Кладбище заблудших кораблей

Я и ещё сорок душ спецназа болтались уже второй месяц в открытом космосе. Боевой крейсер «Фемида» типа «Стрекоза» по сути не заслуживал громкого звания боевого корабля, но действительно смахивал на свою земную тёзку. Такая же вытянутая сопля с крылышками. И время на ней тянулось также, как пресловутая субстанция по стене. Если бы не размеренный режим дня: подъем в шесть корабельных часов утра, зарядка, построй, завтрак и так далее по расписанию – мы бы уже давно устроили бунт и смотались в какое-нибудь симпатичное место вроде Нового Таиланда. Наш отряд отправлялся на всеми забытую планетку в системе Сигмы Близнецов для поддержания общественного порядка. Это было официально зачитано перед вылетом вместе с напутствием, как важна наша миссия, и прочим пафосным бредом. А настоящая причина нашего вылета была прозаична и стара как мир. Планета, на которой мы должны были высадиться, хоть и была отсталой, но обладала приличными запасами родия. Пока с планеты исправно вылетали транспортники груженные металлом, Союз Внутренних Планет не особо интересовался тамошним общественным порядком и есть ли он там вообще, как таковой. Но некие бородатые и решительно настроенные коренные жители объявили, что они больше не хотят продавать редкоземельный материал по смешным ценам на Внутренние планеты, и захватили шахты. Ручеек поставок иссяк и восстановление общественного порядка стало важной задачей Союза. Второй месяц в космосе, запертые в этой жестянке. Сорок злых мужиков, которым не терпелось поразмять ноги и бластеры хоть где-нибудь. Я уже даже начал немного жалеть тех ребят, которые вздумали бунтовать. Мы же пройдёмся по ним стальным катком под песню „Highway to Hell“. Во имя Союза! Начало катастрофы началось сравнительно невинно. Я уже почти дочитал увлекательный роман, в котором киборги создали своё собственное общество и одинокий человек, попавший туда, пытается не выдать себя, когда раздался сигнал срочного сбора. Видимо наш неугомонный капитан снова развлекался. За спиной спецназовцы называли его Кривохером. На нашей шлюпке кочевала легенда, что капитан в молодости, как раз во время внеурочного сбора, свалился с койки со стояком. И теперь он мстил, частенько сгоняя нас даже во время часа отдыха. Скабрезная шутка и скорее всего – чушь, но кличка прикипела к бравому кэпу накрепко. Помянув командира, отнюдь не по имени, я быстро собрался и пошёл в сторону зала для сборов. За мной уже гулко стучали магнитные подошвы тяжелых армейских ботинок моих коллег. В точке сбора наш капитан объявил, что недавно с небольшой кислородной планеты поступил сигнал SOS. А так как мы пролетаем совсем рядом, то помочь потерпевшим - святая обязанность. Я радостно переглянулся со стоящим рядом Игорьком. За возможность наконец-то ступить на землю мы были сами готовы сделать из кого-нибудь потерпевших, а потом спасти их. - Планета CGH-13. Кислородная. Малоперспективная. Сигнал бедствия транслируется автоматическим маячком на общей частоте со стандартным интервалом. Типаж судна – неизвестен. Попыток связи – не было. – Командир расхаживал напротив нашего строя, говоря коротко и рублено. Клички – кличками, но капитана нашей ватаги я крепко уважал. – Всем занять места согласно купленным билетам. Заходим на посадку и проверим сектор. Пол под ногами едва уловимо дрогнул, а потом мелко завибрировал. Командир замолчал, недоуменно обернувшись к двум пилотам в рубке позади него. Вибрация нарастала, словно мы уже входили в атмосферу. Край планеты действительно занимал большую часть панорамного окна рубки. Но на фоне фиолетовой дымки – отсвета парных звёзд, происходило нечто странное. В космосе появилось северное сияние, неумолимо надвигающееся на нас. - Что за хрень? Кормакин, докладывайте! – рявкнул капитан. Второй пилот напряженно всматривался в приборы. Даже мне, простому спецназовцу, были видны красные переливы предупреждений системы. - Мощность двигателей возрастает! Сама по себе! - Что значит сама по себе? Докладывай толком! В этот момент корабль просел вниз. По крайней мере ощущение было, словно мы были не в открытом космосе на крейсере весом в три тысячи тонн, а на флаере, который попал в воздушную яму. Это было невозможным. Невероятным. Но тем не менее это происходило. Сполохи сияния на горизонте планеты усилились, выстреливая яркими молниями. И они приближались к нам. Слишком быстро приближались. - По капсулам! – командир гаркнул на нас, явно понимая, что это «ж-ж-ж» неспроста. Крейсер уже явно потряхивало. Внезапно включилось аварийное освещение и судя по всему отказали гравикомпенсаторы. Мы рванули вперёд. Если бы здесь были гражданские, то скорее всего, это бы напоминало квохчущий курятник. Но дураков и паникёров на крейсере не было. На выходе я коротко обернулся, глядя на двух пилотов и навигатора, а также сияние, которое уже распласталось по всему видимому из иллюминаторов космосу. Командир, красный от натуги, что-то орал. Но я ничего не слышал. В ушах поселился мерзкий, противный звон. Коротко вякнула и затихла аварийная сирена. Почему сирена затихла? Кто её отключил? Я побежал вслед за моими товарищами, но был вынужден практически сразу затормозить. В коридоре происходило столпотворение. Двери в каюты, где находились «капсулы» - прочные и легкие вместилища для людей, позволяющие с высокой вероятностью пережить сложные высадки и аварийные посадки – были заблокированы. Сквозь нарастающий звон в ушах я слышал обрывки мата и гулкие удары. Кто-то достал ломы, стараясь вскрыть двери вручную. Крейсер качнуло и повело в сторону. В космосе не существует веса, но есть масса. Чтобы встряхнуть наш крейсер нужно было что-то сверхъестественное. Мои ноги стали ватными, а желудок противно ухнул вниз. Мы снова провалились в сторону планеты, гравитация которой сейчас подтягивала нас, как паук муху. Крики моих сотоварищей продолжали звучать на фоне приглушенного звона металла об металл. Бесполезно. Искин загерметизировал двери. Стандартная процедура при серьезных повреждениях корабля. Людям предлагалось спасаться на катерах. Только мы не успеем. Потряхивание крейсера усилилось, и теперь наша несчастная посудина взбрыкивала. Если бы не тяжелые намагниченные ботинки, я и все остальные, летали вверх тормашками в воздухе. Только одна каюта осталась открытой. И то, лишь потому, что двери к ней не прилагалось. Наша «игровая» - уступка начальства мужчинам, которые вынуждены иногда месяцами зависать в неприятных местах. Кроме тира с лазерным ружьем, посередине комнаты был установлен симулятор полётов. Нечто напоминающее флаер на коротких козлиных ножках. Я побрёл к нему. Крики и скрежет утихли. Сам себе я казался медлительным и неповоротливым, словно брёл в тяжелом скафандре сквозь толщу воды. Шаг. И ещё. Крышка у псевдофлаера плотная и герметичная, для пущих звуковых эффектов. Это хорошо. Я неловко перевалился через низкую дверцу, хотя, обычно, забирался внутрь одним прыжком. Где-то за обшивкой корабля нарастал жуткий вой, словно космические демоны уже тащили нас в ад. Краем глаза я заметил, как меняется панорама в иллюминаторе. То голубоватая масса планеты закрывала весь обзор, то окно зияло безмолвной пустотой с немигающими точками звезд. Нас крутило, словно в гигантском сливе. Я не хотел умирать. Не так и не здесь, за чертову дюжину световых лет от любимой мною цивилизации. Когда я наконец сумел захлопнуть крышку и загерметизировать её вручную, свет окончательно погас. Единственной инфернальной подсветкой были белые искры и какие-то непонятные зеленоватые сполохи в иллюминаторе. В ушах больше не звенело, нет. Барабанные перепонки почти лопались от дикого визга. По ощущениям мои внутренние органы несколько раз поменялись местам и намотались на позвоночник. Я скрючился в своей игрушечной спасательной капсуле, надеясь, что будет не слишком больно. Я был прав. Когда моё угасающее сознание выключилось словно лампочка, больно действительно не было.