих дверях. Страницы о третьей полностью вырваны, ты знаешь, кто сделал это? — он стал крутить иглу, доставляя пленному ещё больше боли. — Подумай хорошенько над моим вопросом.
— Ката… — он зажмурился и всхлипнул, — Катар Хавал, библиотекарь, он действовал по приказу короля Аэлии!
— Я рад, что ты знаешь его. Ты готов сотрудничать, если я предложу тебе свободу?
— И коня, — он открыл глаза и взглянул на лицо короля, — хорошего коня и три сотни рут.
— Коня и три сотни рут, — мужчина покивал.
— Он прячется под таверной «Толстая крыса», — на его лице выступила испарина, — проход в подвал есть за барной стойкой.
— Ты поможешь нашим людям выманить его оттуда, — приказным тоном произнёс король, — и позаботишься о том, чтобы никто не заметил пропажу.
— Да, — он стал кивать, — да, будет сделано…
Эринкиец взглянул на ругавшегося Лекаря, металлическим половником помешивающего раскалённое масло. Вид короля пугал пленного не меньше, чем пытки, которые пришлось пережить, он достаточно настрадался за полтора года — избиения, голод, попрошайничество — всё это было частью его жизни, поэтому он был готов пойти на всё ради свободы.
— …ваше величество, — улыбнувшись, продолжил Андрей.
— Да, ваше величество, — он вновь зажмурился, ощущая горечь от предательства.
