***
Если у тебя хватит смелости, чтобы сказать «прощай», жизнь наградит тебя новым «привет». Пауло Коэльо
***
–Дорогой! Мужчина лишь что–то невнятно пробормотал и перевернулся на другой бок. –Дорогой, вставай! – уже настойчиво попыталась женщина. Но никакой реакции не последовало. – Цири пропала! Смысл этой фразы дошел не сразу до затуманенного сном мозга. Барон раскрыл глаза, пытаясь сфокусироваться на любимой жене. –Как пропала? Какого хера? – с каждым вопросом его голос был все громче и громче. – Куда? На ощупь ноги сунул в тапочки и в чем спал, в том и вышел в коридор. Анна поспешила за ним, однако не решалась о чем–то сама спросить. Когда дошел до комнаты гостьи, то увидел двух солдат возле двери. –Вы, бля, совсем?! Я вас тут поставил зачем?! –Господин Барон, из комнаты никто не выходил, – спокойно доложил один. –Но не испарилась же она?! – продолжал слушать нелепые отговорки Филипп, размахивая руками. А потом вдруг понял, что сам же и сказал. Кто–кто, а вот Цирилла могла и испариться, и сбежать… –Я не спал всю ночь, – продолжал солдат, смотря на своего хозяина. – Голову могу дать на отсечение, что никто не выходил из этой комнаты. –Дорогой, пойдем, – взяла под руку мужчину и повела его в трапезный зал. Шли они молча, Барон же был словно школьником, который опять получил плохую оценку. Он привязался к девушке, привязался как к собственной дочери, которая никогда не баловала его своим вниманием. Мужчина сел на стул, не смотря по сторонам. Анна лишь тихо вздохнула и, поправив подол зеленого платья, присела рядом. Так же молча женщина достала из кармана конверт. Барон проследил краем глаза за действиями жены и спросил: –От нее? –От нее… Конверт открывался очень бережно, но пергамент с черными надписями слегка смазался. Женщина развернула листок, ища глазами начало текста. Красивый витиеватый подчерк очень элегантно лег на пергамент – создавалось впечатление, что девушка всю ночь потратила на написание этого письма (хотя на самом деле они писалось второпях):«Я… Я не знаю, как начинать это письмо. С извинений? С благодарностей? Дорогие Анна, Филипп, Гретка и все, кто мне помогал? Анна. Спасибо за Вашу доброту. Пусть я знаю вас совсем немного, и мы не часто с Вами разговаривали… Но поверьте, я, как никогда, чувствовала тепло. Не каждый человек приютит в доме чужого. И ваши слова, ваши действия говорили для меня много. Я очень рада, что вы вернулись в свой дом, к своему мужу… Поверьте, я не встречала такой заботы от других людей. Я смотрю на вашу заботу о Гретке… О ней, конечно, можно говорить много, но за нее я тоже говорю Вам спасибо. Барон… Я, честно, не представляю, за что вас прозвали Кровавым. Потому что вы дали мне приют, все условия для жизни (для шикарной жизни!). Вы даже дали мне больше, чем родной отец. Вы сделали для меня многое. И не в первый раз. И бумага не передаст всей моей благодарности, что я чувствую. Простите меня. Простите меня за мое поведение, за мою скрытность. За мои действия. Мы с Вами расстались не очень хорошо, ругаясь и споря о моих действиях… И я все равно поступила по своему. Но по–другому никак, Филипп. И ты должен это понять. Меня ловят – я бегу. Но так получается, что я бегу навстречу своим преследователям. Прости, я сделала этот шаг без твоего одобрения и забрала грамоту тоже без твоего разрешения. Извини, ты не досчитаешься одной… Мне она была нужнее, правда. Спасибо тебе за доспехи. Они великолепны. От меня низкий поклон. Я все время не знаю, как обращаться – ты, вы? Эта такая тонкая грань, что я сама не вижу, когда ее переступаю. Спасибо. …И я верну все долги.
Если я вернусь.
Цири.»
***
–Плотва! – едва успев схватиться за уздцы прокричал Геральт. Его лошадь неожиданно встала на месте, отказываясь идти дальше. Но почему? Они идут по дороге – это не топи и не трясины. А через несколько секунд лошадь начала взвизгивать и дергать задними копытами, едва не скинув своего наездника. И вот медальон на его груди начал дрожать все сильнее, и мужчина начал осматриваться вокруг. Ждать подвоха? Но вот перед его глазами открывается чертов портал, который он так ненавидит. Из него вываливается (в прямом смысле слова) знакомая чародейка и магический телепорт исчезает. –А–а–а, сучья кровь, – не удержалась от негативных высказываний девушка, поднимаясь с земли и отряхивая свой любимый зеленый костюм от прилипших листиков и комочков грязи. –Трисс, – ведьмак соскочил с седла и, успокоив все же Плотву Аксием, подошел к девушке. –Геральт, наконец–то, – облегченно выдохнула та, осматривая место. Пустынная дорога, поля по обе стороны. Ни деревень, ни каких–либо других построек. –Нашла Цири? – первым же вопросом заставил Трисс задуматься, что же рассказать первым. Посмотрела в его глаза и ей показалось, что видит его впервые. Он нервничал, и сейчас в его глазах зародилась надежда… Которую она должна разрушить. –Нет, – слишком тихо ответила чародейка и Геральт скорее прочитал это по губам, нежели что–то расслышал. Он выдохнул, чувствуя, как в груди вновь наполняется тяжесть. Отвернулся и едва сдержался от того, чтобы кому–нибудь вмазать. Хорошенько вмазать. Он не мог ее найти. И ни одна чародейка не могла, потому что сами и защитили Цири однажды. Теперь, когда ведьмачка не пользуется силами, с помощью магии найти ее было невозможно. А как человек она оставляет минимальное количество следов. Единственное, что он слышал за все время своих поисков, так это слова корчмаря: «да вроде была какая–то похожая…» Но никаких подробностей – как выглядела, куда ехала, что спрашивала – не было ни у кого. Перед глазами стоят картины с чертого Острова Туманов. Ох, мурашки по спине бегут каждый раз, когда он вспоминает об этом, а руки аж леденеют. Он боится, что однажды это случится. Он опоздает, он не поможет… Однако в этот раз виноватым (в случае чего) будет он и никто другой. Сколько раз он винил себя? Называл кретином, болваном, озабоченным чурбаном… Да даже слов не хватало на себя. Как он мог поступить так? Да еще с НЕЙ? Она ни разу ему слова плохого не сказала, всегда откладывала все дела ради него, а он? –Геральт… – начала Трисс, но вновь вернулась к шёпоту. – Все вокруг с ума по сходили. Посмотри. Ведьмак повернулся к ней и наблюдал, как она вытаскивала из своей сумки несколько листков. После того как он развернул их, то увидел портреты девушки, которую он ищет. На него с листков смотрела Цири. И, видимо, Император не поскупился – на каждом пятом листе новый портрет – где–то просто лицо, где–то рисунок начинался с пояса, а на одном вообще нарисована Цири с такой точностью даже костюм и детали ее мечей! –Это развешано по всему Новиграду, – рассказывала чародейка, смотря на бледное лицо мужчины. – Дежурных стало намного больше, они останавливают всех подозрительных личностей… Эмгыр взялся за Цири капитально. Мужчина опустил руки с плакатами и вернулся к Плотве. Достав что–то из одного кармашка седельной сумки он вернулся к рыжей чародейке. –О.. ого… – девушка даже прикрыла рот рукой, боясь, что издаст какой–то непонятный звук недоумения. В руках ведьмака была пачка из таких объявлений, что едва помещалась в его большую ладонь. Эта стопка состояла, наверное, из сорока, а то и пятидесяти объявлений. –Это висит на каждом шагу в каждой деревне, – хриплым голосом повествовал Геральт, сжимая плотную бумагу. – На каждой доске объявлений, на каждом заборе… Я снимал все, что видел… Что же должно было случиться, что Его Величество так резко решил вернуть дочь в Королевство? Неужели не оставляет надежды посадить ее на трон? –По мимо этого, происходит что–то странное… –Йен говорила мне, что что–то пробивается из другого мира, – ведьмак убрал листы обратно в сумку и кивнул головой. – Мол, что–то едва уловимое и непонятное ей… –Что? О чем ты? – нахмурилась чародейка, не припоминая данной информации. –Я думал ты об этом, – пожал плечами Геральт, чувствуя, как спина неожиданно устала от мечей. –Я о том, что твориться в Новиграде, – вернулась к разговору девушка, отворачивая лицо в сторону полей. – Военные начали охоту на всех, кто владеет магией. На чародеек, магов, целителей, ворожеев и даже травников! Словно Эмгыр приказал уничтожить всех, кто хоть как–то содействует с чем–то волшебно–необъяснимым. Но при этом, я думаю, что он сам использует силы чародеев. –В чем это выражается? Геральт впервые слышал о том, что ловить стали даже тех, кто всегда помогал людям. Неужели это месть всем им за то, что солгали о Цири? –Например то, как я появилась из портала, – хмуро напомнила Меригольд, скрещивая руки на груди. –Вот поэтому я и не люблю порталы, – буркнул как всегда мужчина, но был остановлен колючим взглядом своей собеседницы. –Это дело не в нем и не во мне, – язвительно ответила рыженькая, но после вернулась к обычному тону. – Словно по городу расставлены какие–то магические предметы, которые мешают нашей деятельности. Геральт, все очень серьезно. Трисс замолчала, но после вновь подняла глаза на мужчину. –Будь осторожнее. Кто знает, может ведьмаки у них в черном списке…? –Это вряд ли, – сразу ответил ведьмак, но предупреждение запомнил. – Хорошо, я буду осторожен.