На коленях

1927

Когда-то давно, едва они познакомились, Виша не могла понять, почему хрупкую девочку, облаченную в имперский мундир, с трудом подогнанный под размер, называют демоном Рейна. Она смотрела на непослушные светлые волосы, увязанные в высокий хвост, на молодое личико, какое бывает у красивых фарфоровых кукол за витринами — Виша видела таких в самом Берне. В синих-синих, чистых глазах Тани Дегуршаф отражалось небо — она часто смотрела на него с какими-то неясными чувствами, высоко задирая голову, поправляя фуражку с раскинувшей крылья серебряной птицей. И улыбалась. Эта улыбка безжалостно разбивала фарфор изящной куклы, внутри которой таился и вправду демон. Самый что ни на есть настоящий — умытый кровью, блестящий золотом глаз, с чеканными интонациями в голосе, привыкшем отдавать приказы, с рукой, которая никогда не дрожала. По сравнению с ней в эти моменты не страшна была сама Смерть. Последние несколько лет Виша думает, что костлявая придет к ней не в облике старухи с косой, но в виде ребенка Танечки Дегуршаф, с довольной улыбкой ставящей к стенке отряд пленных. И отдающей приказ, чуть посмеиваясь. За прошедшие года прозвище никуда не делось. Оно только срослось, прикипело к Тане еще лучше. Любой, видевший, как сражается боевой маг Дегуршаф, поверил бы — не в Бога, а в Дьявола. В демона Рейна. Виша знает, что у демона Рейна нет сердца и надежды, а у Тани Дегуршаф по-мертвецки холодные руки и горячие губы — Виша помнит каждое их прикосновение. Чаще всего — к виску, словно выстрел. Виша солдат. Виша всегда следует за своим командиром — таков закон, такова присяга. Когда ее спрашивают, не хотела бы она перейти в другой отряд, она только улыбается. Ее душа принадлежит демону. Она никогда не сможет спастись и — будем честны — не хочет спасения. А Таня хохочет, расстреливая в упор статую девы Марии в захваченном храме. Белый мрамор валится на пол, превращаясь в груду мусора из чего-то святого и величественного, а демон — демон ликует, проходится очередью по цветным ломким витражам в окнах, поднимает голову — там, сквозь прорехи в крыше, видно небо. Виша почти слышит: «Видишь, Господи, что я могу?..» На следующий день Таня тихо шепчет Его имя, и на полнеба расцветают яркие магические печати, несущие смерть огнем и мечом. На следующий день Таня срывает голос, когда спорит с пленным клириком о Боге. Потом его с десятком рваных дыр в груди кидают в общую яму, где гниют солдаты союзных войск. На следующий день перед ней, дрожащей после битвы, ставят какого-то пленного, вслух горланящего молитвы хорошо поставленным голосом на бывшем поле битвы. Таня говорит: на колени, парень, ты в святом месте. Таня говорит: хочешь, я покажу тебе Бога, сын мой? Последнее, что он видит, — черное дуло «Маузера» напротив. А демон Рейна все улыбается — убивая с Его именем на устах.