Tame me

По преданию, на каждый седьмой завершенный цикл Хадара, ночного светила, в клане Люпус среди разных мастей самцов непременно должна была родиться одна самка – дельта, как называли таких за глаза. Они вырастали быстрее, чем все остальные детеныши, и к тому времени, как другие из той же волны подходили по возрасту для своей первой инициации, дельта уже давно достигала своей окончательной физической формы, в которой застывала до конца отведенного ей срока, и была посвящена особым обрядом. Дельта рождалась исключительно для того, чтобы стать магом, занять место предшественника и оберегать клан в мире тонких материй, среди духов. Она, конечно, знала и умела больше, чем любой люпус, но возможности её были ограничены лишь одним запретом: нельзя забирать жизни. Ни под каким предлогом, ни при каких обстоятельствах. Именно поэтому, если люпусы с кем-то сражались или их убивали, дельта не могла ничего сделать, руки её были связаны, ведь жизни забирать было нельзя не только у живых, но и у Небытия. Эрима уже прожила три полных цикла, и ей оставалось провести в этом мире еще четыре. Она лично взялась выхаживать Деймора, и на все предложения перевезти того к лучшему в городище лекарю и не отнимать у нее время каждый раз недовольно хмурилась, а цвет глаз её менялся с необычайно светлого, почти прозрачного, на явственно черный. Люпусы в такие моменты перечить дельте опасались и, лопоча что-то себе под нос, спешно покидали её жилище, боясь накликать на себя неумолимый гнев мага, который никто за все циклоисчисление на себе так и не испытал, но слухи о котором передавались из поколения в поколение. Эрима, оставшись одна со своим вожаком, который вот уже третий рассвет после нападения на городище спал пустым сном, стала в очередной раз менять ему повязку на плече. Убрав использованное полотно, она направила летающий над головой светящийся шар ближе к ране, чтобы можно было как следует ту рассмотреть: неровные рваные края от острых зубов уже затянулись розоватой тонкой пленкой, которая еще не была в полной мере новой кожей, но даже сейчас представляла собой подобие оной. «К последней фазе Сириуса можно будет будить» – подумала дельта и, предварительно густым слоев смазав пострадавшие места отвратительно вонявшей смесью из каких-то диковинных растений и настоек, приложила чистый лоскут полотна, потуже затянув его поперек спины и груди, чтобы тот никуда не съехал. За все время, что Деймор проворочался на её довольно твердой широкой лежанке, Эрима уяснила себе лишь одну вещь: даже под страхом смерти она не станет спать рядом с ним, потому что этот неугомонный альфа в два счета забьет и запинает кого угодно – так он любит ворочаться во сне, размахивая руками и дергая ногами, а уж стянуть с себя повязку не представляло для него больших хлопот. И это при том, что сейчас вожак не видел сновидений. К назначенному времени маг, безрезультатно около четверти фазы протолкав Деймора в бок, обреченно рылась на плотно заставленных разноцветными прозрачными сосудами полках, выискивая один маленький, наполовину заполненный белесой пыльцой. Эрима, выудив нужный флакон, запустила в него пальцы и, выхватив щепотку, высыпала порошок себе на ладонь, а затем сдула его спящему вожаку на лицо. Тот застонал как-то совсем жалобно, во сне перекатился с бока на спину и уже через мгновение подпрыгнул, садясь на лежанке, упираясь на нее ладонями чуть позади себя и воровато осматриваясь вокруг. - С добрым утром, красавица, - ехидно проворковала Эрима, наблюдая за потугами альфы сообразить, где же он оказался и почему так тихо. Деймор только теперь заметил стоящую поодаль от него дельту, скрытую полупрозрачной темной завесой из-за того, что свет от шара не падал в её сторону, и с облегченным выдохом откинулся обратно на мягкие подголовники. Вожак, казалось, потерялся в пространстве и времени, и это ему самому не очень нравилось. Вперив невидящий взгляд в верхний свод жилища и недолго рывшись в собственных воспоминаниях, люпус выудил последнее, что он помнил, – то, как на остатках сил с помощью Наура, ехавшего рядом и поддерживавшего его на жеребце, он пересек черту городища, а дальше был провал. Никаких событий и чувств. Прислушавшись к своим ощущениям сейчас, Деймор с удивлением обнаружил и то, что плечо больше не болело, будто не было ничьих клыков, вонзившихся в его плоть. На мгновение усомнившись в том, что вообще хоть что-то с ним происходило, он заерзал на лежанке, снова сел и резкими движениями стал ощупывать свой голый торс, а когда пальцы нашли узел завязанного поперек груди полотна, уходившего одним концом к спине, а другим поднимавшегося к плечу, то нервно принялся его развязывать. Эрима лишь наблюдала за действиями альфы и про себя в очередной раз усмехалась над ним; она еще ни разу не усомнилась в правильности выбора Деймора на место вожака, но не могла не отметить тот факт, что самец был еще довольно молод и неопытен – его легко было удивить. Качество, конечно, хорошее, но применительно к главе клана не всегда работает на пользу. Покончив с узлом, Деймор скинул полотно на пол, и стал легко водить подушечками пальцев по плечу, на котором лишь при насильно обостренной чувствительности рецепторов смог уловить незначительные изменения структуры кожи: и без того гладкая и ровная, она в некоторых местах, казалось, становилась особо нежной, какая бывает только у новорожденного. Альфа, не веря самому себе, перевел взгляд на Эриму, которая, закатив глаза и покачав головой, наконец, вышла из тени и села на край лежанки рядом со своим вожаком. - Ну, что ты? Как маленький, честное слово. Не могла же я доверить твою жизнь какому-то самопровозглашенному шарлатану, чтобы тот окончательно тебя угробил, - фыркнула дельта, смешно корча аккуратный носик. – Дай, посмотрю, – добавила она уже тише, убирая от места бывшей когда-то глубокой раны руку Деймора. Тот продолжал сидеть каменным изваянием, позволяя Эриме осматривать его тело. - Как долго я здесь? – спросил он после того, как самка напротив удовлетворенно кивнула каким-то своим мыслям. - Уже три рассвета. Другие альфы привели тебя, опасаясь, что до лекаря попросту доехать не успеют. Тебя сильно укусили, крови много потерял, - отвечала та, уже роясь в нишах в другом конце жилища. - И как же ты сумела излечить меня за такое малое количество времени? – хмыкнул Деймор, возобновив исследования своего тела. - Я же дельта, забыл? – обиженно напомнила ему маг, возвращаясь к альфе и неся в руках глубокое блюдо. – Вот, поешь, – она протянула вожаку половину неизвестного ему плода, сок от которого стекал по её руке. - Что это? - Считай, что лекарство, – заявила уверенно, и Деймор, до этого скептически осматривавший предложенное, успевшее пустить тонкую струйку от ладони к его локтю кушанье, лишь пожал плечами и запихал в рот сразу половину, надув при этом щеки и стараясь прожевать. Эрима тем временем выудила откуда-то клинок вождя и, протерев его полой своей накидки, положила рядом с ним. Деймор уже хотел было задать ей очевидный вопрос, но набитый рот не позволял ему произнести что-нибудь членораздельное, поэтому дельта лишь приложила палец к своим губам в известном жесте. - Молчи и жуй, – сказала она, прерывая очередную попытку вожака заговорить, – этот твой Наур все время здесь ошивался, будто заняться больше нечем. Он и принес, попросил отдать, когда поправишься, мол, на всякий случай. Знаю я его «всякий случай», чуть что не так ему, сразу за кинжал хватается, чудак. Да хватит ты мычать, вон, всю лежанку мне уже соком забрызгал! – Эрима, проигнорировав недовольный бубнеж, впихнула альфе в раскрытый рот еще одну половинку плода, заставив и её жевать. – Но он хороший, не стану отрицать. Сразу видно, ради вожака на что угодно пойдет, и это, конечно, тебе только на пользу. Трудно одному всем управлять, дела решать, а тут еще и дела-то какие пошли... Маг замолчала, внезапно с интересом начав рассматривать усиленно двигавшего челюстями альфу. С момента рождения и по настоящее время Эрима пережила не одного вожака, и все они оказывались примерно одинаковыми: взрослыми, сильными, мудрыми и принципиальными, слепо подчинявшимися законам Великих Сводов. Этот же даже внешне отличался от своих предшественников: если те были, как говорят, «на одно лицо» и без особых отличительных черт, то Деймор же словно вобрал в себя все эти черты. Он был выше всех своих собратьев, не намного, но все же в толпе всегда выделялся; широкий в плечах и узкий в бедрах, как все, только кожа, в отличие от всех, у него была удивительно белая с мраморно-серым отливом, хотя у других люпусов под воздействием Сириуса она неизменно приобретала легкий коричнево-подпалый оттенок. Перекатывавшиеся под кожей бугорки мышц казались намного меньше, чем у остальных его сородичей, и даже пальцы на руках были тонкие, с ровными пластинками когтей, хотя при всем при этом Деймор был на порядок сильнее и ловчее других люпусов, что никто не мог логическим путем объяснить. Длинные волосы доходили до поясницы, немного скручивались на концах, но в основной массе были прямыми, темными с вкраплением синевы, а шерсть на хвосте и загривке была почему-то чуть светлее, но с такими же яркими синими нотками, – большинство альф из клана были «одноцветными», а если и попадались иные, то, в основном, как Наур, с легкой, выбивавшейся другим оттенком окантовкой на концах ушей. Резкие правильные черты лица, щеки чуть впалые, острый подбородок и губы полнее, чем надо, выдавали в нем скорее невероятно красивого омегу, чем самца-альфу, но тонкий прямой нос с небольшой горбинкой и маленьким едва заметным шрамом поперек переносицы не давали подумать о нем, как о нежном и ранимом существе. Странную картину дополняли густые брови, продольными ровными полосами выделявшиеся на его лице, и правильной формы глаза неестественно глубокого синего цвета, менявшегося в зависимости от настроения, в обрамлении пушистых слегка закрученных ресниц. Эрима, водя заинтересованным взглядом по телу альфы, подмечала каждую выбивавшуюся из привычных деталь его внешности, соотносила с другими альфами и не могла найти ни одного сходства. То, что этот самец был «другим» снаружи, у нее сомнений не вызывало, но оставалось понять, насколько он будет другим в роли вожака и будет ли вообще. Хотя недавние набеги на их клан означали, что Деймору придется быть в какой-то степени первооткрывателем, ведь до него с пардами никто вот так открыто не сталкивался. Дельте в какой-то момент пришла на ум странная мысль, и она, еще раз осмотрев перемазанного соком довольного и сытого вожака, фыркнула, отгоняя страшную догадку. Но чем больше она наблюдала за альфой, тем больше эта догадка казалась ей правильной. Когда-то давно, еще в пору правления второго из виденных ею вожаков, тогдашний первый советник отдал Эриме на сохранение несколько старых свитков, в которых были записаны родословные клана и некоторые древние предания. Сейчас именно одна из тех бегло просмотренных работ всплыла в её памяти и буквально уцепилась перед глазами, не желая исчезать обратно. Маг, будто впав в оцепенение, медленно встала с лежанки и направилась к круглому испещренному мелкими трещинами столу, на котором скопилась груда всевозможных старинных и не очень писаний, и принялась усердно перебирать листы. - Кстати, хватит валяться, а то все веселье пропустишь, – как будто только сейчас что-то вспомнив, заметила Эрима, стоя спиной к удивленному Деймору. - В смысле? - Ну, зверюшка твоя очнулась, – оскалилась она, поворачиваясь лишь лицом чуть вбок, в то же время продолжая перекладывать свитки. Альфа, ничего сначала не понявший, на мгновение опешил, а когда до него дошел смысл её слов, громко ругнувшись, вскочил с лежанки, на ходу, прыгая попеременно на каждой из ног, натянул легкую обувь и, схватив висевшую возле входа накидку, вылетел наружу.