Женюсь на Богине.

Поганый мрак. Чтобы он сдох. В этом помещении без стен окон и дверей он был всюду. Резал глаза. Едким дымом наполнял лёгкие. Хотелось бежать, но налитые свинцом ноги пригвоздились к полу. Хотелось кричать, но голос исчез. Пальцы нервно щёлкали неисправный выключатель. «Давай же. Прошу. Зажигайся!» Но как назло ни малейшей крупицы света не тревожило густую темноту. Сколько времени уже так бездумно клацал по этой дурацкой кнопке? Сколько времени ждал, надеялся заметить средь кромешной черноты малюсенькую вспышечку. И ничего. Жестокое, убийственное — ничего. Пальцы всё менее настойчиво скользили по выключателю. В этом вакууме, где нет ни времени, ни пространства, мысли очищались. В расколотом сознании всё отчётливее пульсировало одно имя: «Нанами» Вспомнив о девушке, которая перевернула его мир, Акира более ожесточенно продолжал попытки добыть свет. И вскоре его труды были заслуженно вознаграждены. Где-то над головой засветилась люстра. Сначала тускло, едва заметно, а затем всё больше. И пока свет медленно теснил мрак, комнату заполнили странные, но знакомые голоса. Они доносились откуда-то сверху. Но оглядываясь по сторонам, Акира понимал, что находится здесь абсолютно один. — Будь я на вашем месте, тоже бы радовался. Я даже пожалел, что меня не огрела по башке та колонна. — Какой позор. Небесная нимфа нуждалась во мне, а я не мог защитить её. Только обременял всех. — Вашими устами глаголет истинна. Сбросьте пару килограммчиков, на будущее. Я чуть не родил, пока тащил вас на своём горбу. — Никто тебя и не просил. Хорошего мужчины должно быть много! — Ладно уж. Хорошо, что всё позади. Нанами-тян ещё не пришла в себя, но её состояние уже не опасно. Хоть это радует. За эти пару часов мы извелись. А всё этот засранец. Акира ощутил, как лоб обожгло. Больно. Коснулся рукой, но кожа гладкая, на ней ни царапины. — Есть разные существа в мире, но этот пакостник создан, чтоб отравлять всем жизнь. — Верно подмечено. Хуже того, даже замочить этого негодяя нельзя, чтоб не навредить моей хозяюшке. Так бы и задушил сволоча вместо того, чтоб еще ранки у височка обрабатывать. Акира присел на пол и, нахмурившись, стал напряженно думать откуда он всё это слышит. Не уж то спятил. Голоса почти в ушах звенят, а вокруг ни души. — Слушай, уж*, пока его слуги, чтоб их воронья мать проглотила, не пришли, давай подумаем, как помочь небесной нимфе? — Что значит помочь? И я не уж, а белый змей! Пора бы запомнить! — Ну я даже не знаю, как сказать, — всё стихло на пару секунд. — Я подумал, если сбрить демону брови, то небесная нимфа его разлюбит. Он уже не будет красивым мужчиной. «Что за хрень?» — подумал Акира, вскочив на ноги и отчаянно прислонившись ладошками к стене. Может это через неё доносится этот дурацкий диалог. — Тц-тц-тц,  — кто-то нравоучительно поцокал. — Джиро-сама, вы уважаемый ёкай, вождь деревни тэнгу, один из лучших воинов нашей современности, и предлагаете подобные вещи. «Змей может и туп, но порой башка у него варит.» — подумал Акира. — Будь я на вашем месте, я бы не ограничился одними сбритыми бровями. Я еще ресницы ему подстригу и голову наголо обрею. Будет блестеть как школьный глобус дорогой Нанами. «Чё?! Какого хрена?! Ну идите сюда, гады. Только суньтесь и я вам отстригу кое-что повесомее волос! Придурки!» — Но что мы скажем его слугам и небесной нимфе? Они ведь заметят. — Этот идиот, к счастью, истратил почти всю магию. Скажем, что это такой побочный эффект. Мол, иммунитет ослаб. Человеческое тело не выдержало перегрузки и волосы опали. — А ты находчив, — сказал вождь, громко рассмеявшись. — Учту ваш комплимент, но время поджимает. Я займусь ресницами этого уродца, тут ножницы где-то лежали, а для вас поищу бритву. — Не нужно, гадёныш. Мой клинок заточен лучше всяких человеческих изобретений. Две секунды, и эта густая шевелюра осыплется на пол, как листва с осенних деревьев. «Что за чёрт! Где я? Где эти сволочи? Блин, что происходит?» — в панике думал Акира, пытаясь разглядеть что-то похожее на дверь. Мидзуки был близок к исполнению своей мечты. Напакостить худшему врагу, да ещё и отвадить от него хозяйку — лучшая месть. Он уже присел на кровать около бессознательного тела, пока Джиро проверял заточенность клинка, поднёс ножницы к густым ресницам. — Кирихито! И как обычно счастье просочилось сквозь пальцы. Удача явно на стороне этого исчадья ада. *** Тело было слабым, когда Нанами очнулась в уютной кровати. Томоэ крепко держал за руку и передавал своё тепло. Он встревожено задавал множество вопросов, но Нанами не ответила ни на один. Как в замедленной плёнке прокручивала всё произошедшее. Мысленно держала руку на груди демона и ощущала, как тёмное сердце внутри не бьется. Не помня себя от боли, что разъедала тонкие вены, Нанами бросилась к двери. Упала на пол, и Томоэ, перекошенный от ужаса, на руках донёс её до кровати. Она кричала и выдёргивалась. Рыдала так, что слышал весь мир ёкаев. И только когда Томоэ заключил её лицо в ладони, произнес, что Акира жив и что ему ничего не грозит, она успокоилась. На этом хорошие новости закончились, и лис перешёл сразу к плохим. Момент был не подходящим, но медлить было куда опаснее. Так Нанами узнала причину, по которой ей довелось испытать весь этот ужас. В общих чертах конечно. С трудом переварив шокирующие новости, богиня собрала последние силы и помчалась к демону. Ворвалась в комнату без стука, как тайфун, и наткнулась на полный дурдом. Мидзуки нависал над Акирой с ножницами, пока Джиро замер с кинжалом у его изголовья. — Что вы делаете? — ошеломленно спросила Нанами, замерев на пороге. — Мы… — Мидзуки заметил, как его голос стал писклявым. Откинул ножницы на пол и почему-то решил целесообразным продемонстрировать ладони. — Небесная нимфа мы… — Джиро отошёл от Акиры и спрятал нож за пояс. — Понимаешь, у этого недостойного была небольшая щетина. Поскольку сам он не может побриться мы, с уважаемым гаденышем, решили сделать доброе дело. Ни гоже мужчине ходить неопрятным. Мидзуки косо посмотрел на вождя, понимая какую ересь он несёт. Но Нанами пропустила мимо ушей пустые оправдания. Её взгляд был прикован к ослабшему телу, которое покоилось на мягкой кровати под лёгким одеялом. Глаза, в которых сосредоточен весь её мир, по-прежнему закрыты. И в сердце вонзается тысяча расколотых лезвий от мысли, что они больше не распахнуться. — Кирихито! — бежит к нему, небрежно спихнув растерянного змея с кровати. Здесь, рядом с ним, её место. Ладонь жадно хватает неподвижную руку. Холодная. И холод этот морозит девичью душу. — Кирихито, прошу тебя, открой глаза, — слёзно молит всех богов, об этом. Пусть только посмотрит на неё, скажет очередную колкость, или медовым тоном произнесет своё коронное: «девушка с шарфом». — Акира, — может так он вернётся к ней. — Посмотри на меня, — и машинально смахивает непослушную чёлку с прекрасного, но бледного лица. — Пожалуйста, посмотри на меня. Кирихито, пожалуйста! Потолок в странной комнате, стал рушиться. Осыпался деревянной стружкой. Акира пытался укрываться от крупных булыжников, но выходило скверно. Боль чувствовалась острее. Свет был ослепительно ярок. И наконец, он смог выбраться из ниоткуда. Открыл слипшиеся веки и увидел её красное, запачканное слезами личико. Нанами умолкла. Перестала дышать. Крепче сжала его ледяную руку и сглотнула панику, смешанную с немым счастьем. Акира смотрит на неё. Немного растерянный, немного опрокинутый, но ведь смотрит. — Кирихито, — утёрла рукавом слёзы, тщетно надеясь, что он их не заметил. — Ты очнулся? — Ты так орёшь, что мёртвый поднимется, — слабо выдавил он. В комнате стало тихо. Тэнгу и змей стояли, прислонившись к тумбочке, и молча наблюдали за этими двумя. Занимались настоящим самобичеванием. Разрезали себе душу, зашивали, а затем всё по новой, на том же месте, чтобы побольнее. Поганая слабость хрупкой человеческой оболочки раздражала. Но в этот раз Акира злился меньше на свою беспомощность, ведь рядом была она. Сейчас эта глупышка не думала ни о ком, кроме него. Смотрела только на него. Волновалась лишь за него. Улыбалась лишь ему. Была только с ним: и душевно и физически. Ради такого можно немного побыть раздавленным. Для полного счастья не хватало, чтобы Нанами вычеркнула из памяти всех и заполнила себя лишь им одним. Высшее проявление эгоизма, но таковы были запросы капризного Кровавого Короля. — Ты голоден? — гладит тыльную сторону его ладони и смущается взглянуть в багровый омут. А ведь так хотела окунуться в него снова. — Не особо, — еда подождёт, пока тепло её тела обжигает руку. Акира сделал попытку приподняться, и Нанами тут же заботливо вмешалась. Поправила подушечки, чтобы было удобнее. Придержала аккуратно за плечи, чтобы не двигался резко. — Как любезно, однако я ещё в состоянии о себе позаботиться, — старые привычки всё делать самому дают о себе знать. Этого у Акиры не отнять, даже если он едва дышит. — Мне не в тягость, Кирихито, — мягко сказала богиня. Захотелось снова взять его руку, но удержалась. Не знала, хочет ли этого он. — Томоэ сказал, что ты истратил почти всю магию и чудом остался жив. — Он нагнетает. Такими пустяками меня не убить, — скорее преуменьшает, судя по тому, что говорить ещё больно. А по костям будто бульдозером прошлись. — Может, хватит уже выделываться? Лично мне плевать, что ты одной ногой преставился перед Идзанами, но ты чуть не утащил за собой мою дорогую Нанами-тян, — Мидзуки недовольно скрестил руки на груди. Акира переключил внимание на вождя, чьё лицо напоминало обработанный кирпич, и на змея, который бесил своими белёсыми бровями. Бровями? — Ну-ка посмотри на меня, — Акира схватил Нанами за плечи, заставил сосредоточиться на своём лице. — Ничего не видишь? По коже побежали мурашки от того насколько руки Акиры были холодными, но Нанами не совсем поняла его странный вопрос. — Вижу, — пробормотала она сконфуженно. — Что? Что ты видишь? — кажется, его голос звучал тревожно. — Глаза у тебя, — она хотела сказать "красивые", но удержалась в последний момент, чтобы не ранить друзей, — более живые. Тебе лучше? — Да нет же, дура, — разозлился демон. — Смотри внимательнее. — Но ничего ведь нет, — удивленно сказала девушка. — Да внимательнее смотри! — вспылив, крепче сжал её хрупкие плечи. — Отстань от Нанами! — змей кинулся на помощь к хозяйке. Пихнул Акиру в плечо, и тот, крепко стиснув зубы, зажмурился. Как же больно. И правда прилично потрепало. Но даже в таком полуживом состоянии он придумал, чем надрать зад поганому гаду. — Мидзуки, прекрати! — Нанами оттолкнула хранителя с такой силой, что тот, пошатнувшись, отлетел к Джиро. — Ты сделал ему больно! Зачем ты вмешался?! Он же ничего плохого не сделал! Кирихито нельзя сейчас трогать! А если ты ему навредил?! Вдруг ему станет хуже?! — накуксила губки, еле удерживала горючие слёзы. — На… Нанами-тян, я… Змей оторопел. Глянул на широко раскрытые глаза Акиры, будто ждал, что тот оправдает его. Но он был потерян не меньше, а значит про амнистию можно забыть. Акира только собирался огреть змея по башке настольной лампой, как ситуация кардинально изменилась. Сладкая месть уже ожидала своего звёздного часа. И хоть придётся упасть слишком низко, но эти перепуганные, наполненные крайним отчаяньем глаза, стоили того. Акира не оправдает змея, он подпишет ему приговор. — Чёрт… — лёг на кровать и беззащитным котёнком свернулся в калачик. — Больно. Вот и отправил Мидзуки в нокаут. Хуже. Прямиком в ад. — Ки… Кирихито? — Нанами ощутила, как сердце потерялось где-то в пятках. Руки дрожат. Губы немеют. И нужно оставаться в форме, чтобы ему помочь. Но чем? Как избавить его от боли, которую причинил… — Мидзуки, — она устремила на хранителя полный разочарования и злости взгляд. Это его вина. Это он причинил ему боль и ей тоже — Выйди из комнаты. Будет лучше, если ты отправишься в храм. Здесь тебе нечего делать. Бедняга чуть не отдал душу богам. Она зла на него. Смотрит, как на лютого врага. От былого тепла ни осталось даже искры. — Нанами-тян, прости. Я вовсе не хотел… — мямлил он, проклиная своё рвение защитить её на чём свет стоит. — Просто выйди, — повторила богиня, не глядя в его сторону. Усевшись около Акиры, она заботливо, скрывая внутреннюю горечь, поправила одеяло. — Кикуити скоро принесёт лекарства. Потерпи немножко, хорошо? Состроив страдальческую гримасу, Акира едва кивнул в знак согласия. А Нанами отвернулась в сторону. Сжала веки и прикрыла рукой рот. Заткнула свои несвоевременные всхлипы. Это ему точно не поможет. Джиро переметнулся с ноги на ногу, ощутив обступившую со всех сторон неловкость и тревогу за небесную нимфу. Сердце ворона обливалось кровью, когда видел её такой подавленной. Да и гадёныша было жалко. Он понимал, что Мидзуки хотел её защитить, но только всем хуже сделал. Себе в первую очередь. — Гадёныш, ты впал в немилость небесной нимфы, — шепнул он. Мидзуки это понял и без оглашений. Растерянно посмотрел на Акиру и заметил, как тот, подняв на него голову, издевательски улыбнулся. Что это? Ему рвут душу в клочья. А всё потому что эта сволочь вздумал поглумиться. — Ублюдок, — шепнули губы змея едва уловимо. Мозг ещё не до конца поверил, что существуют настолько бездушные твари — Ублюдок! — крикнул, срывая голос, прежде чем, окончательно потеряв голову, кинуться на Акиру с кулаками. Нанами в ужасе закрыла его собой, а Джиро скрутил Мидзуки раньше, чем тот успел сделать шаг. С воплями и криками могучий тэнгу вынес беднягу из комнаты. Как же унизительно прятаться за женской юбкой. Акира впервые играл настолько низко, что сам готов был на себя плюнуть. Вот только никакое, даже самое изощренное наказание, не причинило бы гадёнышу больше мучений, чем разочарование в глазах любимой девушки. И что такое физическая боль, в сравнении с болью душевной? Ради такой искусной мести можно разок и поступиться своими принципами. *** — Тебе уже лучше? — спросила Нанами, поглаживая его мягкие волосы. — Гораздо, — ответил Акира, растворяясь в её ласке и удовлетворённый страданиями змея. — Кирихито, может, поешь? Тебе нужно набираться сил. — Угу, — по-детски пробормотал он. — А может, ты приляжешь? Знаешь, под одеялом тепло. — Нет, — сразу осадила его похотливые планы Нанами. — К тому же, — она перестала скользить по шёлковым волосам, сложила руки на коленках и грустно уставилась в пол, — Нам надо поговорить. Акира приподнялся на кровати и, нахмурившись, взглянул на богиню. За долгую жизнь он успел узнать, что фраза «нам надо поговорить» не сулит ничего хорошего. — Ну говори, — как-то сердито произнёс он. — За время, пока я был в отключке, ветерок поменялся? — Ась? — Нанами не поняла смысл вопроса, но решила сразу перейти к делу, проигнорировав его взвинченность. — Кирихито, у нас проблемы. Понимаешь, Микаге и Оокунинуши-сама… Томоэ сказал, они в чём-то подозревают тебя, — она набрала в лёгкие больше воздуха, чтобы объявить то, что должна. — Поэтому приказали убить тебя. А так как наши жизни связаны, и они знают про наши отношения… Убить и её, если так можно избавиться от Кровавого Короля. Акира понял, не дурак. Подобные догадки вертелись в его голове еще в отеле, после первого нападения. — Ясно, — пробормотал он задумчиво. Молча демон прикидывал, во что обойдётся столь несвоевременное раскрытие его планов. Утратил бдительность. Совершил ошибку. И знал же где. Всему виной непростительные, невозможные отношения. Погряз в них, как в болоте, отсюда и брешь в делах первой важности. Нанами тоже корила себя за слабость. Любовь к Акире одно из худших преступлений. Это чувство оттолкнуло тех, кто был дорог. Тех, кому она была дорога. Причинило боль. А ведь боги так верили в неё. Рисковали всем миром ради того, чтобы спасти её от гибели. Предательница — заслуженное определение. Винить или осуждать Микаге и Оокунинуши за их решение не поворачивался язык. Ведь это заслуженная расплата за предательство. И Нанами готова платить. Но не готова, чтобы платил он. — Что будем делать? — спросила она бесцветным голосом. — Как на счёт заняться сексом? — Кирихито, мне не до шуток! — гордо поднявшись с кровати, богиня отошла к тумбочке. Будто бы Акира собирался на неё напасть. — Сейчас самое время быть серьёзным. Мы не нашли способ избавиться от клейма, а в добавок на нас объявили охоту, как на зверей. Лично мне совсем не весело. Знал бы ты, как я себя чувствую. — Девушка с шарфом, перестань нагружать свою головку тем, что тебя не касается. Я со всем разберусь. — Не касается? — чувственные губки растянулись в осуждающей ухмылке. — Акира, ты хоть понимаешь, что несёшь? Нас хотят убить! Как ты можешь быть таким спокойным? Нам нужно бежать отсюда и как можно дальше. К тому же найти способ избавления от проклятья теперь сложнее. Стоит высунуться и нас… — Заглохни. Утомила, — Акира откинул одеяло и подошёл к зеркалу. Внимательно уставился на рану у виска. Коснулся пальцами. — Никуда мы не побежим. Это мой замок. Это мой мир. И я думал, ты поняла, что никому отдавать своё добро я не собираюсь. — Кирихито, что толку от этого замка, если ты чуть не погиб? — про себя упоминать не стала. — Почему Микаге-сама и Оокунинуши-сама разозлились на тебя? Что ты сделал? Я спрашивала у Томоэ, но он мне не сказал. — Ничего я не сделал. Просто вернул то, что принадлежало мне. — Кирихито, — Нанами подошла ближе, пока он усердно стирал остатки запёкшейся крови с лица. — Верни им это. Уверенна, если ты отдашь то, что забрал, Оокунинуши-сама оставит нас в покое. — А кто тебе сказал, что мне нужен покой? — Акира обернулся к ней, не трудясь застёгивать распахнутую рубашку. — Если бы я его искал, то никогда не стал бы тем, кто я есть. Мне плевать на покой. Мне нужно то, что у меня отняли. Иначе зачем я пошёл на такие жертвы, чтоб вернуть свою силу? — намёк на их женитьбу. — Толку от неё, если я буду попивать кофе в креслице и читать потрепанную книжонку. Нанами почувствовала, как в груди все внутренности перемешались. Одержимый блеск в багровых глазах пугал. Она совсем забыла, кто он. Слишком сильно окунулась в чувства, которые и потопили. — Я думала, ты был таким из-за одиночества, — пробормотала растерянно. — Но ведь теперь у тебя есть я, — а он молчит. И ей ничего не остаётся, как прикрыв веки, выпустить себя наружу. — Я люблю тебя, Акира, — и воздух кончился в лёгких. — Люблю настолько нереально, что мне страшно. Я всегда боялась признать это. Боялась сказать об этом тебе. Потому, что знаю, как это неправильно. Но вот я раскрылась . И если твои чувства хоть немного схожи с моими, то прошу, оставь это всё. Отдай Оокунинуши-сама, что ему нужно. Тогда, сидя в кресле и попивая кофе, ты будешь одной рукой обнимать мои плечи. И потрепанную книжонку тебе буду читать я. За мимолетно пролетевшие века Акира не слышал более прекрасного признания. Оно было простеньким, но сочилось искренними, чистыми, как горный хрусталь, чувствами. Они, как цунами, заполняли собой Вселенские просторы. Слишком много. Слишком сильно. Слишком честно. Всего слишком… И всё же, как бы не было велико искушение, сдаться он не мог. Слишком много поставлено на карту. — Прости, Нанами, — надеялся, что звук её имени смягчит шрам, который он небрежно оставит на обнаженной душе. — Мне этого мало. Я буду обнимать тебя за плечи, сидя на троне. А ты будешь не простой человеческой девчонкой, а моей королевой. Она грустно улыбнулась, понимая, что потерпела поражение. Её любовь никогда не станет для него чем-то ценным. И Акира никогда не будет любить её больше собственных амбиций. Гори огнём проклятое тщеславие. — Это ты прости меня, Кирихито, — и поспешно убрала взгляд. Незаметно попыталась утереть предательскую, соленную каплю. С ним всё время приходиться плакать. — Мне это не нужно. — Зато это нужно мне — эгоистично заявил Акира. — Ты знала, на что шла. Знала. Но разве хотела? — На этом мои шаги и остановятся, — Нанами подошла к двери. Схватила за ручку и замерла, спиной ощущая его взгляд. — Давай всё прекратим. Я не хочу того, что предлагаешь ты. Я не приму это. — Слишком поздно — отчеканил Акира, не пытаясь её остановить. — Я предупреждал тебя. Я давал возможность выбора, и ты его сделала. Тебе осталось лишь смириться с тем, что я такой, какой есть. И ты, девушка с шарфом, будешь везде за мной следовать. — Ошибаешься, Акира, — где же бродила раньше нынешняя уверенность? — Я не буду отказываться от своего мира и от дорогих людей ради человека, который не готов отказываться ни от чего ради меня. Как я и сказала, мне надоело постоянно отдавать и ничего не получать взамен. — Так прямо ничего? — дерзко, надменным тоном. Как же эту черту Нанами в нём ненавидела. Непрошибаемую самоуверенность и высокомерие. — Я выражусь твоим языком, Акира, — Нанами развернулась, взмахнув растрепанным хвостиком. — Член есть не только у тебя, а у половины населения земного шара, — сама удивилась, как язык повернулся сказать подобное. Наверно, повзрослела, но щёки-то горят. — Вот только физическая близость - ничто, если нет близости душевной. — Демоны преисподней, я сейчас расплачусь от столь возвышенных идеалов, — решил отшутиться за неимением слов. — С тобой бесполезно разговаривать, — разочарованно сказала богиня. — Я ухожу. Нанами открыла дверь, но не смогла закрыть её за собой, когда услышала очередной неоспоримый приказ. — До кухни и обратно. И позови, Кикуити. — Акира, я ухожу! — крикнула, стоя перед порогом его комнаты. Смотрит в его спокойные, загадочные глаза. Этот эгоист совсем её не слышит. Кричишь, разрывая глотку, а до него ничего не доходит. Ухожу… Он понимает прекрасно, что значат её слова. Хочет согласиться с этим. Сказать равнодушное: «иди». Ведь без неё было бы легче. Не пришлось бы сходить с ума и перегрызать зубами натянутые до предела нервы. С ним она редко улыбается, зато плачет часто. И Акира внутренне самоуничтожается, понимая, насколько с ним она несчастна. Горит в адском пламени, ведь несчастен с ней сам. Всё бы отдал, чтобы вырвать девчонку из сердца. Не пожалел бы даже своей силы. А Нанами такая же, как и он. Их чувства приносят боль и проблемы всем вокруг. Им в первую очередь. «Пусть уходит. Отпусти… Давай же, жалкий слюнтяй. Пусть идёт» «Уходи. Ну же… Хватит смотреть на него так… Хватит… Ты же должна.» Оба наступают себе на горло, но всё как обычно летит ко всем чертям. Крепко же их затянуло. Отношения, в которых нет света, у которых нет будущего, против которых весь мир. Они истощают. Высасывают жизненные силы. Приносят лишь сладкую, но жгучую боль. Акира ненавидит себя за то, что испытывает к ней. Нанами убивается чувством вины за то, что испытывает к нему. Оба злы на себя за слабость. Эти чувства не разрубить. Не оборвать. Не задушить в корне. Выхода нет. Этот круг давно замкнулся. Всё что остаётся - это истекать кровью, мучиться, и всё равно жадно сжимать друг друга в объятьях. Не отдавать никому. Не отказываться. Потому, что не могут. И не отводя от неё глаз, наполненных странной горечью, Акира озвучивает их общее проклятье вслух. — Хватит уже. Ты не можешь уйти, девушка с шарфом. Так же как и я не могу тебя отпустить. Нанами молчит, понимая, что он прочёл её как раскрытую книгу. Сказать, что уходит легко, вот только сделать — невозможно. *** — Мидзуки, хватит уже нюни распускать,  — недовольно сказал Курама. — На вот, — Томоэ любезно протянул ему рюмку. — Выпей. — Ещё никогда Нанами-тян не смотрела на меня с такой обидой, — продолжал убиваться змей, вцепившись в лекарство от душевной хандры. — Акира и правда чуть дух не испустил, — Томоэ отряхнул пепел с запачканной юкаты и присел в кресло. — Не удивительно, что она волнуется. Вред причиненный ему, может и на ней сказаться. — Была бы только в этом причина… — подлил масла в огонь Джиро. — Брат, помолчи, — Курама и вспоминать не хотел о чувствах Нанами. Становилось тошно, а ведь только отошёл. — Нанами-тян велела мне уходить в храм, — простонал Мидзуки, заливая горечь алкоголем. — С этим придётся повременить, — напомнил Томоэ. — У нас есть дела поважнее. Замок Акиры уже атаковали, а значит вопрос времени, когда сюда нагрянут снова. Тут небезопасно, и нам надо подумать, куда спрятать Нанами, — про сволоча который всех бесил, не стал упоминать, — А в добавок ко всему, нужно найти этот чёртов способ избавить Нанами от проклятья. — Ты забыл про божественный контракт, лисёныш, — напомнил Курама. — Она обещала отдать свою жизнь ему. — Значит нужно сделать так, чтобы Акира нарушил его первым, но только после того, как избавим Нанами от клейма. Времени мало. Я не допущу, чтобы с ней что-то случилось, — глаза Томоэ сверкнули одержимым блеском. Он серьезно настроен и ни перед чем не остановится. — В таком случае я к брату Сиро, — сказал Курама. — У него есть древние книги, да и сам он, как ходячая энциклопедия. — А я нанесу визит прохвостке Исохимэ. Пороюсь в её богатом арсенале, может и сыщется какая-то гадость. — Хорошо, — Томоэ поднялся с кресла. — Тогда я останусь с Нанами и позабочусь о её безопасности. Все посмотрели на притихшего тэнгу. Вид вождя был задумчив, серьёзен и сосредоточен. — Джиро-сама, а вы что будете делать? — спросил Мидзуки — Останетесь с Томоэ? — Я… — растерянно пробормотал он, поглядев на всех. — Я всё же постараюсь сбрить демону брови, когда он уснёт. Небесная нимфа сразу его разлюбит. Я чувствую. — Что за хрень? — скривившись в лице, спросил Томоэ. — Слышали бы этот бред наши братья, — ошеломленно пробормотал Курама. — Ты ему саке, не наливал? — Твой брат дуреет не от алкоголя. Он уродился таким, — парировал лис. Но шок этих двоих достиг своего пика, когда Мидзуки вместо того, чтоб поддержать их, подошёл и вручил вождю ножницы. — Реснички тоже подрежьте. Чтобы наверняка. «Два дебила - это сила» — подумал Томоэ, потерев переносицу. От таких помощников жди только дополнительных проблем. *** Наглости не занимать. И как только посмели? Ворвались в его дом. Разрушили его комнату. Перебили его ёкаев. Пытались убить её. Акира был в ярости. Скрывать своё возвращение уже нет смысла. К счастью, силы на его стороне. Удача тоже будет. Боги, что пошли против него, скоро узнают вкус мести Кровавого Короля. Все миры склонятся перед одним правителем. И те, которые пойдут против,  погибнут. Время пришло. — Господин, — хором проговорили Кикуити и Ятори, поклонившись. — Ваше Величество, — Сеичи упал на колени и лбом чуть не упёрся в пол, — Простите за мою оплошность. Прошу наказать, поскольку я не достоин быть вашим слугой и возглавлять вашу армию. Акира присел на корточки около преданного ёкая. Видел, как тот весь извёлся от чувства вины. Похлопал его по плечу, от чего слуга поднял удивлённые глаза. — Вставай, Сеичи. Достоин ты или нет, решать мне. Акира умел ценить преданных союзников особенно в столь напряженное время. К тому же советы этого ёкая всегда были полезными. Он умел командовать. Умел воевать. А главное, он никогда не пойдёт против него. Умрёт за то, чтобы спасти своего короля. Такие отчаянно преданные слуги на вес золота. — Ваше Величество… Акира готов был поклясться, что видел, как в глазах слуги блеснули слёзы. А он поспешно склонил голову перед своим господином. — Благодарю, — проговорил слуга надрывно. — Кирихито-доно, — Кикуити решил поделиться делом первой важности. — Я принёс необходимые лекарства. А ещё лесные демоны добыли для вас персиковый эликсир для восстановления. — А я занялся замком, хозяин, — похвастался Ятори, улыбнувшись в своей фирменной манере. — Магический барьер над замком настолько прочен, что даже если все боги разом нагрянут, они не смогут его проломить. В северном крыле и в вашей комнате активно идут работы по строительству. К концу недели всё будет восстановлено. — Ваше Величество, в связи с возникшей ситуацией, я предупредил богов, которые вам служат. Госпожа Аматэрасу, будет через пару часов. Остальные доберутся сюда завтра. — Отличная работа, — Акира улыбнулся. Невольно загордился тем, каких идеальных слуг воспитал. Никто не может такими похвастать. — Что с уродами, которые напали на мой замок? — Это солдаты Оокунинуши-сама, Ваше Величество. Многие погибли от вашего пламени. — А тем, кому не посчастливилось умереть, я снёс головы собственноручно — как обычно выделился Ятори. — Простите, что запачкал ваши владению кровью этих ничтожеств, Кирихито-доно. Слуги уже всё почистили. — В плен мы никого не брали. Решили не заполнять темницы, — пояснил Кикуити. — Правильное решение. Крыс в подземельях и без того хватает, — равнодушно сказал демон. Акира присел на край стола и оглядел слуг. — Я решил, что пришло время открыто заявить о моём возвращении. Вы этим и займётесь. А главное, вы мне притащите этих двух ублюдков, что осмелились охотиться на меня в собственном замке. Мне нужны Микаге и Оокунинуши. Живыми. Армии богов, которые мне служат, объединятся. К тому же милые скелеты преисподней не оставят им никаких шансов на победу. Мы захватим Изумо. Храмы богов, которые не захотят признать меня в качестве правителя, будут разрушены. Одним словом, громите любого ублюдка, который не захочет мне подчиниться. — Как прикажите, Ваше Величество. — Господин, новости просто отличные! — засветился от радости Ятори. Надоело быть прачкой и кухаркой. Пришло время заняться своим истинным призванием. — На этом всё, — объявил Акира. — Можете убираться, останется только Кикуити. Слуги покосились на побледневшего шикигами и поспешили удалиться. Акира присел в кресло и стал пальцами выстукивать надоедливый ритм. От этого бедняга занервничал ещё больше, но не решался нарушить тишину раньше хозяина. — Ты знаешь о проклятье, верно? — спросил Акира, оперев голову на руку. — В общих чертах, господин. — В день, когда её прокляли, один из нас должен умереть. Таково желание Ямато. Лицо шикигами вытянулось. — Только я не собираюсь играть по сценарию, который написал этот ублюдок, — Акира поднялся с кресла и подошёл к Кикуити. — Ты должен поискать решение этой проблемы. Нужно избавить богиню от клейма на плече. — Кирихито-доно, — шикигами виновато уставился в пол, заранее зная, что хозяину не понравятся его слова. — Вы лучше меня знаете, что невозможно отменить проклятье падшего бога. — Знаю, — но когда подобный пустяк его останавливал? — Зато можно остановить его действие. Найди лучших заклинателей, которые владеют гипнозом. Нанами должна поверить в то, что она не проклята. Возможно, это и есть единственный шанс на спасение. Пока Акира будет бегать с её друзьями за очередными бесполезными вещами, вроде настойки и вонючей мази, шикигами найдёт того, кто решит их проблему. *** Март месяц летел с бешенной скоростью. Впервые наступление весны ни капли не радовало. Напротив. Каждый проходящий день отпечатывался дополнительной порцией паники в сознании Нанами. Нервные срывы стали частыми гостями. Друзья помогали и поддерживали её как могли. Томоэ и вовсе забыл про сон. Днями и ночам рылся в книгах, бегал к ведьмам, падшим богам, ко всем, кого считал способным помочь. Он немного успокоился, узнав о том, что контракт, который Нанами заключила с Акирой, не настоящий. Так же проблем стало меньше, потому что солдаты бога созерцания больше не тревожили. Всё как-то странно утихло. Возможно от того, что замок Акиры был отлично защищён. Возможно от того, что он был не в курсе того, что боги заняты совсем другими проблемами. После того дня, Томоэ ни разу не навестил и не связался с ними. Ему хватило и того, что именно по его вине Нанами попала под удар. Если бы он только был умнее и не послал дурацкую весточку. Может, ещё и чувство вины заставляло искать спасение для Нанами упорней. Той же самой работой был занят и Мидзуки. После того, как Нанами извинилась перед ним за грубость, после того, как она почти два часа прорыдала на его плече, он стал одержим идеей спасти её. Летал из одного конца Японии в другой, выискивая хоть малейший шанс на решение проблемы. Тэнгу тоже лишились покоя. Подняли на уши всю деревню. Сиро старательно мастерил разные зелья и пробовал их на небесной нимфе в надежде, что они избавят её от клейма. И всё впустую. Пока время беспощадно текло впёред, отражаясь ужасом в душе девушки и её дорогих друзей, Акира оставался спокоен. Кикуити искал заклинателей. Многие пробовали помочь Нанами гипнозом. И конечно же без толку. Чёртово проклятье ничему не поддавалось. Но Акира не видел смысла убиваться. Даже теперь, когда сидя в одной из гостиных своего замка, смотрел на часы, которые отображали дату: второе апреля, полдень. Очередной заклинатель посещал ещё в шесть утра и ушёл с поражением, как и все остальные. Очередное зелье, искусно приготовленное братом Сиро, отправилось в мусор, не принеся никаких результатов, кроме раздражения кожи. Очередная штука Исохимэ, проглоченная богиней Земли не возымела никакого эффекта, кроме рвотного. Одним словом, все старания в огонь. — У кого-то ещё есть идеи? — спросил Мидзуки, с опаской поглядывая на демона. Хранители и тэнгу были в курсе, что сегодня тот день, когда один из них может убить другого. И никто не хотел, чтобы выжившим был Акира. — Нужно хорошо подумать — пробубнил Томоэ, сидя на маленьком диванчике с опущенной головой. — Может, брат Сиро приготовит, наконец… — Джиро-сама, ваш брат весь месяц мазал мою хозяйкой всякой гадостью. И толку никакого. Нужен другой план, — Мидзуки сказал это, заранее сознавая, что другого плана нет. Никакого плана нет. И это сводило с ума. Хоть бейся головой об стену от тупой безысходности. Томоэ так вообще внутренне выл. — Спасибо вам всем, — голос Нанами был мрачнее осеннего дня. — Вы очень помогли мне. Я благодарна вам за всё. Всем вам, — она подняла пустой взгляд, а он бездушнее ледяного стекла. — Томоэ, — хранитель поднял на неё голову и серебряные волосы упали на плечи. — Можешь приготовить мне что-то вкусное? Пусть Мидзуки поможет тебе. А Джиро-сама и Курама, составят вам компанию. — На голодную ты не смахиваешь, — подал голос Акира, стоя у окна и любуясь багровым небом в мире ёкаев. — Терпеть не могу эту сволочь, но полностью согласен, — сказал Мидзуки, нахмурившись. — Что ты задумала, Нанами-тян? — А то не ясно, — с панической ухмылкой сказал Курама. — Момодзоно, если ты умрёшь от руки этого ублюдка, если ты не будешь бороться за жизнь, я сам придушу тебя! — крикнул и закрыл лицо ладонью. Сел у стенки. Отдышался. Только теперь все заметили, что звезда мегамасштабов находится на гране срыва. — Время вышло, — надрывно сказала Нанами, сглотнув свой страх перед смертью. — Кирихито, должен жить. Я так хочу. — Прекрати! — крикнул Томоэ, подскочив с дивана. С серебристых волос катились капельки пота от нереального напряжения. Его руки дрожали, как и всё тело. — Мне плевать на твои желания, Нанами. Я не дам тебе умереть. Поняла? — грозно произнёс он.— Клянусь я на всё пойду. Даже если придётся заставить тебя его убить. — Вот именно, — вмешался Мидзуки, поджимая нижнюю губу. Неожиданно тонкая ниточка соединяющие здравомыслие и безумие оборвалась. Впав в крайнюю степень отчаянья, он выхватил катану и направил оружие на Акиру. Тот даже не вздрогнул, посмотрел на змея, как на таракана, чем больше довёл его до ручки. — А лучше я сейчас его и прикончу. Ситуация накалилась. Все будут благодарны, если он избавиться от проклятого, ненавистного демона, вот только это убьёт и Нанами. А такой исход не планировался. — Мидзуки, прекрати, — Нанами сурово посмотрела на хранителя, затем перевела взгляд на Акиру. Страх, замешательство? Нет. Не слышал. Вместо этого на прекрасном лице сияла дерзкая ухмылка, кидающая прямой вызов. Ничем его не исправишь. — Брось оружие, — змей не подчинился, только крепче сжал рукоять. — Сейчас же брось это! Невидимой цепью руку хранителя сковало, и он выронил катану на пол. Воспользовавшись всеобщим замешательством, Нанами пересекла комнату. Стала перед Акирой и раскинула руки в стороны, будто от стаи волков укрывала. — Отойдите от Кирихито, — дрожа всем телом, произнесла она. Странно было сознавать, что друзья сейчас по другую сторону. — Если вы его тронете, я тоже умру, — решила остановить их таким способом. — Просто примите моё решение. Так будет легче всем. — Мне будет легче, если ты снесёшь его надменную башку! — крикнул Мидзуки. Из груди змея вырвался громкий всхлип. Он закрыл лицо и заплакал, словно маленький мальчик. Все повторяется. Он снова теряет госпожу. Смотрит на это и ничего не может исправить. — Нанами, умоляю, хватит, — от слов Томоэ сердце девушки на минуту остановилось. Она смотрела в его блестящие наполненные бескрайней болью, горечью и отчаяньем глаза. Он страдает. Мидзуки тоже. Его боль и горькие слёзы, которые видит второй раз в жизни, рвут последние остатки самообладания. Да и оба тэнгу бледнее полотна. Курама на грани. Дрожит, как осиновый лист. Одним словом, они все вместе горят в адском пламени. — Томоэ, Мидзуки, — произнесла и спотыкнулась на середине. Слёзы хлынули из глаз от того, что не может поступить иначе, но и не хочет причинять боль дорогим людям. Особенно Томоэ. Он до сих пор занимал особенное место в сердце, несмотря на чувства к другому. — Демоны преисподней, — Акира облокотился на подоконник и демонстративно зевнул, скрестив руки на груди. Театр плаксивых клоунов как кость застрял в горле. — Сюда бы Шекспира, чтоб он создал свою лучшую трагедию. — Сюда бы меч Икусагами, чтоб я отправил тебя обратно, уже навсегда, — огрызнулся Томоэ, в то время как остальные от внутренней опустошенности не могли достойно обороняться. Абсолютное равнодушие демона к ситуации поражало Нанами. Возможно, сегодня она умрёт, а Акира ведёт себя так, будто для него это ничего не значит. А как же слова… «Наверно…» — а затем исправился, сказав твёрдое — «Да». Понимал, ли он тогда вопрос отвечая? Наверняка его виденье любви в корне отличается от того, что привыкла считать любовью Нанами. А это значит, что и чувствуют и ощущают они по-разному. Она не сможет без него жить, поэтому выберет смерть ради его спасения. А он с лёгкостью её убьет, и нет надежды, что когда-то хотя бы вспомнит. Разве это любовь? Даже если нет, Нанами уже все равно. Её чувства столь необъятны, что хватит окутать Вселенную. К тому же есть за что быть ему благодарной. Акира простил её за любовь и подарил редкие, но самые счастливые моменты. А она простит его за то, что не смог полюбить её в ответ. В комнате раздался звук вибрирующего телефона. Акира потянулся за ним в карман. Пробежался по сообщению глазами. И мысленно помолился Аматэрасу. Возможно, сегодня она станет его спасительницей. — Ну вот и свет в конце туннеля, — произнёс он, окинув надменным взглядом своих недругов. — Утрите сопли, жалкие слюнтяи. В городе Сакито есть озеро очищения. Так его называют. Нанами ответит на пару вопросиков озёрных ёкаев той местности, разок в него окунётся и дело с концом. Все счастливы, и мне не придётся видеть бабские сопли на лицах тех, кто отдалённо напоминает мужчин. Желание забить демона камнями, нарастало со скоростью света. Но откинув ненависть в сторону, хранители и тэнгу покорно поплелись к двери. Путь до города призрака Сакито долог. А значит надо спешить на всех парах. *** Пробило одиннадцать. Час, на то чтобы окончательно сойти с ума. Час до того, как всё закончится. Нанами знает, ей придётся уйти. А жить хочется, но в приоритете — он. Тот у ног которого, лежит на холодном камне, на высшей ступеньке. Заболеет. Впрочем, не успеет даже. Глупо надеется на спасение, когда времени почти не осталось. Не понятно только, чего Акира ждёт? Сидит на троне, опрокинув тяжелую голову на руку. Думает. Зря тратит силы. Совсем не на то. Друзья раскинуты по залу. Кто где. Кто как справляется с внутренним хаосам. Решение Нанами не поддержали. Считают золотые секунды, которые просачиваются сквозь пальцы горячим песком. Питают слабую надежду найти выход из этого ада в последний момент. А Томоэ уже нашёл его. Вот только упрямая Нанами отказывается исполнить его желание. И что она так заболела этим жестоким убийцей? Что он дал ей кроме боли и постоянных слёз? Ради кого жертвовать собой, причиняя муки тем, кто любит по-настоящему? Это злит, а ведь и так почти спятил. Не знает, где реальность, где сон. Его товарищи, да и сама Нанами, такие же. Каждый заперт в своём собственном чистилище. — Паршиво, — Акира потревожил мёртвую тишину, огласив всеобщее внутреннее состояние. Злость на самого себя била все рекорды. Пальцы покалывало надоедливое волнение, но он упорно отстаивал своё самообладание. Не хочет быть таким же как все в этом зале. Слабость его злейший враг в любой ситуации. Даже в этой. Поездка на озеро закончилась предсказуемо. Практически фатально, учитывая, что потерян был весь день. Возможно, последний для одного из них. Как же раздражала нависшая безысходность. Акира привык контролировать всё, всегда, всюду, но в этот раз его уделал хитрый падший божок. Демонический мозг работал на всех парах. Спешил. Отчаянно перебирал массу возможностей, которых осталось не так много. А тиканье стрелок на часах, отбивалось в груди глухими раскатами. Подгоняло. Странно, что руки демона владеющего огнём замёрзли. Холод тому виной или внутренняя психопатия. Полез в карман, чтоб отогреться, а нашёл свою надежду. Колба с синей жидкостью, которую оставил в подарок колдун с болот. Забыл о ней — идиот. — Девушка с шарфом. Акира поднялся с трона и присел около опустошённой, лежащей на полу богини. От его взгляда не ускользнуло, как лис встрепенулся и сосредоточил в ладони огонь. Видит в нём угрозу для хозяйки. Болван. Нанами поднялась с холодной ступени и стеклянными глазами уставилась на Акиру. Он в них прочёл решимость, идущую рука об руку со страхом. Глупышка. Решила, что он пришёл забрать её щедрый дар. — Выпей, — демон протянул колбу с синей жидкостью. — Убери это от неё, — прорычал змей, подскочив с пола. Его глаза были красны и бешено сверкали. — Нанами-тян, наверняка это отрава! Дай я испробую сначала. — Уймись, гад. Если б хотел убить её, придумал бы более простой способ. Начерта мне травить её. С ума сошёл? — возмутился Акира. — Воронья мать разберёт твои злодейские планы, — подал голос Джиро, схватившись за рукоять катаны. — Небесная нимфа, не вздумай выпи… Будто она послушает. Зачем медлить с неизбежным. Схватив колбу, Нанами откупорила крышку и целиком опрокинула жидкость в себя. — Что это? — сказала, морщась от горечи. — Не поздновато ли спрашивать, Момодзоно? — опустошенным голосом спросил Курама. Он сидел у стены, подогнув к себе колено. И было не понятно жив ли он вообще. Уж больно убитым казался. Всё, что вокруг происходило, уже не трогало его. — Это зелье дал мне колдун, — Акира объявил ей об этом только сейчас. — Он сказал, ты должна поверить, что это спасёт нас. «Нас». Это слово, слетевшее с его чувственных губ, просочилось в Нанами тёплым лучом. Отогрело, смело в сторону пыль из страха. И она улыбнулась. Немного горько. — Хорошо, Кирихито, — наплевав на взгляды, провела пальцами по любимым чертам. Всё бы отдала, чтобы видеть его лицо вечно. — Я верю. И минуты вновь тронулись в путь. Как одержимый, Акира не отводил взгляда от девичьего плеча. На нём мурашки. Замёрзла. Стянул пиджак и накинул на богиню. Она не упрямилась. Молча ждала. Надеялась, что не придётся прощаться с ним. Так стрелка застыла на половине двенадцатого, но проклятое клеймо даже не побледнело. Либо падший бог соврал, что мало вероятно, либо Нанами, не верила в иной способ на спасение, конечно неосознанно. — Осталось полчаса, — огласил Мидзуки, заметавшись из стороны в сторону. Акира спиной прислонился к трону и опрокинул голову на сидение. Прикрыл глаза и стал напряженно думать. А вариантов уже не осталось. — Когда-то меня тоже проклял падший бог, — пробубнил Томоэ, глядя пустыми глазами в потолок. Его было плохо слышно, так как он сидел у стенки в самом углу. — Ты исполнил условие? — спросил Акира. — Нет. Микаге стёр мне память и клеймо исчезло. Вернулось только, когда Нанами напом… — Сволочь, и ты говоришь это только сейчас! — воскликнул Мидзуки, изменившись в лице. — Томоэ, какой же ты придурок. Какого чёрта ты молчал? — Курама подскочил на ноги, как кипятком ошпаренный. Оживился — Где нам искать бога Земли? — Я лечу в храм, а ты, Шинджиро, отправляйся в Изумо. — Джиро не стал терять время. Расправив черное крыло, умчался на поиски бога Земли. Верил всем сердцем, что успеет привести спасение до того, как последняя секунда истечёт. — Слишком поздно, — Курама был более реалистичен. Половина двенадцатого. Он долетит до Изумо только к двум ночи. Исход к тому времени будет плачевным. — Не поздно, — Акира присел на трон мысленно призвал шикигами. — Господин, — слуга вошёл в зал и уважительно поклонился. — Приведи наших дорогих гостей, Кикуити. Все заметно насторожились. Немного отвлеклись от проблемы, особенно когда в зал ввели тех, кого Акира назвал «гостями». Вид Микаге, напоминал измученного раба, прошедшего через множество пыток. Лицо бледнее мела. Губы высохшие. Глаза впалые. Юката и светлые волосы перепачканы грязью и кровью. Оокунинуши выглядел не намного лучше. Оставалось лишь догадываться, что Акира с ними сотворил. — Кирихито… что это? — не веря собственным глазам, спросила Нанами. — Это же… Это же не ты. Правда? Но ответ очевиден. Глупо полагать, что такими они явились сюда. Томоэ досконально изучал каждый ушиб, каждую трещину на коже, каждый порванный клочок юкаты. И понял, что вокруг него светится энергия цвета лисьего огня. Убить Акиру — эта мысль стала навязчивой. Он прикрыл глаза. Попытался успокоить внутренних демонов. Нельзя трогать ублюдка, вскоре Нанами сама его убьёт. Не знает как, но заставит её сделать это. Немного удалось унять внутреннее бешенство. Томоэ присел рядом с богом Земли и протянул флягу с водой. Тот добродушно улыбнулся. Принял дар. Пил умеренно, хоть и измучился от жажды. Протянул флягу Оокунинуши, оставив половину. — Микаге-сама, — Нанами подбежала к богам. Устроилась около Томоэ. Принялась, длинным руковом пиджака, утирать грязь с лица обоих. — Нет времени на это, — Акира поднял её за локоть и оттолкнул к шикигами. — Лис сказал, что ты избавил его от проклятья падшего бога, — обратился он к Микагэ. — Сделай тоже самое с ней. Нанами широко распахнула глаза, захотела подойти ближе, но шикигами удержал по приказу господина. — Акира, если Микаге-сама это сделает, я всё забуду, — это пугало, но посмотрев на измученных богов, она изменила своё мнение. – Хотя, может это будет даже к лучшему. Как ты мог причинить боль тем, кто дорог мне? — и ждёт ответа, глядя в его равнодушные глаза. — Почему, Кирихито? — Потому, что эти двое уродов пытались убить тебя, — ответ вылетел моментально. Времени подумать не требовалось. — И меня, — добавил, чтоб ни у кого не возникло странных мыслей на его счёт. — И один раз им это почти удалось. — Это не даёт тебе право так с ними обращаться, — проглотив боль, возразила она. Для Нанами озвученная причина не служила оправданием его поступка. Больно было видеть как он измучил тех, кто стал её семьёй. Ну, а Томоэ неожиданно открыл для себя, что понял демона. Для Акиры, Микаге никто. Просто бог, который стал угрозой для жизни дорогого существа. И Томоэ поставил себя на его место. Как бы он сам поступил с тем, кто пытался убить любимую девушку, будь это хоть лучший друг? Душой не стал кривить и дал себе честный ответ: так же, если не хуже. Тэнгу и змей занимали двойную позицию. Акира ублюдок, но боги получили своё заслуженно, а вот Нанами жаль. — Я бы не поступил так, если бы ты не стал угрозой для всех миров, — оправдался Оокунинуши. — Нанами, я принял это решение с тяжелой душой. Мне пришлось, ради спасения многих. — Вы ничего плохого не сделали, Ооку… — Нет времени на тупую болтовню, — грубо прервал Акира, глянув на время. — Микаге, останови проклятье. — Я не могу, — не поднимая печальных глаз, произнес бог. — Не можешь или не хочешь? — Акира знал, что всё имеет свою разумную цену. — Останови проклятье, а я оставлю мир людей и богов. Подойдёт в качестве обмена? Или мало? — Думаешь, мне нужно что-то взамен, чтобы спасти Нанами? — Микаге выразительно посмотрел в багровые глаза. — Когда я наложил на Томоэ заклятье забвения, он почти ночь мучился в адских муках. Он и так умирал, поэтому терять было нечего. Его тело было достаточно сильным и выдержало. Потому что Томоэ ёкай. Теперь понимаешь, почему я не в силах помочь ей? — горько спросил Микаге, заметив как гаснет свет надежды в чёрной душе. — Тело Нанами слишком хрупкое и слабое. Оно не выдержит. И времени тоже нет. Понял. Всё стало на свои места. Помощи ждать не от куда. Все надежды пошли крахом. Десять минут. Осталось всего десять минут до того, как они вместе умрут или до того, как один из них спасётся. Горькая улыбка отпечаталась на губах демона. Вот это ирония. Жить будет лишь один. Нет прока погибать обоим. Кровавый Король уже вернул своё могущество, пока все были заняты проклятьем. Подчинил мир богов, схватив за горло Оокунинуши. Всё остальное принадлежит ему. Остался лишь мир людей. Впрочем, он уже и не нужен. А Нанами? Что за её плечами? Школа? Заброшенный храм? Или глупая любовь, не имеющая никакого смысла. Самое время решать. Взмахнув рукой, Акира пламенем откинул в сторону не нужных актёров со сцены. Образовал огненный круг, в котором остались они вдвоём. Пора играть свою роль. Он ведь злодей. И навсегда им останется. Нанами изумленно смотрела на разбросанных по полу друзей и богов. Поднимаясь, они что-то кричали ей. Предостерегали. Просили бежать. Просили убить его. Ужас вступил в свою законную силу. Она оцепенела, понимая, что находится в западне. Понимая, что жизнь на полном серьезе оборвётся с минуты на минуту. — Пора заканчивать нашу игру, девушка с шарфом, — его уверенный голос прогремел, как раскаты грома. Достав из-за пояса два пистолета, Акира кинул один на пол к её ногам. — Поднимай, — скомандовал он. — Нет, — Нанами машинально отступила на шаг. Взяла себя в руки и снова заняла прежнее место. Сердце выпрыгивало из груди от страха. А в глотке, как в пустыне, засуха. — Я же говорила, что не причиню тебе боль. Стреляй. — Я сказал, поднимай, — более ожесточенно. — В мои планы не входит убивать безоружного, тем более девку, — грубое слово поранило что-то внутри неё. Умел он ранить без оружия. И убить мог без него. — У нас будут равные шансы на выживание. Поднимай. — Нет, — не сдаётся. Упрямо вертит головой в разные стороны. — Подняла, я сказал, — багровые глаза перекрасились в алый. — Живо. — Кирихито, пожалуйста, прекрати это, — она закрыла лицо ладонями, чтоб он не видел её слабость. Упала на пол, задев коленкой пистолет. — Стреляй, — пока не смотрит, легче принять смерть. — Ты же знаешь, что я не стану этого делать. Я не могу. Понимаешь? — Понимаю, — произнёс он серьёзно, сглатывая её страх и боль. Выстрел прогремел внезапно. Нанами вздрогнула. Решила что уже всё, но крики друзей где-то в стороне заставили оторвать ладони от лица. Глаза наполнились ужасом. На полу расплывалась лужа крови. Голова прострелена насквозь и тело лежит неподвижно. Друзья столпились над погибшим. Что-то кричат в панике. Смотрят на неё и просят о чем-то ужасном. — Микаге-сама, — прошептала одно имя, ощущая, как сердце пронзила острая боль. — Следующим будет твой драгоценный лисеныш, — объявил Акира, наставив оружие на неё. — Я же сказал, что шансы выжить будут равными. — Такое оружие не навредит им, — пробормотала она неуверенно. — Пули смазаны водой из реки потерянных душ. Микаге уже гостит у Идзанами без шансов на возвращение. Он ли это? Тот, кто отнял душу? Тот, в ком без остатка растворилась. Кем заполнила грудную клетку, без возможности продохнуть. «Что происходит…» — Не верю, — шепнула Нанами, не принимая реальность. — Не верю! — крикнула так, что стены зала содрогнулись. — Нанами, это правда, — Томоэ поднялся с колен. Проигнорировал факт, что юката испачкана в крови дорогого друга. Медленно подошёл к огненной черте. Сжимал кулаки. Содрогался, как от лихорадки. — Пуля была смазана в чёрной слизи, — между пальцев продемонстрировал ей что-то маленькое. Ей не видно, но она знала, что это за вещь. Богиня встретилась с фиалковыми глазами и даже сквозь огненный барьер разглядела в них слёзы. Микаге был ему как отец. Спаситель и хозяин. Тот, кто не гнал, а протянул руку помощи дикому лису. Нельзя было представить, какого сейчас было Томоэ. И никто не мог представить, какого было ей. — Не трать время или мне добавить мотивации, — Акира рвал её на куски. Безжалостно. Жестоко. Напирал. Сидя на холодном каменном полу Нанами не ощущала разбитости. Он не сломал её. Вовсе нет. Он её стёр. Когтями порвал всё внутри. Раскрошил кости. Растоптал душу. Уничтожил сознание. Уничтожил её. Пальцы скользнули по рукояти, ощутив холод метала. Сжали. Ватные ноги делают попытки встать. Немного шатает и удержаться сложно. Но всё же Нанами вытягивает руку, направив на него пистолет. Оружие кидает из стороны в стороны, потому как через тело будто пропускают 220. — Ты же говорил, что любишь… — пробормотала она, утопая в его взгляде. — Я сказал: "наверно"… И правда. Значительная разница. Особенно теперь, когда стоя напротив целятся друг в друга. Нанами, находясь в шоковом состоянии, не полностью понимает свои действия. Она молила его выжить любой ценой, но если Акира выиграет в этой битве, придёт конец всему. В первую очередь людям, которые ей дороги. Жизнь Томоэ для неё не менее важна, чем его или своя. «Прости, девушка с шарфом…» — На счёт три. Акира начинал, и заканчивал счёт последней цифрой. Так он делал всегда. Нанами помнила и… — Раз… — сегодня демон изменил своей привычке. Рокот выпущенной на волю пули эхом отбился от стен. Воздух рассекал запах пороха. Оружие с грохотом ударилось об каменный пол, так что обойма вылетела. Нанами находясь в полном бреду, смотрела в багровые глаза ещё секунду. А потом всё закончилось. Пошатнувшись, Акира упал, поймав пулю грудью. Клеймо с плеча исчезло, как и огненный круг. Пробила первая минута следующего дня.