Tame me

Быстро передвигаясь в полумраке от жилища к жилищу, Деймор сначала думал направиться непременно к хранителю законов Великих Сводов, которому до последней фазы дневного светила обязаны были сдавать все отпирающие важные двери в городище ключи, в том числе и ключ от нужного ему сейчас подвала, но в какой-то момент альфа резко свернул под свод небольшой арки, ведшей к покоям Наура. Тот оказался у себя, уставший и какой-то слегка нервный, озабоченный чем-то, хотя практически всегда пребывал в хорошем расположении духа и старался не показывать истинного своего состояния. Увидев недавно раненого вожака в непосредственной близости, люпус сначала не поверил собственным глазам, но, как следует сожмурив веки несколько раз и не потеряв из виду невероятно правдоподобную галлюцинацию, убедился, что разум его еще не обманывает, и, в два шага преодолев расстояние между ними, крепко обнял Деймора. - Мой друг, как я рад, что ты здесь, – прошептал Наур, боясь своим громким голосом спугнуть момент, но в следующее же мгновение чуть отстранился и заговорил привычно, – только как тебе удалось так быстро поправиться? - Эрима поколдовала, - улыбнулся альфа скептически ухмыляющемуся люпусу. - А говорила, что как минимум тридцать рассветов ты будешь лежать, не вставая. Вот старая… – Наур запнулся, подбирая правильное слово, а потом, оскалившись, выпустил, – ведьма. - Так ты не справедлив к ней. Хотя о тебе она не лучшего мнения. Я иногда удивляюсь, почему вы так невзлюбили друг другу. - Потому что она гадкая, самодовольная маленькая врушка, в отличие от меня, прекрасного и незаменимого, – Наур важно вздернул вверх подбородок и скрестил руки на груди, изображая свою очевидную прекрасность и незаменимость, которую все никак не могли оценить по достоинству. Вожак на это лишь распылался в искренней улыбке. Ему нравились такие внезапные перемены настроений друга: вот он серьезен и сосредоточен, но стоит лишь раз моргнуть, как от такого Наура не остается и следа, а перед взором предстает беззаботный и веселый люпус, умеющий из самой безвыходной ситуации вылепить нечто легкое и воодушевляющее. В трудные времена подобные качества не давали окончательно свихнуться под натиском нескончаемых проблем, решить которые порой не представлялось возможным, и Деймор, осознавая все это, сейчас страстно желал, чтобы друг почувствовал, что на самом деле именно Наур в очередной раз спасает вожака, а не он сам пытается избавить от напасти целый клан. Наур рассказывал альфе недавние сводки, и тот с удивлением обнаружил, что с момента его вынужденной спячки ни одного набега дикими совершено не было. Словно те тоже взяли вынужденную передышку, затаились. Такое поведение еще больше настораживало вожака, ведь когда тихо, рассуждал Деймор, становится непонятно, чего ожидать, а чего стоит опасаться. В случае же с открытыми нападениями на владения клана, все было ясно и прозрачно, без каких-либо скрытых мотивов. - Так что с тем пардом? – наконец спросил Деймор. - Даже не знаю, как объяснить, – Наур встал с мягкого бержера, в котором до этого удобно располагался, и стал медленно переходить с места на место, заламывая пальцы на руках, хлопая себя хвостом по бедру и явно волнуясь. – Понимаешь, когда мы затащили его в подвал Берга, ты уже потерял сознание, а тварь, понятно, не дышала. Высшие силы не дадут мне соврать, он отошел в Небытие, Деймор, как десятки наших павших собратьев, которых мы обращали в пепел. Если бы я знал… Мы все разошлись тогда по жилищам, а через рассвет я просто вспомнил, что кинжал твой остался у парда в боку, что его никто не вынул, уходя. Но ты же так его любишь, не правда ли? Поэтому я решил спуститься туда, чтобы вытащить клинок и потом передать тебе. К тому моменту было точно известно, что никто к парду не подходил, ведь ключ находился у хранителя, которому я от имени вожака наказал не отдавать его никому, помимо тебя или меня. Деймор, ты не представляешь… Я стоял там над ним, не подававшим признаков жизни, разглядывал его тело, а потом, как и собирался, вынул кинжал, и стал осматривать рану, нанесенную тобой. Немного погодя взгляд сам упал на шею в поисках пореза, что я оставил там – чуть ниже выступающего бугорка должна была быть длинная, рассекающая кожу линия, но её не было. Понимаешь? Не было. Я не мог сдвинуться с места, не мог поверить своим глазам, только это было так – ни одного следа от моего лезвия. Деймор, я не знал, что делать, а тебя рядом не было, поэтому первое, что пришло в голову, было исполнено незамедлительно, – Наур на какое-то время замолчал, обдумывая свои слова. - Продолжай, – равнодушно откликнулся альфа. - На него надели оковы и перетащили в твою темницу, Деймор. Ни один люпус после этого не видел парда, но совсем недавно, кажется, он вернулся из Небытия. Хранители его слышали… Деймор был на взводе. Не успел он очухаться после долгого сна, как первому альфе сообщили настолько «многообещающие» новости: пард жив. В это было невозможно поверить, ведь Деймор совершенно точно помнил момент, когда проткнул зверя под ребра, и даже само ощущение преодолевшего сопротивление плоти клинка, отдающееся сначала в рукоятке, а затем в ладони люпуса, и тихий режущий звук, который обычно возникает при разделывании съестных зверей, отложились в его идеальной памяти. Но еще труднее для вожака было признать свою беспомощность перед дикими, ведь, сколько бы клан не наносил им смертельных по всем меркам ударов, те все равно оставались жить. Будто все старания люпусов были для них лишь забавной игрой, веселым развлечением, скрашивающим суровые будни. И Деймор, впервые за всю свою жизнь, не мог с точность сказать, чего в данный момент он хочет больше: быть таким же зверем и воплотить в реальности вариант «порубить на куски» или же все равно быть зверем, только изменить немного план избавления от проблемы на «связать и скинуть с обрыва, заставив тварь мучиться, медленно умирая». Был, конечно, и третий выход, но он нравился вожаку меньше всего, потому что при таком раскладе следовало вернуть себе утерянное самообладание и начать методично разбираться в ситуации. Альфа с трудом уговорил самого себя не принимать решение сгоряча, ведь, в первую очередь, он был предводителем клана, примером стойкости и мудрости, а уже потом воином, в чьих жилах текла жажда мести, и это, несомненно, накладывало на все его действия определенный отпечаток. Он, минуя двух хранителей у входа, достиг родных покоев, когда Хадар уже медленно плыл высоко над головой. Стараясь придать своим действиям обыденный характер, альфа скинул с себя успевшую порядком поднадоесть накидку, избавился от запылившейся обуви и прошел вглубь жилища. Было приятно вновь оказаться в собственном доме. Проходя мимо одного из помещений, он остановил взгляд на манящей купальне округлой формы с высокими краями, в которой так приятно порой расслабиться, вдыхая пар, исходящий от горячей ароматной воды. Деймор, быстро прикрыв за собой дверь и потянув за выступающий в стене небольшой рычажок, заворожено наблюдал за стекавшей из широкой трубы мутной жидкостью, водой с примесью его любимых древесных масел, и думал, что ничего нет плохого в том, что он отложит в сторону дела и позволит себе чуть-чуть вольностей. Избавившись от скрывающей нижнюю часть тела одежды, вожак, перегнув торс через бортик, совсем не грациозно бухнулся в воду, уходя под нее с головой, разгоняя брызги вокруг и расплескивая часть содержимого купальни, а когда «буря» успокоилась, вынырнул, убирая прилипшие к лицу мокрые волосы, и удобно облокотился спиной о край. Так он просидел довольно долго. В голове впервые за прошедшее время не было ни единой мысли, чувства сводились лишь к тому, что было тепло, мокро и уютно, а запах его любимый, дурманящий, заставлял разум полностью отключаться. Деймор легко и бесцельно водил пальцами по воде, то погружая кисть, то полностью вынимая её, наблюдая, как собиравшиеся на кончиках когтей капли, падая вниз, растекались небольшими неровными кругами в разные стороны. Глупое, но увлекательное занятие. Его отвлек робкий стук и последовавший за ним голос одного из хранителей, который, заранее извинившись, просил Деймора отпустить со службы – никаких оснований дольше задерживаться во владениях вожака не было, ведь тот уже вернулся. Деймор, буквально насилу вытащенный из такого приятного забытья, сначала даже не понял, что от него хотят, но затем, окончательно сориентировавшись, обозначил свое согласие коротким хриплым «да». Тем более он не любил присутствия в своем доме посторонних, даже если это были хранители, даже если они отвечали за его же безопасность. Вожак не без оснований считал, что в случае чего сможет сам за себя постоять, не маленький, хотя последняя его встреча с диким свидетельствовала об обратном. Альфа на миг попытался представить, что было бы, не окажись Наур рядом. - Слабак, - вынес он себе вердикт и поморщился после того, как воображение услужливо подкинуло пару картинок, в которых пард легко разрывает люпуса на части, и никто не спешит к нему на помощь. Деймор инстинктивно провел пальцами по плечу там, где уже практически и следов не осталось от недавнего «происшествия», и решил, что хотя бы с другом и магом ему крайне повезло. Потом поднялся из купальни, вода в которой уже не казалась такой горячей, как раньше, и, ступив на пол, оставляя за собой мокрые следы, побрел за мягкими полотнами для обтирания. Ждать до рассвета не хотелось. Он просто знал, что не выдержит, что будет ворочаться без сна, и все равно рано или поздно любопытство победит осторожность. Деймор пригладил ладонью назад влажные волосы, с кончиков которых все также иногда стекали небольшие капли, холодя спину, надел первые попавшиеся легкие штаны и босиком направился по изученному маршруту. По дороге на глаза попался любимый клинок и, особо не размышляя, вожак взял и его с собой. Широких ступенек, ведших вниз и выложенных по спирали, были немного, и уже совсем скоро Деймор стоял перед высокой массивной дверью, отчего-то не торопясь войти внутрь. Наконец, набрав в грудь чуть больше, чем следовало, воздуха, он толкнул дверь рукой, и единственным, что он сумел выхватить из темноты, были светящиеся недобро яркие зеленые глаза.